Развод за каменной стеной (страница 17)
Подруга замерла. Перестала качать ногой и кажется, дышать тоже. А потом очень аккуратно спросила, – а может быть, тебе и правда с ним сойтись? Ты не подумай, я не подталкиваю. Решать тебе, но посмотри на Вадима. Ведь путёвый парень. И заботливый, и работящий, и тебя любит, и Андрюшке как отец. Что тебе стоит, и правда, ответить ему взаимностью, а? Жила бы себе спокойно. Этот бы на твоих трусах не экономил. – Светка взяла меня за руку и посмотрела в глаза. – Вадим хороший. Тебе с ним будет хорошо. Он лучшая версия Вадика.
Почему-то мне стало неприятно. Я высвободила ладонь, с трудом удержавшись от того, чтобы не вытереть её о штанину брюк. Никогда не страдала брезгливостью, а я сейчас прямо какую-то сводню в Светке увидела.
– Знаешь, Ваня прав. Нам не надо пока видеться. Так будет всем спокойнее. Я денег просить не буду. Он будет уверен, что сделал всё, для счастья друга. Только знаешь что? – Я встала на ноги и подхватили с лавки сумочку. – Мне не нужна лучшая версия Вадика. Мне никакая его версия не нужна. Вадим хороший. Просто не мой человек, понимаешь? Как Сашка, который ходил за тобой в универе. Хороший, добрый и чужой тебе человек. Ты бы смогла с ним жить?
Светка передёрнула плечами и улыбнулась.
– Нет, конечно. Я Ваню люблю.
– Вот и люби дальше. А ко мне больше с предложением полюбить Вадима не подходи. И не переживай. Как-то справимся.
Ты меня заинтересовала
Светка давно ушла, а я продолжала обзванивать своих родственников и знакомых. И с каждым отказом становилась печальнее. Ни у кого не было денег. Ну, или их не было для меня.
Лёша, который был на нашей свадьбе, узнав, что мы разводимся, сказал, что он друг Вадику, а не мне. Если бы попросил он – вопросов не возникло бы. А так – точно не даст ни копейки.
С каждым сброшенным номером во мне что-то затихало. Гасло, словно свеча на торте. Таяло, как лёд под весенним солнышком. Я не думала, кому звонить. Набирала имена, спускаясь по алфавитному списку.
Две одногруппницы пообещали дать по 5000. Бывшая соседка по общежитии сказала, что поговорит с мужем и вечером отзвонится. Но этого было мало. Надо было найти ещё 90000 рублей. И я продолжала звонить.
Не позволяя себе думать о том, что будет, если деньги не найдутся, очередной раз набрала Вадика. Я звонила ему ежедневно трижды в день и столько же раз отправляла сообщения во всех мессенджерах и смс.
Сначала он был недоступен. Потом связь появилась, но эффекта было столько же. Сообщения висели неотвеченными. Трубку он не взял ни разу. Но я продолжала писать и звонить, потому что мало указать на дверь.
Надо решить насущные вопросы. Надо вывезти нашу одежду, документы и вещи. Игрушки Андрюшки, его развивашки. Университетские записи и вырезки из журналов с интересными дизайнерскими решениями.
Особенно сейчас было важно получить ПТС. Но Вадику всегда было наплевать на то, что надо мне. Его интересовала всегда только его личность. И только его желания всегда имели вес.
Ему нравилась китайская кухня. А я могла просто сидеть рядом в кафе, если ничего не понравилось из еды. Голодная. И его это совершенно не смущало. Просто на обратном пути он покупал мне бургер в киоске и всё.
Поэтому я не ждала, что и сейчас он откликнется. Просто выбрала из списка и нажала дозвон. И едва не выронила трубку, когда она ответила недовольным голосом.
– Чего надо?
– Денег! – На автомате выпалила я.
– Кто бы сомневался. Так и знал, что будешь надоедать просьбами. Ну, давай, начинай свою заунывную песню разведёнки. Дави на жалость.
Мне стало противно от пренебрежения, сквозящего в голосе. Но ещё больше защемило в груди оттого, что он не спросил про сына. Про меня тоже не спросил, но безразличие мужа к Андрюшке меня обижало сильнее всего.
– Не будет никаких песен разведёнки. Потому что и жалости у тебя никакой нет. Я к тебе не за жалостью, а за деньгами. Займи, пожалуйста, на один месяц 90000. Сегодня.
– Ого! – присвистнул Вадик. – Ну ты даёшь!
