И зачем я столько пила? Застонала, кое-как поднялась и поползла вниз по лестнице. Очень надеялась, что не убьюсь с такого дикого похмелья.

Себя было так жалко… Мало того что дом отжали, еще из дома выжили! Так и голова болит.

Потом осенило: аптекарь! Лавка всегда открывалась раньше прочих, на случай, если кому-то по-настоящему плохо. Ну, как мне вот, например. Да будет благословлен светлейшей господин аптекарь!

Наверное, я и впрямь выглядела впечатляюще, потому что при виде меня в лавке аптекаря все как-то расступились.

– Рассол! – потребовала я у аптекаря.

Тот икнул и побледнел.

– Н-нету…

– А чего есть?

Он, не сводя с меня глаз, вытащил из-под прилавка флакон с грязно-зеленой бурдой. «От похмелья», – гласила надпись.

Я полезла за кошельком.

– Нет-нет, что вы! – исступленно замотал головой аптекарь. – Не надо, госпожа ведьма!

«Та-а-ак!» – пронеслось в голове. Но виду подавать не стала, забрала пойло и потопала к выходу. По пути глянула в стеклянную витрину и… ма-а-ама дорогая!

Нет, красотка-то красотка, что и говорить. Тушь размазалась, губы бледные, глазки блестят, взгляд как у волкодлака. Платье помятое, на голове колтун. А над колтуном шляпа. Обычная, черная, чуть-чуть пыльная да ниточки кое-где выбились из швов. Настоящая ведьминская шляпа. Такие уж лет сто не носят, как темную магию запретили.

Огляделась… Народ усиленно делал вид, что меня тут нет. Надо бы объясниться, да в голове к зайцу с тарелками добавился какой-то козел с барабанами. Задрал барабанить. Ну их, надо будет – сами спросят.

Гордо поправила шляпу и вышла.

Руки постыдно тряслись, когда откупоривала зелье и осторожно пробовала на язык. О-о-о, этот божественный вкус! Чуть не захлебнулась, пока пила, до дна, чувствуя, как с каждым глотком я возвращаюсь к жизни. Кайф!

– Приятно опохмелиться, – сказали откуда-то сзади.

Я взвизгнула и выронила бутылку.

– От сволочи, убью заразу, которая мне эту бормотуху продала! – пообещала я всяческие кары на голову злосчастного трактирщика.

Самое обидное, что во флаконе еще оставалось спасительное зелье. А впрочем, какая разница, мне уже похорошело. Или глюки – это последствия чудесного исцеления?

– А вчера так душевно посидели, – продолжили издеваться глюки. – Часто ты так с зеркалом беседы ведешь?

Зе-е-еркало-о-о!

Я резко обернулась, чтобы глюк не успел скрыться. И впрямь, в зеркале отражался какой-то до жути странный мужик. Странный, потому что фиолетовый. Не весь, конечно, только волосы и огромные глазищи. Суровый на вид, хмурый какой-то.

– Т-ты кто? – прохрипела я.

– Зеркало, – вполне логично ответил глюк.

Но и я не лыком шита:

– А почему в зеркале отражаюсь не я?

– Уверена? – ехидно протянуло «оно». – Если так пить, и не то привидится.

– Уверена. Я только что в стеклышко смотрелась. – Напрягла память и спросила: – Это ты мне вчера отвечал?

– И впрямь хорошее зелье. Я тебе отвечал, я. Собрались алкоголики! И все возле меня. Мне больше импонирует трезвость, если хочешь знать.

Он нарочито брезгливо фыркнул и продолжил рассматривать меня с ехидцей во взгляде.

– Да мне тоже, так-то, – миролюбиво проворчала я. – Ты дух? Ты умер и попал в зеркало?

– Будешь ерунду болтать, сама духом станешь. Нет, я не дух.

– Тогда кто? – заинтересовалась я.

– Много будешь знать, убьют как свидетеля, – просветило зеркало. – Тебе не пора имитировать бурную деятельность и симулировать сильную занятость? Скоро хозяин проверять придет и вряд ли обрадуется тому, что ты беседуешь с невидимым другом.

– Откуда ты знаешь?

– Он на работу мимо в десять идет. Как пить дать заглянет посмотреть, чего ты тут делаешь.

