Развод за каменной стеной (страница 11)
С непривычки на чужой кухни и от переживаний за итог разговора, я громко звякнула ложкой о сковороду. Мужчины подняли на меня глаза. Во взгляде Зуева читалась цепкость хищника, готового кинуться на жертву в любую минуту.
А Вадим был сердит. Он словно говорил мне: «Послушай умного человека. Купить дом – плохая идея. Меня не слушаешь, пойми, что это дельная мысль. Чем ты будешь платить налоги за этот домище?».
Я сделала вид, что ничего особенного не произошло, и продолжила готовить. Вспомнила, что не заказала томатный соус. Решила, что можно выкрутиться, используя кетчуп. Распахнула холодильник и ахнула.
Внутри ничего не было!
Я недоверчиво обернулась к Зуеву. Тот окатил меня раздражённым взглядом. Мне хотелось спрятаться за створку морозилки, но такими злыми глазами он мог бы прорезать и в ней дыру.
– Простите, я хотела только взять пару ложек кетчупа.
Зуев посмотрел на меня так, словно готов был накинуться и трясти, пока не вышибет из меня душу. Столько в этом взгляде было намешано. И горечь, и злость, и ярость. И ещё что-то такое, от чего у меня на руках поднялись волоски.
Мне хотелось убежать. Скрыться за высоким забором. Спрятаться от Зуева и его чувств.
Воздух в комнате моментально накалился. Я застыла, ожидая его вердикта.
Артём подошёл к холодильнику и, захлопнув дверцу, оказался ко мне почти вплотную.
От его близости у меня перехватило дыхание. А взгляд голубых глаз Зуева ранил в самое сердце.
Отойдя на шаг в сторону, он произнёс с досадой.
– У вас удивительная способность, Валерия, забираться туда, куда вас не просят, и находить то, что не предназначено для ваших глаз. Не делайте так больше. Потому что у каждого есть слабые точки. Если я начну копать ваши, вам не понравится.
Я- мать
Зуев всё время нас разглядывал. И если Вадима только периодически, когда тот что-то говорил или общался с Андреем, то на меня смотрел безотрывно. Мне казалось, что я нахожусь под прицелом винтовки с оптическим прицелом, в которую видно каждый прыщик, некстати выскочивший на лбу.
От агрессивного взгляда голодного свирепого хищника у меня всё сыпалось из рук. Креветки вывалились на столешницу, и её пришлось приводить в порядок. Упаковку с мидиями я грохнула на пол. А когда распечатала, поняла, что теперь придётся выбирать осколки.
Мне казалось, что я нахожусь во внимании Зуева, как в клетке. Меня трясло мелкой дрожью. Руки дрожали, и я даже умудрилась порезать палец. Но когда Артём насмешливо спросил, остановит ли это приготовление еды, я сунула палец в рот.
Лицо Зуево перекосилось. Понять, что привело его на следующий уровень бешенства, было невозможно. Да я уже и не пыталась. Просто поставила себе цель купить этот дом и делала всё, что могла.
Надо чистить креветок? Не вопрос. Надо крошить лук с накрашенными глазами – я смогу. Выбирать крошечные осколки? Нет проблем, даже если нет пинцета, а на пальце порез.
Когда вся еда была готова, я положила сваренную отдельно молочную кашу для Андрюшки. Когда сын начал деловито орудовать ложкой, накрыла стол для взрослых. Разложила приборы. Салаты, в отсутствии салатников, выложила в глубокие тарелки. Пасту подала порционно.
Вадима распирала гордость за мои поварские способности. Он без устали нахваливал еду. Делал это с набитым ртом, но воодушевлённо. Зуев только односложно соглашался или кивал. А потом поинтересовался.
– И где вы так хорошо научились готовить, Валерия?
Я вздрогнула от прямого обращения ко мне и едва не выронила вилку из рук.
– Это ещё в школе. Мама на работе, ужин на мне.
– Неужели сами научились? Как? По книгам? По интернету? – Он сканировал меня своими голубыми глазами, как луч лазера. Мне было неловко от такого пристального внимания. А ещё от воспоминаний, как он прижимал меня на лестнице.
– У меня сборный вариант. Где-то подсмотрела у мамы, что-то увидела в интернете. А однажды, я чуть дом не спалила, так соседка учила меня потом котлеты жарить. Она в декрете сидела, давала мне мастер классы.
