По пути мне никто не попадался, храм казался совсем пустым и заброшенным: паутина, мелкий мусор по углам. Через несколько минут неспешного шествия в скудном свете я различила двери комнат, которые располагались справа и слева по коридору. Такая планировка напомнила мне типовые студенческие общаги, видимо, здесь и жили жрецы.

Я вошла в первую комнату справа по коридору. Маленькое квадратное помещение хоть и было освещено немного лучше, чем коридор, но не радовало дизайнерскими изысками и чистотой. Небольшое оконце, застекленное толстым мутным стеклом, узкая деревянная кровать без спинок и матраса, каменная лавка, стол и сундук без крышки. Держась за стену, я дотащилась до сундука и заглянула в него в надежде найти хоть какую-то одежду, чтобы прикрыть наготу, но увидела лишь толстый слой пыли.

Ноги совсем ослабли от такого марш-броска, надо было немного отдохнуть. С трудом доковыляв до кровати, я присела на голые доски. Сразу же заболела спина, пришлось лечь животом кверху, чтобы дать отдых всему телу и собраться с мыслями. Основной вопрос на повестке дня звучал так, как в анекдоте: «Иде я нахожусь?» Реальность ощущений, логичность происходящего и, наконец, продолжительность приключений – все вызывало у меня серьезные сомнения в том, что окружающее меня действительно сон. Все чувства упрямо твердили о том, что все это происходит на самом деле. Во сне не осознаешь себя так ясно и настолько долго. Как правило, если осознать, что тебе это просто снится, то все чувства притупляются и ничего не стоит проснуться. У меня все наоборот – чувства не притупились, а обострились, дополнились, да и проснуться я не могу, сколько ни пытаюсь.

Что же получается? Уснула в кровати, проснулась непонятно где и непонятно кем. Значит, надо вспомнить, как я вчера уснула. Может, было что-то необычное? Но вспомнить, что было вчера вечером, не получалось. Никак. Стоп, а кто я? Меня даже бросило в жар от мысли, что я себя не помню, но мозг, будто сотрудник почты России, не торопясь распаковывал воспоминания.

Имя у меня обычное – Ольга, фамилия тоже не блещет оригинальностью – Гладкова. Самая что ни на есть средняя семья: мама, папа, брат и я, тридцать два года, не замужем, но живу с любимым мужчиной уже четыре года. Работаю технологом на производстве бумаги. Как страницы книги передо мной прошли воспоминания: работа, семья, друзья и мой возлюбленный Миша. Кроме работы, у меня много интересов: водный и горный туризм, настольные игры, путешествия.

И тут на меня накатили воспоминания. Последнее, что запомнила перед этим «сном»: я не засыпала, я – умерла. Мы с Мишей и друзьями ехали на туристическом автобусе в горы. Опасный серпантин дорог, водитель не справился с управлением, и автобус рухнул в пропасть. Никто не смог бы выжить, упав с такой высоты.

Мне стало трудно дышать, осознание происходящего затопило мозг. Я вскочила с кровати, точнее, попыталась вскочить и тут же упала обратно. Меня трясло от понимания того, что мой любимый умер и я его больше не увижу, так же как и своих родителей, брата, племянников, подруг. А как же мама и отец? Они похоронили меня уже, наверное. Ох, только бы с мамой ничего не случилось, у нее больное сердце! А как же мои племянники? Мы же хотели в воскресенье сходить в кино на мультики, я им обещала! А теперь что им скажут? Что тетя умерла или уехала в Африку? Из глаз самовольно потекли слезы.

Мы же с Мишей только выплатили кредит за квартиру, хотели ребенка! Ведь я не успела пожить, ничего не сделала! Почему так не вовремя? Почему именно я умерла? Почему такая несправедливость?! Я схватилась за голову, совершенно лысую и гладкую, не мою голову, хотя нет, теперь уже мою. Кто я теперь? Где нахожусь?

– Гады! – проорала я в пространство. Голос у меня оказался негромкий и писклявый. – Сволочи! Уроды, гуманоиды корявые! Хрену вам! Русские не сдаются!

