– Увы, территория черноты неподвластна Ордену, – обломал Хранитель. – От ближайшего стаба до гати тебе добираться не меньше двух часов. Кроме того, сам процесс твоего возрождения там затянулся бы никак не меньше, чем на час. Итого, выходит, чтобы добраться обратно до места, тебе потребовалось бы минимум три часа. А за время нашего разговора час обещанной мне консервации гати уже сократился вдвое, то бишь осталось уже меньше получаса до того, как Слеза провалится в черноту. И даже если предположить такую невероятную возможность, что, вопреки логике и здравому смыслу, ты каким-то чудом за оставшееся время окажешься у границы ловушки, у тебя попросту не получится проникнуть на территорию законсервированной гати. А как только время на ней продолжит свой бег, девушка тут же рухнет в черноту. Подхватить и спасти её можно, лишь оказавшись в этот момент рядом. Ты же застрянешь на границе гати, в безнадёжном отдалении от Слезы на несколько десятков метров.

– Рискну предположить, что если б шанса на спасение на самом деле не было, ты бы всё это мне так долго не рассказывал.

– Уел, – хмыкнул Хранитель. – Да, шанс есть. И имя ему – лабиринты силы. Чтобы открыть доступ в это тайное место, одних сил Ордена недостаточно. Но в нашем случае мне удалось заручиться поддержкой не менее могущественных сил из противоположного лагеря. И теперь осталось лишь официально обозначить твоё согласие, Рихтовщик.

– Если это даст шанс спасти Слезу, я готов отправиться хоть к чёрту на рога.

– Кроме согласия, от тебя ещё потребуется добровольный отказ от всех оставшихся воскрешений, – остудил мой пыл Хранитель. – Разумеется, по возвращении из лабиринтов силы все воскрешения тут же восстановятся. Но там ты, по сути, превратишься в обычного смертного, снова начнёшь стареть и, заблудившись в мороках лабиринтов, через несколько десятилетий рискуешь умереть от старости. Я уж не говорю о получении смертельной раны. В общем, любая смерть там станет для тебя окончательным и бесповоротным завершением игры.

– Я рискну, – после короткой паузы твёрдо объявил я. – Что нужно делать?

– Отыскать оттуда выход, разумеется. На первых секундах погружения в лабиринты силы от тебя потребуют максимально подробно представить место, куда ты жаждешь попасть. И потом, отыскав в лабиринтах выход, ты окажешься в загаданном месте, практически в то же время, когда перейдёшь из реальности в лабиринты силы, потому что там время течёт по другим законам, и проведённый в лабиринтах год здесь продлится не дольше нескольких секунд.

– Отлично, я готов. Валяй, запускай погружение в лабиринты.

– Не торопись, успеешь. У нас в запасе есть ещё несколько минут. Может, желаешь составить перед погружением завещание?

– Мне нечего и некому завещать.

– Ну, не скажи. А как же твои крестники, крестница… жена, наконец?

– Хорош, а! Не собираюсь я умирать, потому и завещать ничего никому не буду!

– Ладно, ладно. Нет так нет. Чего так раздухарился-то?

– Да потому что примета плохая о смерти раньше времени задумываться.

– Что ж. Пожалуй, ты прав, – в кои-то веки дал заднюю Хранитель.

– Раз время ещё осталось, расскажи лучше, с чем там, в лабиринтах, мне придётся столкнуться?

– Увы, сам рассчитываю узнать об этом через несколько минут.

– Не понял.

– Я ведь тоже никогда не был лабиринтах силы, Рихтовщик. Но если ты оттуда вернёшься, то неважно, сколько дней, месяцев или лет ты там проведёшь, всё равно в реальность ты вернёшься практически сразу же. И вот тогда-то я и узнаю от тебя о лабиринтах.

– Хитрый план.

– Удачи тебе, Рихтовщик.

Что последней фразой оказалось стандартное напутствие Хранителя, я понял, когда перед глазами вдруг загорелись строки непривычно короткого уведомления о воскресении.

Внимание! Запускается процесс внедрения на… СБОЙ СИСТЕМЫ! ПЕРЕЗАГРУЗКА! Запускается процесс погружения в лабиринты силы.

Внимание! Обозначьте точку привязки к Стиксу… 10… 9… 8… 7…

Я представил перед глазами чёрно-белую картинку из зеркала и мысленно пожелал оказаться аккурат перед застывшей над поверхностью черноты подругой.

