Остаются логические ошибки. Именно этим термином мы чаще всего пользуемся в повседневной жизни – но, как назло, он же и самый обманчивый. Почему?

1. Большинство этих ошибок не связаны исключительно с «логикой».

2. В некоторых случаях это и вовсе не «ошибки».

Например, одна из самых известных логических ошибок, при определенных условиях превращающаяся в «логическую уловку», – подменять обсуждение высказывания обсуждением его источника. Однако, поскольку жизнь сложная, у нас нет прямого доступа к деталям большинства тем. Есть среди вас те, кто лично наблюдал, используют ли эскимосы для слова «снег» 50 разных слов? Вы поверили, потому что прочитали сноску и увидели источник – The Washington Post. А укажи я в качестве источника «турецкую редакцию CNN», вы могли бы возразить: «Да что они понимают в эскимосах, у них одни пингвины на уме»^[10].

Если нам не хватает знаний, чтобы оценить сказанное, то в какой-то степени разумно опираться на репутацию говорящего, чтобы упростить себе жизнь. Вопрос, в какой степени и при каких условиях, выходит за рамки логики как науки. Но уметь оценить, при каких условиях и насколько ошибочными могут быть логические ошибки (и насколько опасными – логические уловки), гораздо важнее, чем зазубрить правильное определение.

•••

К сожалению, если подходить к теме поверхностно, считая, что логические ошибки – легкоустранимая проблема, есть риск столкнуться с невыполнимыми обещаниями: «Изучение логики – это путь к успешной карьере, счастливой семейной жизни и обдуманному голосованию на выборах».

Как будто все мы сидим за огромным столом и пьем ракы^[11]: каждый точно знает, как осчастливить либо всю страну, либо все человечество разом… Нет, я таких обещаний не даю. Будь они выполнимыми, те общества, которые первыми начали изучать логику, обладали бы гигантским преимуществом. Вдумайтесь: большинство софизмов, перечисленных Аристотелем, мы с вами знаем под латинскими названиями. Но едва ли при словах «спокойное обсуждение» и «логичная, взвешенная аргументация» вам приходят на ум именно греки и итальянцы^[12].

А какую страну чаще всего пытаются осчастливить на застольях? В рейтинге стран по индексу демократии Турция занимает 110-е место^{2}. Да в мире просто не наберется столько демократических режимов. Как вы думаете, если каждый наш гражданин узнает, что такое argumentum ad hominem, то мы сразу догоним Папуа – Новую Гвинею, которая выше нас на 36 позиций?

Хорошо, спрошу по-другому: может быть, Папуа – Новая Гвинея выше нас на 36 позиций именно потому, что там лучше учат распознавать логические ошибки?

Когда людьми, которые думают лишь о куске хлеба, управляют те, кто не стремится ни к чему, кроме власти, знание логики – бесполезная суперсила.

Уменьшив масштаб и сосредоточившись на личных взаимодействиях – одного живого человека с другим, – мы начинаем видеть границы этой суперсилы. Мы часто идеализируем здравые доводы, но обращаться только к разуму, не прибегая к софистическим уловкам, – довольно-таки бесплодный способ убеждения. Возьмем людей, добившихся успеха в бизнесе или построивших счастливые семейные отношения: многие ли из них, по-вашему, учились распознавать логические ошибки?

Единственная суперсила, которая полезна в жизни

Давайте для простоты вообще вынесем за скобки других людей: часто считается, что «апелляция к эмоциям» – логическая ошибка или даже грязная тактика, но пациенты, у которых повреждены части мозга, отвечающие за обработку эмоций, не способны принимать рациональные решения даже наедине с собой^{3}. Таким образом, если вы станете памятником холодной логике, как мистер Спок из «Звездного пути», или превратитесь в ходячую энциклопедию софизмов, то довольно скоро начнете вести себя иррационально, как клингонец.

Читая это, мой издатель, наверное, покрывается холодным потом – ведь я всеми силами отговариваю читателей покупать мою книгу. Да, моя цель – не осчастливить страну, не научить вас выигрывать любой спор, не превратить вас в ницшеанских «сверхчеловеков». Настоящая цель этой книги – пролить свет не на окружающий вас мир, а скорее на ваш собственный разум. В полном согласии с известным советом, начертанным две с половиной тысячи лет назад на стене святилища Аполлона в Дельфах:

«Познай самого себя».

План путешествия

Чтобы посредством разума познать сам разум, давайте ознакомимся с планом (и сделаем это прежде, чем доберемся до буквы «л» в слове «логика»).

На протяжении первой части книги мы будем двигаться по междисциплинарному маршруту, чтобы проследить, как со временем менялись представления о человеческой природе. Кроме того, под конец этого маршрута мы поймем, зачем вообще людям логика, и попытаемся дать осмысленное определение логических ошибок.

В следующей части мы сначала изучим основы коммуникации и аргументации, а затем отправимся во второе путешествие во времени и проследим за историей софистики и логики, которые переплелись друг с другом.

•••

Вторая половина книги – собственно «энциклопедия» – начинается, согласно истории логики как науки, с простых логических выводов и формальных силлогизмов. Как любой студент-медик, независимо от будущей специализации, обязан более или менее прилично разбираться в анатомии, так и мы должны хорошо изучить «скелет» своего мышления. Примеры в этой части могут показаться немного абстрактными и непонятными, но потерпите: разобрав около двух десятков формальных силлогизмов, мы в конце концов перейдем к сценариям из повседневной жизни, то есть к свободным, неформальным умозаключениям. На этом этапе рассуждение перестанет быть сравнительно стерильным взаимодействием между человеком и миром и превратится в многогранное социальное взаимодействие, поэтому большая часть умозаключений – и наиболее интересная их часть – относится к этой группе. В связи с недавними событиями – пандемией коронавируса – мы завершим «энциклопедию» мостом, который возведем между логикой и теорией заговора. Как знать, может быть, это и не мост вовсе, а фундамент новой книги.