Мне немного полегчало, но одновременно пришла мысль о том, что надо спрятаться, а лучше подальше сбежать из этого места. Ведь Василий Иваныч, Петька и другие «красноармейцы» могут и не защитить храм от белых, кем бы они ни были. И что я буду делать, если в храм ворвется толпа хмырей, разгоряченных боем? Или, может, белые – это животные? В любом случае надо спасаться. Сейчас ничего уже не исправить, так что не время сидеть и цеплять занозы на задницу. План такой: найти одежду, выяснить обстановку, спрятаться или сбежать, ну и добыть информацию. Для чего-то ведь Анку оживляли. Составляя план, я изо всех сил старалась подавить зарождающуюся истерику.

На одном упрямстве мне удалось встать с кровати и обыскать все комнаты. Улов, прямо скажем, оказался невелик: моток веревки, два серых балахона с капюшоном, один из которых я сразу надела, фляга с чем-то явно спиртосодержащим, пояс с ножом и небольшой мешок с лямками, как у рюкзака.

Подобие рюкзака и пояс находились как раз в последней комнате, которую я обыскала. Вдруг рядом раздался голос:

– Все, кто остался в храме, воспользуйтесь кристаллами телепортации или пройдите на площадку!

Я подскочила от неожиданности и постаралась определить, кто это говорил, но никого рядом не оказалось.

– Повторяю: все, кто остался в храме, воспользуйтесь кристаллами телепортации или подойдите на площадку! Мы не можем больше держать белых, через пять клепсидр* защита будет снята! – Голос был мальчишеский и раздавался откуда-то из коридора.

____

*Клепсидра – единица измерения времени мира Ения, составляет примерно полторы минуты.

____

Со всей доступной скоростью я поспешила в коридор, чтобы увидеть, как непримечательный камушек над входом в жилой отсек светится красным. Именно из этого камня раздавался звук. Фига се, достижение прогресса! Это же радио!

Сейчас, видно, в коридор придет владелец этого рюкзака, чтобы телепортироваться, надо его дождаться, чтобы уходить. Может, он меня заберет? Но никто не шел. Я чувствовала, что время утекает сквозь пальцы. И тут мне вспомнилось, что жрец-предатель говорил, что собрался уходить. Так, может, рюкзак принадлежит ему? А если нет? Да и брать вещи мертвеца…

– Мы уходим, воспользуйтесь кристаллами телепорта! Белые скоро прорвутся!

Голос из камня разрешил мои сомнения. Кинув в рюкзак все, что собрала в комнатах, я бросилась в коридор. Для того чтобы найти выход, мне нужно было пересечь ту комнату с мертвыми жрецами, но если учесть, что «красноармейцы» уже ушли, а «белогвардейцы» прорвались, то шанс встретиться с этими белыми, кем бы они ни были, увеличивается. Может, лучше спрятаться где-то здесь? Комнаты были совершенно пусты, спрятаться в них можно было только в сундук, поэтому я внимательно осмотрела коридор и увидела то, на что до того не обращала внимания. В самом конце коридора в потолке был люк. Небольшое квадратное отверстие, закрытое простым деревянным заслоном, сбитым из досок, только вот лестницы, чтобы добраться до люка, не было. Я уже было развернулась, но в голове сложилась картинка. Несколько выступов, пустая полочка, штырь непонятного назначения и едва видная ниша – все это расположено явно не случайно и таким образом, что можно попытаться забраться наверх.

Первая попытка вышла неудачной, я свалилась, даже не добравшись до середины «лестницы», второй раз все же достала до люка и с трудом сдвинула заслонку в сторону. Уже оказавшись на чердаке, я вдруг поняла, что слезть обратно, ничего себе не повредив, вряд ли получится и, похоже, пережидать пришествие белых придется здесь. Чердак оказался низким и не таким темным, как я представляла, все потому, что большое помещение освещалось естественным светом из оконца. По всей видимости, окно должно было закрываться ставнями, но все, что от них осталось, – часть деревянной рамы и штыри.

