– Этого недостаточно, – говорю я совершенно серьезно.

Мне скучно.

Пиздец как скучно.

Я обмениваюсь взглядом с Чоном, который все это время сидел неподалеку со свойственным ему отчуждением. Демоны Хвана, может быть, и не темнее моих, однако все еще сильны и полны сюрпризов.

– В Хоупман-Харбор сегодня вечеринка. Мы можем прийти, если захотите. У меня есть приглашение.

Эрик выгибает рыжую бровь.

– Ты думаешь, мы, блядь, нуждаемся в приглашении?

Чон морщится из-за его излишней эмоциональности. Его раздражал Боулмен, но он продолжал терпеть, потому что был согласен с моим мнением: Эрик Боулмен может быть полезен.

Полезность. Единственное, о чем я задумываюсь, когда сближаюсь с тем или иным человеком.

– Нет, – неожиданно вмешивается Аарон, прекращая возиться со своей жертвой.

Внимание Эрика переходит на Аарона, останавливаясь на окровавленной клюшке в его руке.

– Нет? – уточняет Эрик, собравшись. – Не хочешь назвать причину?

Этого парня постоянно приходилось держать на поводке. Порой меня это утомляло, а порой добавляло красок в жизнь. Во время посвящений Боулмен, как я уже сказал ранее, был весьма полезен.

– Отвали, Эрик. Я сказал нет – значит, нет, – Аарон перемещает клюшку на другое плечо.

Боулмен не понимает, как Кинг близок к удару, а потому его рот не прекращает изливать гниль:

– И все же объяснись, принцесса.

Принцесса. Забавное прозвище для того, чья фамилия Кинг. Поэтому я позволяю Эрику быть с нами. Иногда он меня забавляет.

– Еще раз назовешь меня так и я отрежу тебе язык. Могу я хотя бы побить его, Кас?

– Ты уже это сделал.

Аарон повторяет мои же слова:

– Этого недостаточно.

Никакое насилие не могло нас удовлетворить. Я вижу, как в его ясных глазах плещется жажда. Однажды он сорвется. Но я пообещал Кингу быть рядом, когда этот неотвратимый момент наступит.

– Значит, мы едем в Хоупман-Харбор? – спрашивает Чон, останавливаясь рядом.

Он спрашивает у меня разрешения, а я тем временем пытаюсь найти причину категоричного ответа Аарона. Мне не нравилось, что Кинг что-то от меня скрывает.

– Да, – отвечаю я безразлично.

Я не буду держать при себе человека, в котором не уверен.

Недосказанность – это тоже ложь. А ложь – это предательство, которого я не потерплю. Аарон Кинг, Чон Хван и Эрик Боулмен – единственные, кому я позволил приблизиться к себе. Последнего я держу как можно дальше от собственных планов. По крайней мере, пока не начнутся реальные действия.

Мы все принадлежим к наследникам самых влиятельных корпораций. Наши родители – нынешние лидеры, чьи позиции мы займем. Или отберем. Рано или поздно.

Для осуществления моего плана мне понадобится вся тройка наследников. И, возможно, еще парочка тех, кто сможет пройти посвящение. Жестокость, безумие, ум – вот качества, которые я ищу в каждом, кто надеется попасть в клуб «Дьявол».

Кого мы отобрали на этом посвящении? Никого. Никто, блядь, даже не смог дотронуться до нас на этой импровизированной жестокой вечеринке. Ни единая душа.

Не считая скучной монашки.

Я закуриваю очередную сигарету, наблюдая за жалким трясущимся существом. Существом, которое умудрилось достать из воды парня вдвое больше нее. Эрик Боулмен сходит с ума от ярости за то, что девчонка чуть не сломала ему нос, но я останавливаю его, отрицательно мотнув головой.

Скука уходит на задний план, когда я вижу задыхающегося мокрого котенка.

Я неожиданно хочу увидеть страх и дрожь, смешанные с возбуждением на ее ярком лице. Мой член твердеет, когда она случайно смотрит мне прямо в глаза. Мне. Мне, блядь, никто не смотрит прямо в глаза, может быть, за исключением Чона. Они слишком пустые, слишком пугающие для обычных людей, у которых есть инстинкт самосохранения. Хотя я могу быть обаятельным, если захочу поиграть.

