Выгнула спину, медленно моргнула. Я была уверена, что выгляжу чертовски привлекательно. Оставалось убедиться, что Джер теперь тоже так считает. Но неожиданно пол рванул мне навстречу, словно я споткнулась на ровном месте, ноги сами собой зашлёпали по плитам, и только у ворот я поняла, что меня волокут к выходу.

Полуденное солнце врезалось в глаза, и я зажмурилась.

– Пожалуйста, скажи, что ты не Джер, – слепо попросила я не то у своего пленителя, не то у каждого из богов Квертинда.

Открывать глаза не хотелось, но в моём опьянённом сознании мгновенно возник Каас. Стязатель улыбался, откидывая ладонью рыжие пряди, рассказывал про полоумную Ванду Ностра и приглашал в «Фуррион». Я мученически застонала.

– Посмотри на меня, – потребовал Каас голосом моего ментора. – Немедленно, Юна!

Я неохотно открыла один глаз. Боги точно отвернулись от меня, потому что это однозначно был Джермонд Десент. Кажется, немного злой Джермонд Десент. Разъярённый. Не так, чтобы сильно… капельку. Капельку размером с океан. Но небольшой океан!

Джер грозно поднял ладони, хотел что-то сказать, но осёкся. Отвернулся, закрыл лицо на несколько секунд, ровно вдыхая. Неужели считал секунды?

– Просто скажи, что на тебя нашло в этот раз? – с тяжёлым выдохом, но как-то слишком спокойно развернулся ментор.

– У меня было трудное утро, которое слишком сильно повлияло на меня, – промямлила я себе под нос, оправдываясь, но тут же вспомнила об Элигии: – Зато твоё утро удалось на славу! Пока я изнывала от презрения и одиночества, тебе не давали скучать, да? А мне так нужен был менто-о-ор!

На последнем слоге я сорвалась на визг и почесала нос. Тряхнула головой, прогоняя слёзы. Да что со мной? Я ведь не плакса!

– Я не узнаю тебя, – ментор подошёл ближе, схватил за плечи и заговорил быстро: – Ты никогда не была капризной. Неужели ты не подготовилась к тому, что они будут испытывать тебя? Что они…

Он снова осёкся, нахмурил брови и принюхался.

– Юна, чем ты умудрилась так накидаться? – Джер взял меня за подбородок, внимательно заглядывая в глаза.

– Ничем, – пискнула я, стараясь выдержать его взгляд и не упасть.

– Ты врёшь мне? – спросил Джер, приподнимая мою голову выше.

Зачем он это спросил? Было и без моего ответа понятно, что вру. Я пошатывалась и прилагала огромные усилия, чтобы не упустить из виду глаза Джера. А они настойчиво хотели слиться в один. Или, наоборот, раздвоиться в четыре. И я всё-таки не выдержала – отвела взгляд, стряхивая его пальцы с лица, и медленно обхватила себя руками.

– Мне так надоели эти испытания, бесконечные испытания! – взмолилась я. – Неужели я не заслужила награды, хоть самого крохотного поощрения?!

– Боги не посылают нам испытаний, с которыми мы не могли бы справиться, – ментор странно прищурился, осматривая меня.

Я отошла на пару мелких шагов и с громким смехом развела руки в стороны, купаясь в льющемся с неба тусклом кроуницком солнце.

– Боги! – крикнула я небесам. – Вы слышите, боги? Идите в задницу со своими испытаниями! Я желаю вам утопиться в собственной благодати! Поджариться в раскалённом подземном пекле!

– Хватит! – рявкнул Джер, почти прыжком оказываясь рядом.

Но я на этот раз оказалась проворнее и легко увернулась от его хватки, отпрыгнув в сторону.

– Видишь, Джер? – хихикнула я. – Богам наплевать. Ты забыл, что Юны Горст для них не существует? Ты забыл, кто я? Пус-тыш-ка!

Для убедительности я игриво помахала тиалем. Даже попыталась сделать изящный реверанс. Очень зря, поскольку реверансы – это точно не моё. Ловкость изменила мне, и я плюхнулась на бок. Но задрала голову и посмотрела с вызовом.

– Наоралась? – Джермонд сложил руки на груди, загораживая мне солнце.

– Боишься, что на этот раз боги меня услышат? – я щурилась, стараясь разглядеть его эмоции.

