Сумка, естественно, мотылялась у меня на плече. Ее я, как чертов Стетхэм, во время прыжка с кресла, прежде, чем ударить мента, подкинул вверх ногой и на лету поймал за ручку. Чуть не убился, между прочим. Веса в сумке сейчас немало. Там лежит нехилых размеров золотой дракон. В высоту, сантиметров сорок точно будет, если не больше. Когда его из сейфа вытаскивал, линейкой не мерял. Так что, точно не скажу.

А вообще, я – медвежатник. Уже и слова, наверное, такого молодежь не знает. Более того, я – профессионал. Да, по нынешним временам на первом месте всякие электронные штуковины и компьютерные отмычки. Но из принципа не хочу переучиваться. Меня воспитали представители старой «школы», которые нашу профессию превратили в настоящее искусство.

Задача медвежатника высокого уровня – вскрыть замок, проворачивая каждый, составляющий тело замка, диск до щелчка. Он, этот щелчок, – едва слышный. Чтобы его ощутить, некоторые «коллеги» раньше использовали медицинские стетоскопы. Я же улавливаю вибрации металла пальцами. Это похоже на музыку, которую создают мои руки. На шедевр.

– Осторожнее! – Возмутилась объёмная тетка с огромными сумками в руках. Слегка задел ее плечом, когда несся мимо.

– Мадам! Мои глубочайшие извинения! – Крикнул ей на бегу, а потом нырнул в нужную дверь.

Зал ожидания был забит под завязку. Уверен, ментенок потерял меня из виду в первые же минуты. Тем более, петлял я между отъезжающими и приезжающими, как самый настоящий заяц, уходящий от лисицы.

Лейтенант один, это сто процентов. Пока сейчас свяжется со своими, пока сообщит местным, железнодорожным полицейским… Да, успею.

Мне, в принципе, главное – выскочить на улицу и затеряться среди народа, который суетится на привокзальной площади. А потом – ножками. Пешочком. Сначала выйду из города, дальше разберусь.

– Ты мне слишком дорог. Не брошу тебя. – Сказал я сумке, висящей на плече, и похлопал ее по надутому боку.

Вообще, речь шла о драконе, конечно. Сама по себе эта сумка стоит три копейки два рубля. Ради него, ради этого золотого дракона, я приехал к черту на куличики. Впрочем, Владивосток, конечно, не такие уж «куличики», но от моего места жительства он слишком далеко.

«Заказ» поступил очень неожиданно и по первому впечатлению был похож на присказку из старой детской сказочки. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.

Я топал домой с официальной работы, когда меня настойчиво пригласили присесть в черный тонированный автомобиль люди с квадратными подбородками и затылками, сразу переходящими в шею. После пяти лет порядочной жизни моя память еще хранила воспоминания о том, что подобным ребятам не отказывают. Поэтому пришлось залезть в тачку и доехать до закрытого клуба, где в отдельном кабинете меня ждал человек из прошлого. Приглашение, как выяснилось, поступило от него.

– Вань, считай это моей личной просьбой. – Сказал человек в черном строгом костюме, уминая с тарелки свежих устриц и запивая их шампанским.

Человека я знал давно. Хорошо знал. Сейчас он – солидный бизнесмен, а много лет назад ходил под серьёзными людьми, которых в приличном обществе не принято упоминать. Они все, поголовно, либо в политике, либо за границей, либо на кладбище. Тут, кому как повезло.

– Вы же в курсе, Сергей Петрович, я завязал. У меня семья. Жена, дети.

– Вань, ты не понял. Это – моя личная просьба. – Повторил он, с нажимом выделяя последние три слова. – Нужно помочь хорошему другу. Увлекается редкими вещами. Очень хочет штуковину одну, крайне ценную. Вот о чем разговор…

Человек в костюме взял салфетку, вытащил из кармана ручку и написал цифры.

Я не присвистнул только потому, что если свистеть, денег не будет. А мы сидели в дорогом ресторане, где на каждый такой кабинет – по два банкира и по три олигарха. Они – люди мнительные, в приметы верят. Зачем их расстраивать.

– Черт… – Я провёл рукой по волосам, лихорадочно соображая.

