Алёна Медведева: Сбежавшая жена демона

– К-кто в-вы?

Уставившись на незнакомца, сонно жмурившегося в ответ на соседней подушке, я старательно пыталась собрать мысли в кучу. Или хотя бы кучку… Даже горстка сгодилась бы, помоги она пролить свет на происходящее.

– Муж. – Задумчиво прищурился… ээ… парень? Мужчина?

Сложно разобрать из положения, когда лицо приплюснуто к подушке. Впрочем, какая подушка!

– Кто?!

Рука сама взметнулась к лицу, и я узрела на том самом пальце тот самый предмет. Кольцо.

– Ты всегда по утрам такая шумная? – Он лениво зевнул, продемонстрировав на зависть крепкие зубы.

Очевидно, от шока подмечала такие странные детали.

– Кто вы? И почему мне тыкаете? – Но внезапная мысль заставила резко сесть. – Стоп! Это почка, да? – Охнув, забыла о типе рядом и дернула простынку вниз, в ужасе ожидая узреть пластырь на месте разреза. Не зря тело словно онемело – я едва ли чувствовала хоть что-то сейчас.

И тот факт, что одежда отсутствовала, а резкие маневры оголили грудь по самую талию – не беспокоил. Следствие шока!

– Правда, верь мне, – чуть замедленно и явно увещевательно прокомментировал сосед по кровати все эти дерганья, – твоя почка на прежнем месте. И пока…

– Пока! – Завопила я, перебивая, и из всего расслышав лишь это зловещее слово. Мозг лихорадочно искал выход, пока тело бесновалось: спасаясь, словно от смерти, девушка сорвалась с кровати. – Я буду кричать!!!

Вопила от души. Безостановочно. Пока, подскакивала с кровати, дернув с собой и простынь, пока, не глядя, скорее по инерции, подцепила с тумбочки на пути сумку и пальто. Свои – каким-то краешком сознания опознанные в лихорадочной гонке.

Матовая дверь, длинный коридор с пушистым ковром, по которому совсем не стучали босые пятки. Такие в отелях бывают? Стойка лифта мелькнула впереди, заставив нырнуть в распахнутое чрево кабинки. Судорожные хлопки, призванные отгородиться от мира стеной и покинуть место жуткого пробуждения, наконец, оторопелый взгляд юноши на ресепшен и запоздалый рывок в попытке натянуть нечаянно прихваченное пальто.

В остальном же – считанные секунды прошли как я оказалась босиком на морозе в криво натянутом пальто, из-под которого волочился край все еще чудом болтающейся на мне простынки. Даже в кино так эффектно не сбегают с места… ээ… чего?

– Такси! – Вскрик вырвался прежде чем мозг завершил осознание данности: синхронно с моим появлением напротив с визгом притормозила машина с характерной окраской.

Пятки горели, едва ли различая сухую крупу снега под собой. В два прыжка я подскочила к машине. Сейчас и врагу бы не пожелала встать на моем пути. Плюхнувшись на заднее сидение, захлопнула дверцу, еще и вцепилась в нее обеими руками.

– Едем! Умоляю!!!

Водитель попался понимающий: машина тут же сорвалась с места.

– Куда едем?

Вопрос прорвался в мои мысли сквозь оглушающий шум крови в ушах. Все словно тонуло в этом вязком гуле. Тонуло и замедлялось, а я все силилась продраться сквозь него… Вопрошающий таксист словно отдалялся, а мир вокруг в буквальном смысле поплыл словно марево тумана за окном.

Глубокий хрип и… я проснулась. Резко сев, с судорожным вдохом уставилась на такой до боли знакомый шкаф. Ремонт в своей квартире я последний раз делала при вселении, это лет семь назад. Вот с той поры первое с чего начинается мой день – с вида на шкаф-купе. Такое себе, конечно, зрелище, не Эйфелева башня на закате и совсем не Центральный парк, манящий прохладой в жаркий день, но… именно сегодня этот знакомый до мельчайшей щербинки вид рольставня с зеркальной вставкой оказал спасительно-успокаивающее зрелище. Моргнув и, наконец-то, уверившись, что я дома, с облегчением рухнула назад на подушку.