Фолкрит и работа… Хм-хм, а ведь и впрямь он обещал меня контролировать. И лучше, если остатки пиршества не увидит. У меня еще вчера в пьяном веселье родился план. Поживу в лавке. Если буду тихая как мышка, никто и не узнает. Родители-то точно тревогу трубить не будут, как же так, в добропорядочной семье дочь из дома сбежала? А больше я и не нужна никому.

Собрала остатки ужина, поморщилась при взгляде на пустую бутылку сидра и направилась по лестнице на второй этаж. Уй, как винтовая лестница кру-у-ужится-то!

– Ведьма! – донеслось от зеркала.

– А?

– Б! Шляпу сними.

Точно, шляпа! И откуда она взялась?

Тут надо сделать небольшое отступление. Шляпы, вот такие, черные и остроконечные, испокон веков носили темные ведьмы. Сама-то магия цвета не имеет, но благодаря некоторым делишкам может темнеть, да так, что вместе с душой ведьмы. Когда темную магию запретили, все темные как-то повывелись, и шляпы вместе с ними.

Потом магию разрешили, резонно постановив, что если ведьма не нарушает законов, то почему бы и не использовать ей силу, как нравится? Но все равно таким не гордились. Откуда эта шляпа тут вообще оказалась…

С виду – обычная, даже не фонит совсем. Может, игрушечная? Эта, как ее… декоративная, вот!

Но я все равно затолкала ее на дальнюю полку. Меня уже видели в ней у аптекаря.

– Скоро вся улица будет в курсе, что в шоколадной лавке ведьма завелась, – пробурчала я. – И поди теперь докажи, что я не темная, я алхимическая.

– Ага, алкохимическая, – ехидно протянуло зеркало.

Я подскочила и заозиралась. Наконец увидела в дальнем углу наполовину закрытое коробкой зеркало, точно такое же, как и внизу. Вот мне только двоих глюков не хватало! И откуда этот напыщенный индюк и впрямь взялся? Для призрака лавочника он слишком высокомерен, а для случайной неупокоенной жертвы – слишком красив.

– Там хозяин идет, ведьма! Изобрази хоть уборку, что ли. Посадят тебя, как я развлекаться буду? Опять в темноте висеть.

– Ты что тут делаешь?!

– Висю… вишу… зависаю, короче. Прямо как твоя судьба – на волоске.

– Леди Гринвильд! – раздалось снизу.

– Иду-у-у! – провыла я.

Сбежала по лестнице, чуть не переломав ноги, вот только у прилавка увидела вовсе не Дрэвиса, а его братика. Одетый с иголочки, он опирался на тщательно вымытую мной столешницу и непринужденно поигрывал тростью.

– А, это вы, – как можно холоднее произнесла я.

– Чем занимаетесь, миледи? – учтиво поинтересовался Марк Фолкрит. – Выглядите неважно.

– Да вот, уборку затеяла. На втором этаже настоящая свалка. Похоже, лавкой не особенно интересовались. Что побудило вашего брата снова ее открыть?

Мужчина загадочно улыбнулся.

– Любовь к сладкому, разумеется. Как печально, что вы не любите шоколад. Я бы сейчас не отказался от пирожного с орехами и сгущенным молоком, в шоколаде и с хрустящим печеньем.

– Фу. – От перечисления еды меня начало тошнить.

Главное не стошнить на туфли.

– Когда-то за здешним шоколадом выстраивалась очередь…

Не стошнить на туфли!

– Порой уже спустя час после привоза товара прилавки были пусты…

Не смотреть на туфли!

– Пирожные лавки подавали фрейлинам, особенно они любили нежнейшие суфле с кусочками карамели… Дейзи, с вами все в порядке? Вы какая-то… зеленоватая.

– Милые у вас туфли, – пробормотала я.

– Э-э-э… спасибо. Впрочем, что-то я заболтался.

Слава светлейшей!

– Желаю успехов на поприще уборки, леди Гринвильд.

Вали-и-и!

Откланявшись, Марк наконец ушел. Глоток свежего воздуха с улицы заставил тошноту отступить. Я потрясла головой и более-менее пришла в норму. Чудом пронесло.

Когда не хочется есть, спать и работать, ведьма занимается ерундой. Ответственная ведьма занимается важной ерундой!

На втором этаже я освободила несколько полок, поставив туда книги и колбы с мензурками. На первое время пусть постоят здесь, а потом перетаскаю в новое жилище. Если найду его, конечно. Потом разгребла матрас и метнулась через дорогу, в текстильный салон.

