Я выхожу из квартиры, оставляя запасные ключи под ковриком, как мы всегда делали. Зачем они мне, если он все равно не возвращается домой? Руки дрожат, когда я закрываю дверь. Я понимаю, что веду себя как капризная девочка, но я волнуюсь! Он должен это понимать! А еще я беременна, и меня уже трясет от фрустрации. Каждая эмоция как будто усилена до предела. Может это и гормоны так шутят…

В негодовании я сворачиваю в переулок. избегая ребят с петардами, которые жутко меня нервируют. Кажется, что еще немного, и я сама взорвусь как гребаная петарда!

В свете фонаря я различаю знакомую куртку… Шапку… Фигуру. Я узнаю его голос. Подхожу ближе, не веря в то, что это именно Максим сидит в соседнем дворе на лавочке и болтает с кем-то по телефону… Не со мной… Максим, которого я так ждала в его квартире, желая сделать ему подарок и рассказать о беременности…

Значит, кому-то позвонить он может, а мне – нет! Обида еще сильнее сжимает мое сердце.

– Как я могу быть с Аней? Серьезные отношения… Дети… Брать ответственность… Нет. Я не смогу, Игорь, понимаешь? После этого я не смогу. – сообщает он кому-то на другом конце и от услышанного у меня подгибаются колени.

Он сидит ко мне спиной. И я продолжаю осторожно подходить к нему ближе, не понимая, зачем я это делаю… Лучше было бы уйти. Убежать.

– Она беременна, представляешь? Как мне теперь быть? Это же из-за меня…

Мне становится трудно дышать. Макс, зачем ты так со мной? Мне хватает нескольких секунд чтобы понять, о чем он говорит. Мозг делает два плюс два. Он не может быть со мной. У него другая. Эта другая, беременна от него.

Слезы текут по щекам. Я нахожу в себе смелости подойти к Максу, и когда он замечает меня, то опускает телефон.

– Кто она? – спрашиваю хриплым от злости голосом.

– Снежинка… – Он встает, делает шаг мне навстречу, его руки тянутся ко мне.

– Не называй меня так! – Я делаю шаг назад. – Кто она?

– Ты не так все поняла… – начинает он, и эта ситуация становится похожей на сцену из фильма… Глупого фильма, где героиню уговаривают поверить в ложь.

– Я все поняла. Она беременна. Кто она?

Максим виновато опускает взгляд. А мое сердце разрывается на мелкие частички. Как стеклянный новогодний шар, рухнувший на пол под весом целой новогодней елки. Сегодня не будет счастливого праздника.

– Да, она беременна. – я замечаю, как краснеют его глаза.

– У тебя все это время была другая? – мой голос срывается. Я не могу поверить в то, что пять месяцев встречалась с человеком, который мне нагло врал.

Он молчит. Его плечи обреченно опускаются вниз. Он отводит в сторону глаза. Я замечаю его короткий кивок. Мир словно падает мне на голову.

– Прости Снежинка. Я… Я не достоин тебя. Тебе лучше найти другого. Прости, если причинил тебе боль… Так будет лучше.

Я закрываю глаза, в надежде, когда их открою, все это окажется лишь сном, дурным кошмаром. Но когда открываю, Максим все еще стоит передо мной и избегает взгляда. Подумать только, какой глупышкой я была, верила каждому его слову, каждой улыбке, каждому "люблю тебя". Грудь сжимается в болезненном спазме, и я чувствую, как к горлу подкатывает тошнота от осознания всей этой лжи, что окружала меня последние месяцы.

Я поворачиваюсь и иду прочь, не зная куда, лишь бы подальше от этого места, от этих воспоминаний, от него. Он не следует за мной. Ноги сами несут меня по незнакомым улицам, мимо безразличных прохожих. По дороге достаю из кармана коробочку с тестом. И, не глядя, я выбрасываю её в ближайшую урну. Она мне больше не пригодится. Как и все те мечты, что я связывала с ней.

Мне хочется бродить по заснеженным улицам города до самого утра, раствориться в этой белой пустоте, где каждая снежинка, словно крошечное напоминание о разбитых надеждах. Мне хочется замерзнуть в сугробе, позволить холоду проникнуть до самого сердца, может быть, тогда оно перестанет так болезненно сжиматься. И только страх за жизнь, зарождающуюся в моем теле, эту крошечную искорку, о существовании которой я узнала сегодня, заставляет меня вызвать такси и поехать домой.

