– Это меня не так уж беспокоит. – Она покачала головой. – Ворд в своем роде не менее интересен, чем вы, хотя уступает вам в гибкости мышления. Среди них почти отсутствует разнообразие – как это слово ни понимай. Они быстро наскучат мне. Однако… – Она пожала плечами. – Будь что будет.

– И все же ты нам помогаешь, – заметил Тави. – Обучаешь. Доставляешь сведения. Бесценные сведения.

Она склонила к нему голову:

– Это далеко от прямого выступления против них. Я помогаю вам, юный Гай. Им я не врежу.

– Разница почти неуловимая.

Она пожала плечами:

– Какая есть.

– Ты говорила, что прямо вмешалась в сражение за Цереру.

– Гай Секстус, призвав меня на помощь, попросил создать условия, которые с равной силой влияли бы на всё сущее.

– Но Алере эти условия были более выгодны, чем ворду, – сказал Тави.

– Да. И они укладывались в те пределы, которые я установила для Дома Гаев тысячу лет назад. – Она пожала плечами. – Поэтому я исполнила его просьбу, как и умерила погоду для плавания по твоей просьбе. – Она чуть склонила голову к плечу. – Вижу, ты пережил предыдущий урок. Попробуем снова?

Тави устало поднялся на ноги.

Следующая попытка продлилась целых полминуты – дольше первой – притом ему удалось свалиться не в ледяную воду, а в чудесный мягкий снежок.

– Перелом кости, – отметила Алера. – Превосходно. Вот тебе случай попрактиковаться в водяной магии.

Тави взглянул на нелепо вывернутую левую ногу. Скрипнув зубами, он попробовал приподняться, но левая рука вывернулась из-под него. Не было сил терпеть такую боль. Снова упав в снег, он нашарил на поясе рукоять кинжала. Почти сразу ему удалось привнести в мысли упорядоченную кристаллическую структуру доброй стали, и боль унялась, оставив спокойное бесчувствие магии металла.

– Я устал, – сказал он. Голос тоже как будто отделился от него самого. – Сращивать кости – дело утомительное.

Алера улыбнулась и собиралась ответить, но тут пруд взорвался облаком брызг и колючих капель.

Заслонившись от ледяной волны, Тави проморгался и уставился на Китаи. Фурии подняли ее из пруда на водяном столбе и аккуратно опустили на пол. Непривычная алеранцам красота молодой женщины дополнялась необыкновенным изяществом. Волосы у нее, как почти у всех маратов, были мягкими и чисто белыми. По бокам она сбривала их наголо, оставляя длинную гриву, спускающуюся по центру головы, по обычаю клана лошадей племени маратов. Она была одета в облегающую серо-голубую летную кожаную куртку. Одежда превосходно подчеркивала ее стройное телосложение с более развитой мускулатурой, чем у обычной алеранской девушки. Ее раскосые глаза яркой зеленью походили на глаза Тави, но при этом жестко блестели.

– Алеранец! – рявкнула она так, что эхо отдалось от ледяных стен. Тави явственно ощутил жар ее ярости у себя в животе.

И поморщился.

Китаи шагнула к нему, уперлась кулаками в бока.

– Я говорила с трибуном Кимнеей. Она уведомила, что ты относишься ко мне как к шлюхе.

Тави захлопал глазами:

– Мм, что?

– И не разыгрывай мне тут невинность, алеранец! – бросила она. – Если кому и знать, так это Кимнее.

Тави ничего не понимал. Кимнея служила трибуном логистики в Первом алеранском легионе – но до того, как непреодолимые обстоятельства сделали из нее трибуна Кимнею, она была хозяйкой Кимнеей – хозяйкой лучшего дома дурной репутации в маркитантском лагере.

– Китаи, – взмолился Тави, – я ничего не понимаю.

– Ага! – Она взмахнула руками. – Надо же, такой блестящий полководец и такой безмозглый! – Обернувшись к Алере, она ткнула в Тави пальцем. – Объясни ему.

– Не нахожу в себе необходимых способностей, – с холодком отозвалась Алера.

Китаи повернулась к Тави:

– Кимнея говорит, что по обычаю вашего народа те, кто собираются пожениться, не ложатся друг с другом, пока не принесут обетов. Нелепый обычай, но у ваших граждан он такой.