– Боюсь, что тебя услышит Надалия Аддисад, – кажется, он уже почти не злился.

И это было плохо. Голова кружилась, перед глазами всё плыло, но я начала осознавать, что снова натворила глупостей. Закрыла лицо руками, как недавно это делал Джер. Не от гнева богов, конечно, а от какой-то стыдливой обречённости.

– Я не нянька для истеричных пустышек, помнишь? – ментор всё же поднял меня, бережно, совсем как нянька, и отряхнул. – И не Дамна лин де Торн, у которой нет обязанностей, кроме менторства. Я стараюсь быть хорошим ментором. Но это даётся особенно трудно, когда посреди церемонии определения моя мейлори пристаёт к боевому магистру. Причём, даже не ко мне.

На последних словах он криво усмехнулся. Вместо ответа я привалилась щекой к его груди, надеясь, что он примет это за извинения. Ну, и потому, что мечтала об этом весь день.

– Что же мне с тобой делать, Юна? – тихо спросил Джер возле моей макушки.

Легко, едва ощутимо он погладил меня по спине и дотронулся губами до виска.

– Простить? – наивно предложила я, сжимая в ладонях его сорочку.

Я опозорила его сейчас перед всеми, я без конца досаждала ему, не одаривая ничем, кроме новых хлопот. И самое главное – даже тогда, на плато, я позволила ему умереть. Корила и ругала себя за это каждый день, снова и снова решаясь рассказать всё именно сегодня, но каждый раз трусила.

Потому что надеялась, что однажды он посмотрит на меня не только, как на свою мейлори.

Так, как смотрел только один раз – тогда, под дождём, когда давал свою клятву.

– Я должна тебе кое в чём признаться, Джер, – я нехотя оторвалась от тёплой мужской груди.

– Это может подождать? – он оглянулся на ворота, в которых возникли посланники Надалии – Вилли и озадаченный свир из мужского корпуса. – Я должен вернуться в Церемониальный зал.

– Конечно! – быстро согласилась я, обрадованная отсрочкой.

– А ты сейчас пойдёшь прямиком в свою комнату, да? – скорее утвердил, чем спросил Джер. – Не сбежишь из академии, не устроишь драку, не попадёшь в каземат и не напьёшься ещё сильнее, а просто зайдёшь в замок, поднимешься по лестнице и закроешься у себя.

– А может…

– Нет, – перебил Джер. – Что бы ты ни предложила – нет. Ты идёшь к себе.

Вообще-то я хотела предложить извиниться перед ректором Аддисад, но это тоже можно было отложить.

– Тогда пойду, – буркнула я носкам сапог.

Постояла ещё немного, исподлобья любуясь чёрным пауком на мужской шее, потёрла своего собственного, неловко развернулась и побрела прочь.

***

В комнате было душно. Поначалу я пыталась лежать, но помещение закручивалось вихрем, порхая вокруг меня полыньей стрекозой. Я поплескала в лицо ледяной водой, подёргала себя за косы, даже похлопала по щекам. Но трезвее не стала. Прохладное оконное стекло, к которому я привалилась носом, давало некоторое облегчение, но всё же не избавляло от хмельных ощущений.

На улице прыснул мелкий дождик, и плиты площади у входа в академию потемнели от влаги. Студенты почти не задерживались у ворот, светло-зелёными точками пробегая мимо статуи семи богов.

«Я пошутила про пекло», – виновато оправдалась я перед изваяниями в зелёной патине и вздрогнула от звука открывающейся двери. Попыталась обернуться – и едва не грохнулась на пол.

– Юна! – подбежавшая Фиди помогла мне устоять на ногах. – Что на тебя сегодня нашло?

– Полыний шторм, – честно призналась я. – Оказался вонючей дрянью. Никогда не пробуйте!

– Само собой, у нас же ещё остались зачатки разума, – отчеканила леди Эстель.

Она тихо прикрыла за собой дверь и сходу принялась доставать украшения из шкафа и тумбочки.

– В гостиной все обсуждают тебя, – сообщила Фиди, обмахивая меня ладонями. – Ракель и вовсе решила устроить конкурс на самое подходящее звание для Юны Горст. Даже обещает куртажик победителю.

– Не сомневаюсь, что внушительный, – от этой новости я заметно погрустнела. – Надеюсь, мы сможем дать ей достойный отпор.