Глава 1 – Воспитательница

Аня

6 лет спустя

Первый ноябрьский снег застает меня врасплох. Мокрые хлопья падают на лобовое стекло, дворники со скрипом размазывают белую кашу по старой машине, доставшейся мне от мамы. Я уже опаздываю на работу, а тут еще эта погода. Яна, воспитательница из младшей группы, наверняка уже названивает заведующей с жалобами. Она вечно всем недовольна, особенно тем, что организацию зимнего утренника поручили мне, а не ей.

– Мам, смотри, как красиво! – Вера прижимается носом к стеклу. —Снежинки, прямо как у нас!

В зеркале заднего вида ловлю её улыбку.

– Прямо как у нас. – нежно отвечаю.

Первые белые пятнышки стали появляться у Веры в два годика. Она практически копия своего отца, от меня ей достались только "снежинки". У Веры они проявились на руках уже в два годика, сначала маленькие, едва заметные, как первый иней на стекле. К скольким докторам я ее не водила, ничего не помогло – все разводили руками и говорили, что это просто особенность кожи, с которой придется жить. Я помню, как плакала ночами, винила себя, но потом поняла – это делает мою девочку особенной. Поэтому, я решила назвать их снежинками, как когда-то называл их ее отец… Каждый раз, когда Вера грустит из-за новых пятнышек, я рассказываю ей, что это волшебные отметины, делающие ее похожей на зимнюю фею.

Я тяжело вздыхаю при воспоминании о Максе. Прошло почти шесть лет с последней нашей встречи. Я все помню. Боль. Обиду. Разочарование. И сейчас мне уже все равно. Почти. Прошлое осталось в прошлом. А мы с Верой живем нашу лучшую жизнь.

– Успеть бы вовремя – бормочу под нос, вглядываясь в затор впереди. Машины ползут как улитки. До начала смены полчаса, а мы застряли в трёх кварталах от садика.

– А почему мы сегодня так рано?

– Потому что мама сегодня воспитательница у малышей. Помнишь, я рассказывала? У тёти Маши заболела дочка.

Верочка хмурится, собирая складки на лбу – совсем как я, когда думаю.

– А ты будешь с моей группой играть?

– Нет, солнышко. Я буду с младшими детками, а ты со своими друзьями и Еленой Павловной.

Наконец пробка трогается. Сворачиваю во двор "Снежинки" – белое двухэтажное здание уже окуталось тонким снежным покрывалом. Паркуюсь.

– Мам, а правда, что наш садик так назвали из-за нас? – Вера выпрыгивает из машины, подставляя ладошки падающему снегу.

– Нет, он давно так называется. Ещё до твоего рождения. —Достаю сумку с игрушками для малышей. – Но совпадения не случайны. – Подмигиваю я дочурке.

Вера хватает меня за руку, и мы бежим по дорожке к входу. Снег хрустит под ногами. У дверей она останавливается, отряхивает сапожки.

В раздевалке шумно – родители спешат на работу, дети не хотят расставаться. Вера сама снимает куртку, аккуратно вешает на крючок. Я украдкой наблюдаю, как она справляется с обувью. Горжусь её самостоятельностью.

– Доброе утро, Анна Михайловна! – Елена Павловна заглядывает в раздевалку. – О, и Верочка уже тут. Молодец какая!

– Доброе утро, Елена Павловна! – улыбаюсь я в ответ.

Елена Павловна – воспитательница от Бога. Она работает в "Снежинке" уже больше двадцати лет и знает подход к каждому ребенку. Ее глаза светятся добротой и любовью к детям. На носу у нее забавные очки в форме бабочек – дужки выполнены как крылышки, а оправа украшена стразами. Дети обожают ее очки и часто просят примерить.

– Я сама переоделась! – хвастается дочка, показывая сменные туфельки.

– Какая ты у нас взрослая. Пойдём, остальные ребята уже в группе.

Вера обнимает меня, целует в щёку.

– Пока, мам!

