В голове постепенно устаканивалась мысль о том, что это совсем другая жизнь. Новая. Я больше не знаю людей, которые были когда-то близкими, а они не знают меня. И надо бы как-то к этому привыкать. Все же в удовольствии увидеть старых товарищей по бригаде я себе отказывать не стал. Сходил даже во внутрицеховую курилку, не обнаружив их на рабочих местах. Но и там только встретил по второму кругу Белоусова – тот, высунув язык, что-то с усердием записывал в блокнот. Оно и понятно. Конец квартала, мастеров сверху нагружают так, что дым коромыслом из одного места. Ни минуты свободной. План – первое слово, которое мастер узнает, попав на завод, это как у ребёнка первое произнесённое слово – мама.

– Тебе чего? – отвлёкся Белоусов от своего занятия.

– Да мужиков ищу, – я назвал фамилии своих корешков по прошлой жизни.

– Дак в отгуле. Оба. – Белоусов вернулся к блокноту, прежде взглянув в сторону ворот корпуса.

От корпуса до проходной было буквально пять минут ходьбы. Я побрел вдоль центрального прохода, но на половине пути замер, несмотря на жару, неприятный холодок тронул спину. Ворота корпуса открылись, и в проходе появился трактор с телегой-прицепом. А вот на нем – огромная трансформаторная будка… та самая, из-за которой через три года здесь вспыхнет сильный пожар. Я почувствовал, что мне будто воздуха не хватает, я знаю, что случится, а все сейчас беспечны и не ведают, что кого-то из них не будет в живых через три года. Комиссия даже спустя много лет не установила, что явилось причиной возгорания. Головешки сильно не поисследуешь. Но последствия были самые печальные – рабочие, в момент ЧП работавшие за станками, получили сильный удар током и… я прогнал воспоминания.

Вовремя.

Трактор заехал в корпус, начал заворачивать, пытаясь развернуться на пятачке, чтобы разгрузиться. Твою маковку, я заметил, что трансформаторная будка не проходила по высоте. Двое молодцев с флажками, контролирующие транспортировку, устроили себе перекур, полагая, что дело в шляпе. И потому не увидели, что будка сверху уперлась в ворота.

– Э! Мужики! Стопоритесь! – закричал я, бросившись к воротам.

Понятное дело, через шум работы цеха мой крик никто не услышал. Трактор проехал дальше, будка начала крениться и заваливаться.

Бабах!

Многотонная конструкция грохнулась на бетонный пол, переворачивая и всю телегу. Грохот стоял такой, что даже шум станков показался шёпотом. Все мигом уставились на ворота. Работяги ринулись к центральному проходу, бросая работу.

– Ядрен батон! – Белоусов вскочил, выкинул окурок и бросился к месту происшествия.

Выбежал начальник цеха и оба зама.

И всего через пару минут возле ворот столпился почти весь корпус.

– Вы чего натворили? – начальник цеха схватился за голову. – Идиоты рукожопые! Вредители!

Тут я был с ним полностью согласен – но помалкивал.

– Да погоди сразу орать, Николаич, – запыхтел один из мужиков с флажком. – Кажись, обошлось… мужики, а ну-ка, помогите поднять эту бандуру!

Просить дважды не пришлось. Работяги в охотку бросились на помощь. Будка, однако, была слишком тяжелой, чтобы таскать ее на горбу, потому получалось скверно.

– Чего встал, помоги! – бросил мне один из ротозеев с флагом.

Но и с моей помощью дело дальше не пошло.

– Погодьте, мужики!

Белоусов, видя, что ничего путного не получается, решил пойти другим путем. Подскочил к мусорному контейнеру, закатил его под накренившуюся будку, чтобы та половина, что всё еще стояла на телеге, тоже не грохнулась на пол. И, не приведи господь, никого не задавила.

– Леня, аккуратненько вперед проедь! – попросил он тракториста.

Задумка была понятной и логичной. Тракторист поддал газу, трактор покатился, будка медленно сползла с телеги, как по рельсам, и легла на мусорный контейнер. Тот нагрузку принял, все-таки надежная металлическая конструкция. Трактор отъехал, а будка осталась у ворот, удерживаемая контейнером.

– Ну вы даете! – начальник обошел будку, осмотрел характер повреждений и с облегчением выдохнул.

