Татьяна Михаль: Мой секрет под сердцем

Глава 1

* * *

– МЕЛИССА —

Закончила тренировку с клиенткой, обрадовалась, что следующие две тренировки отменились.

У клиентов другие планы на вечер.

И отлично. В любом случае, моё время они оплатили.

В хорошем настроении отправилась домой.

Хотела как можно скорее оказаться в объятиях любимого, получить порцию вкусного ужина, а затем мы с ним сядем смотреть вечернее шоу.

Сегодня пятница, значит, Алекс приготовил пасту.

Интересно, паста с морепродуктами или томатная с мясным фаршем?

Его паста – объедение. Немного калорий мне не повредит.

Квартира у нас съёмная в современном лофте. На последнем этаже, с выходом на крышу. Она всегда в нашем полном распоряжении.

Может, устроить ужин на крыше?

Написала ему смс.

«Любимый, освободилась раньше. Спешу домой. Куплю вина. Предвкушаю страстный вечер. ХО».

Несмотря на осень, погода радует.

По пути покупаю две бутылки вина.

Белое полусухое на случай, если паста с морепродуктами. И бутылку красного сухого, если будет томатная с фаршем.

Прячу вино в спортивную сумку.

Алекс пока не отвечает.

Странно, сообщение доставлено, но не просмотрено.

Занят готовкой?

Скорее всего.

Спешу домой.

Поднимаюсь на последний этаж.

Звонка у нас нет. А барабанить по двери толщиной в три стены бесполезно.

Проворачиваю ключ, толкаю двери и переступаю порог.

Опускаю сумку на пол, ключи бросаю в вазу на комоде.

Странно, едой не пахнет.

Прохожу по коридору и слышу звуки… Стоны. И удары мебели о стену и пол.

Земля подо мной словно разверзается. Я едва не падаю от осознания, что Алекс с кем-то… на нашей кровати.

Лофт – огромное помещение, объединяющее кухню, гостиную и спальню.

У нас отдельно лишь ванна с туалетом и коридор с прихожей. Остальное пространство единое.

Я замираю практически в центре огромной комнаты. До кровати двадцать проклятых шагов.

Алекс трахает какую-то дрянь.

На. Нашей. С ним. Постели.

Бах. Бах. Бах.

Спинка кровати бьётся о стену.

Алекс ритмично делает свою работу, старается.

Девка под ним стонет от удовольствия, вцепившись ногтями в спину моего мужчины.

Так вот, откуда у него царапины.

Мне он говорил, что это отметины от скакалки.

Я идиотка.

– Милая, тебе хорошо? – интересуется он. Дышит при этом тяжело.

– О-о, да-а-а… Алекс, мне очень хорошо… – стонет мерзавка. – Можешь меня не жалеть… Можешь сильнее…

Эпичный момент.

Над кроватью висит большое зеркало.

Алекс поднимает глаза и… наши взгляды встречаются.

Я отчётливо ощущаю, как моё сердце разрывается на части.

В его глазах столько страсти к этой мымре, столько нежности, что мне становится и больно, и тошно.

Но всё в тот же миг проходит, когда он отчётливо видит меня.

Глаза моего уже бывшего расширяются. Челюсть отвисает.

Он делает последние, сильные толчки и кончает.

Его лицо искажается, он на миг зажмуривается и тут же скатывается с девки.

Вскакивает с кровати, пошатывается и протягивает ко мне руку.

А я смотрю на его член. Он ещё стоит и блестит от влаги.

Урод.

Он даже не предохранялся!

– Лис, – мягко зовёт он меня.

Я отшатываюсь, брезгливо гляжу на дрянь, что стыдливо пытается прикрыться моим одеялом.

У неё огромная грудь. Просто гигантские шары.

Губы как у последней шлюхи – надуты специально для того, чтобы делать минеты.

Взгляд пустышки.

Она сползает с кровати и блеет виновато:

– Я в ванну…

Её волосы выкрашены в красный цвет. Она вся, прямо, как из порнофильма.

Сиськастая и жопастая.

Какая мерзость.

– Как давно ты изменяешь? – спрашиваю Алекса не своим голосом. Не знала, что могу говорить вот так холодно и резко.

– Лис, я… – пытается он что-то сказать в своё оправдание.

Штаны быстро надевает и стыдливо смотрит на меня.