Приснится же такой кошмар… Надо завязывать с просмотром мелодрам на ночь…

* * *

Юлия Геннадиевна? – Интерн, которого я уже год как курировала, старательно топтался у входа в ординаторскую. – Не посмотрите? У меня тут случай непонятный. Уже и анализы все есть и обследовали, а с назначением никак не определюсь…

– Давайте, – протянув руку, ожидала увидеть привычные выписки результатов обследования, каких за годы работы в хирургическом отделении больницы навидалась в избытке, когда… – Что это?

В недоумении уставилась на конверт в красочных сердечках! Мне?! И от кого? Паренька лет на десять моложе, еще и нещадно гоняемого мною последние месяцы. Бред же какой-то.

– Поздравляем!!!

Вместо ответа в дверь ввалились коллеги, скандируя хором и сопровождая все аплодисментами.

– Да что с вами?

Сердце дрогнуло: может меня с кем-то спутали? Невозможно, конечно, но будет неловко…

– Юлия Геннадиевна, вы тихушница у нас оказывается! Как можно, о таком важном событии и коллектив не уведомить? – Из-под очков поглядывая на меня словно дезинфектор на таракана, вопросила заведующая хирургическим отделением.

– О чем речь? – Сглотнула в предчувствии неминуемых проблем.

С таким апломбом и размахом меня даже с повышением не поздравляли. Взгляд вновь скользнул к конверту, что я неосознанно мяла в руках. Сердечки… такие ярко-алые и нарочитые. Такие же были на юбке девушки, что я повстречала в кондитерской неделю назад. Не знаю почему из извечной толпы обитателей многомиллионного города я запомнила именно ее, но кокетливая и вызывающая на грани провокации короткая белая юбка в алых сердечках и забавное украшение на голове на манер рожек дьяволицы той роковой красотки вновь вспомнились именно сейчас.

* * *

Снег в тот день валил с самого утра. Дорожные службы привычно не справлялись, пробки росли, а я спешила на работу. Выглянув в окно в еще темное небо, сразу решила, что отправлюсь сегодня на метро. Семь плановых операций – не шутка, опоздать нельзя.

В итоге так спешила, что добралась до больницы с небольшой форой по времени и решила заскочить в кондитерскую за углом – прихватить с собой кофе и что-нибудь сладкое. Кофе из автомата в отделении уж слишком отвратный, а трудный день требует позитивного начала, пусть даже и сладкого пончика?..

– Ты не трусишка, – эту парочку я заметила сразу. Высоченный парень с длинными светлыми волосами серебристого оттенка и небрежно накинутой не по погоде легкой куртке, а рядом с требовательно направленным на его грудь пальчиком миниатюрная загорелая брюнетка со жгучим взглядом и в экстравагантном наряде. Все в ней словно кричало об исключительности – от высоких сексуальных сапог и короткой юбки в сердечках до торчащих из уложенных в кроткой стрижке блестящих волос с пробивающимися сквозь них рожками. Конечно, это были заколочки, призванные обратить внимание на незнакомку, что сейчас добивалась ответа на вопрос от своего не менее впечатляющего спутника. – Ждать у дверей Ада? Я думала это твой предел… Но пойти дальше? Ты уверен? Готов подписаться на эту миссию со мной?

Она капризно надула губки, не скрывая хитрющего взгляда, а я неосознанно замедлила шаг, так и не примкнув к очереди страждущих утреннего кофе. Замерла где-то между входной дверью и столиками у стеклянной стены, выходящей на улицу. Парочка, одетая совсем не по погоде, расположилась ровнехонько напротив – возле крайнего столика у стены в глубине заведения.

– Я справлюсь, Огонек, – он ответил коротко, но при этом заботливо смахнул с ее плеча невидимую пылинку, одновременно чуть притягивая девушку к себе.

Не знаю, чем именно они привлекли мое внимание из многих и многих влюбленных, которых можно во множестве наблюдать на улицах нашего города в любое время года, но… мой взгляд словно приклеился к ним. Не то, чтобы за мной водилось глазеть на других, да и время до работы истекало, но я застыла истуканом, с какой-то необъяснимой жадностью вглядываясь в каждое их движение. Словно искала что-то в отражении их теней.

Игра света и тут сыграла со мной скверную шутку, наградив незнакомца крыльями, а его явно задумавшую какую-то хитрость спутницу хвостом.