•••

Довольно о содержании – позвольте немного рассказать о форме и стиле. Обычно авторы подобных книг либо перечисляют силлогизмы в алфавитном порядке, либо классифицируют их по неким «техническим» характеристикам, которые для нормального человека не имеют никакого смысла. Я же сгруппировал их тематически, а группы постарался выстроить в определенной последовательности. Таким образом, каждый новый разбираемый пример будет с концептуальной точки зрения опираться на предыдущие. Кроме того, части книги связаны мини-историями, которые развиваются параллельно основному повествованию.

Для удобства тех, кто захочет глубже зарыться в тему посредством интернета, я оставил в тексте и англоязычные термины. На мой взгляд, едва ли полезно заучивать эквиваленты хоть на турецком, хоть на других языках: мало где, кроме английского, есть развернутая понятийная система, касающаяся логики.

Как бы то ни было, в век «Википедии» нет особого смысла ни писать обычный справочник, ни зазубривать его, как Коран, от корки до корки, на каком бы языке он ни был. Это само по себе довольно иронично – мечтая учить критическому мышлению, предлагать читателю пособие, требующее зубрежки. По этой причине я советую вам вместо определений сосредоточиться на объяснениях и читать эту книгу с чашкой кофе в руках, вальяжно, по-королевски развалившись в кресле.

И напоследок: надеюсь, вы пролистали первые несколько страниц книги и поняли, что вас ждет отнюдь не академический стиль изложения. На мой взгляд, я работал над книгой с должной для столь важной темы тщательностью (вы увидите более 100 сносок), но, излагая материал, решил не обуздывать свое несколько абсурдистское чувство юмора. Другими словами, я серьезно отношусь к теме – но не к себе.

•••

Что ж, без лишних слов начнем наше путешествие во времени с нескольких коротких историй. Вы скоро увидите, что их объединяет.

Познай самого себя
Про троих умных и одно безумие

1. Обезьяна, внук обезьяны

Летом 1860 года, когда султан Абдул-Меджид тщетно пытался заглушить общественный ропот по поводу текущих реформ и изыскать средства на оплату неподъемных долгов после Крымской войны, в Англии, союзнице Турции в той войне, бурно обсуждали книгу «Происхождение видов».

Эволюция даже по тем временам не была новой концепцией. Труды Ламарка, чьи идеи восходят еще к Гиппократу, давно были опубликованы и вызвали определенный отклик со стороны как духовенства, так и научных кругов. Однако «Происхождение видов» повествовало о другом механизме, движущем эволюцию (о естественном отборе), и опиралось на исследования, которые велись целых 20 лет.

К сожалению, Дарвин был слишком болен для того, чтобы лично присутствовать на ежегодном собрании Британской научной ассоциации и отстаивать свою теорию, а докладчик, который, как предполагалось, его заменит, был слишком мертв (за несколько дней до собрания у него случился сердечный приступ). Вся ноша легла на плечи Томаса Гексли, который прекрасно знал труды Дарвина, но был никудышным оратором.

А вот его оппонент, епископ Уилберфорс, напротив, слыл одним из лучших ораторов того времени и знатоком эволюции: изданный анонимно трактат «Следы естественной истории творения», настолько популярный, что его прочла сама королева Виктория, он блестяще разнес в пух и прах на собрании той же ассоциации 13 годами ранее. И теперь вместо того, чтобы наслаждаться теплыми деньками короткого лета, около 1000 человек стеклись в свежепостроенное здание Музея естественной истории Оксфордского университета, ожидая от Уилберфорса подобного же представления.

Гексли, застигнутый врасплох, попытался было в спешке ретироваться из Оксфорда, однако встреченный им на улице коллега – Роберт Чемберс – убедил его остаться. Ирония судьбы: Чемберс и был тайным автором «Следов естественной истории творения». Он знал, что и Дарвин, и сам Гексли потешались над его трудом (который он до самой своей смерти так и публиковал анонимно), но возможность поквитаться с Уилберфорсом перевесила уязвленное самолюбие.

•••

Неизвестно, как проходил диспут на том собрании, потому что официального протокола не велось. Однако единственная сцена, память о которой сохранилась благодаря дневникам участников, стала одним из самых известных и забавных инцидентов в истории науки.

Епископ, мастерски выстроивший свои доводы, под конец спросил Гексли, чтобы положить его на лопатки: «Вы-то сами происходите от обезьяны по отцовской или по материнской линии?» Гексли, до того хранивший молчание, поднялся и дал ответ, который в полном смысле перевернул историю: «Мне не стыдно числить среди своих предков обезьяну, но я счел бы постыдным родство с человеком, употребляющим незаурядное дарование на то, чтобы затемнять истину».

Шквал аплодисментов, Гексли начинают качать, епископа под крики «Муллы – в Иран» прогоняют с кафедры, и теория эволюции получает всеобщее одобрение.

Конечно же, ничего подобного не было. Большую часть речи Гексли даже не было толком слышно. В какой-то момент на кафедру поднялся даже адмирал Роберт Фицрой (он был капитаном «Бигля» во время знаменитого путешествия Дарвина) и, потрясая огромной Библией, принялся обвинять присутствующих в безбожии. Как водится, каждый из ораторов решил, что победа осталась за ним, и больше об этом собрании никто не вспоминал. До тех самых пор, пока много лет спустя его не преподнесли в красивой упаковке как важнейшую веху в истории науки, чтобы воодушевить сторонников секуляризма.