Едва внимание переключилось с пальто на того, кто салфеткой стирал с себя остатки карамельного рафа, Аня оторопела. Она хватала ртом воздух и практически не моргала. Никак не ожидала, что снова встретит бывшего одноклассника и свою первую любовь. И не просто в Москве, а в том же издательстве, где ей предстояла стажировка. Ошибиться было невозможно. Перед ней был Даня Сакович. Как ни в чем не бывало он поприветствовал Аню, довел до лифта и поднялся с ней на нужный этаж. Вдобавок к этому поддержал на собеседовании перед строгим начальником. С того момента между ними завязалась дружба. Дружба, которую как будто сняли с паузы.

– Я слышал, что Марии Владимировне сейчас дали класс, который, который ведет себя даже хуже, чем наш, – сказал Даня, остановившись у памятника Грибоедову. Высокая фигура глядела на него сверху вниз. – Уж не знаю, чем они ее удивят. Сейчас у всех смартфоны, а наша классная так любила ловить записки, блуждающие по кабинету.

Девушку пробрала мелкая дрожь, хотя холодно на улице не было. С тех пор как Аня и Даня снова стали общаться, они ни разу не вспоминали об их отношениях, закончившихся неудачей. То ли потому, что не было нужды ворошить прошлое, то ли потому, что оба боялись снова потерять важную для них дружбу. Пусть романтические отношения между ними были давно окончены, но упоминание записок на уроках литературы заставило Аню стушеваться. Даниил двинулся вперед.

– Ну, гаджеты уже неотъемлемая часть жизни, – прервала неловкость Аня.

– Гаджеты, которые убили романтиков! Ты представь, что в среднем около 70 % населения убивают свободное время в социальных сетях. Все их знаки внимания – это лайки и комментарии под постами.

– С виду и не скажешь, что тебе двадцать три, – заметила она.

– Что, прости?

Даниил застыл посреди бульвара и сложил руки на груди. Кажется, он возмутился комментарию в свой адрес. Левая бровь изогнулась домиком, а глаза чуть не метали молнии.

– Ты рассуждаешь так, будто тебе давно за сорок! Вот я и говорю: и не скажешь, что ты из «поколения Z». Или ты этого понабрался у Льва Игнатьевича?

– Костенко, прекращай свои шутки! – Он наигранно надулся и отвернулся. – Вот скажу завтра Платонову, что твои снимки не годятся для номера, – тогда посмотрим, кто будет смеяться.

– Эй, злоупотреблять полномочиями нечестно! – Аня догнала Данилу и вцепилась в его руку. – Не старый ты, а умный и рассудительный.

Сакович сразу подобрел, как это обычно и бывало. Их общение нельзя было назвать спокойным. Еще со школы за ними сохранилась привычка подтрунивать друг над другом при каждом удобном случае. Даниил всегда был серьезным и любил вставить между строк какой-нибудь научный факт. А Аня терпеть не могла чрезмерную строгость и деловитость, потому и подшучивала над одноклассником.

Вплоть до Чистых прудов между ними висело абсолютное безмолвие. Толпы людей лавировали между ними, чтобы попасть в метро, прерывая спокойный шаг. До кофейни оставалось совсем немного. Даниил первым решил нарушить неловкую паузу.

– Знаю, что это может быть не мое дело, но все же хочу спросить.

Аня непонимающе взглянула на него, поправляя белое хлопковое платье с ажурным подолом, который вздымал ветер.

– Почему ты так разволновалась, когда речь зашла о «Снежных Барсах»? Ты же раньше была их пресс-секретарем.

Вопрос, словно зазубренный осколок, впился в сердце. Оно дрогнуло. Аня машинально прикусила нижнюю губу, пытаясь не поддаваться эмоциям. Воспоминания о команде до сих пор были для нее болезненными – вопреки тому, что она продолжала поддерживать общение с Федей. В разговорах они никогда не затрагивали тему «Снежных Барсов».

– Эм… – протянула она, сильнее придерживая подол платья. От волнения ладони взмокли. – Да, была. Но это в прошлом.

– Неужели они плохо с тобой обошлись, когда ты сообщила об уходе?

– Нет, что ты. Директор клуба и главный тренер отнеслись с пониманием. Если человек хочет расти и развиваться, то как другие могут мешать этому? Просто…

– …Просто дело не в клубе? – Даня попал в точку, но Ане не хотелось вспоминать о причинах поспешного переезда.