В его голосе было слышно удивление и интерес. Именно последний и подтолкнул его продолжить разговор, а не отбить без объяснения причин.
– Что тебя изумило, Вадик?
– Лер, ты умеешь заинтересовать. У тебя есть конкретная сумма. Нехилая такая сумма. Просишь в долг, а не орёшь про сына и прочую лабуду. Да и вообще, без претензий разговариваешь. Давай подробности. На что? Почему именно сегодня? На какой срок? Чем будешь отдавать?
– Вадик, какая разница? Главное, что мы оформим всё документально и я буду тебе должна по договору. То есть точно отдам.
В трубке повисла тишина. Но не та, которая наваливается тяжёлым грузом, а лёгкая. В неё чувствовалось любопытство. Словно за тобой подсматривает ребёнок, спрятавшийся за занавеской.
Я улыбнулась, понимая, что Вадик заинтересовался.
– Нормально так, Лер. Разве так дела делаются? Ты меня как инвестора отпугиваешь. Повышаешь риски по сделке и возврату вложений. Ты там не вписалась, случайно, в какие-то рискованные сделки?
– Нет. Всё очень практичное и вполне законное. – Муж сомневался. Ему надо было что-то ещё. Что-то, что склонило бы чашу весов в мою пользу. И, каким-то женским чутьём, я поняла, что именно. – Вадим за этим проследит лично.
– О! – оживился муж. – Вот это гарантия! Вы вместе вкладываетесь?
– Можно и так сказать.
– Правильно! Ты к Вадиму поближе держись. Этот дурак тебя любит без меры. Им ты будешь вертеть, как захочешь. Ему и рожать не надо, он и так, как щенок за тобой будет ходить.
Мне стало противно. Ко мне он относится плохо, это понятно. Где-то появилась другая, она нравится больше. Сын утомляет, тоже нет вопросов. С детьми тяжело, а Андрюшка ещё и не говорит. Его надо хотеть понять, чтобы общаться.
Но что ему сделал двоюродный брат? Всегда выручал, прикрывал, избавлял от проблем и забот. Даже в поликлинику на взвешивание в первый год возил нас сыном не муж. Мне было обидно за Вадима, но обострять я не решилась.
– Это я как-то сама разберусь, от кого мне рожать, а от кого не рожать. Что ты про деньги скажешь?
Вадик хмыкнул. Даже находясь от него далеко, я понимала, что он сейчас задумал что-то очень неприятное. Такое, что у меня встанут волосы дыбом, но отказаться я не смогу.
– Знаешь, Лера, я дам тебе денег. – После приличной паузы продолжил Вадик. – Но у меня есть одно условие.
Кабальные условия
Пока Вадик сомневался и выспрашивал про деньги, я была спокойна. Этот и отказать мог, и дать, с одинаковой вероятностью. Но когда он сказал, что будет условие, моё сердце ёкнуло. Тут точно просто быть не могло.
Вокруг меня текла жизнь. Мамочки гуляли с колясками, дети носились с мячом, изредка вскрикивая и хохоча. А я превратилась в соляной столб, боясь спугнуть или прослушать что-то важное.
– Чего ты хочешь, Вадик?
– Хочу настоящих рыночных отношений. Мы оформим договор, по которому ты возьмёшь деньги под проценты. Ты же не думаешь, что я тебе их просто так одолжу на месяц? Мне-то они достаются не так легко, как тебе кажется. Поэтому, всё по-взрослому, под 40%.
Я нахмурилась, пытаясь посчитать, сколько буду должна сверху за месяц, но никак не могла сообразить. Поэтому решила спросить.
– Если годовых 40%, то в месяц выйдет около 3,5?
В трубке раздался злорадный смех. У меня аж руки заледенели. Вадик так смеялся, когда собирался сообщить о чём-то неприятном.
– Лер, это не годовых. Я тебе дам под 40% за месяц. Это 1,3% в день.
И он снова засмеялся, а у меня горло сдавило так, словно на нём сжалась петля удавки. И на этого человека я надеялась? Этого выбрала в мужья?
И от голоса которого и сейчас замирало всё внутри. Только сейчас не радостно, а тоскливо, словно он выжигал во мне огромную дыру. Словно старался уничтожить чувства, которые я к нему испытывала.
Именно в эту секунду я поняла, что меня бросили! Вышвырнули, как собачонку за порог. Мне захотелось выть и кататься по земле прямо тут, на дорожке парка.
Я его люблю, а он так по-свински. На улицу. И даже не спросил, как я, как сын. Где мы ночуем? Что едим? И денег даст под 1,3% в день. В день!
