Темные от сырости пепельные волосы были взъерошены. В карих глазах – темно-лиловый, полный хаоса, зрачок. Крылья под цвет волос. Серые, с лиловыми же росчерками, словно хаос оставил печать, напоминая, что именно он создал их… и изменил Дамиана.

Я все еще ощущала его как некое существо, напоминающее нечисть.

– Страшный? – насмешливо спросил Дамиан.

Я отрицательно покачала головой, провела кончиками пальцев по сгибу крыла, укутывающего меня теплым щитом:

– Волшебный… сказочный… уникальный.

Дамиан негромко хмыкнул:

– Не такой уж уникальный.

– Винс такой же?

– Почти.

– Что с тобой случилось? – Я заглянула в грустные глаза, в глубине которых таилась ярость.

– Я стал ловцом. Сам. – Дамиан обнял меня, положил подбородок на мою макушку.

Вытащил руку, пальцы которой были украшены острыми графитовыми когтями, на их кончиках вспыхнуло лиловое пламя. В нем загорались и гасли разноцветные искры: алая, синяя, зеленая, желтая.

– Знаешь, почему в хаосе есть искры других стихий? – Дамиан шевельнул пальцами, заставляя лиловое пламя стать вихрем и переползти на ладонь.

– Почему? – Я завороженно смотрела, как вихрь становится каплями, потом ростком и, наконец, просто лиловой дымкой без формы. – В нем есть другие стихии?

– Нет. – Дамиан сжал кулак, а когда разомкнул пальцы, на его ладони плясал огонек, крутился вихрь, висели капли воды и перекатывались частички земли.

– Он есть во всех стихиях? – Я осторожно коснулась кончиком ногтя вихря.

Он вздрогнул и превратился в лиловую дымку.

– Он и есть первая стихия. – Дамиан шевельнул пальцем, превращая в вихрь лиловый туман и создавая еще один его клочок. – С него все началось. Им и заканчивается.

Он отпустил стихии, и они зависли в воздухе, расположившись точно, как в круге стихий, предназначенном для контроля над силами.

– Но почему об этом не говорят? – Новое знание ошарашило, заставило задуматься.

– Говорят, но в высших школах. Считается, что остальным это знание лишнее, напугает, заставит еще больше бояться эту, безусловно, полезную в умелых руках стихию.

А некроманты и ловцы и так для всех не от мира сего. Первые опасные, вторые вообще ужас ужасный. Если хаос во всех стихиях и они вышли из него…

– Значит, вот как ловцы пробуждают силы других стихий! – прошептала я. Заключают сделку с хаосом, и он просто создает в них магию. – Но что взамен? – Эн всегда говорила, что у всего есть цена.

– Обмена как такового нет. Свойство не врожденное. Чтобы вынести силу стихий, тело и душа ловца меняются. – Дамиан невесело усмехнулся. – Ловцов не просто так боятся, считают непредсказуемыми. Это хаос вытаскивает самое плохое в их душе. Делает своим воплощением в мире живых.

– Но вы… они, – исправилась я, мне казалось, что относить Дамиана к ловцам нельзя, он другой, – они ведь не крушат направо и налево и… выглядят людьми?

Дамиан вытянул руку, поймал стихии, сжал пальцы, превращая магию в пепел.

– Потому что вы не видите всех. Выходят из цитадели не все… Одни не выдерживают силы хаоса. Других уничтожают свои. Остаются только те, кто может стать человеком и всю жизнь жить только в этом облике. Оборотни – сказка, и ловцы делают все, чтобы они ею и остались.

Представив, что творится в стенах цитадели ловцов, я громко икнула.

Дамиан коснулся губами моих волос, обнял руками.

– Но весь фокус в том, что легко контролируют свой внешний вид только те из нас, в ком меньше хаоса.

А значит, и силы.

– Поэтому среди ловцов все время находятся сторонники изучения аномалий вроде меня, самородков, возникших без позволения, вне стен цитадели. – В голосе Дамиана прозвучала злость и ярость. – Но чтобы отправить к живодерам от магии, надо вначале доказать, что нет контроля над силой. Иногда это сделать не так просто.

Когда новоявленный ловец умный и у него есть мощный семейный артефакт… который я уничтожила!

– Официально изучать можно только таких, как я, – усмехнулся Дамиан.

– А неофициально? – Я вспомнила Винса, его крылья, его когти и то, что я периодически ощущала его как не-человека, но и не-нечисть…

– Неофициально за это казнят. Но иногда это не останавливает магов, желающих получить сильного ловца.

