«Красота, нежность, кротость. Восхищение мною в её глазах? Да нет. Всё это есть и в других моих женщинах. Что меня так влечёт к ней? Запретный плод? Вряд ли. Я не зелёный юнец. И могу удовлетворить свои мужские потребности с любой другой рабыней. Она… эти глаза, в которых я вижу себя. Волосы, сияющие золотом. Губы манящие целовать и целовать».

Он гнал галопом по полям, загоняя любимого годарбака. Донёсся до самого большого и глубокого водопада и, оставив зверя, спрыгнул в пропасть прямо в одежде. Запыхавшаяся охрана едва успела увидеть, как повелитель ушёл с головой под воду.

Они испуганно побросали своих годарбаков и самые смелые тоже попрыгали в пропасть. Гал остался на месте, так как считал лишним нестись за разъярённым повелителем, пусть тот охладит пыл.

Далариан выплыл посередине водной чаши и поплыл под струи водопада. Вылез на каменный уступ, встал, где его не могло снести с ног мощной водной струёй, закрыл глаза и подставил лицо под струю.

«Зеркальная богиня. Это же чудо. Как такое могло произойти? Почему зеркало переговоров дало её мне и прямо в объятья? Может меня Мораг испытывает? Но что же это за испытания? Воздержание от плотских утех? Зачем? Что мне это даёт? А ей? Она же явно тоже хочет меня. Красивая, изящная, милая девочка. Ни одна вогринийка в подмётки ей не годится. Никто. А её голос… он чуть с ума меня не свёл. Никогда не слышал такого пения. Оно, будто ласкало, качало, обнимало и… сливалось со мной в единое целое. С ней всё так, что мозг становится нектаром гродаи. Гродая! Это же она распустилась по всей моей комнате. Но почему? Как такое возможно? Так. Всё! Хватит. Я – повелитель Амарии! Её надо отвезти обратно. Пусть зеркало заберёт свою деву».

Охрана молча наблюдала за ним, находясь в воде в паре метров.

Он вышел из-под струй, и как ни в чём не бывало, полез по камням наверх. Это было совсем нелегко, однако повелителю всё подвластно, тренированному с детства суровым Галом.

Воины полезли за ним и им это по силам. Амарийцы могли лазать по камням, как хищники, так как с детства обучались выносливости и выживаемости в любых условиях. Ничто их не могло остановить или испугать. Ничто! Кроме… такой зеркальной недоступной девы. Сей факт сильно зацепил молодого повелителя, которому никогда и ни в чём не было отказа. Он его делал бешеным. Хотелось крушить, ломать, орать. Последнее не мог делать, так как всё же повелитель и являл своим поведением пример для амарийцев.

«Надо отвезти её. Пусть уходит. Такая же чистая, как и пришла. А если она заберёт со своим уходом и мой покой? Бред. Но это уже и сейчас происходит. Она, находясь сейчас в моём замке, выворачивает меня наизнанку, даже не зная этого. Сжимает за горло своими изящными пальчиками и шелестящим шёпотом. Становится тяжело дышать только от мысли о ней. Что это? Надо сходить к шаману. Может, он найдёт какое-то решение? Или объяснит, почему эта дева так держит меня».

Далариан вылез на поверхность к фыркающему годарбаку, запрыгнул и повернул обратно к замку.

Охранники также понеслись за ним.

Он внёсся в открытые ворота, спрыгнул на ходу и размашистым шагом сразу пошёл внутрь. Слуги, завидев разъярённого повелителя, прижались к стенам. В руке держал плётку и сжимал так, что костяшки пальцев белели.

Вошёл на женскую половину и, увидев Гайду, пробасил:

– Где она?

Та выкатила глаза, впервые столкнувшись с самим повелителем в гареме.

– К – кто?

– Не глупи. Богиня.

– Она в своих покоях. Тихая и кроткая.

– Показывай где.

– Вы же приказали её подальше поселить.

– Да.

Женщина провела его к маленькой деревянной двери.

Он распахнул её и вошёл. Далия вздрогнула.

– Пошла вон! – рявкнул банщице, и та бегом унеслась, закрыв за ним дверь.

Далариан раскрутил плётку и ударил по полу. Его глаза, будто горели.

– Раздевайся!

Девушка встала и дрожащими руками начала снимать шуршащее одеяние. Он пожирал глазами девичью грудь. И когда она немного спустила юбку, пытаясь так и снять, мужчина оказался рядом. Сжал крепкими объятьями и укусил за мочку уха.

