– То есть меня здесь грохнут при любом раскладе, ― подытожила я. ― Супер! Мог бы сразу так и сказать, а не складывать в мою и без того больную голову всю эту псевдонаучную бредятину.

– Я не предполагал, что капсула может лопнуть, ― ответил он раздражённо. ― И если замедлить распространение портальной магии, она постепенно растворится. Тогда ничего ужасного с тобой не произойдёт, поэтому лежи и не дёргайся. Если, конечно, жить хочешь.

– В туалет под себя ходить? ― уточнила я.

Сероглазого этот вполне резонный вопрос поставил в тупик. Есть у него естественные для человека потребности или нет, но я-то нормальная. Мне и кушать надо, и нужду справлять. На одной водичке я долго не протяну, но даже она будет требовать выхода. Глеб молчал, рыжий старичок задумчиво моргал, поглаживая свою куцую бородку, а меня как прорвало.

– Памперсы купи, ― предложила я, уже не в силах сдерживать эмоции. ― И сиделку найми, которая их менять будет. А если лень заморачиваться, то просто сунь меня сразу в этот ваш расщепитель, который магическую пыль делает, и все проблемы решатся сами собой. Лучше бы прямо там на улице и добили, честное слово. Я же простая смертная, чего со мной возиться? Без меня и к Горынычу вашему претензий у вышестоящего начальства не возникнет. Можешь…

Он снова пробормотал себе под нос слова заклинания, создающего подобие магического кляпа. В том, что это именно заклинание, я к тому моменту уже нисколько не сомневалась. Мне хватило шопинга, чтобы понять, что в этой половине реальности возможно что угодно.

– Если нельзя замедлить пламя, я обращусь напрямую в министерство с полным докладом и просьбой избавить тебя от клейма, ― зловещим тоном пообещал мне сероглазый и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Я вопросительно уставилась на старичка. Он моргнул в ответ, втянул голову в плечи и смущённо сообщил:

– В этом случае тебе просто отрежут руку. По локоть.

Глава 7

Я проснулась в квартире маминых родственников. В приоткрытое окно ярко светило солнце. С улицы доносились привычные шум и запахи большого города. Левое плечо неприятно ныло, но это было ничем по сравнению с той болью, которую я пережила во сне. Всего лишь сон… Я не могла припомнить, как ложилась спать, но воспоминания о путешествии в мир Иной теперь казались смазанными и отрывочными, как бывает после особенно ярких и эмоциональных сновидений. Никакого клейма-закорючки на моей правой руке, конечно же, не обнаружилось. Было бы донельзя странно, если бы оно существовало. Кровь чернильного демона ― ну чушь же! Таких демонов не бывает. Ни фениксов не существует, ни драконов, ни иных миров. Мне это всё просто приснилось ― имена, лица, голоса и запахи. Особенно нелепым был финал. Сероглазый заставил меня выпить какую-то зловонную гадость, после которой мне стало только хуже. В комнату прокралось то самое уродливое клыкастое чудовище, втретившее нас во дворе ― оно запрыгнуло на постель и начало меня слюнявить. Я орала и отбивалась. Старичок вслух молился каким-то древним богам. А Глеб… Ой, это вообще уму непостижимо. Он прогнал чудовище и полез ко мне целоваться. А мне страшно, больно, ещё и слюни эти липкие повсюду… Случись нечто подобное на самом деле, я бы реально спятила.

Часы в телефоне показывали без четверти полдень ― в поликлинику ехать уже поздно, но на работу смотаться всё-таки надо, чтобы мне этот десятидневный больничный включили в зарплату за текущий месяц. За вчерашний день два пропущенных звонка ― один от мамы в пять часов вечера, а второй от Анжелки уже в восемь. Лика ещё и сообщение прислала о том, что запасной ключ от квартиры вернёт мне позже. «Я встретила прынца своей мечты. Всё остальное ― пыль», ― гласило её послание. Кому что, а Лике прынцы ― самое главное. Очередная игрушка на пару месяцев, после которой снова будут жалобы на то, что все мужики одинаковые. Я позвонила маме, но она оказалась занята и пообещала перезвонить мне позже. Вставать с постели не хотелось категорически. И надо вроде бы, но лень. Я сделала ещё один звонок ― на работу. Сказала начальнице, что не слишком хорошо себя чувствую, поэтому приеду завтра, а она в ответ предложила, чтобы я сфотографировала талон больничного листа на телефон, скинула фотку ей, а оригинал привезла позже, когда будет возможность. У нас же век высоких технологий, электронный документооборот и всё такое ― данные уже поступили, я могу вообще ни о чём не париться.