Я попыталась подняться на ноги, но стукнулась головой о крышу так, что прикусила язык до крови.

– Да блин! – само вырвалось у меня.

Чтобы не нарваться еще раз, дальше решила передвигаться на четвереньках. Поспешила к окну: интересно все же взглянуть, куда я попала. Мутные окошки в комнатах не позволяли определить, что происходит снаружи, да и ночь на дворе.

Вот это да! Я высунулась в окно по пояс и осмотрелась. Небо, предвещая рассвет, уже посветлело, и в робком свете передо мной предстала великолепная картина. Повсюду высились горы. Острые пики, прикрытые снежными шапками, казалось, доставали до неба. Кое-где на склонах росла трава, но чем выше, тем реже встречалась растительность. Храм находился на плоской вершине небольшой, по сравнению с окружающими, горы. Внизу, метрах в четырех подо мной, проходила горная тропинка, которая вела к водопаду. Большая часть воды срывалась в пропасть, но небольшой ручеек отделялся от основного потока и стекал в чашу, которую держала каменная женщина. Неизвестный скульптор изваял статую из белого камня, и на фоне темно-серых гор она завораживала своей красотой. Пухленькая круглолицая женщина держала в руках большую глубокую чашу, как бы предлагая путнику утолить жажду. Над головой статуи стояло небольшое облачко из рассыпающихся капель водопада.

Ветер занес в ничем не прикрытое окно мусор и вывел меня из состояния любования природой. Кое-что привлекло мое внимание: под статуей, немного ниже по крутому склону, похоже, располагалась пещера, причем увидеть ее можно было только с моей наблюдательной позиции. Ниже в стене храма окон не наблюдалось, а с тропы, что вела к статуе с водопадом, вход в пещеру был незаметен.

Ну что ж, теперь нужно изучить чердак, где я буду прятаться. Так же на четвереньках я пустилась в путешествие по чердаку. Вы когда-нибудь пробовали ползать на карачках в длинном халате? Незабываемый опыт, скажу я вам. Чтобы не наступать коленями на полы балахона, я подняла попу повыше, а края халата подоткнула под пояс. Со стороны, наверное, выглядело смешно.

Вот и такое же небольшое окошко, брат-близнец того, в которое я недавно смотрела. Судя по всему, чердак общий над всем зданием и я доползла до противоположной стороны строения. Как оказалось, храм находился в конце маленькой долины на возвышении. Вся долина прекрасно просматривалась, и прямо напротив входа находилось ущелье, через которое в данный момент проходили люди, странно одетые, в белых чалмах на головах. Видно, это и есть белые. Сколько их было, рассмотреть не получилось, но человек тридцать уже прошли, и конца этой очереди не было видно. Но главное, рядом со многими людьми шли животные, очень похожие на собак!

Как спрятаться, если у них собаки?! Меня сразу найдут! А что, если… Мысль, пришедшая в голову, отдавала безумием, но другой идеи у меня не было. Так же на четвереньках я поползла обратно. Просто поразительно, какую скорость можно развить, передвигаясь таким способом! Как оказалось, главное – мотивация, а иметь дело с друзьями того жреца, что чуть меня не убил, как-то не хотелось. Были у меня вполне обоснованные подозрения, что эти белые попытаются завершить дело своего безвременно почившего собрата.

Осматривая окрестности, я заметила обломки ставней в окошке, а именно изогнутые штыри, к которым ранее крепилась рама. Верхний штырь вылетел, как только я его пошевелила, но нижний держался. Не отвлекаясь больше ни на что, я вытащила веревку из рюкзака и быстро обвязалась ею, предварительно продев один конец в изогнутый металлический штырь. Закрепив веревку, я спустилась из окна на тропинку, идущую к статуе, ободрав при этом ладони, уж очень торопилась. Но, кроме ладоней, были и другие неприятности – веревка не снималась! Где она могла зацепиться? Хотя белые двигались неспешно, думаю, что они уже дошли до входа в храм. Да что ж за невезение! Дернув еще раз, я едва успела отскочить: изогнутый штырь, на котором держалась веревка, чуть не попал мне по голове.