Ничего не могу с собой поделать!

Смех вырывается сам с собой!

– Ты че пила? – спрашиваю прямо.

– Да иди ты! – вопит и замахивается на меня полотенцем.

– Э! Хорош драться! – перехватываю кипенно-белый, расшитый красивым орнаментом отрез.

Да, у хозяйки, у которой на кухне полотенца с вышивкой, ложки по углам валяться ну будут…

Странное что-то…

– Ты чем вообще живешь-то? Боевая женщина? – сажусь за стол.

Обещала ж чаем напоить.

– Да так, – пожимает плечами, отворачивается.

Вроде как чайник ставит, но я вижу, что смутилась.

Ну и пусть.

Мало ли у нее там что, чего она рассказывать не хочет?

Муж и трое детей… Или, наоборот, детей нет, зато ж трое мужей…

Пусть молчит.

Не хочу этого ничего знать.

Сижу, наблюдаю за ее плавными движениями, за тем, как порхают ее полные руки над столом, доставая какие-то мешочки, баночки, как мерно покачивая бедрами, она шагает к буфету, достает чашки…

Да-а…

Хорошая вышла рыбалка! Отличный, надо сказать, улов!

– Что ты мне там намешиваешь? – интересуюсь, если честно, просто чтобы заполнить паузу.

– Бодрящий сбор на утро, – пожимает плечами. – Зверобой, да иван-чай…

– Чего? – чувствую, как брови ползут на лоб. – А что, какого-нибудь липтона не завезли?

Марийка резко оборачивается, смотрит на меня яростным взглядом!

– Дурак! – вдруг выдает обиженно.

И убирает чайник!

– Нет, у меня никакого липтона нет! Ко мне вся деревня за травами ходит! Большие деньги платит! А тебе… Я… Вот… А ты!..

– Так! Стоп! – отодвигаю от себя чашку. – Так ты та самая деревенская травница баб Маня что ли?

.

Глава 3

Марийка

Не! Вы посмотрите! Ржет до коликов в животе!

Ну?

Ну ты! Блин!

Я тебе что-нибудь в чай подсыплю!

Чтоб и правда колики!

Ах, черт!

Не подсыплю! Ты же мой чай пить отказываешься!

Ну, Андрюха, ну держись!

– А что тут такого?! – гордо вскидываю подбородок. – У меня и бабка и прабабка этим промышляли! Сколько я помню, всегда к нам соседки бегали: то мужик запил, то скотина не доится! Раньше бабули травы намешивали, а теперь вот я, – гордо выпячиваю свою грудь и…

Неожиданно для себя добиваюсь желаемого результата.

Никитич замолкает.

Не то, чтобы пораженный услышанным. Просто на бюст мой пялится, сволочь такая!

– Андрей! – запахиваю платок, думая, что надо срочно переодеться. – Я тебе безумно благодарна, и если у тебя вдруг что случится, я всегда готова…

– Если у меня кто запьет? – хмыкает Соколовский. – Или кто доиться не захочет? – и опять ржет.

– Так, все, хватит!

У меня нервы сдают после такого утра!

Сейчас сама себе буду чай наводить. Успокоительный.

– Ну хватит, так хватит, – кряхтя встает Андрей. – Поеду я… Для рыбалки все равно уже поздно.

– Поедешь? – хмурюсь.

– Поеду, – кривится, хотя вроде как хотел улыбнуться. – Я в городе живу. Бывай, баб Маня! – вскидывает руку. – Увидимся…

Андрей уходит, подхватив два здоровых мусорных мешка.

Просто уходит, словно и не случилось ничего!

Словно и не вырывал он мне сердце двадцать лет назад, словно и не предавал, словно и не исчезал из моей жизни, когда я так его ждала, словно и не разгребал опарышей на моей кухне!

Стою, удивленная и удрученная.

Андрей.

Андрюшка.

Андрейка!

Андрейка и Марийка. Бабушки нас так окликали. Он дружил с моим старшим братом. Я с ними водилась… Вроде как сначала хвостом, а потом… А потом неизвестно, кто хвостом был, я или Митька!

Мы с Андреем были парой. Все считали, что поженимся! Бабушка моя так говорила: “Вот посмотришь! Только он тебе мужем будет!”

Ошиблась, старая ведьма.

