Собеседование было назначено на три, но ее попросили прийти в половине третьего. Череда завораживающих процедур по обеспечению безопасности заняла 28 из этих 30 минут. Ее заставили вынуть все из карманов, просканировали сумку, а затем она прошла через трехметровый розовый туннель, где стояла оглушающая тишина. Телефон поместили в устройство, напоминающее маленькую микроволновку, которое, как она предположила, выскребло из него все секреты. Подметки ее туфель протерли тканью, которую отправили в маленькую серебристую коробочку. Через минуту коробочка выдала одобрительную мелодию. Бегло ознакомившись с правилами, гласившими, что ей запрещено рассказывать кому-либо о том, что будет сказано на собеседовании, с кем она встретится и что увидит, и что все ее слова будут сохранены и могут быть использованы “Вместе”, Дилейни подписала на планшете три документа.

– У тебя такие интересные посты! – воскликнул Карло.

– Заставляют задуматься, – добавила Шийрин. – У тебя высокий балл по лексическому разнообразию. Таких, как ты, только два процента!

– Послушай, – сказал Карло, – все твои показатели прекрасны. Соцсвязи, коммуникативные предпочтения и, конечно, культурный индекс у всех наших кандидатов должны быть на высоком уровне. Но это тебе и так известно. А сейчас нам хотелось бы поговорить с тобой о том, как ты видишь будущее. Ты работала в стартапе и потратила немало времени, изучая “Вместе” со стороны. Мы читали твою дипломную работу.

– Очень интересная! – подхватила Шийрин.

Карло одарил Шийрин ужасающе неискренней улыбкой и снова перевел взгляд на Дилейни:

– Как ты думаешь, что “Вместе” должна делать дальше?

Дилейни ответила не сразу. Они с Уэсом подготовились к такому вопросу, но она не рассчитывала, что поделиться идеей придется так скоро.

– Я понимаю, новые идеи – это непросто, – заметила Шийрин.

– На самом деле у меня есть одна мысль, – сказала Дилейни.

Удивление Карло и Шийрин выглядело совсем не наигранным. Лицо Шийрин почти перекосилось.

– Можно погасить свет и включить экран? – попросила Дилейни.

Ее собеседники замерли.

– Разумеется, – после паузы ответил Карло. – Хочешь показать презентацию?

Шийрин выглядела перепуганной.

– Ты что-то приготовила?

С одной стороны, это было, конечно, безумием. Интеллектуальная собственность была главной ценностью. “Вместе” не ждала от кандидатов, что они станут делиться на собеседовании идеями на миллиард или хотя бы миллион. Но, с другой стороны, Дилейни слышала не одну историю о том, как претендентов, решившихся на такое, нанимали – не столько за саму идею, сколько за доверие, выказанное компании, и главное – за готовность пожертвовать возможной личной выгодой ради развития компании, в которой они хотят работать. Тут небезосновательно полагали, что если кандидат выдает одну-две идеи еще на собеседовании, то, скорее всего, у него их хватает. И наоборот – если он ревностно оберегает свои идеи, значит, их у него с гулькин нос.

Карло встал, чтобы притушить свет.

– Я должен напомнить тебе о подписанном соглашении…

– Я помню, – кивнула Дилейни.

Она понимала, что все происходящее в комнате записывается, кроме того, соглашение защищало “Вместе” – возможно, идея, высказанная на собеседовании, уже разрабатывается где-нибудь в кампусе.

Они с Уэсом всю неделю работали над этим прототипом. Уэс, обычно неусидчивый и неорганизованный, получив задачу, мог работать круглыми сутками. Дилейни предупредила, что сегодня он должен быть наготове.

Она встала и сделала глубокий вдох.

– Я много думала о дружбе, – начала она и выдержала паузу, чтобы фраза улеглась в головах у слушателей. Карло и Шийрин улыбались, словно дети, бесплатно пробравшиеся на утренний сеанс в кинотеатре. – Ученые раз за разом подтверждают, – продолжала Дилейни, – что люди, у которых есть постоянные, близкие друзья, здоровее, счастливее и живут дольше.

Шийрин до того сосредоточенно глядела ей в рот, будто впитывала поразительное откровение. Ее пальцы отрешенно постукивали по экрану планшета, точно им не терпелось это записать. Внезапно Дилейни подумала, не подключить ли Шийрин к презентации.

