Глава 2
Правила игры и искупление

Цзян Юн пустым взглядом смотрел перед собой. Он уже не слышал, какой гул после сказанных им слов издавали сидящие рядом игроки. Беловолосый старик смотрел ему прямо в глаза и улыбался так дико, словно хищник, который загнал добычу в угол. В глубине души Цзян Юн не верил, что при плохом раскладе он будет должен этой странной компашке самого себя. Однако он еще не проиграл.

– Очень смелое заявление, парень, – со вздохом сказал старик. – Я принимаю твое предложение. Если же проиграю я – ты получишь вдвое больше, чем есть в украденном тобою бумажнике.

Сердце Цзян Юна бешено заколотилось. Этот старец знал больше чем нужно.

– С чего вы решили, что бумажник украденный? Я слышал байки о всеведущей мафии Найчжоу, но ваша компания вообще не похожа на нее. Пока я гулял по рынку, не заметил слежки. Это исключено.

– Не обязательно за кем-то следить, чтобы знать о его поступках, невежда. – Когтистый рассмеялся и сощурил глаза. – Достаточно просто посмотреть на того, кто перед тобой сидит. Я знаю твое имя, но разве оно нужно таким подлым воришкам, как ты? И знаю, что воруешь ты не для забавы, а чтобы подарить своей семье еще один сытый день без забот. Хотя ты мог бы найти приличную работу, да ленив слишком. Сейчас все это уже не имеет значения… И кто мы – тоже.

Старик положил на землю чашку с костями и снова уперся ладонями в колени.

– Начнем же игру! Сейчас у тебя в руках одна черная и две белые кости с семью гранями. Правила таковы: ты должен назвать интервал чисел от трех до двадцати одного включительно. Например, я говорю: от семи до двенадцати. Кости могут упасть как угодно, но есть три попытки. Не попадаешь в названный тобой интервал – проиграл. Угадал – интервал становится меньше. И так три раза, где последний – лишь одно число. После первого броска ходит другой игрок. Понятны ли тебе правила игры?

Цзян Юн посмотрел на кости в своей руке. Они были прохладными и очень легкими, а значит, подвижными на игровом поле при выпадении. Он кивнул.

Игра началась.

– Я называю интервал от пяти до двадцати одного. – Лучше перестраховаться. Цзян Юн вложил многогранники в чашку и, прикрыв ее ладонью, начал медленно трясти. Он отпустил руку и выбросил костяшки на землю. Семь, шесть, один. Ему повезло.

Белоснежный старик хохотнул. Пришел его черед.

– Пусть будет интервал от трех до семи! – Жилистыми руками он вложил кости в чашку, потряс и резко выбросил их на игровое поле. Старик увидел свое число и исподлобья посмотрел на парня. – Как видишь, не только тебе сегодня везет. Мне выпало пять.

Цзян Юн вспомнил неугомонного лысого старичка, который во всю глотку орал: «Пять! Пять! Пять!»

Ему очень не хотелось уменьшать интервал чисел. Однако нельзя проиграть этому всезнайке.

– Мой второй интервал будет от пяти до двенадцати! – Цзян Юну начинала нравиться эта игра на удачу. Больше всего на свете ему сейчас хотелось победить и уйти домой с большим количеством денег. Он верил, что удача на его стороне.

Схватив кости, он засунул их в чашку и тряс долго, мысленно загадывая число.

Вот бы выпало девять! Вот бы девять! Идеальное число! Какой же я тогда замечательный предсказатель буду!

Цзян Юн ахнул, когда увидел выпавшее число.

Двенадцать!

Он чудом не проиграл. Сидевший рядом с ним слепой мужчина повернул голову по направлению к игровому полю, словно что-то хотел услышать. На секунду он застыл, а потом его глаза расширились.

– Я чувствую, что он загадывает… – прошипел слепой. – Господин, он специально загадывает, хочет обмануть судьбу…

Такое же шипение прокатилось по всем игрокам. Как змеи они шептали: загадывает, загадывает, загадывает, загадывает…

Беловолосый старик махнул рукой, словно отгонял от себя насекомых.

– Пусть загадывает сколько угодно чисел. Ему все равно придется отвечать за свои поступки. – Он посмотрел на ошарашенного происходящим Цзян Юна. – Ты так отчаянно хочешь победить, однако то, что уготовано судьбой, не изменишь. Пока ты это не поймешь, останешься тем, кто есть, – вором, лгуном и невеждой! Я ставлю интервал от трех до четырех!

