Мы мчались вверх тормашками сквозь что-то типа отсека космического корабля, мимо экранов компьютеров и множества приборных панелей. Потом Банти сделал скачок, и мы оказались в доме, очень похожем на мой собственный дом в Нью-Джерси, только вместо коврового покрытия там росла трава, а с потолка свисали сталактиты. Я стиснула шерсть на тигрином загривке, а Банти, выскочив из дома через заднюю дверь, вбежал в огромный платяной шкаф, из шкафа – в мерцающий лес, где на деревьях вместо листьев висели фоторамки, фотоаппараты и мобильные телефоны устаревших моделей. Я хотела попросить Банти притормозить, чтобы сорвать один телефончик, но сцена уже снова переменилась, и мы заскользили по волнам, только это была не вода, а волнующаяся материя пространства-времени.

– Это гравитационные волны! – с ужасом и восторгом крикнул Тунтуни.

Я и сама сияла от волнения, улыбаясь крошечным сёрферам на малюсеньких досках, которые были похожи на работников шоколадной фабрики из книжки с таким же названием. Один из сёрферов бесстрашно мчался, обхватив доску пальцами обеих ног. Он напомнил мне полуобезьянку Будху – невозможно ленивого сводного братца Нила, а следом за Будху вспомнился Бхутум, тоже сводный братец – наполовину филин. Интересно, что они сейчас поделывали?

Сцена вновь переменилась. Теперь мы стояли на краю гигантской старинной пишущей машинки. Между клавишами угрожающе закручивались тёмные вихри, что-то булькало и пузырилось, источая ядовитые запахи. Пожалуй, кротовая нора, образованная с помощью рубиново-красных берцев, была самым странным из всех путей сквозь пространство-время, которыми я пользовалась. Но, если эта нора пролегала в ткани сказочных историй, я, кажется, догадывалась, что означает встреча с пишущей машинкой.

– Судя по историям, которые я читала, нам придётся прыгать с клавиши на клавишу, – сказала я Банти.

– Я пытаюсь, но ничего не получается!

Тигр порывался прыгнуть на первый ряд клавиш, но невидимая сила не пускала его. Банти тянулся то к одной, то к другой клавише, но волшебство отодвигало их подальше. Тигр взревел от возмущения.

Тиктики Первый чмокал, и щёлкал, и вращал глазами почти на триста шестьдесят градусов, будто хотел что-то сказать, но мы его не понимали.

– Наверняка надо произнести какое-то волшебное слово или заклинание, – заметила я, смутно припоминая историю, где герои примерно так себя и вели.

– Знаю! – крикнул Тунтуни. – Что-то вроде «джаду-кар», или «чи-чин-пак», или «джури-джури-алу-бхаджа»!

Первые два слова в переводе с бенгали означали «волшебство» и «абракадабра», но вот третье совершенно точно было названием жареной картофельной соломки.

– Может быть, надо указать место, куда мы направляемся? – предположила я. – Например, Парсиппани или Нью-Джерси?

– Да уж от этого точно будет больше толку, чем от «джури-джури-алу-бхаджа», – заметил Банту.

Тунтуни обиженно поджал клюв.

– Просто я слегка проголодался, – сказал он. – Тоненькие ломтики жареного картофеля пришлись бы сейчас очень кстати.

У меня сразу заурчало в животе. Я тоже не отказалась бы от хрустящих ломтиков картошки.

Я почти не сомневалась, что, указав место назначения, мы продолжим путь, но когда Банти попытался прыгнуть на клавишу «П», а потом ещё дальше – на «Н», у него опять ничего не вышло. Он даже произнёс заклинания, предложенные Туни, но и это не помогло.

– Некорректно, неэффективно, непрофессионально, – недовольно прорычал тигр. – Хуже, чем пароль на моём учебном компьютере на работе.

– Нам никогда не пробиться, – простонал Туни. – Безнадёжно, принцесса! Давай уже оторвём хвост Тиктики Первому и позовём на помощь.

Он занёс клюв над подрагивающим ящеркиным хвостом, но тут у меня появилась ещё одна мысль.

– Подожди. Кажется, придумала. – Я щёлкнула пальцами. – Банти, попробуй «домой».

– Ничего не выйдет, слишком очевидно, – фыркнул Туни. – Голосую за то, чтобы оторвать этой ящерице хвост и попросить сестрицу Мати выслать помощь.

