По спине опять пробежали мурашки, и я плотнее свернулась в комочек на жесткой койке, натянув на плечи тонкое одеяло. Несмотря на усталость, о сне не могло быть и речи. Мысли носились по бесконечному кругу, а стоило закрыть глаза, как меня настигали кошмары.

Если мне немножко повезет, они не найдут доказательств против меня. Все-таки я ничего не сделала, кроме как выпила то проклятое шампанское. Правда, если бы Бенедикт верил в мою непричастность, я бы здесь не сидела. Или?.. Может, Эрис запретила ему приходить ко мне, пока они не узнают больше?

Но даже если так… Судьба Валя не вызывает никаких сомнений. Он умрет за содеянное. Если вообще еще жив.

Мысль о нем наполняла меня в равной степени яростью и отчаянием. После всего случившегося я имела полное право ненавидеть брата. И тем не менее меня душил страх за него, а стоило представить, как он страдает где-то в этих стенах, глаза в очередной раз обжигали слезы. Я прекрасно знала Валя. Когда его начнут допрашивать, он будет молчать как могила, а это, вероятно, лишь повлечет за собой еще больше пыток.

Что же касалось меня… Я не знала, хватит ли у меня сил терпеть. Так или иначе, долго я вряд ли продержусь. Хорошо, что остальные члены семьи всегда скрывали от меня самую важную информацию. Мне даже неизвестно, где они сейчас. Валь должен был доставить меня к ним, после того как я убью Бенедикта. И хотя, не сделав этого, я поступила правильно, часть меня об этом жалела. Ведь, спасая жизнь Бенедикта, я рисковала собственной семьей.

В коридоре раздались шаги, и я невольно замерла. Поднос с едой мне передали уже несколько часов назад. Навряд ли так скоро принесли бы следующий.

Сопротивляясь порыву спрятаться под одеялом, я встала. Снаружи донесся низкий голос, который неразборчиво что-то сказал, и в замке со щелчком повернулся ключ. Я расправила плечи и подняла подбородок.

Что бы сейчас ни произошло, я намерена смотреть своей судьбе в лицо. Другого выхода нет. Если начну сопротивляться, они просто выволокут меня из темницы связанную и с кляпом во рту. А если буду сотрудничать, то, возможно, мне удастся добиться допроса и объяснить все Бенедикту.

Но как только дверь распахнулась, вся моя решительность улетучилась. Нос уловил едва ощутимый знакомый запах. Зеленые глаза внимательно осмотрели маленькую камеру. Затем взгляд Бенедикта встретился с моим, и боль в груди внезапно стала настолько невыносимой, что у меня едва не подкосились колени.

Я сразу поняла, что передо мной стоял не тот мужчина, которого я знала. Потому что за знакомой внешностью вдруг промелькнуло нечто абсолютно чужое. Выражение лица Бенедикта искажено от переполняющей его ненависти, от чего у меня по спине поползли ледяные мурашки. Тело жаждет броситься в его объятия, но король определенно явился не ради того, чтобы утешить меня или даже простить.

Наоборот.

У него такой вид, будто он хочет убить меня к чертовой матери.

Пока я продолжала неподвижно стоять, его взгляд блуждал по моему телу. Задержался на разорванном кровавом платье, которое до сих пор было на мне, и отвращение в глазах, кажется, разгоралось все жарче. Я догадывалась, о чем он вспоминал: о нашем последнем вечере вместе… и моем ужасном предательстве.

Медленно закрыв за собой дверь, он шагнул ко мне, и я невольно от него отпрянула.

Я буквально чувствовала исходящую от него ненависть. Такое ощущение, будто присутствие Бенедикта выжигало воздух, лишая окружающее пространство кислорода. Под таким взглядом мне стало нечем дышать, поэтому я отвела глаза и вместо этого уставилась на его белую рубашку.

Верхние пуговицы расстегнуты, словно ему тоже казалось, что он задыхается. Однако тщательно отглаженная ткань немного не вписывалась в его облик. Бенедикт выглядел бледным и вымотанным. Небритый, волосы растрепаны.

Всего пару дней назад я бы ласково пригладила их пальцами. Теперь же, напротив, не могла вымолвить ни слова, опасаясь, что он выйдет из себя. Обратив внимание на его руки, я оцепенела. Это… кровь?

