Сигмунд понизил голос и спросил:

– Ты решила, что будем делать с Идой?

Я выразительно похлопала себя по груди и сообщила:

– Не только решила, но и достала все нужное. Мне понадобится три дня, чтобы сварить зелье. Вы знаете, в каком общежитии живет Ида?

– Звездный корпус, – кивнул Эйнар.

– Отлично. Осталось узнать, где ее комната, когда она предпочитает принимать ванную…

– Хочешь ответить ей тем же? – спросил Сигмунд.

– Нет, – мстительно ответила я. – Но мой ответ ей тоже не понравится. Да и не только ей.

Внезапно байланги как по команде замерли и вскинули морды к небу. Нас накрыли тени. Я тоже взглянула вверх и увидела трех крупных байлангов. Они планировали во двор, который мы только что покинули. Одним из них был тот самый тип, который ругал Ледяного. Йоран.

Его спутников я никогда не видела, но их распущенные волосы были белыми как снег. Такими же, как у куратора. Такими же, как у меня.

Я рассмотрела на их груди странные пряжки с шестилучевой звездой и спросила:

– Кто это?

– Инспекция, – восхищенно проговорил Эйнар. – Наверное, только что из Лабиринта Стужи. Будут докладывать ректору.

– Из Лабиринта Стужи? – задумчиво переспросила я.

После памятного кульбита в комнату Крона это сочетание слов прочно ассоциировалось у меня с неприятностями. Причем неприятностями не для себя, а для куратора. Слишком зол и уверен в себе был Крон. Да и от самого названия веяло древней силой и опасностью.

Но какое мне до этого дело? Ледяной последний человек, о котором стоит беспокоиться. С тридцатью клинками он уделает кого хочешь, так ведь?

Я и сама не поняла, в какой момент тревога взяла верх. Только вцепилась в рукав Эйнара и потребовала:

– Расскажите мне про этот Лабиринт Стужи все, что знаете.

Парни заколебались, и я тут же поняла:

– Ледяной просил не рассказывать мне?

Эйнар качнул головой и решился:

– Нет. Но он тебя туда не возьмет, я уверен. Для участия достаточно пятнадцати человек, так что…

Сигмунд посмотрел на брата и негромко сказал:

– Ей все равно расскажут, верно? Если не мы, то любой адепт с нашего курса. Идем, у тебя еще тренировка.

Мы поспешили в сторону третьего плаца, и Эйнар начал рассказывать:

– Лабиринт Стужи – особенное место в горах. Там издревле проводятся соревнования между адептами. Точнее, между группами одного курса. Решаются участвовать не все, но Ледяной, Крон и Багрейн традиционно заявляют свои группы.

– Вы там уже были? – продолжала спрашивать я.

– Нет. Это соревнования для третьего курса и старше. Прошлая группа Ледяного держала первенство три года. Теперь Крон и Багрейн хотят отыграться.

– Или напакостить, – задумчиво протянула я.

– Или напакостить, – согласился Сигмунд. – Но за соревнованиями наблюдает Правящая герцогиня Севера и вся высшая аристократия. Иногда там делают большие ставки. И после предыдущих побед группы Ледяного многие расстались с золотом и драгоценностями.

– Говорят, отец Чейна продул одно из фамильных колец, – хихикнул Эйнар.

– Но теперь его сыночек в этом отряде, – задумчиво сказала я.

Интуиция снова подсказывала, что все это неспроста. Какое-то время я переваривала сведения, затем спросила:

– И когда мы пойдем в этот Лабиринт Стужи?

– Ты не пойдешь, – напомнил Сигмунд. – Это пока неизвестно, от погоды зависит. Сейчас там слишком холодно. Нужно дождаться, когда мороз пойдет на спад. Но обычно в следующем месяце.

Я рассеянно кивнула. Не было печали, еще какой-то Лабиринт. Куда меня не возьмут. Но почему же я чую неприятности?

Три дня пролетели незаметно. После уроков я в поте лица драила алхимическую лабораторию. Магистр Бакке ворчал и пытался снова навести бардак. Я злилась и раскладывала собранные порошки и отмытые колбы по полкам. Магические горелки я в итоге оттерла снадобьем собственного приготовления. Старик их долго рассматривал… а затем попросил рецепт.

