– Неплохо, – произнёс Гедеон. – Отпусти её полетать. Можешь?

Скэриэл запнулся и покачал головой:

– Нет, этого я ещё не умею. Мне надо держать фигуру максимально близко, иначе материя потеряет форму.

Гедеон взмахнул рукой – похожая птица опустилась на стол, сделала пару шагов, взмахнула крыльями и воспарила над нами. Она пронеслась надо мной, и я машинально пригнулся, боясь, как бы птица не вцепилась мне в волосы. Скэриэл с детским восторгом наблюдал за ней, продолжая удерживать свою фигуру на ладони.

– Это сорокопут, – тихо выдохнул он и повернулся ко мне. – Серый сорокопут – моя любимая птица.

– Сорокопуты опасны, – кивнул Гедеон, позволяя своей птице из тёмной материи подлететь к Скэриэлу. – Они безжалостно терзают жертву.

– Накалывают их на острые сучья или шипы. – Улыбаясь, Скэриэл поднял свободную руку: хотел, видимо, чтобы птица Гедеона на неё села.

– Они ревностно оберегают свои территории и никого не подпускают к своей семье, – добавил Гедеон.

Тут сорокопут Гедеона преобразился, – клюв стал крупнее, крылья массивнее, когти острее, птица увеличилась раза в три, – и остервенело набросился на тёмную материю Скэриэла.

– Это снежный гриф, – как бы между делом произнёс довольный Гедеон, – моя любимая птица. К слову, тоже очень ревностный защитник, не любит чужаков.

Гриф, впившись в сорокопута когтями, уже яростно рвал его заострённым клювом, терзал крошечную на его фоне птицу, размахивая широкими крыльями. Я разинул рот. Не знал, что такое возможно сделать с тёмной материей.

– Что ты… – отпрянув, нахмурился Скэриэл, а затем колко бросил: – По размеру выбирал? – Он махнул рукой, и несчастный сорокопут растворился.

– Уж точно не у меня проблемы с размером, – хмыкнул Гедеон.

Расправившись с птицей, гриф взметнулся вверх, устрашающе покружил под потолком и нашёл себе новую цель.

– Стой! – крикнул я, когда гриф устремился к столу.

Но тут материя Гедеона сменила форму, став плотным сгустком. Сгусток этот мигом схватил Скэриэла за горло и, приподняв, вздёрнул над полом. Я с криком бросился к нему и обхватил за пояс, боясь, что он задохнётся под весом своего тела или сломает шею.

– Гедеон, остановись! Ты убьёшь его!

Лицо Скэриэла покраснело, вены на руках вздулись, он отчаянно хватался за тёмную материю Гедеона.

– Перестань липнуть к моему младшему брату и останешься в живых, – прорычал Гедеон, взмахнув рукой. Материя испарилась, а Скэриэл, корчась от боли, рухнул на пол. Он кашлял, держась за горло.

– Ты чуть его не убил! – крикнул я, стуча по спине Скэриэла.

– Это первое предупреждение.

Пошатываясь, Скэриэл поднялся и призвал новый сгусток чёрного пламени.

– Нет, у тебя нет шансов против него! – Я попытался схватить его за плечо, но он оттолкнул меня и, не поворачиваясь, прорычал:

– Отпусти! Я чуть не задохнулся! – И он свирепо устремился в бой.

Между ним и Гедеоном было не больше десяти шагов.

– В следующий раз я сломаю тебе шею, если ты не будешь знать своё место, – лениво, без тени страха, ответил Гедеон.

Скэриэл взмахнул рукой, обрушивая на него тёмный сгусток, но Гедеон молниеносно отбил атаку – материя растворилась. Скэриэл даже не успел ничего понять, – а через мгновение отлетел назад и врезался в противоположную стену: Гедеон вновь направил на него силу. С глухим звуком Скэриэл рухнул на пол.

– Твой уровень позволяет пугать полукровок и низших, но чтобы выстоять против чистокровного, нужно ещё поучиться.

– Так научи меня, – Скэриэл еле поднялся, враждебно глядя на Гедеона, – мой дорогой наставник.