– А вы чем занимались в декрете?
– Ребёнка растила. Или вы ждёте какого-то другого ответа? Я не из этих чудесных мамочек, которые успели всё. Я просто мать. Какая есть. Кормила, гуляла, ездила в гости. Например, последние дни декрета провела у мамы.
– Отдыхали?
– В частном доме, где полно племянников? Шутите? Это постоянная прополка и полив, и ужасный шум от близняшек.
– Это да, – ухмыльнулся Зуев. – У вас гораздо более выгодный вариант ребёнка. Спокойный, а главное, молчит. Не болтает ерунды, не задаёт лишних вопросов и не разбалтывает секреты. – На последней фразе он сделал ударение. – Это ли не счастье?
Почему-то вопрос о том, что Андрюшка не разговаривает, моментально вывел меня из себя. Если до этого момента я была готова мириться с любыми подковырками Зуева, то сейчас могла бы расцарапать ему его красивую физиономию.
– Нет. Счастье с ребёнком – это совсем другое. Это любовь и улыбки по утрам. Это первая нарисованная машинка и первый правильно выбранный по цвету карандаш. Да, в 2 года вот такие радости. А всё остальное – большая забота. Страхи, тревоги и переживания.
Мой ответ был слишком резким. Вадим посмотрел на меня удивлённо. А Зуев, вместо того, чтобы ответить на резкость резкостью, спросил вполне по-человечески.
– А лечить не пробовали? Показать специалистам? У меня есть несколько толковых детских врачей. Я могу вам дать контакты. Подлечите, и всё будет в порядке.
У меня навернулись слёзы на глаза. Да куда он лезет? Что ему надо? Что он вообще о нас знает? Я сама справлюсь!
– Мы уже наблюдаемся у специалистов. Помощь не нужна.
– Да вы не понимаете! – горячо начал Зуев. – Можно год ходить по врачам и ничего не добиться. А потом одна консультация, и всё! У вас такой прогресс, что и не снилось! Возьмите телефон и не будьте такой упрямой! Что вы артачитесь? Вы что, самая умная?
Мне хотелось встать и высыпать на его роскошные волосы пасту. В груди клокотало от ярости. Ощущение было такое, что к нам с Андрюшкой пришёл кто-то чужой и ходит в грязных сапогах по комнатам. Садится в мокрой от дождя одежде на кровать. Залезает в шкафчики.
И почему-то особенно обидно было то, что это Зуев!
– Я не самая умная. Я – мать! И это главное!
Мне казалось, что я не сказала ничего обидного, но на лице Зуева отразилась целая гамма эмоций.
Он наклонился над столом с таким видом, что собирается броситься на меня и перегрызть горло.
Влипла
Зуев был в бешенстве. И в нём, и во мне клокотало какое-то запредельное желание пробиться сквозь глупые отговорки. Быть понятым любой ценой. Я понимала, что это переходит все рамки приличия, но остановиться не могла.
– Я мать, и я сама решу что хорошо и что плохо для моего ребёнка!
– Да неужели кто-то может про это забыть? Вы же выцарапаете глаза! – Зуев метал молнии. – Но знаете, что я вам скажу, безупречная Валерия? Этого мало! Мало быть матерью! Мало родить ребёнка, надо его ещё вырастить, воспитать! Не быть самонадеянной, а прислушиваться к советам знающих, опытных, профессиональных.
– Да вы что? – Деланно удивилась я. – Какая свежая мысль! И как я не додумалась до этого? Я же до сегодняшнего дня жила в лесу, в берлоге. По беременности на учёт не становилась, рожала в муравейник. А потом, ни разу не показала Андрея врачу, чтобы не сглазили. – Я склонилась над столом, уперев руки в отполированное дерево. – Вы так себе это представляете? Нет, ну серьёзно? Что мы сюда из берлоги пришли? В лаптях?
В голове ухало, сердце в груди бешено билось о рёбра. Я была готова разорвать Зуева на куски. Даже Вадим, который никогда не останавливал меня, положил свою руку поверх своей. Но я её скинула.
