– Значит, на ней то самое кимоно, в котором ее положили в гроб, – сказал Футагояма.

– Да, определенно, – поддержал Сакаидэ.

– Почему она здесь оказалась?

– Я не знаю, но положили ее аккуратно. А кто рядом с ней?

– Это мужчина. Неужели… – сказал я.

На втором трупе были брюки.

– Кто он? Он тоже мертв? – спросил Футагояма.

Сакаидэ вытянул верхнюю часть тела из травы, стараясь рассмотреть лицо мужчины. Я не забывал внимательно следить за происходящим вокруг, но сейчас мое сердце забилось не от страха попасть на мушку снайпера. Этот человек был определенно мертв, и тут ничего не поделаешь, но я, по крайней мере, надеялся, что он не из тех, кого я знал. Пожалуйста, я молился, чтобы он оказался незнакомцем.

– Ох, что же это такое!

Обычно спокойный голос Сакаидэ звучал так, словно его горло перехватили рыдания. Инстинктивно мы встали на четвереньки рядом с Сакаидэ, разводя руками жесткие стебли травы вокруг тела. Ладонью я нащупал какой-то твердый предмет, лежавший рядом на земле. Подняв его, я понял, что это книга.

– Эй, вы живы? Нет, безнадежно. Что же это делается?!

– Кто это? – спросил я.

Однако ответа от Сакаидэ не последовало. Поэтому я бросил книгу и, пробравшись дальше по траве, всмотрелся в лицо трупа. Под бледным лунным светом виднелись мясистые щеки. Толстые губы были слегка приоткрыты, и между них выглядывали зубы. Веки были плотно закрыты, голова запрокинута назад.

У меня вырвался вскрик:

– Кадзуо, господин Кадзуо Инубо!

– Господин Инубо?!

От моих слов Футагояма тоже побледнел. Хозяин «Рюгатэя» лежал, холодный как лед, в густой высокой траве, его мясистые щеки освещала луна. Передо мной предстало лицо Сатоми, охваченное отчаянием.

Глава 8

1

В ту ночь по нам никто не стрелял. И никаких призраков мы тоже не видели. Выйдя из зарослей, мы все вместе, включая Митико, вернулись в «Рюгатэй». Оттуда я позвонил по телефону Танаке в полицейский участок Каисигэ, чтобы сообщить об обнаружении двух тел. Двери «Рюбикана» в полночь запирали, но у Сакаидэ был ключ от двери на переходе между зданиями. Поэтому я смог воспользоваться телефоном, не спрашивая у хозяев и, таким образом, избежав неприятной необходимости смотреть в глаза Икуко или Сатоми.

Вскоре после этого детективы, видимо, направились прямо на кладбище Хосэндзи. Мы все вернулись в свои комнаты и легли спать. Я думал, что меня разбудят, но этого не произошло, и я проснулся на следующий день в 6 утра. Как обычно, меня разбудил звук колокола.

Проснувшись с шестым ударом колокола и выглянув в коридор, я впервые за долгое время увидел на газоне во дворе троих детективов из полиции префектуры. Рядом с ними были Сакаидэ, Масуо и Кадзусигэ Футагояма. Отсутствовал только Кадзуо Инубо, без которого до сих пор никогда не обходился этот кружок. Икуко и Сатоми Инубо тоже нигде не было видно. У меня сжалось сердце, когда я подумал о том, как они сейчас себя чувствуют, и остатки сна сразу же улетучились.

Пока я смотрел, шестеро мужчин, видимо, окончив разговор, направились к каменной лестнице, ведущей в «Рюбикан». Вдалеке появился Юкихидэ, который тоже закончил свою работу и начал спускаться из звонницы.

– Господин Танака, – позвал я, и все повернулись ко мне. Я поклонился, они ответили легкими кивками. Фукуи и Судзуки было остановились, решая, что делать дальше, но потом оставили Танаку и пошли дальше к лестнице. Только Танака развернулся на каблуках и направился через лужайку к коридору. Обернувшись ко мне, он махнул рукой в сторону «Сибуита-но-ма». Я понял и пошел по коридору в указанном им направлении.