Никогда не ошибалась, а тут ошиблась.

Я медленно оседаю на стул, придвигаю к себе чайник с отваром, который готовила для Андрея, и горько-горько всхлипываю.

.

Никитич

Боже, ну что жизнь с людьми делает?

Была же нормальная девчонка! Училась на пятерки, волосы в косичку заплетала, а теперь!

Нате вам…

Ведьма баба Маня!

Какая ж она баба Маня, если она на два года младше меня?

Я в армию уходил, мне восемнадцать было, а ей шестнадцать.

Это и подкачало.

Девчонка свободы еще не нюхала при мне.

А тут…

Я где-то в гарнизонах, а она… Поступать уехала. Большой город, новая жизнь, вседозволенность…

Эх!

Дело-то давнее, только почему-то до сих пор в желудке что-то скручивается, и во рту горько!

Наверное, правда, надо позавтракать!

А то ж я только вот с термосом!

Раздраженно подхватываю свой рюкзак, иду к избе.

Бабкин дом достался мне недавно…

Я же не прямой наследник. Отец мой давно погиб. На службе. Мать второй раз замужем, далеко на Сахалине… А после смерти бабки дом на моем дяде был.

Он ему был не нужен, разваливался постепенно.

А у меня душа разрывалась, когда я в эти края случайно заруливал.

Вот только в прошлом году решился! Нашел дядьку и предложил дом выкупить.

Тот аж удивился, дескать, чего ж ты раньше не спросил.

В общем, дом мне достался почти даром. Точнее, то, что от него осталось. А я вот теперь мечтаю восстановить.

Проще всего заказать готовый из бруса, но я хочу, чтобы как у бабули было. Чтобы как в детстве… Широкая веранда с цветным остеклением, чтобы запах сирени под окном и летний душ, и Митька с Марийкой…

С Марийкой…

Черт!

Я уже думал, забыл ее.

Я же даже женился! Долго, конечно, бобылем ходил. Все службой отговаривался. Но к тридцатнику все-таки дал себя окольцевать.

Я тогда уже получил звание лучшего следователя центрального района и уволился из органов, чуть не подравшись с начальником.

Нужно было пойти на сделку с подозреваемым… А точнее с совестью. Я не смог, а начальник смог. Сел потом, правда, но это другая история.

В общем, к тридцати двум я уволился, женился, развелся и переехал. Хорошо, жена детей не просила. Никого несчастным не оставил. У бывшей-то сейчас все путем.

Да и у меня неплохо. Очень солидная работа начальника службы безопасности крупного холдинга, квартира в столице, вот бабулин дом и… И Марийка!

Черт!

От этой мысли и горько, и сладко одновременно!

Мужика-то в доме нет!

Даже намека на мужика нет.

Уж я своим профессиональным глазом и обувную полку, и кладовку просмотрел. Ни одного следа присутствия мужчины в доме!

Значит, – в животе что-то радостно ухнуло, – у меня снова есть Марийка!

.

Марийка

Стою посреди своей кухни и не знаю, куда деваться.

Планов на день было громадье, а я словно окаменела.

Вот что это сегодня было?

И не надо мне про чертовщину и нечистого!

Деревня может думать все, что хочет, я прекрасно знаю, что делаю! Ни к каким потусторонним силам это не имеет ни малейшего отношения.

Тогда откуда в моей кухне опарыши?

Как?

Подвал?

Канализация?

Кто-то зашел ночью?

Ежусь, обхватываю себя руками и понимаю, что мне… Ну не то, чтобы страшно. Мне, скорее, немного неуютно!

А почему ножи летали?

Подхожу к стене, несмело трогаю посуду и тут…

Глава 4

Марийка

– Баб Мань, баб Мань! – кричит со двора детский голос.

Ох, божечки!

Как же я вздрагивала по первости, когда эту “баб Маню” слышала!

Но в деревне оно как? Платок на голову повязал – уже бабка! А для этого постреленка шести лет отроду я тридцатишестилетняя так и вовсе ископаемое!

Ну и профессия, конечно, обязывает.

Кто пойдет свои беды рассказывать к Марийке – Пустельге? А вот к баб Мане посоветоваться, да пожалиться идут.

В общем, я смирилась и стала отзываться.