Все это время в укромном уголке моей комнаты варилось и настаивалось кое-что другое. Урок алхимии напомнил мне про зелья Бурса. Точнее, про мою усовершенствованную версию семикомпонентного настоя. В отличие от оригинала, она была совершенно бесполезной… Если, разумеется, ты не хочешь кому-то напакостить. А я хотела именно этого. Ида и Гейра должны понять, что связываться со мной не стоит. И остальные – тоже.

Вершить месть мы собрались поздним вечером. Когда Эйнар появился на пороге моей комнаты, я спросила:

– Достал?

Парень торжественно кивнул и вручил мне белый сверток.

Пока я втирала в простынь и полотенце белую кашицу, Эйнар внимательно наблюдал за мной. Наконец, я щелкнула пальцами, снова аккуратно свернула орудия мести и кивнула.

– Идем. На морозе как раз схватится. И выветрятся следы моего вмешательства.

Вдвоем мы осторожно прокрались к Звездному корпусу. Сигмунда с нами не было: он должен был создавать алиби.

Диверсия прошла без сучка, без задоринки. Я сделала вывод, что в Академии Стражей слишком полагаются на правила, и настоящих нарушителей давно не видели. Следующей задачей было показаться Ледяному, и мы ее перевыполнили. Котик словно чувствовал наш хулиганский настрой и никак не желал возвращаться на свое место.

В итоге мы битый час втроем заталкивали байланга в загон под презрительными взглядами Багрейна и Крона. От язвительных комментариев нас уберегло только то, что в двух шагах от нас декан Холмен тихо беседовал со своим байлангом, здоровенным пушистым увальнем по кличке Верный.

Когда дело было выполнено, мы остановились у развилки. Я торжественно вручила парням крохотный пузырек со снадобьем и напомнила:

– Не забудьте смочить платки этим. И не подходите без них к Иде.

Эйнар вздохнул:

– Вот бы подглядеть с утра, как пройдет их завтрак…

Я покачала головой.

– И сдать себя с потрохами? Нет уж. На этот раз мою причастность никто не докажет. И, думаю, отголоски спектакля долетят и до нас.

На этом мы распрощались. Я шагала к лестнице, и меч у меня на поясе источал то же мстительное удовлетворение, которое царило и в моей душе. Мистивир сегодня слушался идеально и злорадно вознес меня к окну второго этажа, возле которого находилась ванная для девушек. Надеюсь, Ида уже примерила и свежую постель, которую горничная меняла почти каждый день, и чудесное полотенце. Я позаботилась о том, чтобы она взяла нужные. Белый порошочек, наверное, уже впитался в кожу Иды. К утру подействует. Ох, как подействует!

С чувством выполненного долга я легла спать.

Совершенная месть грела душу. Даже супчик на завтрак казался не таким гадким. Платок, смоченный в нейтрализаторе, лежал в кармане форменного пиджака. После тренировки мы отправились в Академию.

Первые результаты своего труда я приметила издалека. Ряд окон на первом этаже Звездного корпуса был открыт, а адепты толпились во дворе. До меня донеслись рассерженные голоса. Пряча ухмылки, мы с друзьями шли позади нашей группы. Впереди традиционно гордо вышагивал Чейн в компании прихлебателей.

А у порога Звездного корпуса стояла Ида. Раскрасневшаяся, злая, с мокрыми ресницами. Стоило ей завидеть Чейна, как она бросилась к нему с криком:

– Чейн! Они несут какой-то бред, помоги мне!

Наученные завтраком, ее товарищи одновременно шарахнулись в сторону. Чейн замер и повернулся к девушке. Нильс и Орм остановились за его плечами. Стоило Иде оказаться рядом, как все трое выпучили глаза.

Девушка хотела броситься на шею Чейна, но тот проворно шарахнулся в сторону и чихнул. Орм закашлялся и начал утирать слезы. Нильс оступился и сел в снег с таким удивленным лицом, что Эйнар согнулся от хохота.

Я с мстительным удовлетворением наблюдала за тем, как багровеет Ида.

– Нет никакого запаха! – крикнула она. – Я ничего не чувствую!