– Ответь, это правда, что ты умрешь, если сблизишься со мной? Или это всего лишь твои уловки, чтобы избежать близости со мной?

– Правда. – Её шёпот вонзился ему в тело как клинок. Даже он возбуждал его. Дыхание стало тяжёлым.

Далариан освободил девушку и изо всех сил стеганул постель. Далия замерла, оставаясь наполовину раздетой. Он вытащил из-за пояса кинжал и схватил её за кисть. Девушка расширила глаза, не понимая, что сейчас произойдёт.

Мужчина резким движением полоснул ей по запястью, перевернув кисть так, чтобы кровь закапала на пол.

Они оба уставились на то, как кровавые капли становились крохотными зеркальными шариками.

– Это правда. Ты вся поглощена зеркалом. – Произнёс низким голосом и присел. – Оденься. – Отбросил плётку на пол и отвернулся. – Что ты со мной сделала? – схватился за голову, зарывшись пальцами в густой шевелюре.

Далия надела лиф, украшенный драгоценными камнями, и подсела рядом с ним на пол. Их глаза встретились. В её – стояли слёзы. Он взял милое лицо за подбородок и легонько прикоснулся губами к этим манящим губам. А через миг буркнул:

– Прости.

Она положила голову к нему на колени.

– Повелитель, нет вины не вашей, не моей во всём этом. Такова моя суть.

– Я отправлю тебя домой.

Встал, взял девушку за руку и вывел.

Далия, как обычно, покорно пошла. А мысли бурлили: «Далариан, не надо. Я не хочу домой. Хочу остаться с тобой. Остановись. Умоляю».

Повелитель прошёл с ней по коридорам и лестницам, вышел в сад и замер.

Девушка проследила за его взглядом. Он был прикован к ярко-алому цветку, такому необычному и красивому, что и, правда, глаз не отвести.

– Как называется этот цветок? Похожи на лепестки в бане.

– Это гродая. Прекрасная как… – протянул руку, погладил по нежным лепесткам, вздохнул и повернулся к ней. – Как ты.

Она ощутила такую слабость в ногах, что слегка пошатнулась.

Мужчина прикоснулся к её щеке тыльной части руки.

– Твоя кожа такая же нежная, как и лепестки гродаи. И ты сама великое чудо, как и этот цветок – гордость амарийцев. Он так редок и дорог, что растёт только у элитных семей.

– Я… повелитель. – Вскрикнула и упала на колени. – Оставьте меня здесь! С вами. Я не хочу больше домой.

Он склонил голову и погладил её по золотистым мягким как шёлк волосам.

– Не могу. Ты вызываешь во мне такие бурные желания, которые я не в силах заглушить ничем и никем.

– Вы… можете… и тогда я… мы… – Зеркальные глаза девушки смотрели умоляюще. Далариан понял, что она хотела сказать, но не мог дать ей этого.

И не, потому что был ярым холостяком. Он просто не мог жениться на ней. Не хотел того же что произошло с его родителями. Об этом знал только шаман. Его мать тоже была богиней, пришедшей с какого-то параллельного мира Ротанга. И после их соития в брачную ночь, вскоре зачала. Мать Далариана обладала другими способностями и через девять дней родила его. А после, как человек умерла, и исчезла, став цветком – Гродаей. Так и появилось это чудо на Ротанге. Отец не выдержал такого горя и нарочито искал смерти в боях с вогринийцами, где быстро и нашёл её. Эта семейная драма засела в сердце Далариана полубога – получеловека острой занозой. Страх, что не выдержит и убьёт зеркальную деву, грыз изнутри. А брак с ней пугал. Он не понимал, что их ждёт, когда она узнает о нём правду. Какое дитя родится и родится ли? Сколько сам проживёт, и какие силы ещё могут открыться и в нём. А то, что они есть, не сомневался, так именно эти силы бушевали в нём, искали выход, и выходили не контролируемым гневом и деспотичностью. Далариан видел во снах, как летает, другие миры, не понимая, как они случатся в его жизни. Видел множество людей: не вогринийцев, а других – иных в странных одеяниях, на повозках без годарбаков. И многое другое, что, будто разрывало его сознание. Он не желал втягивать это кроткое прекрасное дитя в то, чего ещё и сам не понимал. А шаман только отнекивался. Как и несколько дней назад.

