– Нет. А что ты хотел услышать?

– Я хочу услышать то, что ты хочешь сказать.

Мне удалось пожать плечами и улыбнуться.

– А мне и сказать нечего. Новостей нет. Разве только мне сегодня пообещали привезти вещи. Где-то через час доставят несколько коробок.

– Из магазина?

– Нет, это наша с Андреем обувь и одежда. Похолодало, а мы живём тут без тёплых вещей. Логично перевести гардероб сюда. Кстати, – я развернулась сильнее, – сможешь присмотреть за Андреем, пока я буду носить коробки?

– Коробки?

– Ну да. У нас всего 2 чемодана. Один у меня, второй нужен мужу для поездок, а как ещё перевозить гардероб? Вот он и собрал всё в коробки.

– А! Так это Вадим приедет? – На лице Артёма появилась улыбка.

– Вадим, только не тот, которого ты знаешь. Посиди, пожалуйста, несколько минут с Андреем, а потом я вернусь и заберу сына.

Артём нахмурился.

– Угу, и заберёшь сына. – Зуев вздохнул, одним глотком допил чай. А потом как-то подозрительно безразлично добавил. – Посижу, конечно. Только стукни в дверь напротив, чтобы я не пропустил этот момент. Я тебе помогу.

Он налил ещё чая и взял его с собой. А я, когда за Зуевым закрылась дверь, облегчённо выдохнула. Значит, ничего страшного он не услышал. Значит, моя тайна пока не раскрыта.

Только бы Вадик сделал всё быстро: привёз, выгрузил и отдал. Только бы не вызвал вопросов у Зуева. Только бы… только бы… только бы. Эта мысль билась без остановки в моей голове, пока я готовила еду.

Подошло время обеда. Я накрыла на стол, но была готова выскочить на улицу в любой момент. Артём, увидев мою нервозность, снова перенёс тарелки на детскую мебель. Сам сел напротив Андрея.

Во второй раз это вызвало не умиление, а ревность. Они что, теперь всё время будут есть без меня? Вообще-то, я – мать. Поэтому я принесла второй детский стульчик к маленькому столику. Взгромоздилась на голубенькое сиденье.

Колени торчали выше тарелок и мне пришлось развернуться боком. Я потянулась к ложке, чтобы дать Андрею суп-пюре, но Артём не позволил. Сначала посмотрел так, что я отодвинулась, потом объяснил.

– Понимаешь, управление мозгом иногда на кончиках пальцев. А ты его кормишь, переодеваешь, переобуваешь. Ему надо расти, становиться чемпионом, да, Андрей?

Сынишка, обычно любивший, чтобы ему во всём помогали, радостно вскрикнул, схватил ложку и стукнул ею по столу. Вышло очень громко. Я даже подпрыгнула от неожиданности.

Потянулась к сыну. Хотела вынуть из рук Андрея ложку, чтобы тихо и быстро его покормить, но Зуев не дал. Он схватил мою ладонь, а когда я повернулась спросить, что случилось, продолжил.

– Лера, прекрати опекать мужика.

– Да я и не буду. Пусть растёт самостоятельным. Я только сейчас его покормлю, иначе будет громко, долго и грязно.

– Да. А потом он научится. И начинай прекращать опеку прямо сейчас.

Мы скрестились взглядами. Я не хотела подчиняться и не планировала смотреть, как сын капризничает, пачкается или размазывает по столу суп. Но и противиться Артёму не могла.

Мне безумно хотелось ему довериться, подчиниться. Просто положиться на мнение Зуева и крепкое плечо. У меня было ощущение, что я добровольно подчиняюсь. Артём не давил, но спокойно подчинял.

Я медлила. Смотрела в невероятно яркие голубые глаза Зуева и чего-то ждала. Андрюшка завозился и начал стучать ложкой по тарелке. Губы Артёма дрогнули в улыбке.

Он скосил взгляд в сторону сына, словно предлагая мне сделать это так же осторожно. Не поворачивая головы, я посмотрела на Андрея. Тот усердно орудовал ложкой с такой скоростью, словно за ним гнались.

Сжав мою ладонь, Зуев положил её на стол. Он так открыто улыбался, что я решила не обращать внимания на звон посуды и последствия. Ничего, вытру. Зато если Вадик приедет прямо сейчас, сын будет занят. Вадик!