– Да-а-а, – задумчиво протянуло зеркало, – живешь на помойке, зато белье шелковое и с кружевом.

– Повешу в туалете, – пригрозила.

Наверное, в прошлом зеркало было довольно аристократичным, потому что тут же умолкло с видом «не очень-то и хотелось».

Самое главное, чтобы никто не догадался, что я живу в лавке. Во-первых, Фолкрит явно не это планировал на пару со стервозной невестой. Во-вторых, как-то это неправильно, здесь же еда продается. Но второй этаж был так завален хламом, что мое присутствие почти не ощущалось. Я отодвинула импровизированную кровать за побитый жизнью шкаф и осталась довольна.

Первый позыв желудка, который оправился от похмелья, совпал с дверным звонком. Сначала я решила, что это Дрэвис Фолкрит. Товар привез или еще ценных указаний отсыпал. Потом мелькнула мысль, что, может, отец пошел на мировую. Но такие идеи я отвергла за несостоятельность.

Однако у порога оказалась совсем незнакомая мне личность. По косвенным опознавательным знакам решила, что портной. Или кожевник? На лице у меня явно отразилось недоумение, потому что мужчина поспешил уточнить:

– Шляпник, госпожа ведьма.

Ну, и что он хотел в ответ? Алхимичка, господин шляпник. Преступница, рецидивистка, ведьма в изгнании, можно сказать.

– Рады приветствовать в нашем дружном, значится-с, коллективе! – просиял шляпник. – Примите маленький знак внимания, госпожа ведьма.

С этими словами он извлек из-за спины новехонькую остроконечную шляпу из черного бархата. Шляпу украшала кокетливая брошка из страз.

Я смотрела на шляпу, шляпа смотрела на меня, шляпник смотрел… с надеждой.

– Кхм… – выдавила я. – Спасибо, только…

Но едва взяла подарок, мужчина радостно подпрыгнул.

– Вот и славненько! Ваша-то уже износилась, потерлась. Сразу видно, рабочая шляпка. Вы не серчайте, если эта не понравится, будете носить, как парадную. Или новую вам сделаем!

– Не надо! – вырвалось у меня. – Хорошая. Спасибо.

Мужчина воровато огляделся и склонился ко мне.

– А можно вас, госпожа ведьма, попросить о…

Дальше следовала непередаваемая игра плохо произносимых звуков.

– О чем? – не поняла я.

– О зелье от сварливости! Жена пилить достала, а вы, говорят, умеете… ну, такое…

Ну совсем прекрасно. Я умею делать кучу разных вещей! Светящуюся краску, мягкие кристаллы, текучее дерево, да лак для ногтей, в конце-то концов! А он просит меня о какой-то бурде неясной, которую еще поди да разбери, какая ведьма делает.

Но обижать шляпника как-то не хотелось. Отбивайся потом от склочных коллег и соседей. Настучат Фолкриту, что управляющая подозрительно в лавке долго сидит, и все, Дейзи Гринвильд едет куда-нибудь к северу от Азор-града, полоть сосульки.

– Я подумаю. – Вышло дипломатично и немного мрачно.

Шляпник так быстро закивал, что уронил очки и, стремительно подхватив их, понесся прочь. Я осмотрелась и выругалась сквозь зубы: за сценой половина улицы наблюдала! Пришлось спрятать шляпу и бочком вернуться в лавку, где уже можно было выругаться от души.

– Ну ты сильна-а-а, – протянуло зеркало. – Тебя воспитывали портовые грузчики?

– На выпускном экзамене у наставника был отвратительный почерк, и вместо карманного дракона я вызвала матерщинного, – рассеянно отозвалась я. – Меня приняли за темную ведьму и вручили шляпу. Вот.

Зеркало хмыкнуло.

– Тебе идет.

– И чего делать? Я же не темная ведьма, я алхимик!

– А, ничего не делай. Пусть боятся, меньше будут лезть. Темных ведьм уже не преследуют, а ты и так под наказанием, чего бояться?

– Утешил, – буркнула я. – Как тебя, кстати, зовут? Целый день знакомы.

– Крин, – представилось… представился.

– Очень приятно, Крин. Меня зовут Дейзи, я ведьма и алхимик, а ты кто?

Ответ обескуражил:

– Предпочту иметь свои секреты, Дейзи Гринвильд.

Нет, ну нормально? Я ему все как на духу, можно сказать, самое сокровенное излила! А мне в ответ секреты?

– И откуда ты здесь появился?