Тави покосился на Алеру. Щеки у него вспыхнули.

– Мм. Ну да, так положено, но делается так не всегда…

– Она уведомила меня, – продолжала Китаи, – что командующие твоего ранга часто берут в постель куртизанок – просто для удовольствия – и бросают этих бабенок, когда найдут себе подходящую жену.

– Я… да, иногда молодые граждане так делают, но…

– Мы с тобой который год вместе, – сказала Китаи. – Мы что ни день делили постель и удовольствия. Не один год. И ты наконец кое-чему научился.

Тави казалось, что щеки у него сейчас полыхнут огнем.

– Китаи!

– Меня уведомили, что наша продолжительная связь даст гражданам Алеры повод к насмешкам и негодованию. Что все они видят во мне шлюху принцепса. – Она оскалилась. – И не знаю уж почему, это считается очень дурным.

– Китаи, ты не…

– Я не позволю так со мной обращаться, – прорычала она. – Ты болван. Тебе и без того далеко до Короны, так ты еще даешь своим гражданам повод уличить тебя в явной слабости. Как ты смеешь позволять мне быть средством, с помощью которого тебе причиняют вред?

Тави беспомощно таращился на нее.

Ярость стекла с ее лица.

– Конечно, – очень тихо договорила она, – это всё, если считать, что ты собираешься взять меня в жены.

– Честное слово, Китаи, я не… я о таком даже не думал.

Глаза у нее стали круглыми, рот приоткрылся – очень похоже, что в ужасе.

– Ты… ты не… – Она сглотнула. – Ты хочешь взять другую?

Теперь и Тави вылупил глаза:

– Нет! Нет, во́роны, нет же, Китаи! Я не думал, потому что мне в голову не приходило, что может быть иначе. В смысле, тут и думать не о чем, чала.

На миг ее сомнения сменились облегчением. И тут же на лице отразилась новая мысль. Китаи угрожающе прищурилась:

– В моем согласии ты даже не сомневался! – (Тави поморщился. Опять.) – Ты вообразил, что у меня нет выбора. Что в моем отчаянном положении мне ничего не остается, как стать твоей женой.

Ясно: что бы он ни сказал, сделает только хуже. Тави прикусил язык.

Китаи крадущимся шагом приблизилась к нему и ухватила за грудки, сумев, несмотря на разницу в росте, приподнять его над землей. Молодая маратка была куда сильней любой алеранки такого же сложения – и это даже без фурий.

– Так вот что, алеранец. Ты со мной больше не ляжешь. Ты будешь обращаться со мной в точности как положено с молодой госпожой из граждан. Ты станешь за мной ухаживать – и по всем правилам, не то придушу, можешь мне поверить.

– Мм, – произнес Тави.

– И еще, – грозно продолжала она, – ты будешь ухаживать за мной, как положено у моего народа. И проявишь при этом легендарное искусство и вкус. И только после этого мы снова разделим постель.

Она развернулась на пятках и шагнула обратно к пруду.

Тави наконец обрел дар речи, выпалив:

– Китаи! Ты бы хоть рассказала, какие у твоего народа обычаи на этот счет.

– А ты мне оказал такую любезность? – не оборачиваясь, огрызнулась она. – Разузнай сам – я же разузнала! – Она, как на твердый лед, шагнула на воду пруда, повернулась, послала ему последний негодующий взгляд, сверкнула зелеными глазами и скрылась в глубине.

Онемевший Тави беспомощно смотрел ей вслед.

– Ну, – заговорила Алера. – Едва ли я – хороший судья в сложностях любви. Но мне представляется, ты оказал этой молодой женщине очень дурную услугу.

– Я не нарочно! – возмутился Тави. – Когда мы познакомились, я понятия не имел, кто мой отец. Я был никем. То есть мне в голову не приходило, что понадобится ухаживать согласно обычаю. – Он махнул рукой на пруд. – И она, кровавые во́роны, была совсем не прочь! Еще больше не прочь, чем я. Она мне и выбора-то не оставила.

Алера задумчиво свела брови:

– Какое это имеет значение?

Тави помрачнел:

– Ты на ее стороне, потому что она девушка.

– Да, – улыбнулась Алера. – Я не знаток, но успела узнать, на чьей стороне мне, по вашим обычаям, положено стоять в этом споре.