Теперь уже заторопилась я. Старалась быстрее съесть обед и боялась пропустить звонок. Без конца смотрела в телефон, проверяла пропущенные. Мужчины съели суп, потом тефтели с овощами.

Травяной чай я заранее заварила в пузатом чайнике. Зуеву налила в его любимую фарфоровую чашечку. А остуженную до нужной температуры порцию сына, начала заливать в термокружку с соломинкой.

– Лера, налей Андрею чай, как мне.

– Это тот же самый чай.

– В чашку налей. В красивую.

– В фарфоровую? Артём, перед тобой всё ещё ребёнок.

Зуев посмотрел на меня внимательно. Улыбнулся. Обвёл взглядом комнату.

– Это будущий чемпион. И потом, для кого это всё, если не для любящей семьи, если не для растущего в ней ребёнка? А? Лер?

– Но он же разобьёт!

– Он научится. Лей.

Я принесла вторую фарфоровую чашку и налила туда чай. Восторг в глазах Андрея невозможно было передать словами. Он пил, а сам не сводил взгляда с Зуева. Старался делать всё так же, как он.

А я смотрела на этих двоих и понимала, что вот так, наверное, надо жить. Не трястись над разбитой чашкой для своего сына. Да для любого ребёнка её не жалеть. Давать кричать, пачкаться, ронять, но самому!

Это и есть жизнь, а у меня не такая. Поглядывая на телефон, я ждала входящего от Вадика, который обещал привезти наши вещи. Но его не было ни через час, ни через три.

А когда я позвонила через 4 часа после нашего разговора, абонент был вне зоны действия сети. Всё было как обычно. Муж, на которого я должна была опираться, меня обманывал и игнорировал.

И не только меня, но и своего сына! И это было обиднее всего. Я никак не могла поверить, что Андрей останется без тёплой одежды.

Даже ночью, когда спустилась за тёплой водой, чтобы дать лекарство, проверила входящие. Свет экрана озарил кухню, в которой я не включила свет.

В кресле у окна поднял голову Зуев. Посмотрел на меня с сочувствием.

– Брось ты уже проверять телефон. Он не приедет. – Потом помолчал несколько секунд и добавил. – Иди спать. Завтра всё решим.

А ты в чёрном!

Утро было хмурым, самочувствие паршивым. То ли после очередного обмана Вадика у меня не было настроения, то ли тоже начала заболевать. Пока было непонятно и одинаково противно.

Умываться пошли в пижамках и тапочках. Халат остался в комнате Зуева, а идти за ним категорически не хотелось. Зато мне пришла в голову свежая мысль. Обычно я сама чистила Андрею зубы, а сегодня решила изменить ситуацию.

Прислушавшись к тишине в коридоре, я бегом рванула на кухню за пластмассовым стульчиком. Схватила тот, что стоял у раковины, и рванула наверх.

Проскакала по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и на верхней площадке едва не столкнулась с Зуевым. Он был, как всегда, одет во всё чёрное. К тому же, уже вышел из душа, судя по мокрым кончикам волос.

Едва успев затормозить, я начала терять равновесие, как тогда, на лестнице в доме. Но на этот раз быстро успела выскользнуть, выставляя перед собой стул.

– Это Андрею, чтобы сам умывался и зубы чистил.

Зуев скользнул взглядом по моему неумытому лицу, голым плечам, груди, едва прикрытой тонкой тканью. Соски тут же сжались в острые вершинки, и я прижала к ним спинку стула, чтобы прикрыть.

Артём поднял на меня взгляд потемневших, ставшими почти синими глаз, улыбнулся. А потом сжал обе ладони в кулаки, отогнув большие пальцы вверх.

– Отлично! – сказал он хриплым голосом. При этом взгляд был восхищённым и жарким одновременно. И было понятно, что он в восторге вовсе не от моего решения принести в ванну детский стульчик.

Боком я проскользнула за спину Зуева и бегом кинулась в нашу с сыном комнату. Щёки пылали, а между лопаток жёг взгляд Артёма. И пока я чистила зубы и приводила себя в порядок, краснела от воспоминаний.

На удивление, Андрей прекрасно справился с умыванием. Не капризничал, не требовал внимания. Он водил зубной щёткой, словно прислушиваясь к своим ощущениям. Удивлялся.

