– Я встретил её у окраины парка и вытащил из петли её собственных кос, которыми она хотела удавить себя. Она так отчаянно мне сопротивлялась, что мне пришлось позвать на помощь ещё двух братьев. Мы втроём еле смогли довести её сюда. Я подозреваю здесь одну из бесчисленных драм вдовьего положения. Не одна жизнь уже спасена Общиной из числа жертв невыносимого социального предрассудка – индийских вдов. Али и многие его друзья борются всеми силами и с этой скорбью Индии. В дальних Общинах, среди лесов, есть детские приюты, где несчастные вдовы-матери воспитывают своих и чужих детей. Суди теперь сам, дорогой брат, нуждается ли в ночной помощи этот кусочек мира.

Он вывел меня на одну из аллей, ласково простился и вновь пошёл на дальние дорожки, продолжая своё ночное дежурство. Расставшись с ним, я остановился и стал осматриваться вокруг. Куда бы я ни повернулся, всюду, насколько охватывал взгляд, я видел маленькие огоньки, значение которых мне теперь было хорошо понятно.

Целые рои новых мыслей появились во мне. Я начинал понимать, что значит, не теряя ни минуты в пустоте, «быть бдительным» и служить встречному человеку, служа в нём самой Жизни.

Я возвратился домой и снова стал читать записную книжку брата.

«Мы с тобой прервали нашу беседу на том месте, где я характеризовал твою деятельность как служение Богу в человеке, – читал я продолжение второй записи, точно она была продолжением моих собственных мыслей. – Это путь каждого человека, ищущего духовного ученичества. Для ученика нет иных часов жизни на земле, как часы его труда, и весь его день – это радостное дежурство, которое он несёт не как долг или подвиг, а как самое простое сотрудничество со своим Учителем.

Радостность ученика приходит к нему как результат его знаний. Его до тех пор не покинут все предрассудки тяжёлых обязанностей, скуки добродетельного поведения и нудности долга, пока сердце его не освободится от мыслей о себе, о своём «я».

Лишь тогда ему станет легко, когда его глаза перестанут видеть через призму своего эгоистического «я», и только тогда ученик будет готовым к более близкому сотрудничеству с Учителем.

Как ты представляешь себе эту взаимную деятельность ученика и Учителя? Думаешь ли ты, что Учитель ежечасно направляет весь трудовой день ученика, водя его на помочах, как мать младенца, стараясь научить его ходить?

Нежность, внимание, любовь и помощь Учителя превышают всякую материнскую заботливость. И характер их совершенно иной, чем заботливость матери, в которой на первом плане стоят бытовые, чисто эгоистические заботы.

Деятельность Учителя в его стремлении охранить ученика лежит прежде всего в самом ученике, в его проявлениях чистоты. Не в том состоит забота Учителя, чтобы предложить ученику комплекс тех или иных условных возможностей и рецептов, как достигнуть совершенства, но в том, чтобы пробудить дух его к тем делам, которые необходимы именно ему для его высшего развития. Лишь в таких делах ученик смог бы сам найти весь тот Свет и истину, через которые он сумел бы понять, что знание не есть ни слово, ни учение. Оно – действие. Оно означает быть и становиться, а не слушать, критиковать, принимать то, что нравится, и выкидывать то, что не подходит под собственное предрассудочное убеждение данной минуты, а также усваивать частицу, не видя целого. Дух Учителя толкает ученика к распознаванию, к умению свободно наблюдать за своими собственными мыслями.

День за днём всё крепнет верность ученика, если он видит в каждом деле не себя, а ту любовь, которая идёт через него. Не «я» становится его бытом, но принцип «через меня». Он освобождается с каждым днём от всё большего количества предвзятых мыслей, которые коренились в его «я». И бесстрашие, бывшее раньше порывами его души и числившееся среди его добродетелей, становится тогда необходимой атмосферой его дня, его простой силой.