– Такие жертвы? Для Древнего? Войдешь в мой дом? Уверен? Знаешь последствия?..

Она продолжала хихикать, игриво скользя пальчиками по рельефной, очерченной тканью обтягивающей футболки, груди парня. Но за этой внешней беззаботностью я чувствовала какую-то скрытую напряженность.

– Ты тревожишься, моя Злодейка? – Он выглядел абсолютно спокойным. Как врач я привыкла распознавать затаенные страхи и отчаянно скрываемое волнение, но в нем – я чувствовала это – не было ни того, ни другого. – Обо мне? Такое возможно?

– Вот еще, – брюнетка фыркнула, чуть пристукнув носком сапожка. И встряхнула волосами, застав их шелковистой волной опасть немного иначе, но от того не менее мило. Казалось, ее какую-то невероятную красоту не способен испортить никакой беспорядок на голове. Даже эти маскарадные рожки! – С чего бы мне тревожиться? Наоборот, случись что с тобой – это будет жирный куш в моем послужном списке, сам же знаешь?

Она чуть отстранилась, немного прогнувшись назад, и засмеялась. Рука светловолосого мужчины с какой-то не фиксируемой скоростью взметнулась вверх, подхватывая ее, не позволяя упасть.

– Не ушиб…

Он не договорил, вдруг переведя взгляд на меня. Тот самый взгляд, каким любовался ею, в те мгновения, когда незнакомка смотрела в сторону. Его глаза меня поразили – казалось его взгляд в мгновение ока пронзил насквозь, коснувшись самого донышка души. Мудрый взгляд, размеренный – такой бывает у очень пожилых людей, которых уже сложно удивить ли заставить беспокоиться. Откуда бы такому взяться у совсем молодого парня?

– Что там? – С удивительной чуткостью реагируя на малейшее изменение его внимания, брюнетка тоже оглянулась. И тут же ее глаза удивленно распахнулись: увидела меня. – Она смотрит на нас? Слышит?

Она обо мне спрашивает? Осознав, что неприлично пялюсь на парочку, я резко отвернулась.

– Определенно… – долетел до меня задумчивый ответ блондина, заставив щеки запылать. Как неудобно!

– Она?! – Тут же ответила сдавленным шепотом неугомонная брюнетка. Казалось она ликует! – Мы нашли?! Серьезно?

– Уверен, – с убежденной задумчивостью согласился незнакомец.

Я же, забыв о намерении насладиться кофе и пончиком, выскочила из кондитерской с пылающими ушами. Докатилась: глазею на чужое счастье. До тридцати восьми лет дожила, не думая ни о чем таком, отдаваясь работе, и вот: уставилась на юную экстравагантную парочку, крутящую роман у всех на виду.

Черт! Черт! Черт! Взрослая женщина, а повела себя как неразумный ребенок.

* * *

– Юлия Геннадьевна, – вот и сейчас в изумлении уставилась на коллег, возглавляемых зав. отделением, – а отпраздновать?

Чего они хотят? Новый год уже случился, как-то нелепо третьего января настаивать на праздновании. Опять же, почему именно ко мне с этим вопросом? Еще и всем коллективом? И с поздравлениями? Нет, тут точно что-то иное.

Решительно рванув край послания с сердечками, надорвала край конверта. На пол посыпались лепестки роз… Отчего-то стало страшно. Подняв взгляд, успела уловить в ответных взорах коллег затаенное ожидание. С дурным предчувствием заглянув в конверт, выудила из него листочек бумаги… брачное свидетельство. Все как положено: прежде у меня подобного не было, но в руках держать приходилось – замужние подруги имелись. Конечно, сейчас такое на принтере распечатать – раз плюнуть…

– Преждевременно празднуем первое апреля? – Я приготовилась к суровой отповеди. Подобных «страстей» и прочих пранков в нашем коллективе прежде не водилось. И с чего бы с меня начинать? – Или больные перевелись? Чего с ума сходим!

Последнее уже рявкнула в сторону своего подшефного: что за пренебрежение авторитетами?!

– Так… Юлия Геннадиевна… – неожиданно растерялся интерн, отступив на шаг и с недоумением оглядываясь в поисках поддержки присутствующих, – там уже и праздничный обед доставили…