Капюшон во время падения накинулся мне на голову и сейчас затруднял обзор, но даже из-под него ситуация выглядела жутковатой. Люди расползались от центра трюма, как муравьи из потревоженного муравейника. Судя по тому, что на грязном дощатом полу оставались влажные разводы, ранена была не только боголюбивая старушка. Впрочем, это могла быть не кровь, а следы рома из разбившихся бутылок. Деревянные обломки, осколки, мелкие мешки, шерстяные одеяла перемешались и подпрыгивали в такт сильной качке. Пассажиры облепили стены, вцепились в полки и балки, поддерживая себя и друг друга. Дамский вой перекрикивал стихию. Я покрепче обхватила свою постель, попыталась собрать мысли в кучу и успокоиться. Пришла к выводу, что я понятия не имею о том, что нужно делать в шторм, и на долю секунды запаниковала.

– Пойдём, малец, принесём женщинам спасательные жилеты, – в суматохе кто-то хлопнул меня по плечу.

Матрос «Фаворита Вейна» обходил каюту в поисках мужчин, способных к самостоятельному передвижению. Я даже не заметила его появления в трюме. Брезентовый плащ его было мокрым – то ли от дождя, то ли от морской воды. Должно быть, под капюшоном он принял меня за мальчишку. Море грохотало снаружи, стучало о стенки борта, терзало наше плавающее убежище, словно хотело утопить нарушителей своих просторов. Я сглотнула подобравшийся к горлу тугой комок.

Вряд ли жилеты спасут от ударов тяжелых морских волн, но план мне всё равно понравился. Шторм всё ещё пугал меня, но разносить жилеты вместе с мужчинами было гораздо лучше, чем молиться вместе с женщинами. В бездействии угроза всегда кажется более устрашающей. Поэтому лучшее, что можно сделать в момент опасности, это найти себе занятие. Конечно, в том случае, когда не можешь рассмеяться этой самой опасности в лицо. Я попыталась выдавить смех, но новый прыжок корабля выбил из меня дыхание. Пассажиры снова завизжали. Сердце замирало, ухающие раскаты громыхали почище самой буйной грозы. Но я упрямо поднялась по одной из крепких балок и постаралась поймать ритм качки. Спасательный отряд уже скрылся за хлипкой перегородкой, отделяющей общую каюту от трюмного коридора, и я побежала следом.

Желающих помочь нашлось немного. Я насчитала шесть человек, включая меня и плотного моряка с пушистыми усами. Остальные предпочли остаться в каютах и ждать милости Вейна. Или Девейны, что заберёт их души в райские сады после смерти. Или Лулука. Мне же сейчас самой надёжной казалась милость спасательных жилетов, хотя и в ней я здорово сомневалась.

Жилеты мы нашли на удивление быстро. За одной из плохо выкрашенных дверей обнаружился чулан с оранжевыми стопками. Все молчали, стараясь сохранить сосредоточенность в этой болтанке. Грубые деревянные стены узкого коридора помогали удерживать равновесие, и никто не падал. В один момент мне даже показалось, что шторм утих, но корабль снова плюхнулся в воду и в каюте поднялся женский визг. Я порадовалась тому, что стена коридора хоть немного его приглушила. Света здесь не было совсем, и матрос зажёг факел. Он по одному подпускал нас к чулану, раздавая короткие указания. Между бровей его залегла глубокая складка, в жёстких волосах блестели мелкие капли. Я тоже подошла к жилетам и сбросила капюшон, чтобы не мешал. Матрос удивился моим косичкам, но промолчал. Я взяла стопку, подпёрла её подбородком и направилась к общей каюте. Грохот всё ещё сотрясал воздух за бортами, но здесь он казался не таким опасным. Мне даже удалось немного посмеяться над тем, что первое путешествие может для меня оказаться последним: Юна Горст сгинет в холодной морской пучине, так и не доехав до Кроуница, и история завершится совсем не сказочно.

Внезапно дверь, ведущая к каютам, резко распахнулась и в неё буквально вплыли два человека. Наша жилетная группа удивлённо уставилась на них, а я застыла с открытым ртом, стараясь подбородком удержать жилеты. Высокий матрос поддерживал за талию тонкую фигуру в промокшем насквозь платье, которая, едва перешагнув порог, опустилась на пол.

– Нашёл на палубе, – ответил мужчина на наш молчаливый вопрос. – Сумасшедшая какая-то.