Этот день я провела в постели, ни в чём себе не отказывая ― смотрела телевизор, хомячила, переписывалась с Ликой в мессенджере. Она прислала мне фотографию своего нового прынца, а я в ответ скинула портрет предыдущего с подписью: «Найди 10 отличий». Ну и понеслось ― этот не такой, у него моральные ценности, страстная романтическая натура, адекватный размер амбиций и всё такое. Короче, ничего нового. У прежнего её хахаля амбиций было столько, что если превратить их в снег, весь наш мегаполис завалило бы по крыши небоскрёбов. Собственно, из-за этого они и расстались.

После переписки с ней я всё-таки набралась решимости удалить из телефона все наши со Стасом совместные фото. И те, на которых есть только он. Пока я лежала в больнице, экс-жених ни разу не позвонил мне и не написал ― словно мы никогда и не были знакомы. Я тоже не проявляла инициативу, потому что мосты были сожжены не мной ― не мне их и восстанавливать. Да и кому это надо? Ясно же было сказано ― мы не пара. Фотки жалко, конечно, это всё-таки память, но, как говорится, «с глаз долой ― из сердца вон». Особенно жаль было удалять общую фотку, сделанную весной в клубе, где мы большой компанией отмечали моё двадцатипятилетие. На ней были запечатлены воспоминания не только о Стасике, но и о друзьях, которых я из-за него растеряла. Наверное, нельзя считать в этом виноватым только его, я ведь сама так расставила свои приоритеты, что любимый оказался важнее кого бы то ни было. Из всей прежней компании Лика только одна со мной и осталась, а раньше нас была целая развесёлая банда.

Я уже поднесла палец к иконке с изображением корзины, когда взгляд зацепился за профиль высокого мужчины, случайно попавшего в кадр. Вспышка при съёмке осветила только левую половину его лица, но даже так я сразу же узнала этого человека. Это Генка! Потомок Кощея Бессмертного! Подумала так и мысленно обругала саму себя за глупость ― я просто видела тогда его в баре, поэтому образ и отложился где-то в подсознании, а теперь вылез через сон. Другого объяснения просто не может быть. Поудаляла все оставшиеся фотографии, положила телефон на тумбочку, уставилась в потолок и поняла, что сон оставил мне неизгладимые впечатления ― сердце колотилось так, словно собиралось выпрыгнуть из грудной клетки и куда-то ускакать. Запоздало осознала оплошность ― надо было не удалять эту фотку, а спросить про парня у Лики. Она в этом клубе почти каждый вечер тусит, должна знать долговязого. Я вспомнила, что отправляла снимки через мессенджер маме. Нашла их в переписке, перебросила нужный кадр Анжелике и спросила про незнакомца на заднем плане. Спустя пару минут телефон разразился весёлой трелью ― Лика решила не тратить время на переписку и позвонила.

– Сёмина, у тебя память дырявая? Это же Генка Шумилов. Он в тот вечер для тебя на скрипке играл. А Стасик твой нажрался и в драку на него полез. Забыла?

– Скрипач? ― рассеянно переспросила я, перебирая в памяти детали того вечера.

Скрипача помню, но я его не разглядывала. Просто слушала музыку. Мелодия была лирическая и приятная ― всем понравилось. А Стас действительно повёл себя по-свински. Из-за него нам пришлось уйти.

– Ты что-нибудь знаешь об этом Генке? ― спросила у подруги.

– Тебе зачем? Клин клином вышибить решила? ― усмехнулась она в ответ. ― С этим точно ничего не выйдет, у него сердце каменное и отвратительная привычка смотреть сквозь людей. Я два раза к нему подкатить пыталась. Если даже мне не удалось, то тебе и подавно не светит. Могу другого красавчика подогнать, он давно по тебе сохнет.

