Это был мужичонка неопределенных лет, самого обычного простецкого вида, в какой-то темной робе, что ли.

– Ты кто, жопа? – сердито рявкнул Грищук. – Имя?!

– Это… Это мое имя?

– Свое я сам знаю! Ну, быстро!

– Ни… Николай.

– Фамилия, мать твою!

– Шубин. Николай Шубин…

– Зачем проник в часть? Ну! – я обозначил недвусмысленное движение прикладом вниз, в область ширинки черных штанов.

Задержанный вздрогнул, руками невольно прикрыл пах.

Конечно, я не собирался его трогать. Не по-мужски это, не по-солдатски измываться над беззащитным. Но припугнуть для пользы дела бывает необходимо.

– Да я так… ребята! Я случайно… – запричитал он, – ну, поддал, заплутал, хрен знает, лес какой-то! Потом слышу, собаки бегут, лают. Ну, здесь я струхнул, конечно… А тут вы…

– Так, – прервал я бессвязную речь. – Ты хочешь, чтобы тебе всю твою подвесную систему отшиб?

И я вновь указал взглядом на эту самую систему.

– Стой, стой, Сергеев, – довольно официально перебил Зинкевич. – Давай его в дежурку… Что-то он п*здит. Случайно. Ага, как же… На режимный объект. Саня, пошли кого-нибудь на пятый пост, пусть звонят в караулку, мол, нарушитель задержан. Ты, чучело! Ты один?

– Я?.. Один, один, да!

– Точно? Смотри, если соврал, потом пеняй на себя!

– Да говорю, один! Нечаянно, ребята, ну поддатый был, ну чо…

– Перегаром не пахнет, – заметил я.

– Маркелов! – распорядился Грищук. – Давай на пост, скажи Кучеренке, пусть в караулку звонит! Вот, держи фонарь. Пусть еще скажет, что заграждение нарушено на пятом посту. Не забудь!

– Ага! – сибиряк схватил фонарь, попер через лес, причудливо маяча световым пятном по еловым кронам.

– Не ага, а есть!.. Э, чалдонский валенок!

– Ну, пошел, – приказал Зинкевич задержанному. – Шаг влево, шаг вправо считается побегом. Стреляем без предупреждения!

– Ребят… Да отпустите, я уйду, и все! Я что, шпион какой, что ли? Мне ваши военные тайны на хер не надо…

– Ты что, дурак? – резко прервал я. – Это ты будешь военной прокуратуре объяснять, шпион ты, или нет. Пошел без разговоров!

Он уныло заткнулся, и мы какое-то время пробирались сквозь заросли. Впрочем, заросли в хвойном лесу – понятие условное, здесь ведь нет подлеска, то есть кустов, травы, отчего двигаться по такому лесу гораздо легче, нежели по лиственному. Конечно, если деревья растут не слишком плотно, и нет завалов валежника. Здесь этого не было.

Выбрались на дорогу. Это была не просека, а самая настоящая дорога, хоть и грунтовка – для проезда грузовых автомобилей. И она была не прямая, а овальная; грубо говоря, вроде стадиона, она окружала огромные резервуары. Вот теперь-то я увидел их!

Ночь была с переменной облачностью, более-менее лунная, да и освещение присутствовало. Правда, не прожектора, а просто фонари на столбах. Резервуары – гигантские цилиндры диаметром метров двадцать и высотой где-то в четыре этажа. Три таких исполина стояли в ряд, производя внушительное впечатление.

Справа горели яркие огни и доносился неумолчный шум железной дороги. Ночной холодок вновь ощутимо полез под гимнастерку.

– Грузовой с севера по первой!.. – раскатился над окрестностями мегафонный голос.

– Ого, – сказал я, кивая на резервуары. – Солидно!

– А то, – довольно подтвердил Зинкевич. – Весь округ снабжаем! И не только…

Тут он осекся, сообразив, что болтать на такие темы вообще не стоит, а при задержанном тем более.

– Топай, топай, – повелительно сказал он. – Руки за спину!

Без происшествий мы миновали огромные баки, пошли мимо складских строений, насосных станций… Здесь тоже были посты, и повторились все уставные правила типа пароля-отзыва… Разводящего часовой мог допускать на пост, поэтому весь наш конвойный отряд прошествовал мимо часовых, дорога повернула влево, справа потянулась бетонная стена с колючей проволокой поверху, и я понял, что мы приближаемся к знакомому мне КПП. Освещение тут было как на Невском проспекте!