– Она моя судьба?

– Не могу дать тебе такой ответ. Далия – богиня. Ты – полубог. Возможно, а может, и нет. Может, её судьба в смерти от твоей плотской любви.

– Что же мне делать?! – Далариан в сердцах ударил кулаком по столу, где задребезжали куча склянок.

Шаман пожал широкими плечами, острыми, как пики, тряхнул серебристыми густыми волосами и отвернулся.

– На всё воля Морага. А ты своим гневом не разрушай мой дом.

– Как всегда, – пробурчал Далариан. – Никаких ответов. Ещё… гродая начала сильнее цвести. Как будто рада зеркальной деве.

– Может и рада. А может… уже ждёт на том свете.

– И почему она внезапно расцвела на ровном месте в моей спальне? Это богиня её вызвала?

– Нет. Это ты вызвал бурное цветение гродаи в своей спальне.

– Как?

– Скорее всего, ты сильно возжелал богиню, и это чувство дало выход твоей силы в комнате в виде гродаи.

– Что за бред? Я что цветочная фея?! Я – мужчина, воин, повелитель Амарии!

Шаман снова пожал плечами.

– Это всё так, однако…

– Ладно. – Махнул рукой в перстнях. – Тебя слушать себе дороже. Прощай. Я отвезу её обратно.

– На всё воля Морага.

Далариан фыркнул и вышел из бамбукового дома шамана, находящегося за его замком в долине водопадов.

Шаман, стоял в дверях, смотря ему в след. А вокруг по лутки двери неожиданно разветвилась гродая и расцвела.

Он поднял седую голову, вдохнул пряный аромат, и уголки его морщинистого рта чуть приподнялись.

– Тебя ещё столько всего ждёт впереди. И только вы сами должны решить её судьбу. А какова она даже мне неизвестно.

Небольшой отряд сопровождал повелителя и его прекрасную невольницу к зеркалу переговоров. Амарийцы молча наблюдали за ним, не понимая, зачем он туда едет, если всегда к зеркалу они шли только раз в год. Мораг освящало их оранжевыми лучами, преломляясь в золотой броне воинов, создавая зеркальные блики.

Далия с тоской выглядывала из паланкина, любуясь статью повелителя: крепкой спиной, мягкими волосами, лежащими локонами на широких плечах, сильными руками, сжимающими кожаные поводья годарбака. Такого же гордого, как и наездник.

«Почему он хочет избавиться от меня? Ведь желает же, значит, может взять в жёны и всё бы у нас сложилось. О Мораг! И… как там брат? Наверное, весь Ротанг перевернул в поисках меня. Он всегда относился ко мне снисходительно как к малому дитя. Хотя… по сути, я такая и есть: наивная, слабая, влюбчивая. Как можно было влюбиться в первого же мужчину не из нашего Зазеркалья? Ещё и глупая. Но… Далариан так красив, силён, горд. Даже то, как он держит голову, уже выдаёт в нём особу королевских кровей. Мой брат – король Зазеркалья – Бог. А Далариан – повелитель Амарии. И… если я не ошибаюсь, в нём тоже есть какая-то не человеческая сила. Его глаза иногда сияют как у нас. Однако… почему же я тогда такая слабая? И часто лью слёзы. Ах, как глупо. Где же моя сила?»

Развернула руки ладонями вверх и уставилась в них.

– Сила?.. Где ты?

Пыжилась, пыжилась и ничего. Снова выглянула из паланкина и, заметив зеркальные блики, ощутила такой острый голод, что громко сглотнула. Далариан, ощутив её взгляд на себе, оглянулся. Их глаза встретились, и каждый увидел те золотые искры, которые олицетворяли божественную силу. Он сразу отвернулся. Она вздохнула и задёрнула шторку. Откинулась на подушки и закрыла глаза.

– Нет. Почему он сердится на меня? В чём я виновата? И ещё… я хочу есть.

Снова выглянула и крикнула:

– Остановитесь.

Её крик не казался громким, наоборот, снова каким-то завораживающим для всех. Повелитель поднял руку в кожаной перчатке и отряд остановился. Он подъехал, приподнимая бровь.

– Я хочу есть. – Прошелестела.

Далариан неподдельно изумился.

– Тебя не покормили в гареме? Я накажу Гайду.

– Дело не в этом. Еды у вас там хоть отбавляй, только…

Замолчала, опустив глаза и теребя кисть паланкина.