В реальности светошумовая граната, если пялиться на неё, может ослепить на неделю-другую. Хорошо, что мониторы просто не в силах передать всю её ослепительную мощь. Да и не нужно. Бандиты попадали на пол. Все трое оглушены и ослеплены. Двое полицейских торопливо пересекли мастерскую. Три короткие очереди поставили точку в короткой стычке. Профессионалы победили.

От очередной «серии самого реального в мире шоу» на душе стало грустно и тоскливо. Верблюд тяжело вздохнул. Полицейские тупо пристрелили четырёх гражданских. Они даже не предложили им сложить оружие, даже не пытались обезвредить, когда трое из них валялись на полу с отбитыми ушами и глазами. Нет, полицейские просто пристрелили их без всяких разговоров. Это очень плохой признак. Похоже на то, что власти Гаочана окончательно потеряли контроль над ситуацией, раз отряд полицейских действует как банда мародеров.

– Бобрун, – на середину комнаты вышел полицейский, судя по звёздочкам на погонах, капитан, – опознать Мастэна сможете?

– Никак нет, капитан, – полицейский с лычками сержанта стащил с лица маску-противогаз. – Мастэна тут нет.

– Точно?

– Да, капитан.

– Тогда кого мы замочили? – капитан недовольно оглянулся по сторонам.

– Очень похоже на то, что Геннадий Мастэн ушёл. Я обратил внимание: входная дверь была взломана снаружи, – сержант Бобрун махнул рукой в сторону входа. – Либо его убили. Трупы снаружи мы не осматривали.

– А это тогда кто? – носком ботинка капитан поддел один из трупов.

– Мародёры, – сержант Бобрун пожал плечами. – Их теперь множество.

– Я так понимаю, обыскивать мастерскую смысла нет, – капитан стянул с лица маску-противогаз. – Цырин, тащи радар.

Дурное предчувствие не просто кольнуло в печень, а воткнуло нож, да ещё и провернуло лезвие в ране несколько раз. Верблюд тут же сорвался с места.

Радар! Неужели полицейские приволокли с собой свой знаменитый радар для поиска схронов и прочих подземных сооружений? Не приведи господь! Из-под кровати Верблюд торопливо выдернул прямоугольный пульт управления. Передняя крышка усеяна маленькими тумблерами и светодиодными лампочками. До самого последнего момента была надежда, что до подобного дело не дойдёт. Но нет, не свезло, прямоугольный пульт с грохотом опустился на стол. Консервная банка с остатками риса сыграла на пол. Верблюд походя пнул её.

Четыре квадратных разъёма с большим количеством штырьков воткнуты в стены. На торце прямоугольного пульта управления Верблюд щелчком врубил маленький автоматический выключатель. На лицевой поверхности сразу же загорелись зелёные светодиоды готовности. А что наверху? Верблюд уставился на мониторы.

Тот, кого капитан назвал Цыриным, опустил на пол квадратный, почти кубический, чемоданчик. Точно радар, Верблюд недовольно поморщился. Такой прибор ему уже довелось видеть и даже наблюдать за его работой. Так, где они? Руки забегали по прямоугольному пульту управления. Сразу пять тумблеров сдвинуты в противоположное направление. Вместо пяти зелёных светодиодов загорелись пять красных. Правая рука легла на большую красную кнопку.

– Что там у тебя? – капитан склонился над Цыриным.

– Сейчас, капитан.

Руки Цырина принялись теребить какие-то переключатели. Там, на лицевой панели, должен быть экран, на который будет выведен результат сканирования. Жаль, его не видно. Полицейские обступили Цырина со всех сторон.

– Один, два, три, – Верблюд принялся считать полицейских.

– Ну! – от нетерпения капитан топнул ногой.

– Здесь пол железный, а под ним железобетон, – Цырин упорно продолжает колдовать над радаром. – Сейчас настрою, капитан.

– Восемь, – закончил Верблюд.

Полицейские, все восемь человек, столпились вокруг радара. Точно все? Глаза лихорадочно проскочили по всем видеокартинкам. Точно все – в комнате отдыха и на улице рядом никого нет. День в разгаре. Пустая площадь Блошиный рынок просматривается из конца в конец. Пожалуй, хватит и трёх. Левой рукой Верблюд выключил два тумблера.