– Заточить клинок, чтобы в один прекрасный день он распорол мне брюхо? Нет уж, увольте. Академия научит тебя, если ты продержишься до старших курсов. Со второго дуэли станут еженедельными. Бьюсь об заклад, что патриции выстроятся в очередь, мечтая надрать тебе задницу.

– Гедеон… – начал было я.

– Тебе тоже нужно больше тренироваться, – оборвал меня брат. – Вместо того, чтобы тратить время на этого полукровку, ты мог бы с пользой провести время с Люмьером, раз моя кандидатура была отвергнута.

И тут до меня дошло – Гедеон ревнует. Я застыл на месте, поражённый этой мыслью. К кому ревнует? К Люмьеру? К Скэриэлу? Хотя, может, и неудивительно. Габи к её подружкам и мальчикам из класса он, кажется, ревнует тоже, по крайней мере, очень строго про них расспрашивает. Я молчал, не зная, как на это реагировать. Ревность Гедеона была всепоглощающей и жестокой. Он свирепо оберегал границы своих владений и безжалостно наказывал любого, кто сближался с его семьёй.

– Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, – с горечью проговорил Скэриэл.

– Ты мне не враг, – возразил Гедеон. – Не дорос.

– Рано списываешь меня со счетов, – криво улыбнулся Скэриэл.

– Хватит, – раздражённо прошептал я, подойдя ближе. – Не зли его.

– Дорастёшь, если я не прикончу тебя раньше. – Гедеон смотрел на него всё с тем же презрением: – Не испытывай моё терпение.

– Чувствую, учебный год выйдет весёлым. Уж я тебе это гарантирую.

– Будешь меня слушаться, – Гедеон направился к дверям, – и сможешь попасть на выпускной бал.

– Я весь в нетерпении, – бросил ему в спину Скэриэл.

– Чего не скажешь обо мне, – устало проговорил Гедеон и вышел из столовой.

– Чудо, что ты остался жив, – выдохнув, проговорил я. – Скэр, зачем ты его провоцируешь?

– Он первым начал, – по-детски возразил Скэриэл.

Он медленно сел на стул, дотронулся до шеи и съёжился от боли. Я сходил на кухню, намочил полотенце в холодной воде и принёс ему. Скэриэл с благодарностью его принял и приложил к шее.

– Поговорим? – спросил я, присаживаясь напротив.

– Знаю, что вопросов у тебя накопилось много, – улыбнулся он.

– Много – это ещё мягко сказано. – И я заговорил шёпотом, боясь, как бы Гедеон нас не услышал. В целом, столовая была не тем местом, где можно всё обсудить, но у меня уже знатно горело от непонимания происходящего. – Начиная с «что, чёрт возьми, произошло у этих заводов» и заканчивая вопросами об Эдварде и Джероме. Ты говорил, что Эдвард чуть ли не при смерти, а потом он меня целёхонький встречает меня на границе. А Джером! Я отключился, а он нёс меня… Как? Как всё это вышло? Кто эти люди?! Я не хочу показаться неженкой, но знаешь, я не каждый день вижу убийства.

– Я отвечу на все вопросы…

– Сейчас, – потребовал я.

– Не здесь и не сейчас. Позже, – возразил Скэриэл, – Я и так задержался. Но обещаю, что всё расскажу. Готи, прости, мне просто очень хотелось с тобой увидеться.

Это не тот ответ, который я так жаждал услышать, но держать Скэриэла против воли я не мог. Разговор между ним и Гедеоном не выходил из моей головы. «Корыстные цели» – так, кажется, выразился брат.

– Хорошо, – кивнул я, – Скэриэл, пока ответь мне только на один вопрос. – Мой голос звучал серьёзно. В этот раз я не позволю ему соскочить. – Почему ты хочешь поступить в Академию Святых и Великих?

– А почему чистокровные так стремятся туда попасть? – Он задал встречный вопрос.

Я на секунду растерялся.

– Академия помогает добиться высот.

Скэриэл улыбнулся, будто я сморозил какую-то чушь.

– Мало чего-то добиться. Важно ещё удержаться и не упасть на самое дно. Чистокровные часто об этом забывают. В этом ваша ошибка.

4

– Так себе шансы, – сухо проговорил Уинстон Бойл, просматривая многостраничный устав Академии Святых и Великих. – Но попытаться стоит.