– Не надо, спасибо, ― поблагодарила я и пояснила: ― Я просто фотки Стаса удаляла, вот и спросила. Извини, что от работы отвлекла.

Лике с работой после института повезло меньше, чем мне, потому что она разгильдяйка. Зато красивая и беззаботная. Я ей даже в чём-то завидую ― не умею беспечно относиться к важным вещам. Например, к отношениям с противоположным полом, уровню дохода или цвету волос. Мне мама с детства внушала, что натуральный цвет, доставшийся от рождения, идёт человеку лучше, чем какой-либо другой. Я всегда была блондинкой, а Лика меняла боевую раскраску с той же периодичностью, что и парней. И в красный красилась, и голубым мелировалась, и даже вообще разноцветной одно время ходила, но если в институте на это закрывали глаза, то у работодателей в большинстве случаев к внешности требования строгие. Тут выбор был невелик ― либо работа по профессии, либо жизненная позиция. Сейчас Лика работает маникюршей в салоне красоты, потому что выбрала второе и нашла в себе силы окончить курсы профпереподготовки. А я вожусь с бумагами в офисе. При этом у нас обеих в институтских дипломах в графе «специальность» значится «секретарь-делопроизводитель». Моя работа престижнее, её ― востребованнее и интереснее.

Завершив диалог с подругой, я долго размышляла над тем, как всё-таки сложно устроено человеческое подсознание ― я напрочь забыла о том мимолётном знакомстве со скрипачём, а оно запомнило не только внешность, но и имя тоже. Получается, когда-то я встречала на своём жизненном пути и феникса Костю, и грызуна Семёна, и даже сероглазого Глеба? Наверняка эти люди даже не подозревают о существовании друг друга, а в моём сне они работали в одном коллективе. Удивительно!

* * *

Дни стремительно пролетали один за другим. Я открыла новый больничный и съездила на работу, где узнала последние сплетни о своём бывшем женихе. Стас снова начал пить. Разбил по пьяни отцовскую иномарку и чуть не задавил человека, но Анастасии Егоровне удалось вывернуть ситуацию так, что там уже было непонятно, кто кого сбил ― то ли внедорожник пешехода, то ли наоборот. Самойловы, конечно же, отмажут своё единственное сокровище, в этом я нисколько не сомневалась, но всё-таки так жить неправильно. Виноват ― будь любезен ответить. Тем более если речь идёт о человеческом здоровье.

Поскольку выдалось много свободных дней, я активно занялась поисками нового жилья. Мама выяснила, что её родственники вернутся к Новому Году. На дворе стоял жаркий июнь, времени в запасе было навалом, но я не люблю откладывать важные дела на последний момент. Лучше уж сразу всё решить, пока есть такая возможность. На съёмную квартиру в черте города моей зарплаты не хватило бы, поэтому я сразу же обратила внимание на предложения в пригороде ― так, чтобы это было как можно ближе к работе, но не слишком дорого. Частные дома не рассматривала, потому что к ним обычно прилагается приусадебный участок, а я не люблю возиться с землёй. Мне даже комнатные растения не нравятся, потому что за ними ухаживать нужно. Это на работе я ответственная и исполнительная, а дома люблю лентяйничать. Съездила посмотреть несколько однокомнатных квартир, но не остановила свой выбор ни на одной из них ― то ли у меня запросы неправильные, то ли у владельцев оценка их имущества завышенная.

Так прошло две недели ― обычно, адекватно и без приключений. Нормальность продолжалась бы и дальше, если бы в один прекрасный день я не столкнулась на автобусной остановке нос к носу с рыжебородым сутулым старичком. Я его не узнала. Извинилась машинально и хотела пройти мимо, но он вцепился пальцами в рукав моей блузки и остановил.

– Гуляешь, да? ― спросил обиженно. ― Жизнью наслаждаешься? Совести у тебя нет!

– Простите, но вы меня с кем-то перепутали, ― пробормотала я растерянно, потому что не узнала его даже тогда.

– Перепутал? Вот уж точно нет! ― ответил он сердито, но вполголоса, будто заговорщицки. ― У хозяина из-за тебя такие проблемы, а ты ему даже спасибо не сказала, бесстыжая!