Большинство европейцев почти не мылись. Вши, ползающие по кружевам, парикам кавалеров и дам, считались нормальным явлением. «Сборник правил общежития», изданный при Людовике XIV, учил «причесываться раньше, чем идти в гости, и, будучи там, не чесать головы пятерней, чтобы не наградить соседей известными насекомыми». Тот же сборник рекомендовал «мыть руки ежедневно, не забывая сполоснуть и лицо». Русские послы (высмеянные во Франции как «варвары») докладывали, что король «смердит, аки дики зверь». А знать глушила запахи пота и немытого тела крепкими духами, угри на грязной коже маскировала слоями пудры – отсюда и родилась французская косметика.

Соблазны «золотого века» стали из Польши проникать в Россию задолго до Петра. Уже при Софье знать кичилась друг перед другом дворцами, выписывала из-за границы обстановку, картины, дорогущие «иномарочные» кареты, устраивала балы с танцами. Сама царевна завела себе сразу двух фаворитов, а канцлер Голицын боготворил Людовика XIV и велел сыну носить на груди его миниатюрный портрет. Но Петру с самого начала царствования пришлось столкнуться с политикой этого короля. Когда он воевал с Османской империей, Франция помогала султану разведкой, дипломатией, слала инженеров-специалистов. А после взятия Азова царь отправился в Европу с Великим посольством. Намеревался утвердить планы дальнейшего наступления на турок с союзниками – Австрией, Польшей, Венецией, папой римским. Вовлечь в войну Англию и Голландию, считая их друзьями России.

Но в это же время умер польский король Ян Собесский, а по законам Речи Посполитой трон был выборным. Людовик XIV в 1697 г. решил окончательно пристегнуть эту страну под себя, выставил кандидатом на престол своего родственника принца Конти. На подкуп делегатов сейма Франция истратила астрономическую сумму, 3 млн ливров. Подкрепила своего кандидата и силой. Сговорившись с союзными шведами, прислала на Балтику военную эскадру. Опасность четверного союза Франции, Турции, Польши и Швеции сразу понял австрийский император Леопольд – его окружали. Поддержал другого кандидата на трон, курфюрста Саксонии Августа Сильного. Тот выступил на Польшу с войсками. Однако и для России подобный четверной союз не сулил ничего хорошего. Петр с дороги рассылал приказы, на поляков двинулась 60-тысячная царская армия. Перепуганные паны на сейме быстренько «переголосовали». Низложили уже избранного Конти, и королем стал Август.

Отношений России и Франции это никак не улучшило. Но и замыслы Великого посольства провалились. Наших союзников успехи Петра отнюдь не порадовали, а испугали. Прорыв русских на Черное море и Балканы их интересам совершенно не соответствовал. И к тому же, в Европе назревала совсем другая война. В Испании тяжело болел бездетный король Карлос II. Людовик XIV был в свое время женат на его сестре. Потомком от этого брака был его внук Филипп Анжуйский. Угрозами и подкупом Версальский двор добился, чтобы Карлос назначил Филиппа наследником. Французская империя могла вот-вот объединиться с Испанской, тут уж пахло реальным мировым господством!

Против подобного расклада объединились все соперники, готовились к схватке. Австрийский император был женат на второй сестре Карлоса, тоже предъявил права на наследство. К нему примкнули Англия, Голландия. А по отношению к России эти ее «друзья» повели себя подло. Британцы с голландцами выступили посредниками, помогая Австрии, Венеции и полякам заключить сепаратный мир с турками. Развязать императору руки для схватки с французами. Русских же при этом подставляли. Подзуживали султана продолжать войну с ними – отвлечь, чтобы Людовик не смог использовать турок против австрийцев.

Петр, построив Азовский флот, сумел самостоятельно принудить Османскую империю к миру. Возмущенный прежними союзниками, искал других. Вступил в коалицию с польско-саксонским Августом, с Данией. Им, как и русским, Швеция немало насолила, и царь решил пробивать выход к Балтийскому морю. Началась долгая и тяжелая Северная война. И почти одновременно в Европе разразилась другая, за испанское наследство. Но участники обеих войн оказались связаны между собой довольно непростым образом.