Мы встретились с Танакой перед «Сибуита-но-ма». Он, стоя во дворе, оказался гораздо ниже меня. Разговаривать так было трудно, поэтому я сначала присел на корточки, а потом спустился на камни и надел гэта.

– Это были Эрико Курата и Кадзуо Инубо, верно? – спросил я.

– Да, – быстро ответил он.

– Значит, получается, что преступник зачем-то перенес оба тела туда?

– Что это может значить? Что в Кадзуо Инубо стреляли не там, а где-то еще?

– А вы думаете, Кадзуо Инубо застрелили там?

– Нет. Но, по-видимому, очень близко. Небольшое количество его крови обнаружили около храма. Поэтому мы думаем, что в него стреляли или рядом с храмом, или в бамбуковых зарослях под звонницей.

– Какие-нибудь улики у нас на этот раз есть?

– Ничего очевидного. Но есть довольно много необычных особенностей. Как всегда.

– Понимаю. И что же это?

Танака вытащил из кармана тот же зеленый блокнот в виниловой обложке. Он заговорил, не открывая его.

– Прежде всего, что касается госпожи Эрико Кураты, она была одета в белое кимоно, в котором ее положили в гроб. И на этот раз никто не пытался ее раздевать, все было так, как она лежала в гробу. Это подтвердила Икуко Инубо. Мы говорили с ней по телефону, труп мы ей не показывали, но никаких сомнений нет. Однако на уровне голени ее белые носки таби были связаны шнурком от кимоно.

– На уровне голени?

– Да.

– Для чего, интересно?

– О своих соображениях я расскажу позже.

– А руки?

– Руки совершенно свободны. Далее, Кадзуо Инубо убит из охотничьего ружья. Одним выстрелом в область сердца. На одежде четкие следы пороха. Преступник, очевидно, прижал дуло к груди, а потом выстрелил, – сказал Танака, открывая свой блокнот.

– Значит, он стреляет спереди, верно? – спросил я.

– Именно так. Кроме того, пуля была обыкновенная, не дум-дум.

– Похоже, и господина Морию убили тоже не пулей дум-дум.

– Нет, обыкновенной.

– Что-нибудь особенное на трупе господина Инубо обнаружили?

– Семерку на лбу. И на лбу Эрико тоже. Преступник продолжает писать эту цифру каждый раз, когда подбрасывает трупы. В предыдущих случаях было то же самое, но на этот раз обратила на себя внимание одна особенность. Раньше ничего подобного не было.

– Что же это?

– Две книги.

– Книги? Да, действительно!

Я отчетливо помнил, что поднимал книгу.

– Я помню. Там правда была книга. Что это за книги?

– Одна называется «Гимны».

– «Гимны»?

Не предполагая услышать от Танаки такое неожиданное слово, я немного растерялся.

– Правильно. Книга под названием «Гимны, часть вторая». Выпущена издательством Японской христианской ассоциации. Размер А-шесть, полутвердый переплет. Впервые опубликована первого декабря тысяча девятьсот семьдесят первого года. А эта – сто пятьдесят пятое издание от пятнадцатого апреля девяносто первого. Похоже, сборник гимнов такой же бестселлер, как Библия.

– Гимны, гимны…

От неожиданности я глубоко задумался. Казалось, не могло было никакой связи между серией душераздирающих преступлений и гимнами. С какой стати сборник гимнов? Может быть, преступнику было безразлично содержание книги, и под руку случайно подвернулся этот сборник гимнов.

– Вторая книга – сборник стихов Хакусю Китахары.

– Что, сборник стихов Хакусю?

Этого я тоже никак не мог предположить.

– Да, литературная серия «Синтё бунко». Первое издание вышло пятого декабря пятидесятого года, а эта книга – десятого мая девяносто второго. Это шестьдесят третье издание. Обе книги лежали возле трупов. Об этих фактах мы уже рассказали господину Сакаидэ и господину Футагояме, поэтому вам нет необходимости держать это в секрете.

– Хорошо. Только, господин Танака, что, по-вашему, это может означать? Сборник гимнов, сборник стихов Хакусю…

– Нет, господин Исиока, как вы, наверное, и предположили, мы тут бессильны. Честно говоря, и не только тут. Мы еще подумаем, осмотрим еще раз тела, но я не думаю, что вы возлагаете на это большие надежды, я и сам это понимаю. Однако такова реальность. У меня в машине есть копии оглавлений и предисловий из обеих книг. Могу вам одолжить, если нужно.