– Осмелюсь предположить, что принцесса Киранмала может оказаться права, – сказал тигр. – Уровень её логических рассуждений соответствует уровню научной диссертации.

Банти прыгнул на клавишу «Д» – и попал! Мы радостно заулюлюкали. С «Д» он перескочил на «О», «М» и снова на «О». Но, когда тигр перескакивал на «Й», у него поехали когти – или клавиша нарочно криво нажалась? – и мы дружно рухнули в тёмную пропасть между буквами.

Кто-то заорал «А-а-а-а!». Кажется, это была я.

Мы летели вниз, вниз по длинному-предлинному туннелю. Очень скоро я догадалась, что это – тот самый туннель из знаменитой сказки, в которой одна девочка попала в Страну чудес. Я не удержалась на Банти, а Туни и Тиктики – на моих плечах. Мы падали, кувыркаясь через головы, лапы и хвосты.

– Мы все умрём! Мы все умрём! – верещал Туни по привычке.

Потом он вдруг вспомнил, что вообще-то умеет летать, и активно замахал крыльями, пока все остальные продолжали камушками падать вниз. Тиктики Первый делал это молча, а мы с Банти орали так, будто наступил конец света. Ну, для нас он, может, и правда наступил.

Мы падали и падали, и я уже начала подозревать, что наше падение никогда не кончится. На земляных стенах туннеля висели маски раккошей и старинные картины с изображением змей. Мимо мелькали полки с лимонадом и самокрутящиеся скакалки, проносились скейты без колёс. Мы пролетали мимо огромных афиш романтических фильмов с красочными танцами и песнями, мимо книг с самостоятельно перелистывающимися страницами, пиратов с блестящими саблями, мерцающих солнечных систем, в которых постоянно сменялись день и ночь. Системы напоминали ту, которую я недавно разрушила в сражении с мамой Нила – Царицей раккошей. Мы проносились мимо крепостей в пустынях и красивых замков, белокурых и черноволосых куколок «Принцесса Просто Прелесть». Мы летели мимо знакомых сказок, старых и совсем новых, а также мимо множества бабочек всех форм, цветов и размеров. Бабочек, таких ярких и волшебных, что они освещали всё вокруг себя.

Я уже решила, что мы никогда не доберёмся до Парсиппани, и даже почти перестала бояться и начала привыкать к тому, что ничто мне не подвластно, и можно лишь падать, как сорвавшаяся с неба звезда.

Но, в конце концов, мы всё-таки брякнулись со стуком на дно кроличьей норы. Я ойкнула. Никто не насыпал к нашему приземлению кучу сухих листьев, как в той, другой, сказке. Пол был выложен твёрдой чёрно-белой кафельной плиткой.

– Давайте больше так не будем делать, – пискнул Туни.

– Тебе-то что жаловаться? Летел себе и летел. – Я потёрла ноющий бок.

Банти, тихо постанывая, поглаживал лапой ухо. Тиктики Первый моргал и вытягивал язычок так далеко, а втягивал так быстро, что каждый раз хлопал себя им по глазу, – похоже, тоже был не в восторге от полёта.

– И что, нам теперь нужно выпить чаю с белым кроликом? – спросила я, оглядывая смутно знакомую комнату. Стулья и столы были закреплены на стенах туннеля.

– Нет, мы в другой части истории.

Туни махнул крылом – в стене напротив располагались три дверцы, такие маленькие, что никто из нас в них пролезть не мог. Вокруг было натыкано и навешано множество указателей, и на всех написано одно и то же: «НЬЮ-ДЖЕРСИ».

– Все должно быть иначе, – пробормотала я.

В сказке Алиса искала вовсе не Нью-Джерси, да и дверца перед ней была лишь одна. Что же нам делать с тремя дверями?

Глава 8
Гадкие загадки

Я уставилась на три крошечные дверцы в стене. Первая была рыжевато-коричневая, как земля, и сплошь покрыта магическим узором-оберегом – альпоной. Затейливые белые линии закручивались в форме гибких ветвей, листьев и плодов манго. Вторая дверца была ярко-синяя, как море, украшенная отпечатками рыб. Третья дверца – зелёная, как листва, с изображением двух рассерженных павлинов, танцующих, как ни странно, под старинный проигрыватель, который нужно заводить, крутя приделанную сбоку ручку.

Над первой дверцей висела табличка с надписью:

Три замка – и ключика три.
Выпив волшебный напиток,
Ты ключи к замкам подбери.
Ну и сколько будет попыток?