Для Англии и Голландии выход России к Балтике грозил крупными убытками – до сих пор почти вся западная торговля с нашей страной шла через них. Поэтому они с ходу заключили союз со Швецией, взялись помогать и флотами, и деньгами на снаряжение войск. С одной стороны, не пустить русских к морям и международной торговле. С другой – самих шведов развернуть на Россию. Подальше от театра европейской войны. Однако Карл XII оставался и союзником воюющего с Англией и Голландией Людовика XIV, получал от него субсидии. Выполнил политический заказ, согнав с престола Польши Августа и усадив на него Станислава Лещинского, свою марионетку и ярого сторонника Франции. В Версале были уверены, что шведы, разобравшись с русскими, повернут на запад, обеспечат Людовику победу в европейской драке. Но поворачивать оказалось некому. Сгинули под Полтавой… А при возвращении в Москву Петр узнал о рождении дочки.

Екатерина еще не была его женой. Со своей супругой Евдокией он расстался в 1698 г., за соучастие в заговоре царевны Софьи постриг в монахини, отправил в Суздальский Покровский монастырь (где она продолжала плести новые заговоры) [3, с. 15, 21–25]. А Марта Скавронская, служанка пастора Глюка, попала в русский плен при взятии Мариенбурга в 1702 г. Симпатичная латышка или литовка досталась фельдмаршалу Шереметеву (по другой версии – генералу Боуру). Потом ее забрал царский любимец Меншиков. А уж от него Марта перешла к государю. Но подневольную «метреску», как называли наложниц, Петр искренне полюбил. Поселил ее в Преображенском у своей сестры Натальи, велел учить русскому языку, обычаям. В 1707 или 1708 г. распорядился окрестить ее в православие и крестным выбрал сына Алексея. Хотел и наследника породнить с ней, показывал, что эта женщина играет особую роль в жизни отца. Вот и стала Марта в крещении Екатериной Алексеевной, одного за другим рожала царю детей. Трое умерли во младенчестве. Но за ними появилась маленькая Анна, еще через год – Елизавета, ради которой Петр даже отложил победные торжества. А в судьбе этой девочки в полной мере отразились и зигзаги международной политики, и специфика «золотого века».

Глава 2. «Привенчанная» невеста короля

Портрет царевны Елизаветы в детстве. Художник Луи Каравак

Полтавская битва перетряхнула всю Европу. Балтийская империя шведов стала обваливаться. А немцы, англичане, голландцы вдруг во весь рост увидели Россию, которую до сих пор не воспринимали всерьез. Кинулись льстиво обхаживать царских послов в своих странах, будто еще вчера не унижали их насмешками и презрительными выходками. Из Польши сбежал ставленник шведов Станислав Лещинский, вернулся саксонский Август, совсем недавно предавший Петра и отрекшийся от польской короны. Заискивал, вилял хвостом, будто нашкодивший пес. Что ж, царь не отбросил блудного союзника. Он уже был опытным политиком и видел: сейчас лучше всего восстановить на польском троне Августа. Возобновил союз против шведов и с ним, и с Данией.

Но раньше Россия была в их коалиции на положении младшего партнера. Должна была поддерживать союзников войсками, деньгами, а какие отвоеванные земли ей уступить, решали они. Сейчас условия диктовала Россия. Август надеялся подтвердить изначальные договоренности, чтобы русским отошли только Карелия и Ингерманландия (область на Неве и берегах Финского залива), а Лифляндия (Эстония и Латвия) досталась Польше. Но Петр откровенно пояснил его послу, что былые обязательства перечеркнул сам Август: «Все мои союзники меня покинули в затруднении и предоставили меня собственным силам. Так вот теперь я хочу также оставить за собой и выгоды и хочу завоевать Лифляндию, чтобы соединить ее с Россией, а не за тем, чтобы уступить ее вашему королю или Польской республике» [4, с. 319–320].

