Домик и правда выглядит очень мило. Черепичная крыша, сам из бруса, ставни на окнах, кованый забор и сад с деревьями.

– Ага, посиди тут. Я посмотрю, что там.

Это я с радостью. Нет никакого желания изображать из себя супергероя.

Марк скрывается за забором, а я осматриваю природу. Красиво тут, спокойно.

Его телефон на панели снова оживает.

Вытягиваю шею и вижу, что ему звонит мама. Марка не видно.

На третьем звонке я сдаюсь и выхожу из машины, чтобы найти Марка.

– Марк! Марк! – в ответ тишина.

Захожу на участок, но и там не нахожу никого.

– Да где ты, блин?

На талию опускается чья-то рука, а рот накрывает ладонь. От шока глаза грозятся вылезти из орбит, а на меня наваливается шок.

Визжу, но ладонь заглушает громкий звук, и получается какой-то крысиный писк, который никто не услышит.

И никто меня не спасет.

– Тш-ш-ш, ты чего раскричалась? – от голоса Марка я обмякаю.

Хорошо, что Марк все ещё держит меня за талию. Так бы запросто рухнула к его ногам.

Отдираю ладонь. Освобождаю рот.

– С ума сошел так подкрадываться? – толкаю его в бок.

Он только хмыкает. Руку не убирает, хотя я уже уверенно стою на ногах. Спиной ощущаю, как его грудная клетка прижимается ко мне.

От этого объятия сердце трепещет, да и сама я теряю связь с окружающим миром.

– Я же не все ещё обошел, может, и правда тут кто-то притаился, – снова нагоняет панику Марк.

Всхлипываю.

– Эй, Настюш, я шучу. Я не дам тебя в обиду.

Хочется верить, но нет. Не верю больше.

Вспоминаю, зачем я вообще выперлась из машины, и протягиваю телефон через плечо, за которым все ещё стоит Оленин.

– Тебе мама звонила. Три раза. Извини, что схватила твой телефон, но вдруг что-то важное.

Марк что-то бурчит.

– Что, мам? В машине оставил.

Я стою близко и на этот раз слышу, что ему отвечают.

– Марк, бабушка попросила ещё полить там все.

Марк цыкает.

– Ма, ну ты серьезно?

– Ну ты все равно там, сына, что тебе стоит? А баба же не уснет там в своем санатории, если не будет уверена, что огурцам не угрожает засуха.

Я хмыкаю. Прикрываю рот ладошкой. Слышу ответный смешок Марка, отчего его грудь дергается и все вибрации передаются мне.

– А где тут у неё шланги-то? Опять все перепрятала, пока я в армии был.

– Да вроде нет, все как и было. В гараже под домом.

– Ладно. С бабули пирожки, когда приедет.

Его мама смеется.

– Торгаш. Я передам.

– Фото надо предоставлять? Палочкой потыкать землю, чтоб бабуля убедилась, что я качественно полил? Или на слово поверите?

С трудом сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

– Да уж поверим. Ты вроде не врешь у нас. Ладно, давай.

– С луком и яйцом пирожки, – вдогонку уточняет Марк.

Мама угукает, и звонок прерывается.

Марк отлипает от меня, и мне становится легче дышать. Хотя спину сразу охлаждает вечерний воздух.

Проходим на участок. Все аккуратно: ни травинки, ни соринки.

Деревья с черешней, яблони, груши. Теплица в центре участка и несколько грядок с овощами.

Вот и помидорки уже зреют.

От такой красоты у меня аж в желудке громко урчит. Хорошо, что Марк успевает отойти и не слышит.

Без тепла Марка становится неуютно. Ежусь и растираю плечи. Он тут же оборачивается, как чувствует.

– Замерзла?

– Нормально, – мотаю головой.

– Ага, я вижу.

Марк стягивает своё худи и протягивает мне. Мешкаю несколько секунд, но вечерняя прохлада дает о себе знать.

Выхватываю кофту и с тихим выдохом окунаюсь в сохранившееся тепло Марка. И в его запах.

Блин, это просто какой-то бред – так реагировать на парня, с которым один раз поцеловалась и настроила себе в голове замков воздушных. А парень отвернулся.

Фу такой быть, Борзова!

– Ну ты сама все слышала.

– Ага, слышала. Продажная ты душонка, Марк.

Он удивленно вскидывает брови.