А я определенно хочу поиграть с этим хрупким беззащитным котенком.

Ее взгляд. Пережитый страх расширил ее черные зрачки, которые окаймляла сумрачная радужка. Расплавленный металл. Этот оттенок даже почти вышел на один уровень с красным – моим любимым цветом. Ее светлые волосы потемнели и теперь струились по нежному лицу и шее, умоляющей сжать ее в моей крепкой хватке.

Я бросаю сигарету на пол яхты и топчу ее ботинком, чувствуя охвативший меня интерес. В голове мелькают образы Катерины в самых компрометирующих позах.

Дрожит, всхлипывает и кричит. Я особенно желаю услышать, как она кричит.

И да, я знаю ее имя.

Если бы не ее возраст и девственность, она бы давно была в моей постели. Но я, как и Эрик Боулмен, не люблю возиться с такими, как она. Меня не привлекают неопытные.

Или, возможно, Эрик думал, что не обращу на Катерину свое внимание, пока она невинная монашка, и поэтому до сих пор не тронул ее.

Умный ход, подонок. Но эта девушка совершила ошибку, показав передо мной свою суть.

Не стоило привлекать к себе мое опасное внимание.

Теперь мне придется поохотиться на тебя, котенок.

Примечание:

Сенсибилизация (в психологии) – повышение чувствительности нервных центров под влиянием действия раздражителя.

Глава 7
Обсессия

«…Before I hunt you down

Прежде чем я выслежу тебя,

Grab your chin

Схвачу тебя за подбородок,

And kiss your lips

И поцелую твои губы»

Austin Giorgio – You Put A Spell On Me

Кингстон, Шотландия.

Призрак.

Семь лет назад.

– У тебя все хорошо, Кэтти?

Я предусмотрительно не включаю камеру во время телефонного разговора с Заком. Если контроль голоса был мне подвластен, то выражение лица могло меня выдать. Особенно перед дядей, который всегда был слишком проницательным.

Чертов канадский шпион.

– Да, все хорошо, – уверенно отвечаю я, с яростью размазывая антрацитовую краску по холсту.

– Ты уверена?

Я замираю, разглядывая депрессивные оттенки. Без понятия, что это будет за картина. Я даже не понимаю, какие конкретно образы рисую – они просто приходят в мою голову, поедая меня заживо.

– Да, все в порядке, Зак, – мой голос стал мягче. – Много домашки в начале семестра, ты же знаешь. Лучше расскажи, как там Сэм.

– Ну-ну, – дядя хмыкает и переводит камеру на золотистого лабрадора. Лапа Сэма перевязана, а карие глаза смотрят на меня с любовью, хотя пес даже не знает, кто находится по ту сторону экрана. – Доктор Фишер сказала, что еще пару дней и будет как новенький. Из травм у него останется только боязнь ежей.

– Слава богу, – я вздыхаю, откладывая палитру с кистями. – Надеюсь, ты пригласил ее на свидание?

Дядя Зак был очень похож на моего отца: пшеничные непослушные волосы, серые глаза и острые скулы. Ума не приложу, почему он никак не решался позвать эту девушку на свидание.

– Не думаю, что Аврора готова нарушить медицинскую этику, – Зак усмехается, а из моей груди вырывается смешок:

– Не думаю, что медицинская этика работает таким образом.

– К тому же Сэм влюблен в нее по уши. Я стану настоящим врагом, если уведу у него девушку.

Я держусь за живот, когда из меня наконец выходит нормальный смех… пока не чувствую, как по спине неожиданно ползут мурашки.

Острые клыки тревоги впиваются в мою кожу, но я заставляю себя не смотреть в окно, как обезумевшая.

– Сэм переживет, – я прочищаю горло. – Я серьезно, Зак. Пригласи ее на свидание.

– Может быть, в следующий раз. Расскажи про свои выходные.

Боже, какой же он настырный. Я люблю своего дядю. Безумно люблю. Но если я поведаю ему о недавнем инциденте, то ссоры с мамой не избежать.