Один из фронтов войны сместился теперь в Германию – наступали на принадлежавшую шведам Померанию. Царь часто ездил сюда, вел переговоры с немецкими князьями, особенно сошелся с королем Пруссии. Это государство было своеобразным. Его ядром являлось княжество Бранденбург со столицей в Берлине. Но курфюрсты Бранденбурга были одновременно герцогами Пруссии – бывшей территории Тевтонского ордена. Она принадлежала Польше, и герцоги долгое время были вассалами польского короля, а в качестве курфюрстов Бранденбурга – вассалами Австрийского императора. Подобная двойная юрисдикция была в Европе нередкой. Но в Тридцатилетней войне, опустошившей Германию в 1618–1648 гг., курфюрст Фридрих Вильгельм мудро уклонялся от самых жарких схваток, а при переговорах о мире набрал клочки территорий по всей Германии, почему-либо не подходившие другим. Подсуетился и при разгроме Польши русскими и шведами в 1650-х гг. Добился, чтобы паны отказались от Пруссии, совсем отдали ее.

Фридрих Вильгельм стал по германским меркам крупным властителем. Правда, его владения располагались отдельными островами – ту же Пруссию отделяла от Бранденбурга полоса Польши с городом Данцигом (Гданьском). Эти области были неплодородными, их называли «песочницей» Германии. Они были и опустошены войнами, многие города и села обезлюдели. Но Фридрих Вильгельм зазывал и принимал любых переселенцев. Беженцев Тридцатилетней войны, гражданских войн в Англии, восстаний во Франции, жертвы религиозных гонений, поток поляков и евреев, спасавшихся от повстанцев Богдана Хмельницкого. В Пруссии они смешивались, образуя фактически новый народ.

На заразу «золотого века» Фридрих Вильгельм не поддался, зато наладил эффективный чиновничий аппарат. Сформировал и отлично обучил 30-тысячную армию, она стала главным государственным предприятием. Курфюрст предоставлял ее тем монархам, кто готов хорошо заплатить. Прибыль она приносила солидную, и его сын Фридрих армию увеличил. Сам в войны не вступал, но предоставлял войска в аренду. Императору они очень понадобились и против турок, и в войне за испанское наследство. Но за это, кроме платы, ему пришлось согласиться, что Фридрих в 1701 г. короновался королем Пруссии. Почему не Бранденбурга? Да ведь он входил в Священную Римскую империю, а Пруссия – нет. Из-за этой тонкости король получался независимым от императора. А в ходе европейской войны он прихватил еще 4 мелких княжества, несколько городов прикупил.

Союз с Петром его тоже заинтересовал – уточнял лишь, какую часть шведской Померании он сможет забрать. Царь подружился с ним и его наследником. У короля жил и его юный племянник Фридрих Вильгельм Кетлер, герцог Курляндии и Семигалии (Западной Латвии). В отличие от Эстонии и Восточной Латвии, она до войны принадлежала не Швеции, а Польше. Но являлась отдельным герцогством со столицей в Митаве (Елгава), довольно богатым, имела даже колонию в Америке, остров Тобаго. В 1701 г. ее захватили шведы, герцога успели увезти в Пруссию. Теперь русские наступали, Курляндию освободили. Но племянник оставался у дяди, потому что шведы совершенно разграбили его герцогство. Петр прикинул, как бы и Курляндию притянуть к России. Предложил женить герцога на своей родственнице. Король охотно согласился. Он избавлялся от нахлебника, а разоренный племянник получал русскую защиту и помощь.

Что касается родственницы, то у Петра было три племянницы, дочери его покойного брата-царя Ивана, 18-летняя Екатерина, 17-летняя Анна и 16-летняя Прасковья. Царь обратился к их матери, вдовствующей царице Прасковье, пусть выберет любую. Дочке предстояло ехать за границу, и она назвала Анну, которую почему-то не любила. Как раз после Полтавы Петр и столицу решил перенести в Петербург – сейчас-то стало ясно, не отберут! Там и сыграли пышную свадьбу во дворце Меншикова. В строящемся городе это было самое большое и красивое здание, его специально возводили не только для личного пользования Меншикова – губернатора Петербурга, а для государственных мероприятий.