Распахиваю дверь, выглядываю на крыльцо:

– Чего тебе? – стараюсь казаться приветливой, хотя никого не хочется видеть. Совсем никого.

– Деда Витю ревматизм прихватил! Мази твоей просит! Той, волшебной!

Волшебной, значит?!

Морщусь.

Я как раз сегодня в город в аптеку собиралась!

Потому что жир с горчицей помогает примерно так же, как и водочный компресс… Ну то есть почти никак. А вот введенные в правильной пропорции лекарства вполне себе могут облегчить боль в суставах старика.

Уж пропорции я соблюсти смогу! Зря я что ли шесть лет на провизора училась?

Только вот запасы у меня подистощились.

Осень. Утомленные тяжелой работой деревенские спины начали ныть то на дождь, то на ветер. Все и ушло быстрее, чем я рассчитывала.

– Скажи дед Вите, что к вечеру принесу мазь, – отмахиваюсь от мальчишки. – Солнце мне закатное нужно, – добавляю, чтобы не начали нудно упрашивать.

Деревенские. Они могут. Когда спины болят, то любого достанут.

Выпроваживаю соседского внука, еще раз обхожу дом.

Старенький, казавшийся мне таким уютным, сейчас он пугает.

В каждом углу мне что-то шевелится и пытается взлететь…

Фу!

Да как же хорошо, что мне в город надо!

Развеюсь, отвлекусь. И себе что-нибудь для нервов куплю.

Запираю избу. Ключ по привычке кладу под притолоку и ухожу в сторону автобусной остановки.

Дома тут закрываются чисто символически. Скорее, для вида, чем для порядка. Деревня. Все свои. Поколениями соседствуют.

Автобус приходится ждать недолго.

Отстал от расписания на каких-то двадцать минут. Или поспешил. Тогда на сорок. Не важно, уехала я быстро!

Дорога, сначала грунтовка, потом асфальтированная, залихватски петляла вокруг полей и наделов, ясно давая понять, что было людям главнее сорок лет назад.

Еще пару витков и мы замираем на светофоре.

Там пост ДПС и город.

От скуки принимаюсь рассматривать стоящие рядом машины и их водителей и вдруг замечаю черный очень солидный внедорожник! Очень.

Я жила в городе. Я знаю, что на таких простые люди не ездят.

Здоровенная машина медленно подтягивается к стоп-линии, равняется с нами, показывая лицо водителя, и у меня сердце ухает куда-то под желудок!

Ох!

Андрей!

Андрейка!

А я тебя… А ты… А в речке…

Мне вдруг становится стыдно и очень горько.

В этот момент я ясно понимаю, что мы с ним не ровня.

Что Андрейка и Марийка остались в очень далеком детстве.

.

Андрей

Не дают мне эти опарыши покоя!

Их же в таком количестве просто так не купишь!

Крупный рыболовный магазин их заказывает контейнера три на неделю. А я с Марийкиной избы шесть ведер набрал! Шесть ведер! Это где вообще столько купить можно?

Окидываю взглядом магазинчики при въезде в город…

Хозтовары, цветы, “Розовое и белое”… А! Вот! Все для рыбалки!

– Здаров, мужики! – широко улыбаюсь скучающим продавцам. – Опарыши есть?

– Белые или цветные? – нехотя поднимается один из трех.

– Цветные? Это от заморских мух что ли?

Мужик шутку юмора мою пропускает мимо ушей и молча ставит на стол две банки миллилитров по сто.

– Белый – тридцать рублей, крашенный – пятьдесят.

– О! А сколько всего есть? – делаю лицо крайне заинтересованное и при этом не очень умное. – А то мы с мужиками хотим на лодках выйти в следующие выходные.

– На лодках это тебе лучше блесну взять, – тянет другой продавец.

А тот, что показывал мне опарышей, обрывает его убийственным взглядом.

– Всего в магазин заказываю по пять банок, но под заказ могу привезти сколько скажешь, – гордо хмыкает он. – Хоть ведро.

– А! Понятно! – улыбаюсь. – Ну я подумаю.

– Телефончик возьми, – протягивает мне самодельную визитку тот, что заговорил про блесну.

– Ага, – лучезарно улыбаюсь, салютую. – Ну, бывайте…

Дверь за мной закрывается с противным скрипом…

Ведро.