Меня затрясло, как припадочную.
Словно в мои тёплые чувства наступили с размаху сапогами с железными набойками. Растоптали любовь, которая раненной птицей хлопала переломанными крыльями, пытаясь улететь туда, где не будет так больно.
Чтобы не разрыдаться, я прижала ладонь к губам. Тихонько размазывала солёную влагу по лицу. Старалась не всхлипывать.
– … И тогда с мамой подъедете к нотариусу и оформите договор займа.
– С мамой?
– Ну да. С Татьяной Гавриловной. Меня нет в городе я на ретрите. Но ты же на такие мелочи, как мои планы внимание не обращаешь. А сама денег просишь срочно. Сегодня. Ты потом вспоминай мою доброту. А то, кто бы тебе ещё помог деньгами? Нет таких дураков.
Меня трясти не переставало. Хотелось, чтобы он сказал, что всё это неудачная шутка. Сказал, что любит меня. Что я его красивая девочка, а не вот это вот всё!
– Так что ты скажешь, Лера? Или на такие отношения ты не способна? Только жить за чужой счёт?
Разве могло быть больнее? Казалось, что нет, но стало! Стало почти невыносимо душно и противно. А ещё страшно. Ведь если сейчас отказаться, то не видать нам с Андрюшкой домика мечты. Значит, надо пихать свои чувства подальше в глотку и соглашаться.
– Я согласна. Только не сегодня. Если такие большие проценты, то завтра давай встретимся у нотариуса в 9 утра. В 10 мне понадобятся деньги, а переплачивать за лишний день я не хочу.
– Ого! – С ноткой восхищения ответил Вадик. – Хорошо. Тогда я предупрежу маму. К 9 часам у нотариуса на повороте. Что-то ещё?
– Пусть сумму не вписывает. Если я найду ещё деньги без процентов, то у тебя возьму меньше.
Вадик замолчал. Мне казалось, что от удивления у него в голове сломалась какая-то важная шестерёнка, и он пытался запустить весь процесс мышления без неё. В конце концов, в трубке что-то щёлкнуло.
– А ты растёшь. Схватываешь прямо налету. Так, глядишь, и в люди выбьешься из декретных тёток. Хорошо, пусть так и будет. Пришли мне завтра утром, не позже 8 утра сумму, которая тебе нужна. Я её в договор вставлю, а мама распечатает.
– Я сама могу распечатать, чтобы не тревожить Татьяну Гавриловну.
– А вот это лишнее. Я вычитаю все цифры и условия, чтобы маме не пришлось перепроверять ещё раз. Ты можешь что-то напутать или специально изменить, а напрямую маме будет надёжнее. И это, давай прощаться. Мне пора снова на ретрит.
Безо всякого предупреждения Вадик разорвал связь. Я вытерла слёзы и с двойным упорством продолжила обзванивать записную телефонную книжку. Так удалось найти ещё 5000.
А потом я оформила в банке кредитную карту с большим льготным периодом, бесплатным снятием наличных и годовым обслуживанием. Пластик мне не выдали, но и без него часть денег удалось получить по QR-коду при помощи смартфона.
Половину ночи я прокручивала в голове этот разговор. Пыталась вспомнить, было ли что-то тёплое у Вадика ко мне, или только я сгорала от чувств к нему. А утром отправила сообщение мужу и, отведя Андрюшку в детский сад, получила от свекрови 45000 рублей.
Для равновесия
День был просто кошмарным. Сначала мне пришлось общаться со свекровью. Ну, как общаться? Выдерживать её презрительный высокомерный взгляд. А потом, когда документы были подписаны и заверены нотариусом, она выложила из брендовой сумочки стопку купюр.
И вот в этот момент я была готова зарыдать в голос. У неё были холёные, ухоженные руки с идеальным маникюром. А у меня пальцы, изрисованные несмываемым фломастером, и ногти, обрезанные под корень без лака.
Мне стало ужасно стыдно, что я так выгляжу. Вадик денег на косметику не давал. Тушь подарила Светка, помаду мама. Вот и все средства по уходу. Маникюр считал лишней тратой. Кто меня увидит в декрете?
А когда я этими пальцами стала пересчитывать деньги и вовсе скривилась. Комментировать не стала, но смотрела так презрительно, словно она подала нищенке, а та стала рассматривать купюру на свет.
А я так и выглядела! Футболка, джинсы. Не брендовые, обычные. Шоппер сшитый мамой и босоножки, будь они неладны!