Не имей предрассудка отделённости от Учителя только потому, что тебя разделяет с ним расстояние. Расстояние существует до тех пор, пока в сердце живёт предрассудок одной земной жизни. Как только знание расширяет кругозор – исчезает и тень расстояния, как и тень одиночества.

Перед проясняющимся взором ученика нет гор мусора, мешающих ему видеть Гармонию. Но Гармония не зависит ни от места, ни от храмов, у которых молятся, и сама она не храм, которым восторгаются. Гармонию постигают постольку, поскольку носят её в себе.

Через внутреннюю самодисциплину человек начинает проводить в свой текущий день своё духовное творчество. Более того, он начинает по-настоящему понимать, что такое «характер», и по-новому складывает всю свою внешнюю жизнь. Если раньше он торопливо вскакивал с постели, в последнюю минуту покидал свою комнату, чтобы успеть выполнить неотложные дела, и оставлял свою квартиру похожей на запущенное логово, – теперь ему становится ясно, что окружающая его атмосфера неотделима от него самого.

Если раньше он вёл неупорядоченную жизнь, оправдывая себя наличием у него таланта, и принимал свою богемность за неотъемлемую часть артистичности, то он ничем не отличался от любого «теософа-искателя», считающего своё внешнее убожество неотъемлемым бесплатным приложением к своим исканиям, к своей теософии.

Чем шире раскрывается духовный горизонт ученика, тем дальше и яснее ему, сколько красоты он может и должен вносить в свой быт, чтобы быть живым примером каждому, с кем столкнула его Жизнь.

Простой день ученика, бдительно проводимый в труде, внимании и доброте, перестаёт быть унылыми, серыми буднями, как только задача его начинает заключаться не в том, чтобы просто «искать», а в том, чтобы «быть и становиться».

Перед глазами ученика перестаёт разворачиваться панорама одних лишь земных фактов. Его дух вникает во всё и связывает ежечасно лентами любви всё происходящее в его буднях, объединяя в единстве оба трудящихся мира: и земной, и небесный.

Чтобы суметь стать настоящим духовным учеником, тебе надо понять, принять и благословить все свои внешние обстоятельства.

Надо понять, что и тело, и окружение твои не являются плодами одного лишь нынешнего воплощения. Они всегда складываются кармой веков. И ни одно из внешних обстоятельств не может быть отброшено волевым приказом. Чем упорнее ты хотел бы отшвырнуть со своей дороги те или иные качества встречаемых тобой людей или обстоятельств своей жизни, тем упорнее они будут следовать за тобой, хотя бы временно тебе и удалось их избежать или скрыться от них.

Они переменят форму и снова рано или поздно встанут на твоём пути. Только сила любви может освободить внешний и внутренний путь человека, только одна она превратит унылый день в счастье сияющего творчества.

В начале духовного развития каждому человеку кажется, что талант творчества – это выявленное вовне могущество духа. Он не принимает в расчёт величайших неосязаемых даров: смирения, чистоты, любви и радостности, если они не звучат для него как полезная земная деятельность.

Только длинный путь труда в постоянном распознавании приводит к целеустремлённости Вечного, в каждом действии его духовного и материального творчества. Порядок внешний становится простым отражением порядка внутреннего, точно так же как каждое обдумывание нового творческого импульса не может выливаться в действие без наличия основы диалектического мышления. Если скульптор хочет отразить стремление к победе своего народа, он должен углубиться во всю его историю, должен духом прочесть невидимые страницы доблести и национальной мудрости своего народа. Он должен постичь сам, в собственном сердце, вековое самоотвержение народа, главные идеи, двигавшие его к совершенствованию, – тогда только он сможет уловить ту ноту, на которой звучит для его народа современная ему жизнь.

Лишь тогда скульптор сможет воссоздать в образах живой порыв, когда он пережил в своём сердце всю Голгофу, всю скорбь распятия, всё величие продвижения своего народа по этапам исторических мук и возвышений к тому кульминационному моменту духовной мощи нации, который он хочет отразить для истории.