– Цырин, не томи! Жрать хочется, – протянул один из полицейских.

– Не мешай, – огрызнулся Цырин.

– А бухло у Мастэна есть? После такой свистопляски мне нажраться нужно, чтобы лёжа качало, – уже другой полицейский принялся мечтать вслух.

– Ты ещё спроси, может он у себя бабу припрятал.

– От бабы я бы тоже не отказался.

– Заткнулись все, – тихо рявкнул капитан. – Не знаю, как там насчёт бухла и бабы, а вот то, что за Геннадием Мастэном числятся два арбалета, дробовик и снайперская винтовка, это точно. Так же велика вероятность, что он нелегально владеет пороховым пистолетом «Мак-Гид».

Разговоры тут же смолкли. Радар на полу мастерской продолжает тихо гудеть и озабоченно пищать. Цырин с упорством маньяка продолжает вертеть ручки и тыкать кнопки. Капитан было глянул на подчинённых, что столпились вокруг радара, но лишь махнул рукой.

– Есть! – радостно гаркнул Цырин. – Капитан, под нами схрон!

– Отлично, – капитан разогнул спину. – Бобрун, крак-гранату.

– А вот это вы зря, – тихо прошептал Верблюд.

Указательный палец до упора утопил красную кнопку на пульте управления. Под потолком в мастерской раздался тихий хлопок. Три стальных цилиндра вывались из-за потолочных плиток и повисли на тонких стальных тросиках.

– Какого чёрта! – капитан резко обернулся.

Тройной взрыв в тот же миг забил все видеокамеры в мастерской чёрным дымом. Через наружные видеокамеры Верблюд успел заметить, как по лестнице из входной двери вырвалось большое чёрное облако. «Антикварная мастерская» будто выдохнула дымом.

– Да чтоб вас, – Верблюд тихо ругнулся.

Пробиться в убежище взрывная волна не могла в принципе, зато славно долбанула по ушам волной звуковой. На миг окружающий мир наполнился звоном.

Чёрный дым медленно, будто нехотя, сочится прочь из «Антикварной мастерской». Получилось или нет? Верблюд нервно заёрзал на стуле. От возбуждения покалывает кончики пальцев. Отряд полицейских подтвердил давнее подозрение – его имя и в самом деле попало в специальную базу данных о выживальщиках. Проклятые компьютеры сумели даже вычислить, что у него нелегальный пистолет «Мак-Гид». Капитан, бог знает как его звали, специально привёл отряд за Геннадием Мастэном. Причём не просто привел в «Антикварную мастерскую», а не забыл прихватить специальный радар.

О! Приятный сюрприз – ни одна из видеокамер не пострадала. Устойчивые видеокартинки можно наблюдать со всех без исключения видеокамер. Да и микрофоны работают. Чёрный дым частично развеялся, частично вышел наружу через входную дверь. Над полом в мастерской будто приподнялся театральный занавес.

– Твою дивизию, – Верблюд расслабленно улыбнулся.

С души будто свалился камень: все восемь полицейских словно поломанные манекены валяются на полу. Под каждым уже скопилась лужа крови. Только капитан, кажись, ещё шевелится. Верблюд едва ли не ткнулся носом в монитор. Ан нет, уже не шевелится.

Это даже хорошо, что цивилизация в Гаочане окончательно накрылась медным тазом. То, что эти восемь человек до самого последнего конца защищали закон и порядок, больше не верится. Отряд полицейских превратился в банду мародёров.

Восемь хорошо обученных и вооружённых человек – это сила. У этого полицейского отряда были реальные шансы пережить апокалипсис. Единственное, чего им не хватало, так это убежища и запасов еды. Они серьёзно рассчитывали поживиться запасами выживальщика как минимум, а то и засесть в его убежище и переждать кризис как максимум. Но им не повезло.

Когда Верблюд окончательно понял, что его самая большая тайна на самом деле уже и не тайна, то вместе с полом как следует отремонтировал потолок. Так называемый навесной потолок отлично замаскировал самодельные осколочные бомбы. Когда знаешь как, то не так уж и сложно соорудить из подручных материалов пластиковую взрывчатку. Пусть не такую надёжную и мощную, как заводская, но достаточно качественную, чтобы положить на месте отряд бывших полицейских в полной экипировке для подавления уличных беспорядков.