Он подошел ближе, и у меня резко участился пульс. Спина неожиданно уперлась в холодную каменную стену.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как поднять на него глаза. Взгляд Бенедикта неизбежно напомнил мне о нашей последней встрече. О мгновении, когда сразу после того, как Валь попытался вонзить кинжал ему в грудь, я умоляла Бенедикта не убивать его. Тогда он впервые взглянул на меня с отвращением. А впрочем, наверное, отныне так будет всегда. Нежная привязанность, которую король так долго проявлял по отношению ко мне, уступила место чему-то более мрачному. Мое предательство сожгло ее дотла.

– Бенедикт, мне… – начала я, однако он преодолел последнюю разделяющую нас дистанцию. Окровавленные пальцы обхватили мою шею, заставляя замолчать. Он не давил, и все же хватка была достаточно крепкой, чтобы прижать меня к стене. Тепло его тела смешалось с холодом камня за спиной, и меня окутал знакомый лесной аромат.

– Будешь говорить, только когда я тебе скажу, – велел он, и от резкости его тона меня бросило в дрожь. Тем не менее кончики пальцев покалывало от желания дотронуться до него. Притянуть ближе.

Я собиралась возразить, но стоило мне открыть рот, как он сильнее сжал пальцы.

– Не желаю ничего слушать! – рявкнул Бенедикт, и все волоски у меня на руках встали дыбом. Он тяжело дышал, плечи слегка подрагивали, как будто ему приходилось прикладывать максимум усилий, чтобы держать себя в руках.

Я не хотела верить, что он может причинить мне боль. И в то же время представила себе, что будет, если король сомкнет пальцы. Если выпустит ярость, которая, несомненно, кипела у него внутри.

Когда я сглотнула, взгляд Бенедикта переместился на мою шею. Он глубоко вздохнул, а его большой палец едва ощутимо погладил артерию. Вот почему он здесь? Ради моей крови? Или просто размышлял, как лучше меня убить?

– Ты хочешь выпить из меня? – прошептала я, и Бенедикт скривился.

– Тихо, – рыкнул на меня он. В низком голосе прозвучала угроза, раздробившая мое и без того разбитое сердце.

– Хотя бы выслушай, что…

– Это приказ! – взревел вампир, и я вздрогнула. Он еще сильнее вдавил меня в стену, и теперь его грудь прижималась к моей, а дыхание касалось щеки. – Может, все-таки стоит привыкнуть их исполнять? Или хочешь дать мне лишний повод тебя приговорить? Вперед, Флоренс. Копай себе могилу.

Подняв руки, я провела ими по его животу, однако, когда пальцы короля дернулись у меня на горле, поспешно убрала ладони. Вместо этого опустила их и сжала в кулаки по бокам, тяжело дыша от боли, затопившей все тело.

– Как ты можешь судить меня, не дав ни единого шанса объясниться? – шепотом спросила я.

Он лишь слабо качнул головой:

– Не вынуждай меня делать тебе больно.

Я знала, что это угроза. Но почему тогда она прозвучала как мольба?

Во мне вспыхнула надежда. Если у него осталась еще хоть капля прежних чувств, возможно, получится заставить его выслушать меня. Поверить мне. Ведь что бы он на данный момент обо мне ни думал… это не вся правда. И наверняка Бенедикт и сам это понимал, потому что, не поговорив со мной, он потеряет большой кусок пазла. Улики против меня – это только часть этого пазла. И если они вообще есть, то сколько их может быть у него?

Возможно, он обнаружил кинжал. Возможно, допросил Валя. Возможно, это его кровь покрывала руки Бенедикта.

Меня замутило. Тем не менее я плотно сжала губы и молчала. Тишина разрывала меня изнутри, однако я напомнила себе, что нужно быть терпеливой. Если разозлю его, ни к чему хорошему это не приведет.

Бенедикт ослабил хватку. Его взгляд вновь упал на мою шею, и после секундного промедления я склонила голову набок, предлагая ему свою кровь. Чем дольше он на меня смотрел, тем быстрее билось мое сердце. Я жаждала его близости. Чего-то, что создало бы ощущение, будто все по-прежнему, в любой форме. Мне просто хотелось почувствовать его. Хотелось, чтобы он раздул искру надежды у меня в груди, дал мне что-нибудь, за что можно уцепиться. Потому что прямо сейчас происходящее слишком напоминало свободное падение. А земля уже близко.

