Староста долго мялся, а потом сказал, что доподлинно известное ему лишь об одной, зовут ее Саломея Морлин, она приехала, кажется, в наследство вступать, которое ей престарелая тетушка оставила. Вот ее адрес он хоть сейчас может назвать. А та, вторая, которую принц описывает, темноволосая с зелеными глазами, действительно в Элингу прибывала. И видел он ее лично на въезде – есть в местечке такой пропускной пункт, где записываются гости. Дамочка себя не назвала, спросила лишь, есть ли у них тут почтенная семья, к которой можно на постой попроситься.

Но тут явился загадочный господин, выглядел он очень значительно, сразу стало понятно: благородный и при каком-то исполнении.

Поцеловал девице ручку и сказал, что сам проводит ее туда, где достойны принять такую редкую жемчужину.

– Так вот, Вашсочество, – почти проскулил староста, – уж простите, что не проявил достаточной бдительности. Не показалось мне ничем это подозрительно. Приличная дамочка, со свитой скромной.

Задача оказалась сложнее, чем Дитмор изначально думал. Тут надо было со своим следователем приезжать, владеющим магическим поиском.

С другой стороны, разве он не должен почувствовать свою предреченную?

Но сколько еще ему тут оставаться?

Кронпринц чувствовал раздражение. А еще было у него ощущение тщетности. Что не нужно здесь ему быть, требуется его присутствие в другом месте.

Дитмор прогуливался по людным местам Элинги. Для этого ему пришлось раздобыть одежду простолюдина. Зря он с таким тщанием выбирал костюм до выезда: здесь лучше бы не расхаживать в статусе кронпринца, чтобы не вызывать волнений лишних.

Поэтому Дитмор нарядился как обычный молодой человек, не из нищего сословия, но и не богатый. И в таком виде прошелся по вещевым магазинчикам, коих всего тут было два. Потом заглянул в продуктовую лавку, полюбовавшись сырами и колбасами, ознакомился с выпечкой в пекарне.

Невзначай расспрашивал при этом продавцов, не захаживала ли к ним неместная девушка благородного обличья, с темными волосами и глазами цвета изумруда. Увы, не видывали такой нигде.

Уже отчаявшись найти ее, Дитмор просто решил прогуляться. Природа красивая, хоть на холст ее переноси, воздух свежий.

Кронпринц медленным шагом дошел до речушки, берущей начало в горах. Берега были усыпаны мелкими ярко-синими цветками, и Дитмор вновь вспомнил девушку из видения. Глаза ее именно такого цвета. А волосы… как лучи, сотканные из солнечного света, что мягко ложатся поверх цветочков.

Чтобы вывести себя из этого глупого, мечтательного состояния, Дитмор наклонился, поднял с земли плоский камушек и метнул в речку, так чтобы на поверхности пошли круги.

– Пять, шесть, семь, восемь, – услышал он девичий голос рядом с собой.

Вздрогнув, обернулся и увидел молодую особу, стоявшую в сторонке. Он и не заметил, когда она подойти успела.

– Я давно хотела научиться вот так камешки запускать, – вздохнула девушка.

– Это просто, могу показать, как делается, – рассеянно ответил кронпринц.

– Ох, возможно, это будет не очень прилично? – засомневалась незнакомка. – Я просто не местная, не знаю всех ваших обычаев.

Дитмор внимательно посмотрел на свою собеседницу. По описанию подходит. И плечи прикрыты плотным шарфом, несмотря на теплую погоду.

– Я не имею неподобающих намерений, – улыбнулся молодой человек. – Но, если вы боитесь оставаться наедине со мной, могу позвать кого-то из моих слуг.

– У меня тоже есть сопровождение, – оживилась девушка, – но сейчас Анита отправилась принести попить. Я внезапно ощутила сильную жажду, а тут недалеко, в домике у реки, одна крестьянка делает превосходный домашний лимонад.

– Часто гуляете тут? – поинтересовался Дитмор, во все глаза разглядывая девушку.

– Бывает. Обожаю смотреть на воду.

– И я тоже. Вы надолго здесь остановились? Или насовсем переехали?