Цзян Юн фыркнул и со злобой глянул на старика, которому выпало три. Тот с мерзкой ухмылкой смотрел на свои три единицы. То, чему не получалось найти объяснение, всегда вызывало у парня раздражение. Надоело слушать, как тебя обвиняют в невежестве.

Пусть и дальше уменьшает свой интервал, заносчивый старик. Считает, что раз его борода побелела – все на свете знает, а молодые для него невежды. Сейчас я ему покажу, как надо костями разбрасываться!

Он так сильно разозлился, что с грохотом бросил граненые кости в чашку, а потом грубо потряс ее и выпалил:

– Четыре! – Цзян Юн резко выкинул кости. Все три разлетелись по земле в разные стороны. Белая упала к согнутым ногам старика. На ее грани красовалась цифра пять.

– У тебя выпало семь, парень. – Когтистый тихо посмеялся и резко замолчал. – Ты проиграл.

Цзян Юн почувствовал, как падает в пропасть. Он смотрел на остальные две костяшки с единицами.

Проклятье!

Наступила тишина. Плотным куполом легла она на игроков. Слепой мужчина снова наклонил голову к игровому полю и рассмеялся.

– Мой господин! О, мой господин! Я чувствую… нет… я вижу! Он проиграл!

Старик улыбнулся и покачал головой.

– Да неужели?! Ты видишь, как он проиграл?! Поразительно! – с издевкой сказал он. – А мы и не заметили!

Слепой ахнул и покорно склонил голову, отведя невидящие глаза в сторону.

– Ну что ж, да будет так. – Белоголовый хлопнул в ладоши и ловко встал. Он принялся наглаживать свою бородку и улыбался. За ним поднялись и остальные. – По уговору, юноша, деньги остаются у тебя. Однако ты должен мне нечто большее. Мы обязательно еще увидимся, ты будешь помнить…

Цзян Юн так и сидел на земле. Его трясло от гнева и страха. Чтобы не показать это остальным, он сжал руки в кулаки и напрягся. Неужели они так просто отпустят его? Значит, все это было лишь игрой, а плата – условностью? Его просто дразнят.

– Ты должен немедленно уйти, – спокойно сказал старик, посмотрев на свинцовые, тяжелые тучи, шатром нависающие над ними. – Будет гроза. Негоже сидеть здесь в дождь, парень.

– Гроза, гроза, гроза, – прошипел слепой мужчина. – Должен уйти.

Цзян Юн прижал колени к груди и закрыл лицо руками, еле сдерживая слезы. Он так сильно перенервничал и испугался этих людей. Ему хотелось, чтобы не было ни странной игры в кости, ни серого, непогожего дня. Все это ужасно портило ему настроение и навевало дурацкие мысли, которые в обычный день никогда бы не пришли в голову.

Неизвестно, сколько Цзян Юн так просидел. Но, когда он открыл свое лицо, группы игроков уже не было. На корте вообще не осталось ни души. Его тянуло домой… Мелкие капельки уже падали с неба, предвещая беду в виде проливного дождя. Парень медленно встал и поднял с земли кепку. Надевать ее совсем не хотелось.

От черных туч стемнело так быстро, что уже загорелись фонари города. Цзян Юну нравился этот разноцветный, неоновый Найчжоу. Он вышел с корта и направился к своему дому. Увидев первый же мусорный бак на пути, парень выбросил туда кепку и пошел дальше, отгоняя вязкие и липкие, как смола, мысли о своем неправильном поступке. Этот жест был похож на отречение от прошлого, о котором так навязчиво напоминали собственные вещи. Куртка с капюшоном, рюкзак, в котором лежали два сочных персика, украденные днем ранее… Ему хотелось снять с себя одежду и смыть под горячим душем неудачу сегодняшнего дня.