Но Бенедикт не приблизился. Не опустил голову, не прикоснулся губами к моей коже.

Вместо этого он меня отпустил. Опять увеличил расстояние между нами и, разочарованно фыркнув, развернулся к двери.

У меня защемило в груди. Я не хотела, чтобы он ушел. Оставил меня один на один с сожалением и неизвестностью. Что ему рассказал Валь? Жив ли еще мой брат или он убил его? И как скоро меня постигнет та же участь, если сейчас он даже заговорить мне не позволяет?

Проклятье, казалось, что мужчина, которого я любила, исчез, а в этом новом, чужом Бенедикте у меня никак не получалось разобраться. Он будет меня пытать? Убьет? Или действительно оставит гнить в этом затхлом холоде, как и обещал в день солнцестояния?

Он пересек камеру, и тут я, не раздумывая, бросилась за ним.

– Бенедикт, пожалуйста!

Король взялся за ручку двери.

– И это все? – задыхаясь, выпалила я и сморгнула слезы, застилавшие глаза. – Что это было? Ты пришел, только чтобы меня помучить?

Бенедикт резко повернулся ко мне – на лице вновь гримаса ярости.

– Ты не имеешь ни малейшего понятия, что означает это слово! – бросил он мне. – Я должен был отдать приказ убить тебя на месте, ты это понимаешь? Ад все равно куда более подходящее для тебя место.

– Так сделай это! – закричала я. – Давай, накажи меня! Облегчи себе задачу, даже не выслушав правду!

– Я знаю правду, Флоренс.

– И как же она, по-твоему, выглядит?

Просто проигнорировав меня, он опять отвернулся.

– Дай мне хотя бы пять минут, чтобы все тебе объяснить! – взмолилась я, однако он уже сжал дверную ручку. Вцепившись в рукав, я попробовала его удержать. – Бен!

Бенедикт отреагировал так быстро, что у меня даже не было шанса как-то защититься. В одно мгновение я чувствовала в пальцах ткань его рубашки, а в следующее он уже скрутил мне руки за спиной, одной рукой обездвижил запястья и прижал лицом к стене рядом с дверью. Я испуганно ахнула. Беспомощно оглянувшись, встретилась глазами с Бенедиктом. Он держал меня железной хваткой, а в глазах светилось обещание насилия, которое выбило из равновесия все мое существо. Сердце до сих пор старалось убедить меня, что он не причинит мне вреда. Вот только разум с поразительной ясностью отметил, как грубо он впечатал меня в шершавую каменную стену и как больно стиснул запястья.

Бенедикт – мой враг.

Хотела я того или нет.

Пульс зашкаливал, а его близость огнем прожигала путь под мою кожу. Двигаясь словно в замедленной съемке, он наклонился ко мне. И при этом ни на секунду не отводил глаз. Его голос прозвучал не громче шепота:

– Назовешь меня так еще раз, и я лично отрежу тебе твой лживый язык. Поняла?

Я тяжело сглотнула.

Мое сердце давно разбито, однако сейчас Бенедикт как будто растоптал осколки. Раздавил подошвами своих ботинок каждый из них в крошечные песчинки, и теперь они, как наждачная бумага, скребли по моей страдающей от боли душе.

Горло словно сжалось. Все тело покрылось мурашками, и все же я ничего не могла с собой поделать и продолжала хвататься за наивную надежду.

– Ты никогда этого не сделаешь, – выдыхаю я. – Ты не такой.

Рот Бенедикта искривила холодная улыбка.

– Уверена? – тихо спросил он. – Иногда именно те, кого, как нам кажется, мы знаем лучше всех, сильнее нас обманывают.

Так же грубо меня отпустив, король покинул камеру, прежде чем я успела обернуться. Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась у него за спиной, а его шаги уже удалялись по коридору.

Я так и стояла на месте, будто окаменевшая. Пульс никак не замедлялся. Дыхание вырывалось рывками, а по щекам все-таки потекли слезы.

Неужели это конец?

Для нас?

Для меня?

Или только начало моего наказания?

Я не хотела узнавать.