Тави вздохнул:

– Ворд вот-вот погубит государство и весь мир. Она могла бы выбрать более удачное время.

– Вполне возможно, что другого времени не будет, – напомнила Алера.

При этих словах Тави умолк, уставившись на взбаламученную воду пруда.

– Тогда лучше бы мне поскорей с этим разобраться, – наконец заговорил он. – Готов поспорить, конец света она за оправдание не примет.

Алера снова хмыкнула.

– Продолжим? – еще с улыбкой в голосе предложила она. – Начнем с правильного сращивания кости, после чего вернемся к полетам.

Тави застонал:

– Сколько еще?

– Думаю, полдюжины взлетов, – спокойно сообщила Алера. – На сегодня.

Полдюжины?!

Тави разом почувствовал, как устал. В воображении мелькнула картина: вот он лежит на снегу медуза медузой, все кости разбиты вдребезги, а рассвирепевшая Китаи выжимает жизнь из его дряблого тела.

Алера смотрела на него с безмятежной улыбкой.

– Так мы продолжаем?

Глава 1

В дверь коротко постучали, и в каюту вошел Антиллар Максимус. Они дружили с Академии, добрых три года прожили в одной комнате, поэтому Макс, один из немногих на всем флоте, входил к Тави без спросу.

– Подумал, тебе следует знать, – с порога начал Макс и тут же замолчал, присмотревшись к Тави. Закрыв за собой дверь, он выпалил: – Кровавые во́роны, Кальдерон, ты что, заболел?

Тави, корпевший над картами за маленьким письменным столом, уныло протянул:

– Плохо спал ночью.

На резком привлекательном лице Макса сверкнула мальчишеская улыбка.

– Ага… Тяжко привыкать к холодной койке, когда уже привык к согретой. – Тави ответил ему ровным взглядом. Макс улыбнулся шире прежнего. – Не пойми неправильно. Я всегда считал, что командиру легиона необходимо порой отдохнуть и расслабиться. Если у него есть женщина – я целиком за. Я бы даже подыскал замену, если ты, командир, не будешь слишком разборчив.

Тави взялся за кружку с чаем:

– Если не замолчишь, пока я допиваю, эта кружка полетит в твою тупую башку.

Макс скрестил руки на груди и с безмятежной улыбкой прислонился к дверям.

– Конечно, правитель.

Прозвучавший титул отнял у Тави последнюю каплю принесенного Максом веселья. Тави знал о смерти деда, но ни с кем ее не обсуждал. Да и доказательств не было. Алера ясно дала понять, что никому на флоте показываться не станет.

К тому же большая разница: быть законным наследником или на деле занять пост Первого консула.

Тави отогнал эти мысли. Подумает об этом в свое время. Пока – главное выжить.

– Ты не просто так пришел, Макс?

Тот тоже погасил улыбку и неловко кивнул:

– Возвращается Красс. Вот-вот будет на палубе.

Встав, Тави залпом допил остатки крепкого чая. Едва ли его слабое бодрящее действие могло помочь после мучительных уроков Алеры, но надо было попытаться.

– Вызови ко мне Магнуса и Первое копье. Просигнальте на «Чистокровный» приглашение Варгу: при первой возможности прибыть на «Слайв».

– Уже исполнено, – успокоил Макс. – Ты хоть галету доешь.

Тави нахмурился, однако вернулся к завтраку – простой корабельной галете, сухой и серой, выпеченной из остатков муки и наименее тошнотворной части левиафана.

– И так бы обошелся, – сказал он, однако заставил себя откусить кусок. Если день обернется к худшему, поесть будет некогда.

– Я тут подумал, – сказал Макс. – В словах Китаи есть смысл.

– Не замечаю, – покачал головой Тави.

Макс крякнул:

– Слушай, Тави, ты мне друг, но, во́роны, бываешь иногда таким слепым…

– Ты это о чем?

– Ты, чтоб тебя, алеранский принцепс, парень, – ответил Макс. – Образец, так тебя и так, – или должен им быть.

– Смешно, – заметил Тави.

– Ясно, смешно, – огрызнулся Макс. – Но хочешь не хочешь, пост этого требует. Всегда и всюду являть пример чести и достоинства молодого алеранского гражданина.

– И что? – вздохнул Тави.