– Завтра собираюсь в обратный путь, домой, – незнакомка потупилась. – Мне нужно было обдумать важные вещи, поэтому я попросила отца отпустить меня в небольшое путешествие. Никогда еще не уезжала так далеко от дома.

– Откуда же вы?

– Из Реентарии.

– Неблизкий путь вы преодолели! – Дитмор даже присвистнул от удивления. – Можно подумать, бежали из дома.

– Ах! – девица сделала большие глаза и прикрыла рот ладонью, демонстрируя изящные пальчики. – Совсем я не умею притворяться, господин…

– Дитмор, – представился кронпринц, – Меелинг. Не бойтесь, я не буду звать дознавателей, чтобы они расследовали причины вашего бегства. Но ваш отец наверняка волнуется.

– Да, это был ужасный проступок с моей стороны, – девушка смахнула слезинку с уголка глаза, – но мною двигало отчаяние. И я убежала в самой мне неизвестном направлении, оставив отцу записку. С собой взяла всего нескольких доверенных мне людей.

– И что же привело вас в такое отчаяние? – не утерпел Дитмор.

– Я даже не знаю, можно ли говорить о таком, – вздохнула незнакомка, – но отчего-то чувствую к вам такое сильное и необъяснимое доверие, господин Дитмор… У меня появился странный знак на теле. И он… так напугал меня, что я не решилась признаться отцу. Глупо, но тогда я подумала, что он вообразит, будто я сделала себе брачную татуировку, и заподозрит меня в легкомысленном поведении.

Брачная татуировка?

Дитмор напрягся. Неужто он нашел свою предреченную?

* * *

Лоб, щеки, подбородок Дорианы горели. От печи, в которой готовились румяные калачи, исходил жар.

Пришло время их доставать и смазывать маслом. Затем одну половину надо посыпать мелко истолченным сахаром, другую – мелкими кунжутными зернышками.

Дориана уже приспособилась к своей работе. Замешивать тесто ей еще не доверяли, да она и рада этому была.

Не было у нее никакого кулинарного опыта, и сейчас нежная кожа ладоней покрылась волдырями и мозолями.

Но Дори не жаловалась. Ей нравился этот новый опыт, жизнь среди ароматов хлеба и булочек. А Лисмор неуловимо напоминал покойного отца, по которому Дори очень скучала.

Мозоли и волдыри вечерами она исцеляла своей магией – эти травмы поддавались лечению куда лучше, чем, след от клейма.

Но каждый новый день приносил и очередные отметины, отчего кожа грубела. Лиз фыркнула бы презрительно оттого, что благородная девица так себя запустила. Ногти постоянно обламывались, и их приходилось обстригать как можно короче. Волосы собраны в хвост и прикрыты простой косынкой, чтобы в тесто не попало ничего.

Дориана вынула из печи противень, придерживая его прихватками, от которых пахло паленым.

– Дори! – от голоса пекаря девушка вздрогнула и ненароком коснулась горячего железа.

Воспоминания о клеймении тут же волной ее захлестнули.

– Ай! – вскрикнула она от боли.

– Осторожнее, девочка! – Лисмор расстроился.

– Что-то случилось, дядя Лисм? – спросила она. Дядей он сам его называть просил, а Илана была не против «тетушки». Так всем было проще. Ведь она не просто тут работает, еще и живет в комнате дочери, покинувшей родительский дом. – Илане стало хуже?

Дориана забеспокоилась. Зачем бы еще Лисмор в неурочное время так оживленно ее звал. В такой час помощница всегда вынимала выпечку и ставила на ее место сырую, чтоб готовилась, а пекарь колдовал над новыми шедеврами.

– С Иланой все хорошо должно быть! – махнул рукой Лисмор. – Она грозилась уже на днях работать выйти. Очень ей твое лечение помогает.

Дориана не скрыла от названых дяди и тети своих способностей и не могла не помочь нездоровой пожилой покровительнице. И правда, с каждым днем Илана оживала все больше и нарадоваться не могла. Говорила, что вот-вот к ней молодость вторая нагрянет. Лисмор беззлобно по этому поводу подшучивал, но в его глазах Дориана видела подозрительный блеск, будто слезинка навернулась.