– Шийрин, мне кажется, у тебя много друзей.

Та радостно улыбнулась, поймала взгляд Карло и ответила:

– Да, много!

– Но бывает же так, что ты в них не уверена? Бывают моменты, когда ты сомневаешься, каковы на самом деле ваши отношения?

Еще до того, как Дилейни договорила, Шийрин энергично закивала, а затем, будто опомнившись, воскликнула:

– Да, да, так и есть!

– Расскажи об этом, – предложила Дилейни, и Шийрин буквально просияла.

– Ну, иногда я пишу другу – например, просто смайлики, радуга там, двойная стрелка и знак вопроса. Просто чтобы он знал, что я счастлива и надеюсь, что он счастлив тоже.

– А потом ты ждешь… – подсказала Дилейни.

– Именно! И пока я жду…

– У тебя возникает мысль: а вдруг он меня ненавидит, что-то замышляет, распространяет слухи и хочет разрушить мою жизнь? И на какой-то миг тебя охватывает мертвенный ужас.

Дилейни ожидала, что Шийрин и Карло рассмеются, но их лица помрачнели.

– Вообще-то я бы не стала описывать это такими словами… – сказала Шийрин. – Но…

– Мы здесь не пользуемся подобными… э-э… выражениями, – добавил Карло.

Дилейни сдала назад:

– Да, конечно. Простите. Вы же знаете, я вышла из леса. Мне нужно следить за собой.

Беспокойство, граничащее с тревогой, так и не сошло с их лиц. Требовалось срочно исправляться.

– Каждому из нас приходится жить с подобными мыслями, – сказала Дилейни. – С отсутствием определенности там, где эта определенность нужна нам больше всего. В наших личных отношениях. В дружбе.

Лицо Шийрин расслабилось, а Карло, на мгновение закатив глаза, снова изобразил дружелюбную заинтересованность.

– Уже много лет мы в компании подсчитываем наших друзей… – Дилейни сделала крошечную паузу, чтобы понять, заметили ли они это “мы” и одобрили ли его. Да, заметили, да, одобрили. – Но насколько важно просто количество? Если ученые говорят, что самое главное – это глубина отношений, то, может, стоит измерять не количество друзей, а качество дружбы?

Карло и Шийрин слушали уже с неподдельным интересом, даже рты слегка приоткрыли. Дилейни подумала, что ее приняли. Оставалось только завершить презентацию, не допустив какой-нибудь глупой ошибки.

– Поэтому я сделала прототип приложения, которое сможет внести большую ясность в то, что всегда было расплывчатым и, по правде сказать, не вполне очевидным. Можно я покажу? Все готово? – Она постучала по экрану на стене, чтобы активировать его. – Гость, – произнесла она. – Семь-Ноль-Восемь-Восемь-Девять.

На экране появился небольшой квадрат, и Дилейни приложила к нему палец. Отпечаток связал с ее аккаунтом, и вскоре на экране возникло лицо Уэса в натуральную величину. Он улыбался – несколько издевательски, на вкус Дилейни. Но Уэс, знавший, что его лицо выражает насмешку, даже когда он этого не желает, старался сглаживать впечатление словами, показывающими, что он уважает собеседника и совершенно откровенен с ним.

Дилейни повернулась к Карло и Шийрин:

– Надеюсь, вы не против? Я попросила своего старого друга Уэса помочь нам.

Шийрин явно засомневалась, а Карло и вовсе скорчил недовольную гримасу.

– Ладно, – наконец сказал он. – Привет, Уэс. Как дела?

Дилейни снова посмотрела на Уэса. Поначалу она решила, что он на кухне, но теперь разглядела за его спиной корпус сливного бачка. Уэс явно сидел на унитазе – еще одна его шутка.

– Уэс, ты нас слышишь?

– Да, прекрасно слышу! – отозвался он.

– А тебе не будет удобнее где-нибудь еще? Мне кажется, в другой комнате сигнал получше.

– Нет, тут все отлично! Просто супер, я бы сказал. Я рад быть вместе с вами!

Вот же гад, подумала Дилейни. Она же взяла с него обещание воздержаться от таких шуточек!

После обмена еще парой любезностей Дилейни набрала код, и вокруг Уэса на экране появилась рамка с иконками.