Пять мультов. Пять! И это не в рублях. Я смогу, наконец, решить ту проблему, которая уже несколько месяцев изводит меня двадцать четыре часа в сутки. Я спасу жизнь родному любимому человеку. Да, она не обрадуется, если узнает, откуда деньги. Но ей ведь никто об этом не расскажет. Она и за прошлое мое не в курсе. Уверена, что все жизнь горбатился на складе. Я ведь не стал откровенничать, когда мы встретились пять лет назад. И о том, что завязал ради нее, тоже не трепался.

Зачем? Она – приличная женщина. Учительница. У нее на момент нашей встречи уже было двое детей, а у меня – две ходки. Вот такая математика. Сроков мало, лишь потому, что я всегда ухитрялся выйти сухим из воды. Мой девиз – сегодня проиграл, отыграюсь завтра. В работе никогда не лез на рожон. Делал все чётенько, красиво. Просто парочку раз вода оказалась болотом и затянула меня слишком глубоко.

– Вань, смотри. Ситуация следующая. – Продолжал человек в костюме. Он точно был уверен, что я не откажусь. – Адрес получишь в сообщении. Это частный дом. Принадлежит он коллекционеру. То ли японец, то ли кореец, черт его знает. Прикол в том, что этот товарищ принципиально использует только старые сейфы. Ну ты понял. Не верит в технический прогресс. Тебе нужно забрать предмет, который находится в его сейфе, и привезти сюда. Мне. А я уже потом порадую дружка своего. Усек?

Человек в костюме оторвался от устриц и посмотрел на меня блеклыми, какими-то выцветшими глазами. В тот момент меня словно прострелило. Я вдруг подумал, что взгляд у него холодный, змеиный. А еще я понял, отказа он не примет.

Чертовы прошлые связи. Хрен вырвешься из этой паутины. Ну… Ладно. Я возьму заказ, выполню его и получу деньги. Свою женщину отвезу в Швейцарию, в клинику, где ее обязательно вылечат. Дети побудут у бабушки. А потом мы вообще скроемся с горизонта. Ни одна тварь в костюме больше нас не найдёт.

На следующий день я уже летел во Владивосток.

Сработал все четко. Дом на удивление имел очень простую сигнализацию. Сейф оказался сложным, это, да. Пожалуй, из новых, молодых, его бы никто не вскрыл. Но для меня такая ратота была в кайф.

В общем, все шло отлично до этого треклятого ментенка.

– Торопишься? – Раздался вдруг крайне неожиданно незнакомый голос.

Мужик в куртке и в черной балаклаве появился так внезапно, что я чуть не влетел в него с разбега.

И главное, до конца коридора, который находился за дверью с надписью «запасной выход», оставалось буквально несколько шагов. Я даже не сообразил, откуда вообще взялся этот тип.

– Не торопись. А то не успеешь. – Продолжил мужик, не дожидаясь моего ответа, затем вытащил правую руку из-за спины и выстрелил.

«С глушителем. Слили, суки…»

Это все, что я успел придумать, прежде, чем сознание накрыла черная пустота.

Я больше не сирота! Какая гадость…

– Такито, сынок, вставай. Проспишь и опоздаешь на работу. Тогда точно уволят. А нам это сейчас совсем не позволительно.

Я завозился, перевернулся на бок, потом, не открывая глаз, вытащил из-под головы подушку, накрылся ею. Чужой голос сразу сделался далеким и приглушённым.

Какой-то Такито… Понятия не имею что за хрен, и почему он оказался со мной в одной комнате. Что за тетка к нему докопалась, тоже не знаю и знать не хочу. Башка тяжёлая, просто ужас.

– Такито-тян, вставай. Болезнь отпустила, я знаю. Температура упала ещё вчера. Хватит притворяться. Ты ведь не хочешь, чтоб тебя уволили.

Чья-то рука в наглую сдернула с моей головы подушку и звуки снова стали гораздо громче. А заодно, гораздо противнее.

– Такито! Давай, поднимайся. Я пока сделаю завтрак. Ох и лежебока ты…

Женский голос вдруг изменился, приобрёл мягкий и ласковый окрас. Со мной когда-то давно с подобными интонациями говорила пожилая нянечка в детском доме. Во втором по счету, наверное, после очередного возвращения из очередной приемной семьи. Очень давно это было.

Ещё выражение такое смешное. Лежебока…Кто сейчас вообще использует столь нелепое слово?

Но! Это совершенно не объясняет того, что вставать надо какому-то всратому Такито, а подушку забрали у меня.