Его находка выглядела ужасно. Платье на ней было изодрано, посиневшие губы мелко дрожали. Капли воды стекали по бледной коже, образуя мелкие лужицы на полу. Я невольно попятилась, припоминая древнюю легенду об утопленницах, но взгляд зацепился за серебристую лилию на шее. Узнавание стрелой вонзилось в сердце, которое заколотилось быстрее от переживаний за подругу. Неужели это Сирена? Как я могла забыть о ней?

– Сирена! – вслух позвала я, всё ещё не уверенная в своих выводах. Мокрая фигура моментально подобралась и резко подняла голову с висящими сосульками прилипших к лицу волос. Только теперь я узнала её – это была Дамна лин де Торн. Какое-то время она рассеянным взглядом блуждала по сторонам, пока, наконец, не остановилась на мне.

– Ты! – неожиданно громко воскликнула женщина. – Это всё из-за тебя!

Госпожа лин де Торн вскочила и метнулась ко мне, путаясь в мокром платье и собственных ногах. Движения её были рваными, а взгляд, в самом деле, совершенно безумным. Я инстинктивно попятилась, но она налетела не меня всем своим весом. Жилеты рассыпались по коридору оранжевыми тряпками.

– Сирена отправилась будить тебя, Юна Горст!

Палец госпожи лин де Торн обвиняюще нависал надо мной, практически упираясь в кончик моего носа. Пару мгновений все молчали, поражённые этой сценой, даже море немного стихло. Но потом одержимая Дамна пришла в ярость и попыталась меня ударить. К счастью, нас снова подкинуло на волне и я легко увернулась от нетвёрдого удара леди. Женщина тоненько, болезненно вскрикнула и покорно осела на пол вместе с очередным падением судна. Даже как-то слишком покорно. Наблюдавшие за этой картиной мужчины подбежали к нам, готовые прийти на помощь, я же отступила на пару шагов, защищаясь от возможных попыток нападения ментора серебристой лилии. Но госпожа лин де Торн больше не нападала. Она безвольной куклой сидела на полу и громко всхлипывала. Голова её болталась в такт сильной качке.

– Я не чувствую её, Юна, – плакала Дамна. – Не чувствую больше мою девочку. Мою мейлори.

Я растерялась, удивлённая такими резкими переменами в поведении сдержанной, хорошо воспитанной женщины. Несколько секунд переминалась с ноги на ногу, но страх за подругу всё-таки победил. Я подошла и присела рядом, держась за ближайшую стену.

– Что случилось с Сиреной, госпожа лин де Торн? – спросила я, стараясь перекричать шум и плач.

– Она ушла будить тебя, – плечи женщины мелко вздрагивали. – Сказала, что вы собирались вместе сойти на берег. Мы как раз подплывали к Кроуницу, когда попали в этот кошмар. Я не знаю, где она. Она пропала, и я… Я не чувствую её, Юна!

Всхлипывания перешли в громкое завывание, и из носа леди потекла тоненькая струйка крови. Мужчины попытались поднять Дамну, а я попробовала её успокоить:

– Ко мне Сирена так и не дошла. Наверное, шторм настиг её на палубе…

– Скажи, что она жива, – потребовала госпожа лин де Торн, отбиваясь от протянутых к ней рук. – Скажи, что она жива!

– Я не знаю, – честно ответила я. – Но я пойду поищу её.

– Я с тобой! – решительно заявила женщина.

Она попыталась подняться, но ноги не слушались её и Дамна тут же упала. От травмы леди спасли только заботливые объятия матроса, который привёл её сюда. Качка продолжалась, и море никак не хотело униматься.

– Вам лучше оставаться в каюте, – заметил мужчина.

– Я пойду за Сиреной! – Дамна лин де Торн вновь оттолкнула всех и неуверенно встала на ноги.

В таком состоянии она была для меня больше обузой, чем помощницей. Я не имела опыта общения с женщинами, но попыталась вразумить обезумевшего ментора серебристой лилии.

– Я дочь рыбака и отлично плаваю, – привела я свой аргумент. – Мне одной будет проще. К тому же на мне нет тяжёлого платья.

На самом деле, я понимала, что несу настоящую чепуху: если меня смоет за борт, умение плавать не поможет, как и выбор одежды. Но, кажется, это подействовало.

– Приведи мне её, Юна, умоляю тебя! – снова жалобно всхлипнула госпожа лин де Торн.