Смотрю, как она убегает по коридору, подпрыгивая на каждом шагу. Её светлые волосы подпрыгивают в такт движениям, а розовый рюкзачок весело болтается за спиной. В груди теплеет – моя девочка растёт такой солнечной, несмотря на снежинки на ее руках. Бывает, что дети удивляются, и даже пугаются их наличия. Но Вера, кажется, даже гордится ими. Как когда-то чувствовала себя я рядом с Максом. Помню, как он говорил, что мои белые пятна похожи на снежинки, рассыпанные по коже. Вера унаследовала не только эти метки, но и его умение видеть красоту в необычном.

Сколько времени прошло и сколько пролилось слез… Помню, как пришлось просить помощи у мамы, которая злилась на меня, упрекала и не понимала, зачем я порчу свое будущее и оставляю ребенка. Наверно, это был самый сложный период в моей жизни. Казалось, выхода больше нет. В глубине души, я надеялась, что Макс все же захочет со мной поговорить, объясниться. Но он больше не перезванивал и не искал меня. Наверно, так даже лучше. Мне очень помогла Марина, она поддерживала меня и успокаивала по ночам, когда я просыпалась в слезах. Ездила со мной по больницам и скринингам. Вместе мы слушали биение сердца малышки в утробе. Марина стала мне сестрой. Постепенно моя боль притупилась, оставив после себя лишь легкую грусть и понимание, что жизнь продолжается, несмотря ни на что. Ну а мама растаяла с рождением внучки, и перестала выносить мне мозг. Теперь, когда мы вновь живем отдельно, мама даже скучает и постоянно просит привезти ей Веру.

Я смотрю в окно, на падающий снег и усмехаюсь, какая же удивительная жизнь.

Спускаюсь в младшую группу. Малыши только начинают собираться – кто-то плачет, не желая отпускать маму, кто-то с любопытством разглядывает меня и то, что в моих руках.

– Здравствуйте, детки! – улыбаюсь я, доставая из сумки яркую игрушку. – Смотрите, кто к нам пришёл!

Дети моментально затихают, завороженные красной блестящей игрушкой. Даже самые упрямые плаксы перестают хныкать. Я замечаю кислое лицо Яны, которая недовольно закатывает глаза.

И дальше, все идет своим чередом. Отвлечь детей, порисовать с ними цветными карандашами забавных зверушек, поиграть в "ладушки" и "каравай", покормить манной кашей с клубничным вареньем, уложить в кроватки под тихую колыбельную. Обычный день в детском саду, но каждый раз особенный по-своему.

Устроиться на работу воспитательницей детского сада было отличной опцией. И работа, и Вера рядом. Пусть зарплата и небольшая, но хватает. Мы и не шикуем, довольствуемся малым. Но детские улыбки бесценны. Знаю, что такая работа не под силу каждому, но я всегда мечтала работать именно с маленькими детьми. С самого детства, когда собирала кукол за маленьким столиком и заставляла их пить воображаемый чаи из игрушечных чашек. Думаю, именно поэтому у меня не было сомнений оставлять ребенка или нет. Я хотела детей. Жаль, что хотела их только я.

Утро пролетает незаметно, моя смена заканчивается, я передаю группу сменщице и спешу в столовую. У меня всего полчаса до следующей смены. Быстро проглатываю суп, почти не чувствуя вкуса.

Рядом появляется Яна, которая, так же быстро пообедав, достает из своего кармана компактную пудру и начинает прихорашиваться.

– Куда-то собираешься? – невзначай спрашиваю я, предприняв попытку наладить отношения. В дружном коллективе легче работать, но с Яной у меня все еще натянутые отношения.

– Да так… Ничего особенного. – Она проводит по губам помадой малинового оттенка. – Не всем же хочется оставаться одинокой. Там, похоже новенький папочка пришел.

– Яна… Тебе не кажется это неэтичным? У него же наверняка есть жена.

– Какая разница. Подвинется. Ань, ты так и ничего не поняла в этой жизни. Свое счастье надо искать и хватать руками, а не ждать пока оно само придет. Тем более, когда там такой… Мужчина. – Она мечтательно вздыхает, а я понимаю, насколько мы с ней разные. Возможно, именно поэтому мне сложно найти с ней общий язык. Я бы никогда не стала заигрывать с отцом воспитанника.

– Поэтому ты одна воспитываешь Веру. – добавляет она с надменным взглядом.