– Винс… – Я грустно вздохнула.

– Да… – Дамиан сильнее обнял меня.

Тихая мелодия, которую я почти не замечала, стала громче, злей.

Дамиан сипло выдохнул мне в макушку, а потом внезапно отпустил, убрал крылья, ссадил с колен. Рывком оказался на ногах. Отступил в глубь пещеры.

Едва заметная лиловая дымка, закрывавшая нас от грохота воды, разрослась, по-прежнему закрывая и меня, и его.

Дамиан дернул головой, прикрыл глаза, сипло выдохнул.

– Слушай, слева от водопада тропинка, по ней можно выйти наружу. Пойдешь на закат – выйдешь к Скалистому. И поторопись, – сквозь стиснутые зубы прорычал он. – Уходи! Скорее!

Дамиан снова дернул шеей, отвернулся. Оперся руками о стену. В камень впились острые когти, посыпалась крошка. Крылья за его спиной расправились, сверкнули лиловые всполохи, алые узоры заструились по перепонкам. Крылья заметно подросли, края стали острыми, на сгибе проклюнулся коготь. Крылья без труда крушили потолок, обсыпая Дамиана камнями, которые до него не долетали, превращаясь в пепел.

– Ари, уйди! – рык-просьба.

Он повернулся. В глазах чистый хаос, ни намека на радужку. Когти на руках стали заметно длиннее, вокруг них начал клубиться лиловый туман. Дамиан стиснул кулаки, острые когти вспороли кожу. Он даже не поморщился. Глядя на меня, прошептал:

– Беги. Быстро.

Песня стала оглушительной, в ней почти осязаемо билась ярость. Она же плескалась в глазах Дамиана, металась в его кулаках лиловыми сгустками, которые он не отпускал. На его щеках ходили желваки, под одеждой закаменели мышцы. Еще немного – и в пещере будет полное ярости создание, так напоминающее нечисть…

Нечисть!

Я ухватилась за мысль, которая в прошлый раз слишком быстро промелькнула, не успев оформиться. Пусть… он нечисть. А я волшебница. Сумеречница. Та, кто может управлять нечистью. Мне не нужна власть, могущество, чужая сила. Я всего лишь хочу помочь Дамиану справиться с опасной сущностью. И если для этого придется превратиться в чудовище, я согласна.

Набрав побольше воздуха, я позвала магию, бросаясь к Дамиану. Проскользнула между крыльями, оказалась рядом с его грудью. Положила окутанные лиловыми огоньками пальцы на шею.

– Уходи! – В полных хаоса глазах ярость боролась с болью, руки и крылья Дамиана дрожали, он с трудом их сдерживал.

Чтобы не причинить боль, не задеть.

– Вряд ли получится, – нервно хмыкнула я. – Видишь ли, я решила стать монстром.

Мои ладони скользнули на шею Дамиана. Перед глазами промелькнул поводок на шее тигра и цепь, от которой я с трудом избавила пса. Пальцы начали рисовать, сплетая из магии цепочку со звеньями вполпальца. Меньше той, что держала Винса, но достаточно прочной, чтобы остановить яростное создание, в которое превращался Дамиан.

Очень надеюсь, что достаточно прочной!

Скрежет зубов Диамина и его тихий рык заставили рисовать еще быстрее.

Еще немного…

Лиловая цепь аккуратно легла на шею Дамиана, звенья сомкнулись на его груди. Это был не ошейник, а украшение, помощь…

Вырисовывая одно звено за другим, я закрутила цепь вокруг запястья… так бы поступил любой сумеречник, именно так они управляли всеми… знания напоминали пресловутую память крови, когда правильные действия всплывают сами.

Но я не хочу никого подчинять!

Сняв цепь с руки, я представила, что она тянется к моей груди и закручивается вокруг сердца… Сердца, которое не может позволить Дамиану исчезнуть.

Вздрогнула, натягиваясь, цепь, я покачнулась навстречу Дамиану. Мои плечи тут же обняли теплые пальцы. Сквозь мокрую ткань я чувствовала, как на них уменьшаются когти. Яростная песня стала тише, спокойнее… Но злость не уходила.

Отодвинувшись от Дамиана, я подняла на него глаза.

Хаос все еще бился в его зрачках, крылья царапали острыми краями стены, но на губах ловца была грустная улыбка.