Дядя Зак будет до последнего отстаивать позицию о моем немедленном переводе. Мама же будет изводить меня разговорами о деньгах и о том, как много они в меня вложили. Между ними опять вспыхнет война и их хрупкое перемирие канет в небытие.

Тем более… Кембридж.

После Кингстона мне будут открыты все двери и я не собираюсь изменять своей мечте из-за какой-то четверки засранцев.

– Ничего особенного, – бормочу я, чувствуя чужое присутствие.

Я растерянно оглядываюсь в комнате, в которой кроме меня никого не было. Но я ощущала чужое присутствие.

Словно кто-то наблюдает.

Мной повелевает совершенно детское желание проверить ванную комнату, шкаф, заглянуть под кровать, чтобы убедиться, что там нет монстров.

Однако я всегда знала правду: монстры живут только в моей голове.

– Ты куда-то выходила?

– Да, – выдыхаю я. – На вечеринку вместе с девочками.

Я вытираю руки и подхожу к окну. Тусклые фонари и луна подсвечивают вековые деревья, делая их по-настоящему жуткими. Внутренний двор обычно плохо освещался в вечернее время суток, но раньше это меня не пугало.

Задвинув шторы, я возвращаюсь к рабочему столу.

– И как все прошло?

Серые глаза дяди Зака смотрят на меня внимательно, под тяжестью его взгляда хочется сдаться. Я задыхаюсь от невысказанных слов, которые горят в моем горле.

– Так себе, – вру я. – Лучше бы осталась дома.

– Вот как. Ты продолжаешь бегать? С твоей умственной нагрузкой тебе полезны физические упражнения.

– Хотела выйти на пробежку после нашего звонка, – несмело произношу я, снова кидая взгляд на окно.

Я любила Кингстон еще по одной главной причине: здесь безопасно. Лучшая охрана, лучшие технологии, полностью закрытая территория. Если не брать в расчет жестокий и аморальный клуб, мне и вправду было спокойно.

До субботней ночи.

– Отличная идея, Кэтти. Напиши как вернешься. Пока, крольчонок.

– Пока, Зак.

Я вешаю трубку, раздумывая над этой идеей, а потом решительно иду переодеваться в спортивную форму. Натянув на себя черные легинсы с ветровкой, я обуваю кроссовки и выхожу на пробежку.

К черту все это.

Без понятия, откуда взялась эта странная паранойя, но я не желаю идти у нее на поводу и ограничивать себя из-за глупых страхов.

Моя кровь бурлит при воспоминании о вечеринке. О том, какие ужасные вещи там творились. Я чудом вытащила Марка, вдоволь наглотавшись соленой воды, благо все обошлось.

Меня даже не доставал Эрик Боулмен, хоть я и ждала скорой расправы из-за моего удара. На меня смотрели все ученики Кингстона, меня обсуждали, но на протяжении недели меня никто не тревожил.

Интересно, так все и будет продолжаться? Или…

Никакого или.

«Кэт, – прошу я себя. – Успокойся».

Холодный воздух приводит меня в чувство.

Я с наслаждением втягиваю в себя запах сырой земли и прелой листвы, пока бегу в сторону футбольного поля. Бег всегда помогает мне сосредоточиться, очистить голову, но, к сожалению, не в этот раз…

Густые деревья леса больше не кажутся мне привлекательными, а хруст под ногами приводит в настоящий ужас и заставляет прислушиваться к каждому шороху. Когда я выхожу на протяженную аллею, на меня с новой силой накатывает паника.

Я замедляюсь, чтобы выключить музыку в наушниках, и продолжаю бежать.

На улице темнее, чем я ожидала. Тусклые желтые огни едва ли способны подавить мое разыгравшееся воображение. Это не в первый раз, когда я бегаю после захода солнца, но почему-то именно сегодня мне неспокойно.

В животе все сжимается. Мне приходится глубоко дышать, чтобы не скатиться в паническую атаку. Моя скорость все больше, но это не помогает рассеять ужасающих призраков.

Опять это дурацкое ощущение.

Словно кто-то смотрит на меня.

Кто-то позади меня.

Я резко останавливаюсь, загнанно дыша.

Черт возьми, Кэт, ты спятила! Здесь никого нет! А если и есть, то это студенты, преподаватели или персонал.