Сейчас мы были похожи. Сын узнавал что-то новое, я тоже. Вглядываясь в своё раскрасневшееся лицо с блестящими голубыми глазами, я видела своё смущение. Отголоски стеснения перед Зуевым.

Было понятно, что он меня волновал. Но сейчас, глядя на свои красные щёки, я поняла, что и я ему небезразлична. Вспоминала, потемневший взгляд, жадные прикосновения, страсть.

Прикоснулась к губам, ощущая на них следы поцелуев Артёма. Облизала языком, словно ловя вкус травяного чая. Меня словно снова коснулось дыхания Артёма. Его восхищённый взгляд.

Ему правда нравится, как я выгляжу? Без косметики, укладки, с обрезанными под корень ногтями? В старенькой, застиранной одежде? Ведь у него была такая красивая жена.

Я понимала, что не ровня ей или идеальным девушкам, которые вьются возле богатых мужчин. Но несмотря на это, мне тоже хотелось нравиться Артёму. Ловить его восторженный взгляд, плавиться от прикосновений.

Помня, что я ещё не разведена в Вадиком, что узнай Зуев о том, что мой брак только штамп в паспорте, я лишусь шанса получить собственное жильё, замерла. Испугалась последствий.

А потом, словно со скалы шагнула. Подняла руку и медленно, словно рукой Артёма, сняла резинку с высокого хвоста. Блондинистые локоны рассыпались по плечам, а после расчёски стали мягкими волнами.

Андрей восторженно загудел. Я подмигнула сыну и решилась на ещё одну вольность, которую давно уже себе не позволяла. Вместо застиранного спортивного костюма, я достала из чемодана платье.

Оно было всесезонным, всепогодным и на все случаи жизни. Рукав ¾, скромный квадратный вырез, приталенное. С расклешённой юбкой чуть выше колен. Посмотрела на сына, а он, восторженно хлопнул в ладоши.

И я окончательно решилась! Андрею дала самому надевать футболку с длинным рукавом. Сама скрылась в ванной и вышла уже в платье и с распущенными волосами.

Разумеется, уже в коридоре, начала корить себя за глупость. Надо было одеться удобно. В костюме бегать за сыном проще, и не надо думать, как выглядит юбка сзади, когда я наклоняюсь.

Подойдя к лестнице, была уверена, что ошиблась. Что это глупая затея, и надо одеваться так, чтобы проще выполнять свои обязанности. А распущенные волосы – признак чего-то неприличного.

Спускаясь по ступенькам, уже заливалась румянцем от мысли, что хотела понравиться Зуеву. Что это глупо и совершенно недопустимо. А ещё, что я не вынесу, если ему не понравится. Просто не переживу!

С роем колючих мыслей в голове я вошла на кухню. Артём повернулся в нашу сторону с дежурной улыбкой. Но, едва он увидел меня в платье, замер. Скользнул взглядом по распущенным волосам, шее, ключицам.

Чашечка в его руках дрогнула. Артём шумно втянул в себя воздух. Поставил кофе на столешницу. Поднял на меня глаза, словно спрашивая разрешения. Не увидев протеста, прошёлся взглядом от лица по всем изгибам фигуры.

– Ты прекрасно выглядишь, Лера. – В его хриплом голосе билось желание. Глаза искрились чувствами. – Тебе очень идёт платье и другая причёска. Ты такая необычная сегодня.

От этой откровенной похвалы у меня внутри вспыхнули радость, смущение, остатки страха, желание кинуться в его объятия и смущения. Меня охватили все чувства сразу.

Я так растерялась, что вместо того, чтобы принять комплимент, посмотрела на водолазку Артёма и неуклюже брякнула, – а ты, как всегда, в чёрном.

Взгляд Зуева стал напряжённым.

Взаимопомощь

Я сразу поняла, что сморозила глупость. Увидела, как замер Зуев, и вспомнила, что он пережил трагедию. Чёрный – не способ доминировать, а признак утраты, горя.

Прикрыв ладонью рот, я потянула Андрюшку в сторону стола.

– Прости, я не хотела задеть. Это всё не моё дело. Ты можешь ходить в чём угодно, – лепетала я, но делала ещё хуже.