Похоже, даже сумеречник не может ему помочь…

Нет! Сможет!

Я сдернула с его шеи цепь, разорвала петлю и направила ее прямо к его сердцу. Я рисковала, толком не зная, что делаю. Если сумеречники управляют, надевая на шею поводок, то я хочу помочь. Всем сердцем. Ему. А значит…

Край цепи обернулся вокруг невидимого мне сердца Дамиана. Он качнулся ко мне. Глаза удивленно расширились. Лиловое сияние медленно окружило его крылья. И неторопливо исчезло. Крыльев не было!

Вытянув руку, я дотронулась до плеча ловца. Опустила глаза, глядя на прочно связывающую нас цепочку.

– Не так я представлял выражение «соединить сердца», – улыбнулся Дамиан.

– Ты видишь? – Я провела пальцами по его плечу, коснулась шеи, дотронулась до впалой щеки.

– Я ловец, – едва заметно пожал плечами он, наклонился и накрыл мои губы поцелуем.

Вместо слов благодарности, вместо возмущения, вместо укоров… То сладкие, то яростные прикосновения, от которых кружилась голова и хотелось нарисовать звезды. Настоящие. А потом открыть путь к ним. Смотреть на них вместе с Дамианом…

– Помнишь свое категорическое «да» в день нашего знакомства? – отрываясь от моих губ, улыбнулся Дамиан.

Я кивнула. Конечно, помню! Он предложил мне выйти за него.

– Однажды я спрошу снова, и ответ принимается только один. – Дамиан легко поцеловал мой висок.

Намек более чем прозрачный. И я растерялась.

– Шутишь – значит, когти больше отращивать не станешь, – пробурчала я, отступая.

– Если только немного. – Дамиан отпустил меня, поднял руку: на его пальцах наметились когти… Наметились и исчезли. – Контролировать стало проще.

Хорошо.

Цепь между нами натянулась. Зазвенела. И исчезла.

Я замерла, испуганно глядя на ловца. Неужели все зря?

Но Дамиан отращивать крылья не торопился. Стоял, прислушивался к себе.

Я тоже прислушалась. Стоило сосредоточиться, как я почувствовала цепочку, прочно связывающую меня и его. От сердца к сердцу. От удара к удару. От магии к магии. Но мне хотелось ее увидеть. Подняв руку, я слегка коснулась воздуха у груди. Вспыхнули лиловые полупрозрачные звенья. Все хорошо!

Почти.

Моя сила требовала подчинить… Его – разрушить и… защитить. Именно это чувство – защитить – заставило меня торопливо затолкать мерзкое желание подчинить и приказать куда подальше.

– Мы все еще связаны, – задумчиво заметил Дамиан.

– Да, – с облегчением выдохнула я, опускаясь на камень.

Создание цепи вымотало сильнее, чем переход по пути к Дамиану. Но была и хорошая новость: в этот раз обошлось без обмороков. А то не ведьма, а лист осенний какой-то, так и норовлю упасть к чьим-то ногам!

Поправка. Не ведьма. И даже не волшебница. Сумеречница. Чудовище из легенд. Пора бросать привычку считать себя волшебницей.

– Ари! – рявкнуло по ту сторону стены из воды.

Дамиан прищурился, шагнул ко мне, подхватил на руки.

Я с благодарностью обвила его шею руками. Своими ногами я могла дойти только до земли, собственно, под ними. В том плане, что они бы точно подогнулись, и я уткнулась бы в мох носом.

«Ари, что с тобой?» – рыкнуло в голове.

Снаружи водопада донеся громкий плеск. Потом в пещеру засунулась драконья морда. Заметив меня на руках Дамиана, Рэйнар шумно выдохнул. Потом замер, всматриваясь в меня.

– Я стала сумеречницей, – честно призналась я дракону и вяло пошевелила рукой, пытаясь постучать Дамиана по плечу. – А это моя первая жертва.

«Жертва» фыркнула и зашагала к водопаду.

Рэйнар мотнул головой, чуть не снес кусок камня над ней, обдал нас брызгами и вынырнул наружу.

Когда Дамиан вынес меня по узкой тропке из-под водопада и посадил на заросшем травой берегу, залитом лунным светом, со звездного неба упал черный дракон. Не сводя сияющих янтарем глаз с ловца, сидящего рядом со мной, он устроился напротив.

– Рэйнар… – Я хотела объяснить, но дракон перебил.