Ни глина, ни полотно не выдержат экзамена и нескольких лет, если их творцы ухватили лозунг и пустили его в массу как ходкий и прибыльный товар. Их произведения займут место лишь плохой агитационной рекламы среди случайно выброшенного хлама.

В проявлениях творчества ученика, как у талантливого врача, всегда живёт меткость глаза духовного, ведущая непосредственно к интуиции. Но эта интуиция – не плод крохотного исследования, а синтез Мудрости, просыпающейся вовсе не в данный текущий момент; она – только видимое следствие многих невидимых творческих напряжений, имя которым Любовь.

Раскрепостить в себе Любовь и достичь возможности вносить её мирно и просто, как доброту, во все дела и встречи, нельзя одним лишь умственным напряжением. Свободно наблюдая свои импульсы, неустойчивость, скептицизм или жадность, можно лишь прокладывать мелкие тропки, по которым со временем двинется сила, как кровообращение нового организма.

Что такое духовное ученичество? Только путь освобождения. Можно ли считать ученичеством жизнь, если в ней нет основ гармонии? Такого ученичества быть не может. Сколько бы и какими бы путями ни искал человек Учителя, он не сможет его найти, если его мировоззрение полно легкомыслия и он наивно ожидает, что у него внутри что-то само по себе изменится, раскроется, лопнет, как гнойный нарыв, или, наоборот, расцветёт махровым цветом.

Скучнейшие «искатели» – это те, кто вечно оглядывается назад и ищет в настоящем оправдания или подтверждения тех бредней, что снились им в молодости. Величайший из путей труда – путь освобождения.

Нет ни одного мгновения, которое могло бы выпасть из цепи звеньев кармы без исполнения величайшей обязанности человека: подобрать это звено немедленно, ибо оно всегда – зов Вечности, всегда ведёт к освобождению, каким бы маловажным оно ни казалось легкомысленному человеку.

В ученике, оценившем путь не только свой, но и каждого другого, то есть понявшем важность воплощения, недопустимо легкомыслие. Это не значит, что надо идти по жизни с важной физиономией существа, выполняющего «миссию» и не умеющего смеяться. Это значит в каждое мгновенье знать ценность летящего «сейчас» и уметь его творчески принимать и отдавать.

Плоть и дух, как нераздельные клетки, не могут сочетать небо и землю иначе, как развиваясь параллельно. И чем больше раскрывается потенциал духа, тем шире освобождаются клетки тела для впитывания в себя светоносной солнечной материи.

Смерть для духовно свободного существа – только порыв движения величайшей радости. Смерть для человека, всю жизнь проведшего в плену предрассудков, – крёстный путь очищения, хотя бы человек был очень хорошим и добрым в своей обывательской жизни.

Быт, с его условностями, чаще всего скрывает собой те стены предрассудков, о которые разбивает себе лоб умирающий. Первая из заповедей твоего ученического поведения должна состоять в понимании трудового дня как сложного конгломерата духовного единения с живой жизнью каждого встречного. Для тебя «день» – это всегда и во всём участие тех невидимых помощников, которые окружают тебя, вне зависимости от места, времени и расстояния, во всех твоих делах и встречах. Ты никогда не бываешь один, ты всегда трудишься с ними.

Пока в ученике не разовьются его психические чувства, дающие ему возможность ясно ощущать присутствие высоких сил, верность его должна вырасти в огромную любовь. Любовь, к кому бы она ни была – к Богу, к Учителю, к любимому святому, – только тогда приведёт к желанному слиянию с теми, кому поклоняются и кого призывают, когда перейдёт в служение видимым окружающим людям, которым ученик научается нести поклон любви.

Путь ученичества для всех один: если несчастные стучатся в твою дверь – ты на правильном пути».

Здесь вторая запись обрывалась.