Я с трудом разлепил глаза и приподнял голову, собираясь возмутиться. Однако, комната оказалась пустой. Единственное, что успел рассмотреть – женский силуэт, который вышел, прикрыв за собой дверь.

Комната… Что за ерунда? Последнее воспоминание – тип в черной маске, стреляющий прямо мне в лицо. Выжил, что ли? Неужели подфартило снова?

В смысле – я. Я выжил. Может, меня нашли в служебном коридоре вокзала и откачали? Не понятно только, где сейчас нахожусь. На больничку точно не похоже.

Я осторожно поднял руку и потрогал свое лицо. Целое… Нос, рот, глаза… Все на месте. Ничего не понимаю. От выстрела мне рожу должно было разворотить к чертям собачьим. А она – в полном порядке. Бред какой-то…

В любом случае первым делом нужно разыскать мобильник, желательно левый, потому что мой необходимо уничтожить. Чем быстрее, тем лучше. Не мешало бы позвонить… кому? Близким нельзя.

По идее, я должен быть мертв. Меня очевидно заказали. Почему? В душе не имею ни малейшего понятия. Вообще никого не трогал, много лет не светился в нашей сфере. До этого дальневосточного мероприятия вел порядочный образ жизни.

Однако произошедшее на случайность никак не тянет. Случайно людям в рожу мужики в черных балаклавах не стреляют.

Человек, попросивший добыть статуэтку, об этом не мог не знать. То есть, к нашим общим знакомым лучше не соваться. Звонить надо только тому, в ком уверен на сто процентов. Но точно не семье. Семья! Черт…

Сергей Петрович очень быстро может выяснить, где они находятся, если он завязан в этой истории. А что-то мне подсказывает, так и есть.

Я, как бы, и не скрывался эти годы особо. Все знали, что отошел Самурай от дел по-хорошему, правильно. Самурай – это погоняло мое, рабочее. Дали еще в первые годы профессиональной деятельности за то, что любил повторять расхожую фразу: «У самурая нет цели, только путь».

– Черт… Как все не вовремя… – Высказался я вслух, затем покрутил головой, осматриваясь.

Небольшая комната. Можно сказать, почти пустая. Кровать. Хотя… Ни черта подобного. Нет кровати. Матрас. Просто матрас на полу. На нем лежу я. Возле скромного по размерам окна стоит стол. На столе – стопка книг. Ноут, рядом с которым валяются наушники. Чуть в стороне – полки и на них тоже книги. Видимо, тут живет какой-то умник. Вопрос… На кой черт умнику медвежатник?

Ну… Лежи не лежи, а надо выбираться. Оставаться на одном месте рискованно.

Я сел, откинул одеяло и…

– Ёмтемать!

В изумлении уставился на свои конечности.

– Это прикол какой-то?

Несколько секунд смотрел, а потом со всей силы ущипнул себя за ляжку. Сильно ущипнул.

– Ах ты ж, сука!

Это было больно. И я боль почувствовал очень даже четко. То есть ноги, вроде бы, мои. Но… Почему они какие-то слишком худые? Почему кожа слишком светлая? Я все лето провел на даче. Загорел, как черт знает кто. А главное, с какого перепуга ноги не волосатые? Повышенная волосатость – моя короночка.

– Хрень какая-то… – Я медленно сполз с матраса и встал в полный рост.

Голова чуть-чуть, совсем немного кружилась. Ощущение такое, будто я приболел. Или уже переболел.

Посмотрел в угол комнаты. Там стоял узкий шкаф-пенал с зеркальной дверью.

– Отлично.

Осторожно передвигая ноги, направился к этому шкафу. Осторожно, потому что не совсем понятно, мои конечности или нет. Чтоб потом никто не предъявил.

– Вот ты гонишь, Ваня… – Хохотнул себе под нос. – Какая же фигня в голове творится. Предъявить за ноги…Придумал тоже…

Однако, как только оказался перед зеркалом, желание веселиться пропало совсем.

Из отражения на меня смотрел худой парень, лет двадцати двух. Темноволосый, с азиатским разрезом глаз, в боксерах, с гладкой отвратительно светлокожей грудью и торчащими ребрами. Такое чувство, что бедолагу плохо кормят. Или что он какой-то больной.

Медленно понял руку и показал средний палец. Парень в отражении повторил мой жест.

– Смешно… – Сообщил я азиату.