Да, вон ворота, вон здание КПП. Рядом с ним возникли две фигуры в офицерской форме. Одна невысокая, коренастая, другая – рослая и стройная.

– Ух ты, – приглушенно пробормотал Зинкевич. – Командир!

Теперь и я в электрическом свете различил три больших звезды и два просвета на погонах высокого.

Зинкевич вырвался вперед, метров за семь-восемь до командира перешел на четкий строевой шаг, за два метра до него замер, вскинув руку к виску. Мы тоже встали.

– Товарищ полковник! На территории задержан нарушитель! Доставлен по назначению. Докладывает помощник командира взвода сержант Зинкевич.

– Вольно, – кратко велел командир.

Глава 6

Мы расслабились в стойках, но продолжали стоять на местах. А нарушитель рыпнулся вперед.

– Стоять! – я прихватил его за куртку.

– Товарищ начальник, – глотая слова, со слезой заспешил задержанный, – тут, значит, ошибка! Я нечаянно… Ну, выпимши был, случайно попал к вам, а тут ваши с собаками!..

– Зинкевич, – произнес командир, не обращая внимания на плаксивый лепет, – это что, твои волкодавы его взяли?

– Так точно! Точнее, вот – рядовой Сергеев. И Гром. Это собака. Они задержали. Они у нас новенькие, только вчера прибыли в часть из учебки. Старший лейтенант Смольников знает.

Полковник перевел взгляд на меня, провел им сверху вниз. Усмехнулся – должно быть, моему гренадерскому росту.

– Рядовой Сергеев?

– Я!

– Товарищ начальник!.. – вновь загундел задержанный, – я ж говорю… случайно, я не хотел! Ну, вдатый был, дурак дураком, котелок же не варит ни хрена, туман! Ну и поперся…

– Павел Сергеевич, – повернулся командир к стоящему рядом дежурному по части, капитану. – Забери этого гуся, чтобы он мне жить не мешал. И без того забот выше крыши… А он во мне лютого зверя пробуждает. И вам от этого будет худо, и сам я не хочу. Пусть сгинет с глаз моих!

– Грищук, Зинкевич! – велел капитан сержантам. – Давайте этого обормота в дежурку.

Зинкевич быстро передал Рекса Табачникову, схватил «обормота» за левую руку, Грищук за правую – и поволокли на КПП.

– Това-арищ полковник!.. – в последний раз взвыл нарушитель, но полковник лишь с брезгливой миной махнул рукой – долой с глаз!

Трое скрылись в здании, а полковник негромко приказал:

– Рядовой Сергеев, ко мне.

– Есть! – внятно ответил я и велел Грому:

– Рядом.

Насколько позволял поводок, я включил строевой шаг, отпечатал им метров пять, сказал Грому:

– Сидеть! – и отрапортовал по всем правилам.

Полковник помолчал, изучающе глядя на меня.

– Так значит, это вы, – он указал кивком головы на послушно сидящего пса, – отличились?

– Так точно! Но не только. Весь состав группы действовал грамотно.

Полковник чуть прищурился. Подумал. Спросил:

– Твое мнение?

Конечно, он так кратко сформулировал вопрос, чтобы меня проверить. Поставить… ну, не в трудное положение, но задать задачу. Как я отвечу?..

И я ответил:

– Врет задержанный. Он не был пьян. На запах алкоголя мы его проверили. Не пахнет. И разрез в ограждении сделан заранее. Явно каким-то слесарным инструментом. Сегодня он, то есть, нарушитель, проник уже в готовую дыру. И рабочую рукавицу обронил… Вот она, кстати, – я похлопал себя по подсумку. – По ней собаки-то и взяли след. Короче говоря, преступный замысел он спланировал и подготовил заранее. Но осуществить не смог благодаря бдительности личного состава части.

Произнося доклад, я видел, как меняется лицо командира. Во взгляде, в мелких черточках мимики я угадал живой интерес к рядовому солдату, умеющему так связно и толково излагать мысли.

– Сообщники? – вновь отличился лаконизмом полковник.

– Вряд ли, – ответил я уже куда свободнее. – С собаками бы мы их обнаружили. Да и часовой бы нескольких человек уж точно бы заметил! А он сначала не был уверен: почудилось, не почудилось… Была бы группа, не почудилось бы. И…

Тут я прервался. Умышленно, разумеется.