– Да, покажите, пожалуйста.

– Тогда, пожалуйста, выйдите к воротам «Рюгатэя», машина стоит там.

– Понятно. Я пройду туда по коридору.

Мы встретились у прохода, я надел гэта, и мы вместе пошли к микролитражке полицейского участка Каисигэ. Танака вставил ключ в скважину замка, открыл дверцу, наклонился по пояс над задним сиденьем, вытащил лежавшую там пачку бумаги размером с еженедельный журнал и протянул ее мне. Пачка была довольно толстая, и, судя по ее виду, можно было предположить, что полицейские скопировали обложки, оглавления и примерно половину текста из каждой книги.

– Хорошо, на сегодня всё. У нас запланированы еще дальнейшие обследования и допросы.

Сказав это, Танака сел за руль, а я поблагодарил его и направился обратно. Тут же за углом «Рюбикана» я столкнулся с детективами Фукуи и Судзуки. Они, не произнося ни слова, только кивнули, и мы разошлись каждый в свою сторону.

Сняв гэта и надев тапочки у входа, я подумал, не зайти ли в большой зал «Рюбикана». До обеда еще оставалось время, и я не был особенно голоден. Но мне хотелось поймать там кого-нибудь и расспросить, что он думает о вновь обнаруженных трупах. Особенно я хотел услышать мнение Сакаидэ и Кадзусигэ Футагоямы, с которыми мы вместе обнаружили тела. Однако с большей вероятностью в большом зале «Рюбикана» можно было встретить Икуко или Сатоми. Особенно мне не хотелось снова видеть печаль на лице Сатоми.

Итак, я пошел в сторону «Рютэйкана» и размышлял, поднимаясь по коридору. Что означают сборник гимнов, сборник стихов Хакусю и тот факт, что икры ног Эрико были связаны шнурком?

Что касается двух книг, сборника гимнов и сборника стихов, то в них есть нечто схожее. Это очень смутный образ чего-то прекрасного и чистого. Однако в то же время они совершенно несовместимы с непристойным и жестоким обращением с телами Сатико Хисикавы и Кэйдзо Мории. Что за этим скрывается? Почему такое сочетание несовместимого? Мог ли один и тот же преступник совершить очевидное сексуальное насилие и романтично положить рядом с трупами томики гимнов и стихов?

Нет слов, кража трупа из крематория сама по себе невероятно непристойный поступок. Видимо, был какой-то большой смысл в том, чтобы после этого вновь подбросить этот труп в кусты рядом с кладбищем вместе со сборниками стихов и гимнов?

Я остановился посреди коридора, полистал пачку копий и наугад решил прочитать оглавление сборника стихов Хакусю. Среди названий стихотворений были «Дзясюмон», «Тайная песня Дзясюмон», «Сад в комнате», «Плотный туман», «Облачный день» и «Багровое небо».

Я поднялся по коридору и вернулся в свою комнату. Затем я сел за свой стол и записал пункт за пунктом ход произошедших до сих пор событий, включая убийство, обнаружение подброшенных тел и подробное описание места происшествия. Я хотел потом представить все это в виде таблицы.

При этом я старался не упустить какие-либо факторы, большие или мелкие, которые могли бы оказаться существенными для расследования, такие как наличие или отсутствие следов пороха на одежде, наличие или отсутствие цифры, написанной на лбу трупа. Однако мне были известны не все данные, например, примерное время смерти жертв. В некоторых случаях, таких как убийство Онодэры, оно было совершенно неясно. Так что таблица была далека от совершенства, но ее должно было хватить, чтобы составить представление об общей структуре дела. Память у меня хуже, чем у Митараи, поэтому, если постоянно не держать перед собой собственных записей, я забываю, что надо было обдумать. Вот почему мне необходимы такие таблицы.

Таблица была готова. Составив список основных событий и держа его перед собой, я снова скрестил руки на груди. В ней должно было быть все. Иными словами, все ключи к расшифровке преступлений, разгадке различных загадок, установлению виновного и полному раскрытию дела должны были быть в этой таблице.