3… 2… 1… Точка привязки к Стиксу обозначена.

Погружение в лабиринты силы осуществлено успешно.

Задание на игру: отыскать выход из лабиринтов силы.

Осталось воскрешений… СБОЙ СИСТЕМЫ! ПЕРЕЗАГРУЗКА! Блокировка оставшихся воскрешений на время пребывания в лабиринтах силы.

Удачной игры!

Под струями задувшего в спину сквозняка кисляк заклубился и стал быстро рассеиваться. Сквозь белое марево тумана практически сразу стали заметны огни горящих факелов вокруг.

А секунд через десять, когда туман окончательно развеялся, стало понятно, что я оказался на каком-то крошечном скалистом острове, со всех сторон окружённом водой – на торчащей из неё одинокой скале. Горящие факелы были густо натыканы в щелях скалистых склонов и ещё несколько штук торчали из острой макушки острова-скалы, отчего создавался забавный эффект некой сюрреалистичной новогодней ёлки.

А за пределами колеблющихся сполохов света от десятков горящих факелов, вокруг острова, царила густая чернильная тьма безлунной ночи, наполненная шумом прибоя и каким-то непривычно искажённым писклявым урчанием затаившихся в ночи местных тварей.

– Твою ж мать! Похоже, я снова по уши в дерьме, – прошипел я и, тяжко вздохнув, добавил: – Ну чё, аборигены, кто бы вы ни были, давайте, что ли, знакомиться. Я Рихтовщик.

Невежливые писклявые урчуны внизу представляться в ответ не пожелали. Пришлось выдёргивать из ближайшей щели горящий факел и, освещая себе дорогу, карабкаться вниз, к линии прибоя.

Ну, готовьтесь, ублюдки, папочка уже идёт к вам…

Глава 4, в которой я налаживаю контакт, падаю и получаю

По моим прикидкам до воды с места на скале, где я очутился, было примерно метров десять. Конечно, не ахти какая высота, но рухнуть с такой верхотуры на торчащие у основания из воды острые камни было чревато как минимум болючими ушибами и гематомами, а быть может, и растяжениями, вывихами, открытыми ранами и даже переломами. Что в преддверии неминуемой схватки с местными аборигенами было, мягко выражаясь, нежелательно. Поэтому на всякий пожарный я решил подстраховаться, благо с недавнего времени в моём арсенале появился дар, аккурат для такого случая.

– На стену! – озвучил я фразу-активатор.

И тут же почувствовал, как крепчайший гранит скалы, будто хрупкий известняк, стал крошиться под пальцами рук и ног, на которых, благодаря активации Вертикального хода, мгновенно отросли призрачные когти. Этим практически невидимым, но прочным, как сталь, аналогам альпинистских кошек, кстати, ничуть не помешало то обстоятельство, что на ногах у меня были крепкие тяжёлые ботинки. Призрачные когти вгрызлись в гранит, выступив прямо из кожи носовых их частей, куда изнутри упирались пальцы ног. Сами ботинки при этом оставались целыми и невредимыми.

С появлением когтей спуск вниз из опасного испытания превратился в беззаботную прогулку. Я больше не нащупывал щели и выступы в отвесной стене, а, поочерёдно врубая руки и ноги в ровный монолит, спускался вниз, словно по шведской стенке.

Писклявое урчание внизу заметно приблизилось, и к шуму разбивающихся о камень волн добавился плеск массивных тел. Мой смелый порыв не откладывая в долгий ящик сразу глянуть страху в лицо, похоже, пришёлся аборигенам по душе, и внизу за право первой ночи со мной среди местных тварюшек уже разгорелась драка.

Когда до воды осталось метра два, я обернулся и, удерживаясь когтями ног и левой руки, правую с горящим факелом отвёл максимально назад, освещая бурлящую от обилия чешуйчатых тел воду перед скалой.

Ну что сказать… Моё первоначальное предположение об изменённых Стиксом дельфинах подтвердилось процентов на девяносто девять. У беснующихся внизу тварей, определённо, было сходство с самыми разумными водоплавающими Земли. Хотя имелись, разумеется, и появившиеся из-за мутаций различия, самым ярким из которых были огромные, хищно загнутые остроконечные зубы, которые, не помещаясь во рту, боковым частоколом выпирали наружу по всему периметру челюстей, превращая вытянутые дельфиньи носы в клыкастые морды экзотических чудовищ. Ещё все плавники, в том числе, разумеется, и самый заметный треугольный спинной, а также хвосты заражённых дельфинов обзавелись неким подобием серповидных наростов, размерами не уступающих кинжалам. Судя по их хищному блеску в свете факела, эти костяные лезвия мало отличались от стальных и по остроте, и по прочности.