– ОТВЕЧАЙ! – кричу сорвавшимся голосом и сжимаю руки в кулаки.

– Полгода, – хрипло и виновато отвечает он.

Ответ моего любимого ножом вонзается в сердце.

Провожу дрожащей рукой по затылку, издаю нервный смешок. Качаю головой, не в силах поверить в реальность происходящего.

Мой парень полгода мне изменяет с какой-то крашеной сукой.

Они трахались. В нашей с ним квартире. На наших простынях.

Он трахал её. Потом меня.

Он спал с нами обеими.

И он не предохранялся!

Отвращение накатывает на меня тошнотой.

Он нервно переступает, взлохмачивает влажные после бурного секса волосы и тихо, даже ласково говорит:

– Мелисса, я хотел признаться… Я…

Он пожимает плечами, криво и как-то горько усмехается и заканчивает мысль:

– Я люблю её. Кэт, она хорошая. Хрупкая не только снаружи, но и внутри… Прости, зая, я…

– Не смей меня называть «ЗАЯ»! – ору на него и тычу в него пальцем: – Ты был без презерватива! Твою мать, Алекс! Если ты меня чем-то заразил, я тебе яйца оторву!

– Нет-нет, – мотает он головой и поднимает руки. – Никаких болезней. Клянусь. И Кэт, и я чистые. Ты тоже…

– Я проверюсь, гад. Молись, чтобы это было правдой, иначе я тебя засужу. И в тёмное время суток будешь ходить, оглядываясь. Понял?

– Понял, не кипятись…

Кровь бурлит в моих венах. Ярость кружит голову. Гнев накрывает волной.

Я готова взорваться, сорваться и наброситься на него. Мне хочется выбить ему зубы, да со всей силы двинуть, чтобы зубы попали ему прямо в глотку.

И молотить по его тупой башке, пока она не треснет как спелый арбуз.

– Понимаешь, я хочу от неё ребёнка…

Передо мной возникает красная пелена.

Он говорит что-то ещё.

У меня начинает шуметь в ушах.

Это, блять, какой-то сюр.

Какое-то уродство жизни.

Мне срочно нужно убраться из этого вонючего места. И как можно скорее, пока я не сошла с ума.

Ребёнка он хочет, ублюдок.

Сжимаю пальцами виски, пережидаю, когда прекратит тюкать в голове, когда дышать становится чуть легче, смотрю на предателя, прямо в его грёбаные глаза цвета кофе и говорю:

– Ты заставил пить меня противозачаточные. Мол, ребёнок – это слишком серьёзно и слишком рано для нас. Будто я должна думать о карьере.

И смеюсь. Громко и наигранно весело.

Потом затыкаюсь и киваю на двери ванной, за которой плещется его новая любовь, и шиплю гадюкой:

– Зато от какой-то уродки ты вдруг захотел ребёнка?!

– Она не уродка… – мямлит он.

– Ты жалок, – выдыхаю со всей горечью, что наполняет мои лёгкие. – Утром я приду за своими вещами. Прощай.

Разворачиваюсь и направляюсь на выход.

Алекс спешит за мной, умоляет меня не уходить, просит поговорить, обсудить всё.

Конечно, он хочет всё обсудить! За квартиру мы платили вместе. Пополам.

Это место стоит дорого.

Нью-Йорк в принципе дорогой город.

Алекс работает су-шефом в затрапезной забегаловке. Зарабатывает мало, как раз хватает на половину аренды.

Вся нагрузка лежит на мне.

Он вообще удобно устроился.

Я не удивлюсь, если уже целых полгода оплачиваю хотелки этой крашеной суки!

Алекс хватает меня за руку, из его рта извергаются тупые оправдания. Мол, подожди, есть неурегулированные вопросы. Говорит, что я не могу вот так уйти и оставить его…

Из ванной, в клубах пара, завернувшись в моё полотенце, выплывает будущая мать его детей.

Если я сейчас не уберусь отсюда, то выкину в окно этих двоих. Пусть трупами сплетутся в страстных объятиях. Им пойдёт.

– Милая, я не хотел причинить тебе боль… – произносит он заискивающе, оглядывается на свою новую пассию, снова смотрит на меня и сильнее сжимает мою руку.

Выдёргиваю руку из его хвата и снова смеюсь.