С лёгкой надеждой я глянула на Сирену, но моя персона серебристую лилию не интересовала. Она делала вид, что меня не существует: прикладывала к волосам разноцветные ленты и оценивала своё отражение в зеркале. Фидерика же вертелась вокруг меня и причитала о безвыходном положении. Я лениво отмахивалась от предложений помощи, пытаясь остановить вращение комнаты и сосредоточиться на непривычно пустой столешнице. На её нефритовой поверхности ещё не было книг, свёртков, чернильниц и клейкого пергамента. Спустя пару минут я наконец оставила попытки вернуть устойчивость телу и зоркость взгляду и бахнулась на кровать прямо в сапогах.

– Фиди! – возмущённо позвала Сирена. – Ты поможешь мне собраться или так и будешь утирать сопли нашей зелёной фее?

Студентка Эстель неловко дёрнула ожерелье, и оно разорвалось. Несколько жемчужин отскочили от каменного пола, запрыгали по плитам и… превратились в кедровые орешки. Они моментально перенесли меня в наш грот на плато, в то мистическое утро, когда я умирала от холода и собственного ничтожества. Пришлось моргнуть пару раз, чтобы увидеть, что под кровать закатываются всё же перламутровые бусины, а не орехи.

– О Вейн! Фидерика! – уже почти кричала серебристая лилия. – Отлепись уже от этой… этой…

– Ну, давай, – со спокойным вызовом перебила я. – Давай, продолжай. Может, выиграешь куртажик студентки Зулейтон?

– От этой пьяной нарушительницы правил, – спасовала моя бывшая подруга.

– Ректор Аддисад запретила тебе приходить на праздник всех стихий, – Фиди виновато улыбнулась, как будто этот запрет принадлежал ей. – В наказание за произошедшее. И ещё она вызвала к себе твоего ментора…

– Джера?! – вскрикнула я.

И от возмущения резко встала с кровати. Окружение взорвалось цветными осколками, будто я разбила головой глыбу льда и они засверкали в воздухе, как магия Ревда – яркой зелёной пыльцой. Волшебные искры собрались в мелких пауков, зашевелили лапками и разбежались вслед за бусинами-орехами Сирены.

– Можно подумать, у тебя несколько менторов! – леди Эстель презрительно сморщила носик, на котором тоже уютно устроился зелёный паук.

Мой оживший знак соединения помахал двумя лапками и исчез, растворился в воздухе.

– Нужно извиниться, – я зажмурилась и потрясла головой, отгоняя видения. – И кое-что ему рассказать. Он уже у Надалии?

– Вроде бы, – испуганно подтвердила Фиди.

Часы показывали начало четвертого. Я привычно сверила их с настенными: увы, стрелки над Иверийской короной спешить не начали, а это означало, что мои ошибки они больше не исправят. Теперь всё зависело только от меня… а я так бездарно тратила время! Надо найти Джера, попросить прощения за своё поведение и заодно рассказать всю правду о том дне, когда я видела его смерть. Ну, и, по возможности, смягчить гнев Надалии Аддисад. План на ближайший учебный год у меня был довольно однозначный и скучный, под стать прилежной студентке: я намеревалась проводить больше времени в библиотеке, изучая всё, что найду о Кирмосе лин де Блайте. Наверняка обитель Голомяса хранила в себе достаточно информации о нём, к тому же литература ежегодно пополнялась. Я решительно поднялась, поймала шаткое равновесие, одёрнула жилет.

– Ты что, намеренно добиваешься исключения из академии? – преградила мне выход Сирена.

– Неужели переживаешь за сорокину дочь? – я насмешливо задрала подбородок.

Леди Эстель открыла рот, набрала побольше воздуха и… закрыла. Сжала губы в тонкую нить, тряхнула пружинками кудрей. Вспомнила, что не собирается со мной разговаривать. Я же спокойно обошла её и открыла дверь.

– Фиди! – обиженно и оттого визгливо прикрикнула сзади Сирена. – Ты что, отпустишь её одну?

Бедная Фидерика, которая оказалась мотыльком между двух огней, подскочила и потрусила следом за мной.

– Стоять! – я развернулась и выставила ладонь.

Фиди остановилась резко, как будто своим жестом я выстроила перед ней магическую прозрачную стену.