Я закусила губу. У меня не было в этом особой уверенности. Действительно, моя биологическая мать помогла нам, но всё же она была небесным телом, а не обычной мамой, – такой, как моя тёплая мамочка, которая меня удочерила, а потом растила, кормила, ругала, утешала, обнимала и целовала. Лунная мать была совсем другой – холодной, отстранённой, далёкой. Конечно, в отличие от злобного Шеши, она всегда присматривала за мной, но только сильно издалека.

– А если я её не найду? – спросила я. – Или вдруг она не сможет мне помочь?

– Не волнуйся. Просто сообщи нам об этом, твоё принцесочество, и мы что-нибудь придумаем, – сказала Найя. – Пришли нам геккограмму.

– Чего?

– Это одно из моих изобретений, – объяснила Найя, доставая записную книжку, в которой оказалось множество чертежей. – Коммуникации на гекконовой основе. Вообще-то у ящериц крайне примитивная нервная система. Но после того, как я иммунологически стимулировала их лимбическую систему и провела ящерепликацию, гекконы научились запоминать ограниченное количество звуковых сигналов и передавать их друг другу.

Я взирала на записи Найи, разинув рот от удивления. Не понимала ни то, что у неё там начерчено, ни то, что она говорила.

– Ты изобрела мобильники на гекконовой энергии?

– Не совсем, но интересно, что кое-какие принципы работы действительно совпадают, – заметила Найя. – А ещё я создаю средство интергалактической коммуникации под названием чай-чат. В качестве проводника в нём используется вещёство танин, которое содержится в чае, а звуковые волны расшифровываются, проходя сквозь блюдце, но это изобретение ещё не доработано. Абоненты обжигают язык…

Я была потрясена.

– Вот уж не знала, что ты так увлечена изобретательством!

Ну надо же! Моя подружка из шестого класса обычной школы в Парсиппани на самом деле была ракшей из Запредельного царства за семью морями и тринадцатью реками. Мало того, она ещё оказалась изобретателем! А я-то всегда считала Найю добродушной, но малость чокнутой девчонкой. Вечно она ходила, уткнувшись в свой телефон, постила картинки и даже была членом группы фанаток Нила, которые называли себя нилкамалками.

– Ты думаешь, почему я так интересуюсь мобильными телефонами? – Найя поправила один из хвостов у себя на голове. – Если человек любит губную помаду с блёстками и фильтры для селфи, это ещё не означает, что он не может увлекаться наукой.

– Ну, теперь, когда все вопросы решены, – перебила Мати, вручая мне маленькую ящерку с липким языком, – знакомься с Тиктики Первым.

Переступив на мою руку своимии цепкими лапками, геккончик уставился на меня выпуклыми глазами, а я еле сдержала дрожь.

– Тиктики? Но ведь это и означает «геккон» на бенгали? А как его зовут?

Мати и Найя посмотрели на меня, как на ненормальную. Потом Найя сказала тихонько, словно боялась обидёть геккона:

– Твоё высочайшество, это же ящерица. У ящериц не бывает имён.

Я закатила глаза, стараясь не завопить от того, что Тиктики топает липкими лапками по моей руке.

– Ну ладно, как это всё работает?

– Очень просто, – ответила Найя. – Нужно шепнуть Тиктики своё сообщение, а затем оторвать ему хвост. Тиктики ненадолго скроется, чтобы передать всё в тишине и спокойствии, а мы получим твоё сообщение от одного из гекконов, которые будут при нас.

– Оторвать хвост! – воскликнула я, с ужасом глядя на скользкое зеленоватое создание с выпученными глазами и гибким хвостом. – Вы шутите, что ли?

– Любое устройство сотовой связи должно иметь кнопку отправки, – невозмутимо объяснила Найя, как будто ей ничего не стоило оторвать геккону хвост. – Тем более что это особенные тиктики. У них хвосты отрастают мгновенно. И не волнуйся, если он вернётся не сразу после передачи сообщения; наши геккофоны любят прогуляться.

Ящерка посмотрела на меня с глубоким сомнением, а затем перешла с моей руки в авторикшу и устроилась на спинке водительского сиденья. Супер. Мало того что родители отказываются покупать мне нормальный мобильник, так теперь ещё придётся пользоваться для связи скользкой ящерицей с быстро отрастающим хвостом. Телефон-раскладушка, и тот лучше.