Применив пристальный взгляд к самой здоровенной из барахтающихся внизу тварей, метров пяти в длину, я прочёл загоревшееся рядом с её головой описание.

Заражённый Кромсатель461

Статус: Активный пожиратель биомассы.

Уровень: 36 (иглозуб)

Опыт: 3 365 165/3 562 409

Убийств – 419

Поглощено биомассы, кг – 11 809

Показатели:

Интеллект – 143

Атака – 259

Защита – 189

Ловкость – 243

Дух Стикса – 104

Значит, местные заражённые называются иглозубы. А этот, самый здоровый по уровню, соответствует кусачу. Так-то, конечно, не самый опасный противник для игрока пятьдесят четвёртого уровня. Но это если бы мы схватились на суше. В воде же, учитывая мой практически не развитый навык Амфибия, любая образина из свиты Кромсателя может неслабо меня потрепать. А все вместе, да ещё и с вожаком в ранге кусача, эта стайка иглозубов, пожалуй, в считаные секунды порвёт меня на лоскуты.

Вихрь мыслей пронёсся у меня в голове, подведя в итоге к неутешительному выводу. И я окончательно убедился, что без помощника на этот раз мне никак не сдюжить, поэтому, поймав пылающий лютой злобой взгляд вожака иглозубов, прошептал себе под нос очередную фразу-активатор:

– Эхо.

По тому, как вдруг ошарашенно закрутил здоровенной башкой Кромсатель, я понял, что только что активированная четвёртая ступень Душелова сработала безупречно, и на ближайшие пятьдесят четыре минуты у меня появился надёжный союзник в лице здоровяка-иглозуба.

– Эй, Кромсатель! Хоть кивни, что ли, братка, ежели меня понимаешь, – без особой надежды крикнул я в сторону союзной твари. А что ещё мне было делать? Ведь время действия Вертикального хода сократилось уже наполовину. И как только дар деактивируется и уйдёт в откат, я, лишившись поддержки призрачных когтей, сорвусь с гладкой стены и, рухнув на камни внизу, с вероятностью девяносто девять и девять десятых процента сразу стану лёгкой добычей набросившейся на меня со всех сторон стаи иглозубов. Вывод: необходимо в кратчайшие сроки налаживать контакт с союзником. Вот я и попытался…

Каково же было моё изумление, когда Кромсатель откликнулся. Да ещё как!

Вскинув вверх узкую зубастую пасть, союзник издал пронзительную писклявую трель, без намёка на урчание. И этот его посыл на недоступном человеческому пониманию языке дельфинов неожиданно дублировался текстовым переводом системы, который загорелся у меня перед глазами привычными строками уведомления.

«Сам ты кромсатель, пийпьль, и от плавника обглодыш. А меня Свилль зовут! Уяснил? Пийпьль!»

Фига се союзничек. Не, ну в описании ступени, конечно, сказано, что интеллект у твари повышается и из врага она превращается в адекватного союзника. Но млять! Это ж не человек даже бывший, а грёбаный дельфин. С хрена ли он так дерзко со мной разговаривает?

– А я Рихтовщик. И ты, гм… дельфин, должен быть со мной повежливее, – вслух предъявил я союзнику.

И ещё до перевода, по коротким писклявым перекатам дельфина, от которых за версту несло издёвкой, я догадался, что наглая тварь откровенно надо мной угорает. Когда же перед глазами загорелся перевод, я вообще прифигел.

«Ага, ща, пийпьль, только булькану попахуче!.. Слышь, рихтовальщик бесхвостый, пийпьль, а чё на скале-то завис? Ссышь вниз спуститься? Ну ты и ссыкло!»

Млять! Да что эта тварь себе позволяет?

– Ты, свистулька недоделанная! Я ща те все твои плавники поотрываю к хренам! И сожрать заставлю!

Протяжный раскатистый писк в ответ. И: «Булькагон жабомордый! Пийпьль!»

– Ах ты ж, сучёныш! Ну все, свистун, кабзда тебе! Ща…