– А вот и кофейня. Раз ты угощаешь, то мне раф с соленой карамелью.

Как только загорелся зеленый, Аня подалась вперед, уклоняясь от прохожих и убегая от допроса Дани. Камерная кофейня на Чистых прудах славилась среди москвичей элитными сортами зерен, из которых варили не только классику, но и авторские напитки. Ароматы из стильной кофейни уходили за пределы пастельных зелено-серых стен и завлекали прохожих.

Как только дверь открылась, центром внимания Ани стала освещенная витрина с нежнейшими десертами ручной работы. Очередь была приличная, зал заполнился до отказа. Однако эта пытка стоила того, чтобы заглушить урчание в животе карамельным рафом и миндальным круассаном. Она знала, что заедать стресс неправильно, но ничего не могла с собой поделать. Сегодняшний день определенно повысил уровень кортизола в крови.

– Предлагаю взять с собой – места точно не освободятся, пока мы будем стоять в очереди. – Даниил окинул взглядом мягкие кресла и столы. – Лучше на бульваре. – Он уже приметил свободные лавочки сквозь панорамное окно кофейни. – На свежем воздухе еда не усваивается… или наоборот.

Аня рассеянно улыбнулась и сглотнула. Взгляд забегал по витрине. Она пыталась сделать вид, что выбирает десерт, хотя определилась с ним давно. В действительности же Костенко попросту старалась остановить поток мыслей и отголоски фраз из прошлого.

– Спонтанным ты называешь съесть кебаб поздним вечером?

– А что в этом такого? Не одни мы, между прочим, будем это есть. Вот! – Аня протянула руку вперед и указала на компанию молодых ребят, ожидающих свой заказ. – Тем более что поедать кебаб мы будем на свежем воздухе.

– А, то есть так еда не усваивается? – покачав головой, шутливо поинтересовался Коля, продолжая наблюдать за ее реакцией.

– Нет! Или едим, или обморок! – Вновь надув губы и состроив гримасу, Аня отвернулась.

– Ох, дайте же мне сил! – тяжело вздохнув, пробормотал Николай. – Два кебаба и два горячих чая с лимоном, пожалуйста.

Тонкие пальцы впились в правую ладонь. Физической болью Аня хотела унять душевную. За шесть месяцев она едва научилась просыпаться без нее, как вдруг материал, посвященный предсезонным сборам, заставил приоткрыть дверь в прошлое. Все это казалось таким неправильным! Воспоминания не должны отягощать ее настоящее! Не сейчас, когда жизнь только начала понемногу обретать краски. Она зареклась больше никогда не думать о Николае. Пора придерживаться установленного правила. В конце концов, она больше никогда его не увидит.

– С тобой все в порядке? – уточнил Даниил, наклонив голову для того, чтобы заглянуть ей в глаза. – Выглядишь растерянно.

– Просто душно, – отмахнулась Аня, вытерев лоб ладонью. – Ты не против, если я подожду на улице?

– Нет, конечно. Скажи, что тебе взять.

– Раф с соленой карамелью и миндальный круассан.

Даниил кивнул, позволив Ане выйти на свежий воздух. В кофейне действительно было душновато – кондиционеры явно работали не во всю мощь. На спине мужчины, стоявшего перед Саковичем, взмокла рубашка. Примерно через пятнадцать минут Даня вышел из заведения с двумя порциями кофе и свежей выпечкой.

– А вот и шоковая доза глюкозы! – резюмировал он и протянул раф и пакет с круассаном Ане.

– То, что нужно!

Первый глоток обжигающе-сладкого напитка заставил Аню блаженно прикрыть глаза и, наконец, расслабиться. Она и не помнила, когда именно полюбила раф с соленой карамелью. То ли в институте, то ли на первой работе. Но знала, что это напиток, которым можно отодвинуть грусть на второй план. Сладкое всегда было подходящим инструментом для повышения уровня эндорфинов. Однако был лимит, пересекать который она никогда не смела: боялась поправиться.

Присев на лавочку, спрятанную за кронами пышных зеленых деревьев, оба погрузились в молчание. Разглядывание цветущих растений и ухоженных газонов казалось интереснее, чем беседа. Отчасти безмолвие было связано с незаконченным разговором, поставившим обоих в тупик, отчасти – с напряженным трудовым днем. Тишину нарушил телефонный звонок.

– Кажется, это у тебя, – сказал Даня, запихивая остаток круассана в рот.