– Расскажи мне, как проходит твой день, – попросила Дилейни.

Уэс начал рассказывать – самый обычный день, с обычными заботами и мелкими неприятностями. Дилейни отвечала сочувственным хмыканьем и задавала уточняющие вопросы. Пока они говорили, на экране под подбородком Уэса мигали шестнадцать точек.

– Как вы можете видеть, во время нашего разговора ИИ анализирует выражение лица Уэса, реакцию его глаз, интонации. Я знаю, что во “Вместе” сейчас очень интересуются распознаванием эмоций. Уверена, что такая технология уже существует и будет совершенствоваться.

Девять индикаторов внизу экрана горели зеленым, семь – красным.

– Вот эта зеленая точка показывает, что Уэс, скорее всего, говорит правду. Но вот по красному лицевому сенсору мы видим, что он напряжен. Будь Уэс расслаблен, индикатор горел бы зеленым. Другие индикаторы отслеживают прочие показатели – гладкость речи, юмор, откровенность, нюансы интонации и так далее. Уэс любит пошутить, и мы это видим на сенсоре юмора.

– Ого! – отозвалась Шийрин.

– Тем временем, – продолжала Дилейни, – алгоритмы анализируют наш разговор, выделяя ключевые слова и фразы, которые обычно используют близкие друзья. Лицевые датчики и текстовые данные дополняются жизненными показателями – частотой сердцебиения, артериальным давлением и уровнем глюкозы, – которые считываются с браслета.

Шийрин и Карло увлеченно кивали. Дилейни знала, что объединить собственную идею с продуктами “Вместе” – вариант беспроигрышный. Так она показывает, что стремится не заменить то, что разработано здесь, а лишь дополнить и улучшить уже существующую технологию.

– Вот тут, внизу, вы можете видеть общую оценку. Наш разговор получает рейтинг 86,2, что очень достойно и, как мне кажется, отражает то, что мы с Уэсом достаточно близкие друзья. Все, что выше 80, можно считать настоящей дружбой. Выше 90 – это вообще нечто экстраординарное.

– А Уэс видит эти цифры на своем экране? – спросил Карло.

– Сейчас – да, – ответила Дилейни. – Но можно сделать так, чтобы данные передавались только в одну сторону. Например, если бы я была не уверена, что Уэс говорит правду, или вообще не знала, насколько он хороший друг, то я могла бы настроить приложение так, чтобы только я видела показатели.

– Мне нравится, – сказала Шийрин.

– В нашем же случае в конце разговора мы оба получим оценки по всем параметрам и общий показатель качества общения. Естественно, данные по каждому разговору с конкретным человеком отправляются в одну папку, и потом они могут суммироваться для получения единого показателя нашей дружбы. Социологи, изучающие дружеские отношения, выяснили, что человек проводит в общении с настоящим другом 92–98 часов за один квартал. (Эти цифры она придумала только что.) Поэтому пользователи могут увидеть, какие у них результаты.

– Потрясающе, – сказала Шийрин.

– И это работающее приложение? – спросил Карло.

– О, нет-нет, – ответила Дилейни. – Пока нет. Все цифры, которые вы видели на экране, всего лишь пример для демонстрации. Но большая часть необходимых технологий уже существует. Почти все доступно и готово к применению. Нужно просто собрать все вместе. Вы же знаете, я не инженер. И, если честно, я бы очень хотела, чтобы это было сделано здесь, во “Вместе”.

– Невероятно, – сказал Карло. – А кто помогал тебе с программированием?

– Ну, это же еще не настоящая программа, но Уэс помогал, да.

– Уэс, ты еще здесь? – спросил Карло.

– Да, я здесь, – отозвался Уэс.

– Хорошая работа, – похвалил Карло. – Очень изящно.

– Изящно? – переспросил Уэс, голосом изобразив, что он польщен, а для убедительности даже прижал к груди ладонь. – Спасибо!

– Тебе спасибо, – в унисон произнесли Карло и Шийрин и обменялись смущенными взглядами, в которых Дилейни почудилось скрытое сексуальное напряжение. Что-то между этими двумя точно происходило.

– Всегда рад помочь, – отозвался Уэс и пропал.

Карло включил свет и посмотрел на часы.