– Я просто люблю бабулю.

– Ага, и пирожки.

Губы дергаются, и от этой его озорной улыбки я готова превратиться в лужицу.

Ну почему он такой?

– Просто в армии-то меня никто пирожками не кормил. А я люблю повеселиться, особенно пожрать, – улыбка становится шире.

– Давай уже поливай свои огурцы, а то скоро потемнеет.

– И что? – пожимает плечами. – Тут есть свет.

– Ну ты учти, что я дома не была почти год. Мама соскучилась, вероятно.

Марк ничего не отвечает. Только странным взглядом окидывает.

– Вот на фига их постоянно прятать? – выносит бухту шланга.

– Так украсть могут. Сам же вот приехал сюда проверять, чтобы никто не лазил по участку.

Марк громко цыкает.

– Да кому тут что надо?

– Ну не скажи, – срываю с дерева черешню и с наслаждением съедаю.

Соскучилась по нашему теплу. Лето, солнце, овощи и фрукты рано спеют. По два урожая даже успевают дачники и садоводы снять.

Красота. Не то что в Северной столице. Дожди, мрак.

Даже от воспоминания вздрагиваю.

– Своё оно всегда вкуснее. А когда это на халяву, вообще красота.

Марк смеется.

– Так когда на халяву – это уже не свое.

– Это мелочи жизни. Для некоторых, – срываю ещё черешенку и со стоном прожевываю.

– Да нарви и поешь спокойно. Чего ты как воришка, – Марк опирается на теплицу.

– Так давай я соберу, она же осыпется. Маме отвезешь.

Не знаю, с чего вдруг я такая сговорчивая стала. Видимо, просто стало жалко ягоду.

Марк округляет глаза.

– Хочешь, чтобы меня выперли из дома с этой черешней? Мама вчера только приперла два ведра. И то вон не все собрала. О!

Словно его что-то осеняет, скрывается в домике и выходит с ведерком.

– На, тете Марине наберешь. Она просила ещё Стасяна, но у того, как всегда, времени не было.

Оттопыриваю губу.

– Всегда знала, что инициатива меня убьет.

На половине ведра одолевает желание сгонять в туалет. Сама в домик я пойти не рискну. Не дома.

– Эм, – подхожу к Марку, который что-то делает возле теплицы, – Марк.

Оборачивается. Окидывает меня взглядом, словно проверяя, что я в порядке.

– Что такое, Насть?

– Где тут туалет? – от его взгляда щеки вспыхивают.

Ну а я что сделаю? Куда я дену свои естественные потребности.

– Вон, – тыкает куда-то в угол участка, – за кустиками.

Замечаю небольшое деревянное строение.

Супер! Туалет на улице.

Ну ладно. Мы девочки не гордые, можем и в будку. Это лучше, чем умереть от разрыва мочевого пузыря.

Включаю фонарик на своем телефоне и пробираюсь к вожделенной сейчас кабинке.

Распахиваю дверь и не могу сдержать визга.

Глава 5

Марк

Визг Насти разгоняет мотор до бешеной скорости. Срываюсь с места и преодолеваю расстояние между нами.

А у самого в башке: «Что там могло случиться? Неужели на участке реально кто-то был, а я, идиот, просмотрел?»

Настенка. Там. Одна.

Обо что-то спотыкаюсь, матерюсь, но мне чудом удается не улететь в кусты и сохранить равновесие.

Настя стоит возле деревянной будки и визжит, смотря внутрь.

Задергиваю её за спину, но застываю, когда понимаю, что, кроме нас, тут никого.

– Э-э-э-э, – мычу, как идиот, но пока ещё пытаюсь понять, что стряслось, – Настен, а что случилось?

Оборачиваюсь. Зеленые глаза распахнуты, Настю слегка потряхивает. Протягиваю руку. Хочу её притянуть к себе, но она обходит меня и со страхом смотрит внутрь темного туалета.

– Ты что, не видишь? – почему-то шепчет, и это ещё больше сбивает с толку.

Я не врубаюсь, что тут происходит. Что её так напугало? Потому что я никого не вижу!

– Не вижу.

– Там паук, – тыкает пальцем в угол.

Светит фонариком от телефона, и я вижу, из-за чего все эти визги.

– Насть, да он сам тебя боится. Вон, я даже вижу его большие испуганные глаза.