– Удачи, Киран. – Нил схватил меня за руку, не обращая внимания на окружающих. – Возвращайся поскорее вместе с моим братом, чтобы мне не пришлось застрять тут в роли царя.

– Постараюсь, – пообещала я, немедленно почувствовав, какая у меня горячая и влажная ладонь.

Меня смущало такое внимание со всех сторон, но всё равно было приятно хотя бы на мгновение ощутить взгляд Нила и понять, что мы – вместе.

Найя и Мати обняли меня по очереди, а потом Найя, хлюпнув носом, заявила, что нам необходимо сфотографироваться всей компанией – ей, Нилу, Мати, Туни и мне. Мы встали рядом, а после щелчка фотоаппарата Найя добавила смешной дурацкий фильтр, и у нас появились единорожьи рога на лбу и радуги, торчащие из глаз и носов.

– Некрасиво, – сказала я, но всё равно рассмеялась.

– Красиво, – возразил Нил и посмотрел мне прямо в глаза.

У меня в груди стало так горячо-горячо. Прийя сразу начала многозначительно кашлять, а Мати и Найя глупо переглядываться, но я не обращала на это внимания. Я краснела и улыбалась Нилу. Он снова вопросительно заглянул мне в глаза.

– Да, и спасибо за то, что спасла мне жизнь, когда мы были в изоляторе. Я у тебя в долгу.

Ну наконец-то! Как долго я ждала эти слова. Внутри у меня всё запрыгало от радости. Значит, Нил всё-таки не забыл, что я для него сделала. И это был самый лучший подарок, гораздо лучше любого праздника, или волшебного оружия, или дворца, полного драгоценностей. Я расплылась в улыбке:

– Конечно, в долгу.

– Удачи, лунная девчонка, – сказал он особым голосом, предназначенным только для меня.

– Спасибо, принц-полудемон, – смущённо ответила я. – Желаю вам весёлого штурма дворца!

Сразу после этого девочки СРС помогли Нилу забраться в царский паланкин, установленный на спине у слона. Он сел на красивый трон, помахал мне рукой и одобрительно показал большие пальцы. Найя слала воздушные поцелуи. Слон громко затрубил, и все ушли, оставив нас с Туни вдвоём искать мою лунную маму.

Сначала я была настроена очень оптимистично.

– Э, мама? – крикнула я, глядя в небо. – Это Киранмала. Ты меня слышишь?

Туни летал вокруг и во весь голос распевал песню на стихи Рабиндраната Тагора^[5], которую я частенько слышала от приёмной мамы:

– О ааа-мааа! Чанде ало! Ооо, моой луунный свеет!

Скоро стало ясно, что лунная мама отвечать не спешит, и я начала сердиться. Почему моя родная мать меня не замечает, когда она так нужна? Почему её никогда нет рядом, почему она не пытается накормить меня и не пристаёт с вопросами, как всякая нормальная мама?

Я вела авторикшу очень медленно, стараясь не пугаться Тиктики, дремлющего у самого моего плеча. Мы уже сильно удалились от берега и ехали через участок леса за деревней, когда я краем глаза уловила что-то необычное. Мне даже показалось, что на нас катится большая оранжевая луна. Но это была не луна. О нет! Прямо на авторикшу по лесной тропинке катилась, набирая скорость, огромная тыква! Я резко повернула руль, но всё равно слегка запоздала – авторикша налетела на старый кривой корень, торчащий посреди тропы.

– А-а-а! – завопила я, уверенная, что всё кончено.

Авторикша подлетела в воздух, и я треснулась головой о крышу.

– Нас расплющит, и мы станем начинкой в этом тыквенном пироге! – заверещал Тунтуни.

– Держись! – крикнула я, пытаясь остановить авторикшу.

Мы летели прямо на эту Золушкину тыкву.

– Каждая птица за себя!

В последний миг Туни стремительно выпорхнул из авторикши. Тиктики Первый проснулся, издал странный чмокающий звук и вдруг запрыгнул мне на голову! Фу-у.

Авторикша врезалась в тыкву, и та словно взорвалась. Треснувшая корка разлетелась в клочья, оранжевая мякоть выплеснулась наружу, залепив ветровое стекло и полностью закрыв мне обзор. Я ударила по тормозам, и авторикша дёрнулась и застыла.

– Тысяча чер-р-тей! – заорала я, сама не зная почему, и скинула с головы Тиктики Первого.