Выглядела она вполне себе невредимой. Но я то знал, что будет с ней потом.

– Где Данила? – зарычал начальник на Белоусова.

Тот молча кивнул и, не задавая лишних вопросов, отправился за Данилой.

Данилой был наш механик, занимавшийся монтажом оборудования. С выпивкой он всегда был на «ты», и в своё время Данилу выгонят за это дело за забор. А потом на него спустят всех собак, посчитав виновным в аварии из-за неправильного монтажа этой самой будки. Неправильное… оно, может, и было неправильным, но теперь перед моими глазами, судя по всему, открылась настоящая причина случившегося несколько лет спустя.

Отнюдь не в монтаже было дело, вернее, явно не только в нём. Будка наверняка получила скрытые повреждения после падения. Просто мы их пока не видим.

– Вы бы проверили, не сломалось там что, мужики? – решил вмешаться я.

Никто, кроме меня, не мог себе сейчас даже представить, к чему это приведёт в будущем.

– А ты вообще кто такой? – насупился начальник.

Кажется, моё вмешательство возымело обратный эффект.

– Рабочий, на проходную шел, – ответил я.

– Дорогу, может, подсказать? – тут же вмешался один из замов.

В принципе, такого «ласкового» обращения хватило бы, окажись на моем месте юный и нежный заводской ученик. Но я тушеваться не стал.

– Я как-то сам найду, а вот тебе проверить будку не помешает, всё-таки не декорации устанавливаете. И если что-то неисправно, у вас всё оборудование к чертям сгорит, – с ударением произнёс я, глядя заму прямо в глаза. – Оно тебе надо?

– Давай шуруй, куда шёл. Советничек, блин, нашелся, – послышался голос одного из токарей.

Я повернулся к работяге, сразу узнав Серегу Остапчука. Мужик он был неплохой, но тут ведь дело какое – на заводе на грубость отвечать надо только грубостью. Иначе заклюют, все-таки коллектив мужской, по большей части, не институт благородных девиц.

– Я-то пошурую… только прямиком в отдел по технике безопасности, – отчеканил тогда я.

Тяжелый грохот, с которым сверзилась будка, будто всё ещё стоял у меня в ушах, и я подумал, что, может быть, даже кричу.

– Щас, Николаич…

Возникать, закатывая рукава, начал другой работяга, физиономию которого я не припомнил, но начальник вмешался. Почуял, что жареным запахло.

– Погоди, Мишка, ты тоже на пацана не наговаривай, он же помочь хочет и правильные вещи, между прочим, говорит. Как тебя зовут? – он повернулся ко мне.

– Егор.

– Так вот Егор, ты не кипишуй – сейчас наши механики придут и всё оценят, а потом мы, конечно же, сообщим куда надо, чтобы кто надо на будку посмотрел.

– Тьфу, да кто он такой, ещё не хватало, чтобы указывал… – послышалось из толпы.

Блин, дураки… – подумал я, – за ваши же шкуры переживаю.

Позиция начальника была мне во многом понятна. В цеху давно были проблемы с электричеством, которое из-за старого трансформатора подавалось с перебоями. Я припоминал, как мужики в свое время рассказывали, что цех мог по часу простаивать без энергии. А нет электричества – значит, нет работы, а выходит, и показателей. Причём у всех, так сказать, звеньев производственной цепи. План не выполняли работяги, как следствие – мастера, и уже по итоговым цифрам шею взмыливали начальнику. Цепная реакция получалась.

Возразить на слова Николаича мне было нечего, и я пошёл к выходу. По пути встретил Белоусова, шедшего на пару с Данилой. На удивление, механик был трезв как стёклышко. Пьяного Данилу я знал очень хорошо, всё-таки он мне не раз и не два станок чинил, да и в целом работал нормально. Но в соответствующие инстанции мне обязательно надо будет наведаться. Правда, увы, даже это ничего не изменит. И начальник, и механик, и инженер по ТБ всё равно разрешат монтаж будки. Тут к бабке не ходи – план должен быть выполнен.

Размышляя, можно ли что-то сделать, я прошагал по заводской аллее и подошел к проходной. Ладно, время, чтобы вернуться к этому вопросу, у меня еще будет. А сейчас… здравствуй, новая молодость! Выйдя через турникет, я с предвкушением огляделся и легкой походкой отправился к заводской общаге. Идти пару кварталов.