Аня отставила стакан в сторону, потянулась к сумочке молочного цвета и достала оттуда смартфон. На экране высветилось имя подруги, и Аня поспешила принять вызов. Оживленная женская речь слышалась с той стороны: Аня хмурилась и затыкала свободное ухо пальцем, пытаясь не только расслышать, но и понять суть.

– Есения, стой, – не выдержала Костенко. – Я не поняла ни единого слова. Давай сначала. – Возникла затяжная пауза, во время которой она выслушивала реплики подруги. – Ты шутишь? Это же здорово! Я сейчас пью кофе с Даней, но дома мы обязательно это обсудим!

Едва сбросив звонок, Аня радостно завизжала, бросаясь к Даниилу с распростертыми объятиями. Она расплылась в широкой улыбке, а ее глаза сияли от радости.

– Есть что-то, что должно прервать нашу прогулку? – спросил Даня.

– Проводишь? – предложила Аня, отпрянув. – Я тебе все расскажу.

– Ну как я могу отказаться? – Даня пожал плечами и выбросил в урну пустые стаканы.

Глава 2

Солнце едва ощутимо освещало дом в двадцать восемь этажей, отражаясь в зеркальных панелях. Пока не смеркалось, однако от былой жары, смолившей целый день, не осталось и следа. Легкий ветер приятно обдувал кожу и колыхал волосы, шевелил цветы. Геометрические фигуры из молочных камней возвышались на короткостриженом газоне, обрамляя бегонии и гортензии.

– Спасибо, что проводил, – сказала Аня, убирая пряди с лица, и остановилась у подъезда.

– Ты же знаешь, что я не прочь провести время в приятной компании. Дома настоящая скука, – признался Даня, пожимая плечами. – Не смею задерживать. Держу пари, Есения мечется по комнате в ожидании тебя.

Даниил видел Есению всего лишь пару раз, однако хорошо понял ее характер. Аня представила, как Вяземская – энергичная и нетерпеливая – расхаживает по гостиной с телефоном в руках, то прижимая гаджет к уху, то заглядывая в экран. Когда дело касалось приятных вестей, Есения не могла усидеть на месте: ей необходимо было обсудить все в мельчайших подробностях.

– Вероятно, так оно и есть, – улыбаясь, сказала Аня. – До завтра.

Она махнула рукой на прощание и скрылась в подъезде. Внутри пахло сигаретами. Кто-то снова курил на лестничной клетке вопреки жалобам жильцов и консьержки. Поморщившись, Аня прошла к лифтам и нажала на кнопку вызова. В ожидании стучала босоножкой по полу и мотала ею из стороны в сторону. Она бы с радостью прошлась пешком по лестнице, чтобы добавить в жизнь больше физической активности. Однако на подвиг в двадцать этажей все же не решилась.

Когда металлические створки распахнулись, Аня зашла внутрь вместе с подошедшими соседями. Кабина дернулась и взмыла, останавливаясь на нужных этажах. Поднимаясь на двадцатый этаж, она суматошно искала в сумке ключи от квартиры, которые куда-то запропастились. Аня была уверена, что не могла их потерять, – она всегда убирала ключи во внутренний карман на молнии.

Выйдя из лифта и направившись к квартире, она остановилась у открытой настежь двери. На пороге стояла Есения в домашнем спортивном костюме и трясла ключами, зажатыми между большим и указательным пальцами.

– Не это ли ищешь? – вопросительно пропела Вяземская, склонив голову набок.

Глаза Ани широко раскрылись от удивления. На ключах висел брелок в виде полумесяца. Есения шагнула назад, сжав ключи в ладони.

– Я была уверена, что ключи при мне. Как они у тебя оказались? – переступив порог и захлопнув входную дверь, поинтересовалась Аня.

– Ну, ты забыла их, в спешке убегая на работу. Как ты попала в подъезд?

– Было открыто.

– А я думала, соседи впустили, – отшутилась Есения. Сама она почти ни с кем не контактировала. Разве что изредка обменивалась парой-тройкой фраз с семейной парой на лестничной клетке.

– Если бы не было открыто, то обязательно впустили. В отличие от тебя, я всегда здороваюсь с соседями.

Изумрудного цвета глаза с прищуром уставились на Аню. Несколько темно-коричневых прядей упали на лицо, закрывая добрую ее половину. Стрижка-каскад хоть и придавала строгости образу, но не затмевала ту искренность, что всегда исходила от Есении. Даже сейчас она не злилась, а, скорее, шутливо ерничала.