Она хватала меня за руки, заглядывала в глаза. Пришлось буквально отдирать её пальцы. Я направилась к выходу, не думая том, что за дверью бушует шторм. Мне хотелось оказаться подальше от этой сумасшедшей женщины. Гнев Вейна сейчас казался гораздо менее угрожающим, чем гнев Дамны лин де Торн. Когда я уже открывала дверь на палубу, за спиной снова послышались её крики. На этот раз плач и всхлипы сменились угрозами.

– Не смейте меня трогать! – кричала женщина. – Я потоплю вас всех, если этого не сделает море!

Снаружи стихия открылась мне во всей своей красе. Вода сплошной стеной окружала судно. Море злилось, плевалось, пенилось и шипело. Я старалась уворачиваться от его солёных языков, но всё равно промокла насквозь. «Фаворит Вейна» то и дело взбирался на верхушку очередной волны, чтобы с громким плеском упасть к её основанию. При этом мои внутренности норовили выпрыгнуть через горло. Злые волны раскачивали корабль, многотонной громадой перекатываясь через палубу. Всю утварь и мелкую мебель, что не была прибита, унесло за борт. Вода лилась отовсюду.

– Сирена! – попыталась крикнуть я.

Крик утонул в оглушительном вопле шторма, а во рту сразу стало солоно. Даже если бы Сирена была рядом, она бы меня не услышала. Я принялась перебирать руками вдоль троса, высматривая девушку. Видимость была плохая. Едва удавалось держать глаза открытыми. Скоро их защипало, но я продолжала вглядываться в очертания корабля, пытаясь найти знакомый силуэт.

– Поднимай стаксель! – раздалось совсем рядом. – Идём под штормовым!

– Простите, – прохрипела я, обращаясь к фигуре в насквозь мокром плаще, – я ищу девушку…

Меня не услышали. Но заметили. Матрос выпучил глаза и, вместо помощи, заорал как резаный:

– В каюту, живо! – он подтолкнул меня в бок. – Ну, чего стоишь? Пошла, пока за борт не смыло! Пошла!

Я ухватилась за его плащ, но судно в очередной раз швырнуло в сторону и нас впечатало в ближайшую стену.

– Шевелитесь, мать вашу! – крикнул матрос уже не мне и сорвался с места. – Мачта обломится! Поднимай!

Он почти исчез в плотной паутине брызг, мелькнув тёмной далёкой тенью. Расплывчатые фигуры тянули канаты, бранились на знакомых и незнакомых мне языках, отчаянно сражаясь со стихией. Они двигались с удивительной сноровкой и скоростью, я же едва перебирала ногами и крепко держалась за натянутый вдоль стены канат. Стиснув зубы, чтобы не стошнить и не завопить от ужаса, я уговаривала себя сделать следующий шаг по направлению к безлюдной части палубы. Там не было никого из команды, и я надеялась, что найду там Сирену.

Под хлипким навесом, где ещё вчера отдыхали пассажиры, вода лилась рекой, лизала пенистыми языками дощатый пол, но хотя бы не падала сверху. Она омывала тёмные бочки, которые каким-то чудом не унесло за борт. Должно быть, они были намертво прикручены к палубе. Пузатые деревянные великаны стонали, скрипели и кренились вместе с судном, но держались.

Стёртую кожу на ладонях саднило, а гаденький страх скрёб затылок. Всё моё нутро выло, подобно бочкам, и молило о возвращении. Но я продолжала идти вперёд, щурясь и отплёвываясь.

От нового крена я рухнула на палубу, едва не переломав ноги, и уже готова была повернуть назад, но именно в эту секунду, хватаясь мокрыми пальцами за любые выступы, я заметила белеющее неподалеку тело.

Сирена лежала, обвившись вокруг одной из бочек. Край тонкого светлого платья зацепился за нижний обод: судя по разрывам на ткани, девушка пыталась высвободиться – до тех пор, пока силы не покинули её.

Мысленно умоляя Вейна ослабить свой гнев хотя бы на пару минут, я рванула к подруге. Подбежала, почти не замечая качки, но тут же растерянно застыла: Сирена была бледной и не двигалась. Я приподняла её, как смогла, усадила спиной к бочке, приложила ухо к груди. Сердце билось.

Злость и паника придали мне сил: со всей дури я рванула подол платья, и он легко, даже как-то покорно треснул, освобождая девушку из плена.

– Скорее! – крикнула я Сирене. – Бежим в каюты!