– Соседа мы нашего ждем на ужин сегодня, – сообщил Лисмор. – Ну как соседа… два квартала от нас живет. Хочет проведать нас. Старуха моя уже в состоянии приемы задавать, сама не против.

– Нужна будет моя помощь! – догадалась Дориана.

– И это тоже, – согласился пекарь, – но поперед всего надобно, чтобы ты хорошо себя в порядок привела. Нет, ты девушка у нас самая красивая в квартале, а может, и в Меелинге. Однако вид усталый у тебя и к вечеру растрепанный. Так что бросай готовку, я тут справлюсь. До тебя же как-то получалось у меня все успевать. Хоть и с трудом.

– Мне тоже надо выйти к столу во время ужина с гостем? – удивилась Дори.

– Именно, – вид Лисмора стал загадочным и чрезвычайно довольным. – Сосед не один придет, а с сыном своим. Парень толковый очень, недавно обучение закончил у гончара, и работа в руках у него спорится. У него самый большой наш магазин утварь заказывает.

– Вы желаете меня познакомить с этим юношей? – сердце Дорианы словно упало. Как не хотелось ей никакого сватовства!

– Мы со старухой заинтересованы в твоем счастье, – вздохнул Лисмор. – Ты не думай, оно же не сразу решается. Сначала надо, чтоб посмотрели вы друг на друга, потом уже и сговариваться, если сойдется. Так что беги домой, помоги Илане по кухне пошуршать, да и сама готовься. Как вы, девочки, это делаете? Можно парикмахера позвать.

Делать было нечего. Ссориться с пекарем Дори не хотела. Что ж, сейчас от нее ничего особенного не требуется.

Подлечить новый ожог да красоту навести, чтобы покровителей своих не опозорить.

* * *

Все было рассчитано до мельчайших деталей. Объявиться старосте этой деревеньки, напустить туману. Потом Некто пришел за ней, отвел к милому семейству из двух старичков, которые за скромное вознаграждение приютили Золиданну и обеспечили ей дополнительную таинственность.

В небольшом поместье Золиданна сидела и не высовывалась, пока ее служанка не сообщила, что в селение въехал экипаж с королевской символикой и все только это и обсуждают.

Вот оно!

Девушка не знала, кто именно пожаловал в Элин – представитель королевской семьи или просто доверенное лицо, – но была готова к встрече.

Пару дней терпеливо дала посланнику «помариноваться». За это время служанка выяснила, что расспрашивал о ней молодой и очень красивый мужчина вида приличного и очень благородного. По описанию Золи узнала самого Дитмора, и сердце ее заколотилось в предвкушении большой игры.

Верная наперсница отслеживала передвижение посланника короля, предположительно самого кронпринца. Золиданна по этим отчетам понимала, что с той стороны есть большая заинтересованность, и ждала удачного момента, чтобы выйти на сцену.

Наконец она решила, что пора.

Ей пришлось быстро добраться до водоема, где прогуливался приезжий красавец, – на помощь она призвала послушную ей магию ветра.

Кронпринц в жизни оказался еще красивее, чем на портрете. И это Золиданну порадовало.

Симпатичный, с умными и немного печальными глазами. Интересно будет посмотреть, как он принимает облик тигра.

Золи еще не видела оборотней вживую, хоть у них в Реентарии они, по слухам, жили. Только волки. А тут такое величественное, царственное животное. Эти звери в их краях не водились.

Трепетное признание о том, что у нее проступила неизвестная метка, далось ей легко, поскольку Золи репетировала эту речь перед зеркалом.

О, как расширились глаза Дитмора!

Как изменилось его дыхание!

Да что там, кажется, он на несколько минут дышать перестал, а потом его грудь начала вздыматься в ускоренном ритме. От такого голова закружилась наверняка.

– Я понимаю, что моя просьба вас может напугать, – сказал Меелинг в волнении, – но все же рискну это сказать. Вы могли бы показать вашу брачную татуировку?

– Но… зачем? – Золиданна притворно удивилась. Это было несколько нарочито, но Дитмор ничего не заметил, слишком был взбудоражен происходящим. – Может, вы шаман? И сумеете истолковать этот знак?