Над второй дверью было написано:

Решишь загадку правильно, тупица, —
Сумеешь без проблем переместиться
Сквозь чёрную вселенскую дыру,
Сквозь червоточину, или кротовую нору.

И третья табличка над третьей дверью гласила:

А если не угадаешь, останется от тебя только мокрое место.

Ты ещё пожалеешь, что тебя мама на свет родила.

Ясно тебе, лузер?

И ноги у тебя вонючие.

– Гадко, обидно, грубо, – прокомментировала я.

– В третьей надписи даже рифмы нет, – фыркнул Тунтуни.

– Не суть, давайте попробуем повернуть ручки дверей, – сказал Банти.

Это оказалось непросто, поскольку все было такое крошечное.

Мы с тигром не сумели взяться за малюсенькие ручки, а когда Туни попытался повернуть их клювом, они не шевельнулись.

– Заперты! – объявил Тунтуни, в сердцах плюхнувшись на один из указателей. – А я говорил, что мы никогда не попадём в Нью-Джерси, несмотря на все эти указатели! И вообще мы тут умрём.

– И если даже дверцы откроются, мы всё равно в них не протиснемся, – сказала я, перечитав надписи на табличках. – Но где же напиток и ключи, о которых здесь говорится?

– Бессмысленное занятие! Уловка, чтобы отвлечь нас от мыслей о неизбежной смерти в этой комнате! – Тунтуни с трагическим видом сжал крыльями горло. – Сколько мы уже здесь сидим? Когда мы ели в последний раз? Неделю назад? Месяц? Вроде бы года ещё не прошло? Все дни слились для меня в один! Я больше не ощущаю время!

Я погладила испуганную птичку по пушистой голове:

– Мы здесь минут пять, братан.

– Конечно, имеется вероятность того, что в комнает спрятан уменьшитель, – сказал мне Банти, не обращая внимания на Туни. – Это будет соответствовать оригинальному повествованию.

Тиктики Первый молча сидел на полу, вращая глазами и высовывая язык. Стоп! Он на что-то указывал. На что-то важное!

– Спасибо, Тиктики! – Я подняла с пола маленькую фиолетовую бутылочку, на которой крупным чётким почерком было написано: «Слизни меня». – Это, должно быть, уменьшитель.

– Слизни? Какая безграмотность! – презрительно вздёрнул бровь Банти. – Типичный жаргонизм обитателей кротовых нор.

– Дайте мне! Дайте сюда! – завопил Туни. – Я иссох от жажды!

– Подожди, Туни. – Я выхватила бутылочку из крыльев отчаявшейся птицы. – Вдруг этот напиток действует совсем не так, как мы думаем?

– А у нас есть выбор? – возразил Банти. – Ты же хочешь попасть в Нью-Джерси, правда?

– Правда. – Я вытащила из бутылочки пробку и скривилась от запаха. – Ну, поехали! – Торопливо глотнув, я протянула бутылочку Туни, Тиктики Первому и, наконец, тигру.

Но и я тоже оказалась права. Волшебный напиток подействовал, но не совсем так, как мы представляли. Сама я действительно уменьшилась, но осталась собой, а вот тигр, птица и ящерица превратились в три маленьких золотых ключика и со звоном упали на кафельную плитку.

– Эй! Что… – Я чуть не задохнулась от волнения. – Банти! Я же сказала, что может получиться не то, что мы хотели!

Ключик, который раньше был тигром, ничего не ответил. И два других ключа тоже не издали ни звука. А как они могли ответить, не имея рта и вообще ничего?

– Искала три ключика, вот и получила, – вздохнула я.

Ключи на полу задёргались и зазвякали, словно требовали, чтобы я продолжала разгадывать загадку. Подняв их с пола, я заметила, что головка одного ключа украшена изображением тигра, а двух других – фигурками птицы и ящерицы.

– Ну ладно, ребята, кто знает, что делать дальше? – Ключи на ладони даже не шевельнулись; видимо, были не в курсе. – Что ж, придётся соображать в одиночку.

Я перечитала надписи над дверцами – точнее, первую надпись, поскольку вторая и третья звучали крайне издевательски, а мне сейчас негатив был ни к чему.

Три замк – и ключика три.
Выпив волшебный напиток,
Ты ключи к замкам подбери.
Ну и сколько будет попыток?