– И? – вцепился полковник в обрывок фразы.

– Ну… это уже мои домыслы.

– «Война и мир» тоже домысел. Даже вымысел. А толк есть. Давай свои домыслы.

– Слушаюсь!.. Вообще говоря, он производит впечатление просто мелкого воришки. Не диверсант. Даже не рецидивист какой-нибудь. Скорее всего, пробрался, чтобы украсть что-нибудь, что в хозяйстве пригодится. Такого же добра на территории наверняка много!.. Да, он представился как Николай Шубин. Думаю, это несложно проверить.

Полковник выслушал все с неким затаенным интересом. Я угадал, что соображения ему понравились. То есть, он увидел в них здравый смысл. Вполне возможно, мои умозаключения в чем-то совпали с его собственными.

Он повернулся к капитану:

– Николай Шубин… Тебе такая фамилия не попадалась в книгах учета? Среди гражданских служащих, которые когда-то тут работали?

– Нет, товарищ полковник, – твердо ответил капитан. – Не встречалась такая.

Полковник вновь обратился ко мне. И вроде бы в его глазах мелькнуло одобрение. Но точно сказать не могу. Просто не успел разобрать.

Из-за угла объемистого двухэтажного здания – как я понял, это и штаб, и вообще все службы управления частью – выкатил, завывая мотором, УАЗ-469 с включенными фарами. Лихо, с молодецким виражом подлетел к КПП. Отчетливо скрипнул ручник.

Не глуша мотор, из машины выскочил…

Ого! Из машины выскочил знакомый мне рядовой Гладков. На сей раз с формой у него был полный порядок. Ии ремень, и воротничок, и крючок – все на месте. И узенькая полоска подшивы поверх воротничка казалась белоснежной. И вообще весь вид его был щегольской, удалой и придурковатый – как полагается командирскому шоферу.

Так вот вы кто, рядовой Гладков! Водитель командира части. Теперь понятно, почему такой борзый.

– Товарищ полковник! – с умеренной аффектацией откозырял он. – Транспортное средство в исправном состоянии, к выезду готово!

– Отгони туда, – показал командир. – Заглуши, ключи мне. И свободен. Сам поеду.

– Есть! – Гладков кинулся выполнять.

Тут послышался шум мотора снаружи, за воротами метнулся свет фар. Явно какая-то машина подъехала к КПП.

Шеф заторопился.

– Павел Сергеевич! – почти по-дружески обратился он к капитану, – всех запиши поименно, кто участвовал в задержании. Список мне к утреннему разводу.

– Есть…

Из здания КПП выскочил смуглый черноволосый боец:

– А таварыщ палковнык! А там штатский пришел…

– Знаю, – резко оборвал командир и поспешил в здание.

Капитан вынул из планшета карандаш, блокнот, стал записывать всех нас. А я, конечно, не преминул взглянуть в освещенное окно КПП.

И верно, увидел двух штатских. Один приземистый, плотный, постарше. Второй высокий, статный, молодой. Такие аккуратные, в строгих темных плащах, светлых рубашках, галстуках… Джентльмены, елки-палки!

Они по-свойски поздоровались с командиром, все трое заговорили оживленно, как давние знакомые. Я четко отвечал на вопросы капитана, а сам стремительно думал.

– Ну все, – заключил тот, захлопывая блокнот. – Отбой тревоги, всем спать!

– Я снаряжение проверю, – сказал я, присел, делая вид, что поправляю ошейник, вернее, карабин, соединяющий ошейник и поводок. И успел увидать, как солдаты сопроводили нарушителя, который опять клялся, божился, стучал себя в грудь, махал руками… На штатских это не произвело ни малейшего впечатления. Они умело, то есть цепко и как бы без всяких усилий схватили его за рукава и вытянули задержанного так легко, словно не человек, хоть и щуплый, а так, нечто незначительное. Я услышал, как захрустели шаги по ту сторону забора, причитающий голос:

– Ребят, да я не хотел, я случайно залез… – все нес он свою плачевную пургу, а в ответ ничего. Потом щелкнули дверцы, хлопнули, голос оборвался. Мотор гулко взревел, свет фар описал сложную фигуру, и машина понеслась прочь.