Цзян Юну казалось, что он наткнулся на каких-то демонов. Ну не мог этот когтистый старик так просто узнать, что перед ним вор. И следить за ним они не могли. Цзян Юн тряхнул головой и съежился от прохладного ветра, который резко подул в его сторону. Нужно сходить в магазин и купить бабушке с сестрой поесть. Они наверняка уже его ищут. Голодные…

Найчжоу действительно был прекрасен, когда его серых домов касалась тьма. У каждого магазинчика неоновым светом загоралась вывеска. Где-то вдалеке, покачиваясь на поднявшемся ветру, уже зажглись красные бумажные фонарики на столбах. Людей на улице не было. Цзян Юн, словно призрак, брел в одиночестве. А может, люди как раз таки и были, просто он не видел их…

Он зашел в небольшой продуктовый магазин самообслуживания. Взяв корзинку, принялся бродить между стеллажами, заставленными разной едой. Ему хотелось порадовать свою семью чем-то вкусным. Первым делом Цзян Юн взял несколько пачек риса, а к ним пару больших бутылок чистой воды. Бабушка Мэй всегда говорила ему с сестрой, что отсутствие риса – считай что смерть. Дальше он прихватил большую упаковку бекона и яйца, чтобы делать вкусный завтрак. В корзину также отправились овощи и грибы. Цзян Юн подошел к холодильнику с полуфабрикатами и решил взять несколько порций готовой еды, чтобы, когда свежие продукты закончатся, быстро что-нибудь разогреть на сковородке. Напоследок ему показалось важным захватить небольшой вкусный подарок сестренке Лихуа. Он взял с полки красивую подарочную упаковку, в которой лежало несколько съедобных бутонов сахарных розочек. Пусть это небольшое подношение для сестры поднимет ей настроение. С довольным видом Цзян Юн оплатил покупки и вышел из магазинчика.

Холодная стена дождя резко ударила ему в лицо. Он надел капюшон и со всех ног побежал, еле удерживая тяжелые пакеты в руках. За размышлениями о своей семье Цзян Юн совсем позабыл слова белоснежного старика.

Мы обязательно еще увидимся…

По доброй воле он больше никогда не вернется на корт, где они играли в костяшки. Пусть найдут себе другого «невежду», чтобы его унижать. Цзян Юн запрется в своей комнате на несколько дней, пока есть запасы еды. Он отдохнет и проведет время с бабушкой и сестричкой. Решено. Никто его не найдет в их маленькой квартирке на семнадцатом этаже.

* * *

Бабушка Мэй открыла дверь. В квартиру ввалился сырой до нитки Цзян Юн с полными пакетами продуктов. Он запыхался, поднимаясь так высоко, ведь лифты в их доме давно не работали.

– Юн! – Маленькая пожилая женщина, еле достающая парню до груди, ловко выхватила у него пакеты и поставила на пол. – Мой милый мальчик, ты весь промок! Давай скорей в душ и не забудь надеть носки!

Сегодня бабушка Мэй была напряженной и много суетилась. Она ощущала что-то неладное, словно черная грозовая туча висела над ее внуком. И самое главное – она не улыбалась. Увидев подавленного Цзян Юна, бабушка забеспокоилась. Он ввалился в квартиру с уставшим, несчастным лицом, хотя обычно приходил радостным и бодрым.

– Что-то случилось? – из-за дверного проема выглянула Лихуа. Она спросила с таким же беспокойством, как и бабушка. Босая, с заспанными глазами, сестрица смотрела на своего промокшего брата и хмурилась.

Цзян Юн скинул с себя сырую ветровку, покачал головой и сразу же прошел в ванную комнату. Он заперся на задвижку и опустился на пол, прислонившись спиной к двери.

Нельзя выдавать себя. Несмотря на свой возраст, бабушка все еще очень чуткая на беду… Сейчас я приму горячий душ, а потом как ни в чем не бывало приготовлю еду. Хорошо? Хорошо.

Каждый раз, когда набегало уныние или грусть, ему приходилось одергивать себя, контролировать эмоции, чтобы не тревожить бабушку с сестрой. Он оберегал их покой как мог. Но сегодня это плохо получалось.

Цзян Юн встал и принялся поспешно снимать с себя остальные вещи, которые липли к телу и неохотно отделялись от него. Раздевшись, он вошел в душевую кабинку и включил воду. Сначала было очень зябко. Горячие капли сталкивались с его холодным от дождя телом, вызывая дискомфорт. Спустя пару минут он привык к температуре и закрыл глаза, подставив лицо под обжигающие струи. Цзян Юну нравилось, как полностью расслабляются все мышцы его стройного гибкого тела, как ритм сердца становится спокойным и тяжелые мысли уплывают в слив на полу душевой.