– Я не это имел в виду. Иногда бывает так, что вы делаете много, очень много для ребёнка. Но не то! Прикладываете к голове холодные компрессы каждые 15 минут, а надо дать жаропонижающие. Но ваш врач об этом не сказал, забыл, или просто не знает такого метода лечения. Нужно просто получить второе мнение, и всё наладится!
– Да что вы говорите? Да я уже не второе, а сорок второе мнение получила! И речевых неврологов и психоневрологов прошла, не говоря уже о врачах, занимающихся проблемами слуха! Даже у московских светил, приезжавших на конференции выцарапала консультации. Но Андрею не нужны ни таблетки, ни процедуры. Он просто в папу! У них в семье все мальчики начинали разговаривать ближе к трём годам. И тут, знаете, главное не проконсультировать, а перестать это делать! Прекратить истерику и просто жить с ребёнком, который пока не готов с вами говорить, как бы вам этого не хотелось. Как бы вам ни было больно отвечать на такие правильные, такие праведные вопросы чужих людей. Тех самых, которые никогда и ничего для вашего ребёнка не сделали!
Руки ходили ходуном, Вадим пытался меня успокоить, но я вырывалась. А когда Андрюшка начал капризничать, и вовсе переключился на него. А я не могла отвести взгляда от голубых глаз, похожих летящими во все стороны искрами на сварку.
Зуев налил в стакан сок и протянул мне. Хотелось выплеснуть ему его на физиономию, но я сумела сдержаться. Но стакан вырвала из рук Артёма слишком резко.
Несколько капель красного сока пролились на столешницу. Одна попала на ткань лифа. Зуева повело.
– Успокойтесь, Валерия! Сначала попейте. Потом всё остальное. Воды вам дать?
– Не дать. Спасибо. Я и с ребёнком, и с оком разберусь сама. Спасибо за предложение.
Я вскочило на ноги и отвернулась от стола. Налила в бокал воды и быстро, как после пробежки, выпила. Потом оторвала нетканое полотенце и начала оттирать светлую ткань сарафана. Получалось плохо.
– Если хотите, можете воспользоваться гостевой ванной. Она сразу за стенкой. Там вы спокойно можете снять платье, замыть пятно и высушить ткань феном.
– И откуда вы такое знаете? Разве за вас не делают всё это специально нанятые работники? – огрызнулась я уже вяло.
Зуев вздохнул.
– Я обеспечен, а не беспомощен, как вы себе могли представить. Я здесь живу один и справляюсь самостоятельно. И я так всегда делаю, когда нет возможности переодеться во что-то другое. – Он посмотрел на меня уже почти спокойно. – Извините, что повёл себя нетактично. Если понадобится сода, она в нижнем ящике шкафчика. Поторопитесь, иначе пятно останется навсегда.
Зуев кивнул в сторону выхода из кухни. Я кивнула и последовала его совету. У дверей обернулась и успела поймать два мужских взгляда. Один жаркий, заинтересованный, а второй удивлённый.
И пока я, стоя в нижнем белье, оттирала красное пятно с ткани, вдыхала концентрированный аромат Зуева. Мне казалось, что он касается моих плеч, груди, трогает живот и скользит по ногам.
Это возбуждало и пугало одновременно. Будоражило кровь и будило фантазии. А из зеркала на меня смотрела девушка с блестящими глазами и ярким горячечным румянцем.
И в этот момент я поняла, что влипла. Влипла по самые уши в Зуева.
Чем платить будете?
То, что Зуев цеплял меня до самого дна, стало неприятным открытием. Я старалась выбросить эту мысль из головы. Но вела себя неадекватно и понимала это. Словно в бреду открыла флакон геля для душа и моментально оказалась в доме. В кольце рук Зуева.
По спине пробежали мурашки, и я одновременно зажмурила глаза от удовольствия и стиснула зубы от желания противостоять внезапному наваждению. Да что это вообще такое? От Вадика так не крыло!
Хвойный запах просочился мне в лёгкие, одурманил голову. А потом потёк по венам горячим потоком. Скрёб по коже и искрил электрическими разрядами по обнажённым нервам.
Обнажённым!
Распахнув глаза, я заметалась по ванной комнате. Пыталась сушить сарафан феном, но он никак не хотел высыхать. Надела влажным, но через ткань просвечивали трусики. Обычные, хлопковые. Без кружева.