Проблемы приходилось решать по мере их поступления. Сейчас проблемой было то, что с памятью прежнего владельца этого тела у меня нелады. В какой комнате жил мой реципиент, я попросту не помнил. Да, ключ от комнаты лежал у меня в кармане… но не стану же я ходить по этажам и совать его в личинку каждого замка, пробуя – где подойдёт, а где ошибся адресом. Хотя такой вариант тоже можно испробовать, но это если других не останется. Вообще я совершенно не помнил себя нынешнего, как жителя общаги. Ну не было у меня среди соседей Егора, хотя жителей я знал очень хорошо, всё-таки общага – одна большая семья.

Рабочий день на заводе был в самом разгаре, однако кто-то был дома – откуда-то сверху доносилась музыка. Зайдя внутрь, я обнаружил, что на вахте никого, и тётя Клава куда-то отошла. Тётя Клава была вахтершей в нашей общаге много лет, и когда я в далёком будущем выселялся отсюда на квартиру, полученную от завода, она все ещё работала.

Я подошел к вахте в поисках корреспонденции, обычно здесь собирались письма для жильцов. Если бы какое-то письмо предназначалось мне, задача была бы решена – так я узнал бы номер своей комнаты. Но увы, корреспонденции на вахте не оказалось.

Я перевесился через стойку, заглянул на стол вахтёрши, но и там кроме журнала «работница» да книги, обернутой поверх обложки в газету, ничего не нашел.

– Егор, ты чего там забыл на моем столе!

У вахты неожиданно возникла тетя Клава. Я про себя отметил, что музыка сверху стала играть потише – видимо, визит вахтерши подействовал.

– Да смотрю, не пришло ли мне какое письмецо, теть Клав? – нашелся я.

– Тю, так утром все письма разобрали, ты ж свое тоже забирал. Светился, как блюдечко, когда дама сердца написала!

У меня есть дама сердца? Интересно…

– Ну мало ли, – я коротко пожал плечами.

Тетя Клава улыбнулась мне светлой улыбкой, что у неё всегда получалось отлично. Следом надела очки, взяла книгу, но перед тем, как продолжить чтение, добавила:

– Там сегодня наша молодежь день рождения празднует, если хочешь с ребятами познакомиться – обязательно загляни, ты ж, вроде, парень непьющий?

– Нет, – твёрдо ответил я.

– Вот и хорошо, главное, на их уговоры не соглашайся. А то будет вот это вот – ты меня уважаешь… а слабо…

Она поморщилась – понятно, пьянки ей уже много крови попортили. Я кивнул, хотя понятия не имел, о ком речь. Ни на какой день рождения идти не хотелось. Да и вообще гулянки, конечно, в общаге официально не приветствуются, но тетя Клава добрая и по случаю дня рождения могла пойти навстречу.

– Ладно, теть Клав, пойду я. Рад был вас видеть.

Не говорить же, что я номер собственной комнаты забыл. Разное бывает, кто ж спорит, но уж лучше меньше афишировать свою инородность. Тем более, есть еще один способ узнать своё место жительства – я покосился на листок графика дежурств по первому этажу. Моей фамилии там не было, зато возле фамилий постояльцев значились номера их комнат. Похожу по этажам, поизучаю графики – и вуаля.

Листочки такие действительно были на каждом этаже, память не подвела. Вот только, пройдя аж на четвертый этаж, я нигде не увидел своей фамилии. Озадаченно поскреб макушку и уже собрался спускаться и продолжить обход. Музыка, кстати, доносилась потише потому, что та самая молодежь дверь на общую кухню закрыла.

Я уже двинулся к лестнице, как одна из дверей за моей спиной скрипнула, а через секунду послышался деичий голос:

– Опять ты, сосед?

Глава 6

Голос принадлежал моей новой знакомой – Тане, девчонке, которую я встретил сегодня в инструментальной кладовой.

– Хотя, наверное, не опять, а снова? – заулыбалась она.

– Привет, соседка! – подыграл я, видя явно позитивный настрой.

Выходит, я с Танюхой уже знаком, и там, в инструментальной, была не первая наша встреча. Чего ж она тогда стеснялась? Вроде не из стеснительных, как я посмотрю.