– Я подал заявку на поступление. – Откинувшись на спинку кресла, Скэриэл закинул ногу на ногу. – Назад дороги нет.

– Чистокровные с тобой бы поспорили, – задумчиво добавил Бойл, поправляя очки и вчитываясь в мелкий шрифт.

– Люблю споры, – лениво отозвался Скэриэл.

Он улыбался той самой шкодливой улыбкой, означающей, что грядёт очередное многообещающее дельце. Я не видел его лица, но эту интонацию ни с чем не спутаешь. В голосе сквозила непробиваемая уверенность.

Уинстон Бойл – прокурор в Запретных землях и один из главных источников проблем мистера Эна – сидел напротив Скэриэла на продавленном диване в нашей временной квартире и изучал документы для поступления. Вопрос, где он достал устав Академии, оставался открытым и, кажется, волновал только меня.

Это был невысокий стройный мужчина лет сорока, в очках и с лёгкой проседью. На фотографиях в отчётах Бойл всегда красовался в дорогих костюмах, но сегодня он был одет в простые тёмные брюки и серый бесформенный свитер с высоким горлом. Я внимательно разглядывал его, стоя за креслом Скэриэла, и не мог понять, как этот полукровка доставил столько хлопот банде мистера Эна, раз тот решил устроить за ним слежку, а потом убить.

– А если чуть конкретнее про шансы? – сцепив руки в замок, серьёзно спросил Эдвард, сидя рядом с прокурором на диване.

– Поступить, может, и получится, но учиться в Академии… – Бойл поморщился и покачал головой: – Я сильно сомневаюсь. Комитет чистокровных родителей приложит все силы, чтобы остановить вас.

Бойл явно знал, о чём говорит: он и сам был одним из немногих полукровок, сумевших не только взобраться довольно высоко, но и стать незаменимым для чистокровных в Центральном районе. По словам Скэриэла, в судебной системе он был не последним человеком. Сам я помнил из личного дела, что сначала он работал помощником у чистокровного судьи, где быстро зарекомендовал себя как амбициозный и умный сотрудник, а затем, после ряда удачных дел, – вроде он добыл неопровержимые доказательства и помог упечь за решётку какого-то влиятельного ублюдка, – был назначен на должность прокурора в Запретных землях. Он уже посадил нескольких полукровок и низших из разных местных банд и не собирался на этом останавливаться.

Не так давно мистер Эн поручил мне следить за ним и его семьёй, так что теперь я хорошо знал его график работы и распорядок дня. Он был пунктуальным, ответственным и аккуратным. Никогда не опаздывал, говорил мало и по делу, не был замешан в мутных махинациях и коррупции. А ещё Бойл исправно навещал пожилых родителей в Запретных землях. Образцовый полукровка – такой, какими нас хотели бы видеть чистокровные. За это его в Запретных землях не сильно-то и любили. Удобных, услужливых или другими словами «целующих в зад чистокровных» у нас открыто осуждали. Хотя я уверен, любой низший с Запретных земель не раздумывая согласился бы занять место Уинстона Бойла.

– У тебя есть заявление на поступление и четыре рекомендательных письма. – Бойл посмотрел на текст, затем вновь на Скэриэла. – Я удивлён, что ты смог заручиться поддержкой стольких чистокровных. Тебе обязательно надо будет рассказать мне, как ты этого добился.

– Я тоже удивлён. Особенно последним письмом.

Чего уж таить, мы все были удивлены.

– Гедеон Хитклиф?

– Ага, – подтвердил Скэриэл. – Он ещё стал моим наставником.

Гедеон Хитклиф на днях чуть не задушил Скэриэла, оставив на его шее ужасные следы от тёмной материи, которые, несмотря на быструю регенерацию, всё ещё полностью не сошли.

– Не знаю, парень, как у тебя это выходит, но кто-то там наверху тебя явно поддерживает, – усмехнулся Бойл, указывая пальцем в потолок.

– Бог? – Я скептически выгнул бровь.

– Богу плевать на Октавию. Но больше ему плевать на октавианских полукровок и низших, – жёстко отрезал он, мазнув по мне незаинтересованным взглядом. – Я говорю про чистокровных. Знаете, в суде часто говорят: «закон всегда на стороне чистокровного». И не только закон, скажу я вам.