И снова, как и с видеокамерами, никаких радиоканалов, только провода. По идее, управление самодельными бомбами можно было бы завести в компьютер. Однако Верблюд предпочёл собрать самодельный пульт управления. И вновь голая электротехника, электроники как таковой нет совсем. Грубо и неэтично, зато дешёво, надёжно и практично. Как его там может получиться – бог его знает. Зато электромагнитный импульс от ядерного взрыва не уничтожит единственную линию обороны его убежища.

Большая зелёная жаба будто выползла из-под кровати и почти ласково обняла за шею. Верблюд недовольно заскрипел ногтями по столешнице. Над головой, на полу в мастерской, валяются очень даже аппетитные трофеи. Одних только электромагнитных автоматов будет двенадцать штук. А к ним накопители энергии, пули. У полицейских была как минимум одна крак-граната, а так же противогазы, шлемы, пистолеты и восемь комплектов отличной брони. Но, Верблюд шмыгнул носом, ничего не получится. О том, чтобы выбраться на поверхность за всем этим богатством, не может быть и речи. Слишком опасно.

Пока его убежищу никто и ничто не угрожает. Если не найдутся новые желающие поживиться его запасами, то очень скоро трупы в «Антикварной мастерской» начнут разлагаться. Невыносимый трупный запах с гарантией отпугнёт как потенциальных мародёров, так и потенциальных жильцов. Вдруг кому из горожан придёт в голову поселиться в полуподвале, где очень даже удобно держать оборону.

Кушать не хочется, спать тоже. Можно послушать, что мире делается. Верблюд аккуратно отсоединил прямоугольный пульт управления от разъёмов в стене и спрятал его обратно под кровать. Не дай бог ещё пригодится. На свободный край столешницы Верблюд поставил радиоприёмник. Под землёй связь никакая, проблематично поймать даже ФМ-волну местной радиостанции. Но это не проблема. Ещё в мирное время, как раз для подобного случая, Верблюд вывел на поверхность антенну. Нужно только подсоединить разъём.

Из динамика полился треск и свист помех. Электроника радиоприёмника принялась прощупывать эфир.

– …ит радио Гаочана. Если вы меня слышите, значит вы ещё живы, – голос радиоведущего слегка коверкает звуки и слова, как будто он весьма изрядно принял на грудь, но, всё же, сел за микрофон. – Коротко о самом главном – нам хана. Нашему любимому правительству… Тому самому правительству в Вейтине, которому мы много-много лет исправно платили налоги, на нас, уважаемые радиослушатели, насрать. Корабли нашего доблестного ВМС во всю бороздят моря и океаны Ксинэи. Говорят, они рыбу ловят, но мне в этот бред почему-то не верится.

Радиоведущий мелко-мелко захихикал. Да он точно пьян.

– На улицах нашего некогда горячо любимого города творится чёрт знает что и с боку бантик. Как мне сообщили, полиция целиком и полностью перешла на сторону толпы. Полицейские, закон и порядок, ети мать, грабят то, что ещё сегодня утром пытались защитить. Мы сидим в правительственном комплексе на Площади величия и с величайшим величием взираем на вас с высока. Что творится в других районах города, то ведает лишь господь бог. Хотя нет, не только он.

Радиоведущий громогласно икнул. Из динамика долетел шум наливаемой воды (воды ли?).

– Наше любимое правительство, – радиоведущий с треском опустил стакан, – объявило всеобщую мобилизацию. Так что если вам повезло удрать из Гаочана, то можете записаться в армию. Как долго вы проживёте, я сказать не могу, но разок-другой вас обязательно покормят. К другим новостям.

Снова треск стакана и хруст то ли яблока, то ли колбасы. Чем там радиоведущий закусывает.

– К Сегарской военно-морской базе настоятельно не рекомендую приближаться на пушечный выстрел. Наши бравые моряки пуляют без разбора и без предупреждения. А если вы взгляните на ночное небо, то вас ждёт незабываемое зрелище. Наша орбитальная группировка развернулась на все сто и один процент. Говорят, там очень скоро будет очень жарко, а потом придётся долго, долго падать.