После того как дворники слегка расчистили ветровое стекло, я с изумлением поняла, что, помимо горы мякоти, из тыквы вывалилось что-то ещё. Точнее, кто-то. На дороге передо мной, всего в нескольких сантиметрах от колёс, лежала древняя старуха, сморщенная, как старый кожаный башмак.

– Ой, нет-нет-нет, – причитала старуха, закрывая голову краем белого сари. – Теперь тигр до меня доберётся!

Я выскочила из авторикши, чтобы помочь ей.

– Бабушка, с вами всё в порядке?

Старуха с трудом поднялась, держась за меня. Была она крошечная, сухонькая, с пергаментной кожей и хрупкими ручками, которые я боялась сжать, чтобы не сломать. Я всмотрелась в старушку – может быть, это моя лунная мать приняла такой облик? Но, едва старушка заговорила, мне сразу стало ясно, кто она такая.

– Месяц назад я шла этой тропой в гости к своей дочери, и на меня напал свирепый тигр. Он хотел сожрать меня, но я была такая худая – кожа да кости, – сказала старушка, поправляя очки, заляпанные тыквенной мякотью, и слегка шепелявя, потому что у неё не хватало зубов. – Мне удалось уговорить тигра не есть меня, пока я не растолстею на хлебах у дочери, и он пообещал, что будет ждать на этой тропе, когда я пойду обратно домой.

– А дочь, чтобы перехитрить тигра, посадила вас в выдолбленную тыкву и пустила её катиться по тропе! – воскликнула я радостно. – Я знаю эту историю!

Папа рассказывал мне её тысячи раз, как и многие другие истории Запредельного царства. Нет, это была не моя мама, а просто старушка из давно любимой сказки!

Только я об этом подумала, как произошло что-то ещё более странное, чем старушка, катившаяся домой в тыкве. Как и в случае с Нилом, откуда ни возьмись, появилась голубая бабочка и уселась бабуле на нос. И тут же старушка замерцала, как изображение в испорченном телевизоре. А когда изображение восстановилось, передо мной стояла не седая бабуля, которая боялась тигра, а сам тигр!

Животное громко зарычало, обнажив сверкающие белизной клыки. Я так и подскочила с перепугу и торопливо попятилась.

– Клянусь старыми перьями в своём хвосте! Если это тигр, то мы, должно быть, старушка, которую он собирается съесть! – взвизгнул Тунтуни, пулей влетев в авторикшу. – Запрыгивай, принцесса! Заводи мотор!

Я рухнула на водительское место и трясущейся рукой нажала кнопку зажигания. Мотор взревел, потом отчаянно затарахтел… и не завёлся.

Тигр был большой, гладкий, мускулистый. Тыквенная мякоть отлично сочеталась по цвету с его рыжим, в чёрную полоску, мехом. Мелкие фрагменты корки повисли на усах и застряли в зубах. Тигр бросил на нас голодный взгляд и оглушительно зарычал.

– Мы умрём! – всхлипнул Тунтуни, обхватив меня за шею жёлтыми крыльями, и на этот раз мне даже не хотелось спорить. – Но я слишком хорош, чтобы петь в желудке у тигра!

Глава 4
Тигр по имени Банти

– Скорее! – заголосил Туни, всем весом налегая на кнопку зажигания. – Шевелись, если не хочешь, чтобы твой папа рассказывал всем сказку про принцессу и птицу, которых съел тигр, обвалянный в тыквенной мякоти!

Тиктики протестующе зачмокал.

– Хорошо, пусть будет принцесса, птица и ящерица, съеденные тигром, обвалянным в тыквенной мякоти, – поправил себя Туни.

– Прекрати! От тебя никакой помощи. – Я трясущимися руками попыталась сдвинуть птицу в сторону. – Ты мне двигатель зальёшь!

Но Тунтуни продолжал выкрикивать бесполезные указания, а ящерица – чмокать и щёлкать. Так продолжалось до тех пор, пока тигр не зарычал снова.

– Прекрати свой бессмысленный визг, – крикнул он, сверкнув белыми клыками.

Ну, тут мы с Тунтуни завизжали одновременно, и даже Тиктики Первый громко затрещал от страха. И птичка, и ящерка нырнули мне за спину, а я снова принялась жать негнущимися пальцами на кнопку.

– Ты обязательно зальёшь топливный инжектор! – зарычал тигр.

– Отвяжись! – заорала я с перепугу. – Честно, мы совсем не вкусные!