– Ты меня вконец за дурру держишь, да? Если разлюбил, мог бы сразу сказать. Встретил любовь своей жизни? Должен был признаться в этом! А так…

Взмахиваю руками и ору на всю силу лёгких:

– Ты унизил меня! Растоптал!

Я дышу часто, словно в припадке. Боль скручивала мои внутренности, сжимала моё сердце, расползалась и проникала в каждую клетку моего тела.

Толкаю его в грудь и рычу:

– Ты – мразь, Алекс!

Голова идёт кругом, я начинаю быстро моргать, чтобы не пролить слёзы. Не здесь. Не перед этими людьми.

Разворачиваюсь и бегу.

Хватаю сумку, ключи и выбегаю из квартиры.

Хлопаю дверью, желая, чтобы стены дрогнули, чтобы потолок разрушился от удара и прибил, расплющил этих двоих.

Ноги ведут меня туда, где я могу выпустить пар. Где меня никто не станет трогать. Там я смогу кричать, рыдать и рвать на себе волосы.

Как я не видела?

Почему была слепа?

ПОЛГОДА!

Твою мать, Мелисса, полгода этот урод тебя обманывал!

Через чёрный вход влетаю в спортивный клуб, быстрее пули мчусь в свой зал, что арендую.

Переодеваюсь и встаю напротив боксёрской груши.

Глава 2

* * *

– МЕЛИССА —

Я вся на взводе. Нервы натянуты как струны.

Представляю, что передо мной Алекс.

Молочу по груше со всей силы. Не жалею себя. Не обращаю внимания на боль в мышцах.

Мне до отчаяния хочется вернуться и разорвать его, растерзать на ошмётки, растоптать его голову, чтобы осталось лишь мокрое пятно.

Злость, обида, неверие во мне кипят, дергают каждый мой нерв.

Я ору в голос. В моём крике боль и ярость.

Боль в груди душит, испепеляет.

Я отдала ему восемь лет жизни. Восемь. Грёбаных. Лет.

Чтобы сегодня узнать о его предательстве. Услышать, что он любит другую. И он хочет от неё ребёнка.

Тва-а-а-арь!

Мне очень-очень нужно проораться. До срыва голоса. До боли в горле. Чтобы я потом месяц только шептать могла.

В ушах шумит кровь. Я дышу часто, хрипло. Во рту всё сводит. Перед глазами уже чёрные мушки кружат.

Но я не могу успокоиться.

До скрипа стискиваю зубы и бью по груше ещё раз. Потом ещё. Снова и снова. Снова и снова колочу грушу и кричу. Но злость и обида не уходят.

Всё внутри меня кипит, рвёт мне жилы, крушит меня изнутри.

Это так больно… Невыносимо больно, когда тебя предаёт родной и любимый человек.

Мы ведь вместе на ноги становились.

Мы так были похожи.

У него нет родни. У меня нет родни.

Я выросла в приюте.

Его воспитывала тётка, которая давно преставилась.

Ни у кого из нас не было стартового капитала. Не было поддержки родных. Мы познакомились и сразу полюбили друг друга и решили держаться вместе. Любовь связала нас крепко.

И я понять не могу, почему всё сломалось?

Когда всё рухнуло?

Когда он разлюбил меня?

Не думаю, что полгода назад.

Всё началось раньше.

Быть может, когда у меня стало получаться в карьере, а у Алекса нет?

Он буксовал, у него не выходило вырваться вперёд. А я смогла.

В этом причина?

Если так, то он ещё больший кретин, чем я сейчас думаю.

Сволочь последняя.

Уже совсем слабым ударом вмазала по груше и обхватила её, всхлипнула.

Мне не становилось легче.

Сука, ты, Алекс!

Ненавижу, ненавижу!

Мудак!

А я дура конченая! Верила ему, думала о нашем будущем, хотела поговорить с одним клиентом, бизнесменом ресторанного дела, хотела предложить кандидатуру Алекса.

Как хорошо, что я не успела этого сделать. Словно что-то меня тормозило, остановило.

Значит, не все ещё мозги я растеряла. Значит, работает моя интуиция.

Работает интуиция?! Где она была, когда этот ублюдок изменял мне?! Почему чуйка ослепла и оглохла?

Задрала голову к потолку и в голос зарыдала. Меня била крупная дрожь.

Я выла, как раненная волчица. По лицу текли слёзы и сопли.