– Глаза?

Ой зря я это ляпнул. Настя бледнеет и натягивает капюшон моей толстовки чуть ли не до подбородка.

– Настен, – притягиваю её ближе к себе, – ну он же такое махонький. Что ты так перепугалась? Я всегда считал тебя смелой.

Отступает, стягивает капюшон. Снова подходит к двери, внутрь зайти не торопится. Сжимает что-то в руке.

И я только сейчас замечаю одну деталь. Прикусываю щеку, чтобы не заржать, но все равно из меня вырывается хрюк.

Настя оборачивается. Прищуривается.

– Тебе смешно, Марк?

– Там паук, – показываю в ту же сторону и получаю в ответ кивок, – а ты решила защищаться огурцом?

Настя опускает взгляд на руку, в которой сжимает тот самый огурец. В сумерках вижу, как она краснеет.

Прячет руку за спину.

– Понятия не имею, как он оказался у меня в руке.

Не выдерживаю и начинаю ржать, согнувшись пополам.

– Ах ты! – Получаю этим огурцом в плечо, но перестать хохотать не могу.

Проходит мимо. Успеваю перехватить её и прижимаю к себе.

Черт, как же я скучал по ней. В армии дни считал, знал, что должна вернуться.

– Далеко собралась?

Настя замирает. Дыхание, и моё, и её, застывает. Боюсь, если я ещё раз вдохну её аромат, ей не понравится, во что это все выльется, а я не хочу пугать её.

У меня другие планы.

– Кустики искать.

– А ты ещё нет, при встрече с пауком?

Твою мать! Вот кто меня за язык-то тянул?

Это ж Настенка, а не какая-то девчонка, над которой я могу так грубо подшутить.

Настя задыхается от возмущения. Получаю по ребрам. Приходится изобразить, что мне больно.

Гордо вздергивает носик. Красивая и такая неприступная.

Обидел, понимаю. И полностью принял вину за тот поступок. До сих пор не понимаю, какого черта я тогда полез к ней. Ну мог же ещё подождать!

Челюсть сводит от горечи, что тогда все профукал. И теперь непонятно, сколько убью времени, чтобы она перестала злиться и снова начала доверять.

Там ещё и Рим нарисовался на горизонте.

Злость пронзает. Выпускаю Настю из рук.

– Стой здесь, я сейчас.

Сомневаюсь, что послушается, но чем черт не шутит. Буду надеяться на её благоразумие.

– Куда ты? – хватает меня за, и меня пронзает разряд от её руки.

Отдергивает ладонь, округляя глаза.

Тоже почувствовала?

– Устранять угрозу, чтобы ты спокойно… ну-у… – блин, не люблю такие темы обсуждать.

Теряюсь, как пацан зеленый.

Или это наше уединение мне в башку стукнуло?

– Сходила в эту обитель зла?

Хмыкаю и угукаю в ответ.

– Я тут не останусь один на один с ним.

– Ну возьми ещё огурец, у бабули их много.

– Я тебя ненавижу, Марк, – летит мне в спину.

Смеюсь.

Неужели я дома, и Настенка тоже.

Судьба предоставляет мне ещё один шанс.

Убираю любой намек на живность и пропускаю Настю. Она придирчиво обсматривает каждый миллиметр туалета и кивает.

– Блин, десять лет уже не видела таких удобств, – недовольно бурчит под нос.

Выталкивает меня, захлопнув дверь перед носом.

Пока жду её, проверяю ещё раз участок, закрываю гараж и домик.

– Ну что, едем? – хотя я не против закрыть её тут и не выезжать пару денечков.

Просто побыть с ней. Но Стас меня прихлопнет.

Хотя нет, не рискнет, но прилетит искать свою любимую сестренку. Да и будет прав. Я бы так же на его месте действовал.

Она выросла, стала ещё красивее. Светлые волосы аккуратно заплетены в две косы, зеленые глаза, от которых всегда мне рвало голову. Куча колец на пальцах – новое в её образе.

Но и эти перемены мне нравятся.

– Эй, а где моя черешня? – крутит головой в поисках урожая.

– В машине уже, – беру её за руку.

Дёргается, освобождаясь от захвата.

– Клешни свои держи при себе, Оленин.

– Ух, какие мы кусачки стали прям, – хмыкаю.

Настенка закатывает глаза, гордо маршируя к машине.