В этот момент ветер принес едкую вонь. Если смешать все травы алхимического кабинета с тухлыми яйцами и залить любимыми духами моей бабушки, наверное, получится нечто подобное. Правда, масштаб вони все-таки будет помельче. А эта дрянь продержится три дня. И, да, я была милосердна: Ида этого запаха не чувствовала. Можно сказать, что вред ей достался только моральный. А остальные сто раз подумают, прежде чем тронуть меня.

Ида свирепела на глазах, и однокурсники поспешили ретироваться. Гейра умчалась первой. Глядя на то, как от своей возлюбленной улепетывает Чейн, хихикать начала уже я. Сигмунд и Эйнар ушли последними, задыхаясь от хохота. Я же остановилась напротив Иды. А затем демонстративно достала из кармана платок и приложила его к носу.

Глаза однокурсницы сузились. Она начала понимать, кто устроил ей эту подлянку. Прежде чем я успела сказать что-нибудь ехидное и поучительное, девушка выпалила:

– Я буду жаловаться ректору!

– Жаловаться ректору не запрещено, – философски пожала плечами я. – Сочувствую ему от всей души.

Последнее я произнесла искренне. Ведь, чтобы выслушать ее жалобу, ректору придется остаться с этим запахом в закрытом кабинете и сохранить лицо…

Я надеялась, что Ида проведет три дня в своей комнате, стыдливо скрываясь от своих товарищей и кусая локти от злости. Но посреди третьего урока дверь распахнулась, и на пороге возник утирающий слезы беловолосый старшекурсник.

– Леди Скау, к ректору! – возвестил он.

Из кабинета я вышла с невозмутимым лицом. Пусть попробуют доказать, что это я!

Глава 13. Последствия мести

Как только за мной закрылась дверь, незнакомец смерил меня оценивающим взглядом. Его белые волосы были коротко острижены, такое я здесь видела в первый раз.

– Понятия не имею, где находится кабинет ректора, – доверительно сообщила я.

Парень улыбнулся уголками губ и ответил:

– Ректор не самоубийца, чтобы решать это дело в кабинете. Тебя ждут на заднем дворе корпуса. Пойдем, провожу ко второму выходу.

И, продолжая фыркать от смеха, он пошел вперед не оглядываясь. Я шагала за ним и старалась сделать самое невинное лицо.

Задний двор Академии выходил к обрыву. Старшекурсник открыл мне дверь и сделал приглашающий жест. И даже галантно подал мне плащ. В серых глазах незнакомца плясали смешинки. Я спустилась по ступенькам. Ветер ударил в лицо и донес отголоски ужасного запаха.

Меня уже ждали. Ида всхлипывала и размазывала по лицу слезы. За ее спиной стоял торжествующий Крон. Ледяной расположился напротив, его лицо было невозмутимым. Декан Холмен задумчиво теребил седеющую бороду. Чуть в стороне я увидела еще двоих. Магистр Бакке внимательно перебирал белую ткань, и в его пальцах светилась магия.

Простынь. Будут пытаться доказать, что это я?

Второго человека я видела впервые. У него была такая же грива белых волос, как у моего куратора, и седая борода. Мужчине было за пятьдесят, но вся его фигура дышала силой, статью и магией. Наверное, ректор.

Я сделала недоуменное лицо и поздоровалась. Ида тут же выпалила, указывая на меня дрожащим пальцем:

– Это ее рук дело!

– Что именно? – спросила я, старательно хлопая ресницами.

Мне показалось, что магистр Бакке усмехнулся в седую бороду. А ректор, наконец, повернулся ко мне и сказал:

– С леди Эллингбоу произошла одна досадная неприятность. Злую шутку сыграли с помощью алхимии. Герцог Альбин предупреждал, что с вами могут быть проблемы… Что скажете в свое оправдание?

– Понятия не имею, о чем вы, – с невинным лицом соврала я.

Крон выступил вперед и ядовито улыбнулся:

– Неизвестное снадобье обнаружено на простыни леди Эллингбоу. Вы и на прошлом месте учебы успели отметиться.

Я вернула ему улыбку и пожала плечами.

– И каким образом я могла принять в этом участие? Ночью пробралась в общежитие?

– Вы могли это сделать до отбоя, – настаивал Крон.

Тогда я резонно напомнила: