– Нет! – кричу я. – Нет! Не смей так делать!

Все мои эмоции разом выплескиваются наружу, я больше не могу их сдерживать. Я сжимаю руки в кулаки и бью Мэлиса в грудь со всей силы. Но это все равно что биться о гребаную каменную стену, однако это меня не останавливает.

– Не произноси мое имя так, будто я тебе не безразлична! – Я толкаю его, желая, чтобы он сдвинулся с мертвой точки. Желая, чтобы он рассыпался в прах. Желая, чтобы он… Черт, даже не знаю, что. – Кем, мать твою, ты себя возомнил? Я сказала тебе, что между нами все кончено. Повторяю: я хочу, чтобы ты исчез из моей жизни! Оставь. Меня. В покое!

Пока я ору на него, из меня выплескивается вся обида, весь гнев. Я наношу ему удар каждой фразой, каждым осуждением, пока по моим щекам не растекаются слезы, а дыхание не становится прерывистым.

Мэлис хватает меня за запястья своими большими руками, его пальцы сжимаются в железные кольца, не давая мне ударить его. Он смотрит на меня сверху вниз горящими глазами, но ничего не говорит.

– Зачем? – снова спрашиваю я, вырываясь из его хватки. Я ненавижу себя за то, что мой голос дрожит и срывается в конце. Ненавижу, как слабо он звучит. – Зачем вам понадобилось снимать это видео со мной? Зачем, мать твою?!

Пальцы Мэлиса сжимаются на моих запястьях почти до боли. Похоже, он борется с собой. Его ноздри раздуваются, а челюсть сжимается.

А затем у него вдруг вырывается ответ.

– Мы сделали это, чтобы защитить тебя, ясно? – рычит он. – Потому что у нас, черт подери, не было другого выбора!

Это меня останавливает, и я удивленно моргаю.

– Что? Что ты имеешь в виду?

Он прерывисто выдыхает.

– Я не хотел тебе говорить. Черт, наверное, и не стоило. Но мы использовали эту запись, чтобы попытаться обезопасить тебя.

Я качаю головой, вырываясь из его объятий.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Мэлис.

– Знаю. Просто… черт.

Он отпускает мои запястья, но на этот раз я не убегаю от него. Я просто продолжаю смотреть ему в лицо, ожидая, пока его слова обретут смысл.

– Мы работаем на одного человека, – наконец произносит Мэлис, медленно выговаривая слова, будто все еще борется с самим собой, не зная, стоит ли рассказывать мне больше. – Мы торчим ему жесть сколько бабок, поэтому он иногда требует от нас выполнять всякую работу. Наверное, в какой-то момент он прознал, что ты живешь с нами, и решил, что ты ему нужна.

– Я? – Мои брови сходятся на переносице, а по спине пробегает дрожь. – Зачем я ему понадобилась?

– Он хотел девственницу, – отвечает Мэлис, бросая на меня взгляд. – Поэтому нам пришлось сделать так, чтобы ты ею больше не была. Тогда он отвязался бы от тебя.

Когда Мэлис это произносит, мне кажется, будто мое сердце сжимает невидимый кулак, и я вздрагиваю, прижимая ладонь к груди.

Я все еще пытаюсь осознать тот факт, что за этим кроется нечто большее, чем я думала. Какой-то парень, на которого они работают, хотел заполучить меня, и Мэлис с братьями сняли секс-видео, чтобы защитить меня. Чтобы я не попала в руки другого мужчины.

Но… они все же солгали мне. Хранили от меня этот секрет. Если бы я случайно не проснулась посреди ночи и не увидела то видео на компьютере Вика, я бы никогда не узнала, что они сделали.

А что еще хуже – та ночь, которая так много для меня значила, ночь, когда я почувствовала себя свободной, дикой… они спланировали ее. Организовали по совершенно другой причине. Не только потому, что хотели меня так же, как я хотела их. И не из-за связи, которая, как мне казалось, между нами существовала.

Даже если они не думают обо мне так, как было написано в том письме, все равно это причиняет боль. Меня использовали. Мне лгали, заставляя думать одно, хотя на деле все было совершенно иначе.

Может, они и не считают меня мусором, но обращались они со мной как с вещью.

Я снова отстраняюсь от Мэлиса, убирая руку от груди. Мне приходится заставлять себя дышать ровно, и кажется, будто комната вокруг меня слегка вращается.

– Убирайся, – говорю я ему.

Мэлис резко втягивает воздух. Я вижу, что он не хочет уходить – это читается в каждой линии его тела. Он снова делает шаг ко мне, но я качаю головой, плечи напрягаются.

– Нет, – повторяю я тихим голосом. – Просто уходи.

На какое-то бесконечно долгое мгновение он задерживает на мне взгляд, и мы оба застываем на месте. Затем он, наконец, поворачивается и уходит.

Как только дверь за ним закрывается, я опускаюсь на диван, чувствуя слабость в ногах. Зарывшись лицом в подушку, я позволяю рыданиям, которые сдерживала, вырваться наружу.

10. Уиллоу

Все трое братьев Ворониных заняли свои места в гостиной. Рэнсом развалился на диване с томным видом божества, в то время как Вик и Мэлис сидят в креслах, используя их как троны. Мэлис жестом подзывает меня ближе, и я опускаюсь на колени, и пока ползу к нему, мое сердце бешено колотится, а клитор пульсирует.

Он наклоняется и хватает меня за волосы. Я издаю стон, боль пронзает кожу головы. Покалывание распространяется по всему телу, заставляет мою киску сжаться, а тело – требовать прикосновений.

Я хочу его. Хочу их всех, и сейчас это невозможно скрыть.

Не тогда, когда я буквально схожу с ума от похоти. Они видят всю меня целиком, и смысла прятаться нет.

– Хорошая девочка, – рычит Мэлис, и властные нотки в его голосе заставляют меня вздрогнуть. – Теперь отсоси у меня.

С бешеным ритмом пульса я расстегиваю его штаны и вытаскиваю член. Он твердый и горячий, бархатистая, покрытая татуировками кожа скользит по моей ладони. Я наклоняю голову и беру кончик в рот, а затем поднимаю взгляд, желая увидеть выражение лица Мэлиса, пока обхватываю его губами.

Я ожидаю напряжение, жар и желание, плавающие в этих грозовых серых глубинах. Может, даже легкое торжество.

Но там ничего нет. Ни жара. Ни эмоций.

Я никогда раньше не видела, чтобы Мэлис – из всех людей – смотрел на меня с такой пустотой во взгляде. Он реагирует на то, что я сосу его член, так, как мог бы отреагировать человек, наблюдающий за погодой.

Я моргаю, желудок сжимается, и вот я уже на диване с Рэнсомом. Его руки снуют вверх и вниз по моему телу, пощипывая соски, вызывая у меня трепет. Он насаживает меня на свой проколотый член, и я громко стону, запрокидывая голову, когда чувствую, как он пробивается сквозь остатки моей девственности.

Мне так приятно с ним, мы раскачиваемся вместе, между нами нарастает жар и трение. Я чувствую, как взгляд Вика сверлит мне макушку, пока Рэнсом меня трахает, но когда перевожу взгляд, то вижу то же выражение и у Мэлиса.

Пустота.

У него отсутствующий взгляд, он, как всегда, спокоен, но почему-то еще более отстранен, чем обычно.

Когда я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Рэнсома, то понимаю, что он такой же. Его руки крепко сжимают мои бедра, и он продолжает опускать меня вниз, заставляя принимать все больше и больше его члена, но выражение его лица абсолютно пустое. С тем же успехом его могло и не быть рядом.

В этих сине-зеленых глазах нет блеска, нет дразнящей улыбки.

Ничего.

Как только Рэнсом кончает, наполняя меня спермой, то передает меня Мэлису. Я задыхаюсь, тело напряжено и болит, и в следующую секунду я оказываюсь на подлокотнике дивана.

Мэлис заполняет пространство между моими ногами своим телом, глядя на меня сверху вниз.

– Этого ты хотела, да? – спрашивает он холодным голосом. – Я знал, что в глубине души ты маленькая шлюшка.

В этих словах нет эмоций, а пустота в его глазах окончательно меня добивает. По щекам начинают стекать слезы, рыдание застревает в груди. Сердце сжимается. Мэлис врывается в меня своим толстым членом, заполняя меня и трахая жестко и быстро.

Тело реагирует – киска становится влажной и сжимается вокруг его члена снова и снова, пока он заставляет меня принимать его. Мозолистые пальцы впиваются в мою кожу и удерживают на месте. Вздохи и стоны, срывающиеся с моих губ, звучат так же, как если бы все было нормально.

Но это не так.

В происходящем нет ничего нормального. Ничего хорошего.

Все это ничего не значит.

Я будто бы пустая оболочка. Дырка, которую они передают по кругу и трахают. Им на меня насрать, и это осознание пронизывает меня до костей.

Внутри меня зарождается злоба, и я откидываюсь на спинку дивана. Сердце грозится выскочить из груди. Я еле дышу, пытаясь сдержать слезы, бегущие по щекам.

Вик встает и присоединяется к Мэлису и Рэнсому, и они втроем окружают меня, словно голодные акулы. Наверняка я выгляжу ужасно – вся истерзанная, грязная. Голая. Следы моего возбуждения смешиваются со спермой Рэнсома и Мэлиса, а затем вытекают из меня и струятся по внутренней стороне бедер.

Я все жду, что на их лицах отразится хоть что-нибудь. Какой-нибудь признак того, что они что-то чувствуют по этому поводу. Чувствуют ко мне. Вспышка жара или даже отвращения в этот момент была бы лучше, чем та пустота, которую я вижу на их лицах.

Такое чувство, будто они загоняют меня в угол, и давление становится слишком сильным. С трудом поднявшись на ноги, я поспешно хватаю свою одежду и проталкиваюсь мимо них, направляясь к двери.

Никто из них не останавливает меня, и где-то на задворках сознания я слышу, как слова, которые я прочитала в сообщении Вика, повторяются снова и снова.

«Ничего не стоит».

«Шлюха».

Снова, и снова, и снова.

Я бегу так быстро, как только могу, желая скрыться от них, и, спотыкаясь, вылетаю в парадную дверь. Но вместо того, чтобы оказаться на улице, я попадаю в заброшенный дом, куда привел меня Илья.

Я сильно ударяюсь о землю, и, прежде чем успеваю подняться и убежать, на меня наваливается тяжелое тело.

– Нет! – кричу я, дергаясь и пытаясь вырваться. Когда мне наконец удается поднять взгляд, я вижу холодные, жестокие глаза брата Николая, прижимающего меня к земле.

– Может, ты сядешь на мой хрен, – усмехается он, и его сильный акцент делает его слова еще более резкими. – Ты, конечно, та еще страшила, но киска у тебя наверняка тугая.

Он хватает меня и поднимает на ноги. Я пытаюсь вырваться, но он слишком силен. Его огромная рука обхватывает мое горло, а затем он поднимает меня так, словно я ничего не вешу.

Словно ничего не значу.

Его пальцы впиваются в мою кожу, перекрывая доступ воздуха, пока я пытаюсь заставить его отпустить меня.

Но это бесполезно. Он слишком силен.

Надвигающееся ощущение смерти становится все сильнее и сильнее, и тут мне в нос бьет запах дыма.

Огонь.

Хаотичный, неконтролируемый, пожирающий гнилые щепки позади Ильи. Пламя прыгает и трещит, свет мерцает, а позади него, будто какой-то темный зверь, вырастает тень Ильи.

Мое сердце, кажется, вот-вот выскочит из груди, и слово «нет» повторяется в голове, словно заезженная пластинка, хотя я больше не могу говорить.

Я не хочу.

Не хочу умирать вот так. Я не…

Я резко подрываюсь в постели, вся в холодном поту. Ноги путаются в простынях.

Мне требуется секунда, чтобы осознать, где я нахожусь. Новая квартира все еще кажется незнакомой. Не помогает и то, что в последнее время все очень быстро меняется: сначала я перебралась со склада парней к бабушке, затем в свою новую квартиру.

Днем она – настоящая мечта. Красивая и просторная, сплошные чистые линии и высокие потолки. Но ночью она кажется мне слишком большой. Слишком открытой. Я чувствую себя незащищенной.