Я кивнул Андрею и посмотрел на человека с воблой, поднимая плечи и изображая искреннюю грусть, что придется отложить скушанье обожженного пузыря на потом. Он сочувствительно и чтоделатно улыбнулся и передвинул мне по столу газету. Я, с нежностью мамы-крокодила, положил пузырь и воблу на нее, встал и пошел в издвухзоломеньшейную парилку.

Кстати… Почему все русские перекуски имеют 0–5 % воды? Или меньше…

Семечки – 5 % (это до того, как их жарят).

Козинаки – в соответствии с ГОСТ 21–78, влаги – не более 0,14 %.

Сухарики – норма по ГОСТ 8 %, фактически 4,4 %.

Восточный сладостный блок из арахиса этот… Как его там? Ну, 0,01 % влаги, полюбасу.

Сушки – the ultimate Russian snack – я не смог найти ГОСТ, но мне кажется, что массовая доля влаги в них 0,0001 %. Это по ГОСТ, а фактически – минус 17 %. Одна из них способна лишить тебя дара речи от обезвоживания.

Единственные как-бы-ные исключения – зефирчик и пряник. По закону массовая доля влаги не должна быть менее 11 %. Но и не более 25 %. Я думаю, фактически получается 6 %. В прянике массовая доля влаги должна быть в диапазоне от 8,5 % до 16,0 %. Фактически от 5 % до 9 %.

Русские не любят влагу в своих snacks-ах. Влага в снеке – хуже татарина.

Вы даже молоко сушите в сгущенку…

Ну, и какие у вас еще вкусняшки… Вяленое мясо, сушеный кальмар (кошмар), сушеные рыбы неведомых англичанам видов, чипсы со вкусом сметаны и лука, лука и сметаны, лука со сметаной, зеленого лука, зеленого лука со сметаной или краба для разнообразия. Ну, и все горячего и холодного копчения – во всем этом практически нет воды.

Что-то я увлекся перекусками

Иностранцам часто сложно привыкнуть к вкусняшкам другой страны.

Необычные вкусы и странные сочетания (ну, квас в салате, например) сбивают мозг с ума.

Так же бывает сложно привыкнуть и к поведению другого народа…

Прогулка

– Крэйг, пошли гулять! – сказала она с улыбкой.

– Гулять?

– Ага!

– Извини, а что такое «гулять»? – «Извини-а-что-такое…» был моим главным вопросом первые 6 месяцев в Петербурге.

– Ну, типа ходить в городе.

– Гм-м-м… Ок, а куда?

– В смысле куда?

– Куда пойдем?

– Гулять пойдем.

[Translating… To walk we will walk]

– Я не понимаю…

– Ну, на вашем, walk, что ли?

– Ворк?

– Фиг с ним, давай, пошли! – Она рукой показала, чтобы я пошел с ней.

– Ну ок, а куда?

– Гулять в центре!!

– Ок, а куда в центре??

– Ё-моё, пошли… – она прошептала, уже потеряв весь свой энтузиазм.

Увидев, что она подустала и теперь не представляла для меня опасности, я согласился пойти походить в городе.

Тут ваша система глаголов движения сбивала с толку. Нас учили: «идти» – оттуда туда, от А до Б. «Ходить» – никуда особо, двигаться туда-сюда бесцельно.

И мне русские долго объясняли, что «гулять» – это когда ты ходишь с друзьями. Потому что весело. Сложно было понимать.

– Смотри, «гулять» – это когда ты с друзьями ходишь, веселишься.

– Извини, а что такое «веселишься»?

– Это когда тебе хорошо. Типа fun.

– «Фан»? Вентилатор?

– Ах ты… Нет, ну, блин… Как это сказать-то?..

– Я не знаю, – сказал я helpfully.

– Ок, представь себе, ты с друзьями, и ты ходишь в городе, и вы все улыбаетесь.

– Ок!

– Ты понял?

– Ну да… А куда мы ходим?

– Ну, никуда.

– Тогда мы не ходим, – сказал я, чувствуя, что меня обманывают.

Тут она поняла.

– Смотри, ходить и идти – это немного разные действия.

– Они не оба «гоу пешком»?

– Они оба «гоу пешком», но идти – это прямо в определенное направление.

– Ок…

– И ходить – это в неопределенное направление.

– …?

Она показала рукой «ходить».

– Вы идете так, в кругах? – спросил я, повторяя ее жест.

– Ну, типа да.

– Вы не определяете свое направление?

– В принципе, да…

– Зачем?

– Как зачем?

– Ну, если ты ходишь, то должно быть, – *посмотрел в мини-словарь* – место назначения, – сказал я авторитетно.

– Блин, ну просто!

– Русские просто так ходят в кругах?

– Ну, не просто так. Это же прикольно.

– Извини, а что такое «жепрекольно»?

– Типа нравится.

– Вам нравится ходить в кругах?

– Да.

«Бедные русские, – подумал я. – В СССР было так грустно, что им оставалось только собираться с друзьями и ходить в кругах. Вот такая у них русская забава…»

Она смотрела на меня несколько секунд. Я улыбчиво смотрел на нее, стараясь подбодрить грустную постсоветскую девушку.

Она попробовала другое направление:

– Смотри, что вы там делаете с друзьями после школы?

– После школы мы перейдем в колледж, потом в университет.

Она смотрела на меня, словно слов у нее не было. Ну, не матерных слов.

– Ну, или на работу, – продолжал я, улыбчиво и помочливо.

– Нет… – она выдохнула. – На выходных чем ты с друзьями занимаешься?

– А-а-а… Ну, мы сидим у себя дома, играем во что-то. Или в футбол играем.

– Хорошо, как называется твоя эмоция при этом?

– Fun.

– Я и сказала fun!

– Ты сказала fan!

– Тьфу, не суть! Короче, когда с друзьями делаешь fun, как это называется?

– Hang out?

– Ок, можно сказать «Go hang out in city»?

– Да, – сказал я.

– И это весело?

– Ну да.

– Хорошо. Craig… You want go hang out in centre? – спросила она.

– Yeah.

– Да?

– Да!

– Ну слава богу!

– Только где?

– Все, не могу, пошли.

(Это был разговор в 2003-м с девушкой из Мурманска, которая хотела со мной дружить и поздно поняла, чего ей будет эта дружба стоить.)

* * *

Прогулки по летнему Санкт-Петербургу – это одна из причин, почему я переехал к вам жить.

Золотые башни с крестами, массивные каменные колонны с ангелами, кораблями, дворцы, перетягивающие величие прошлого в настоящее.

Архитектура центра Санкт-Петербурга так вдохновляла меня, что я в первые месяцы понял, что, несмотря на абсурдно высокое количество жесткозубых комаров и серое небо, в котором летели эти трудолюбящие комары, я хотел тут провести как можно больше годов моей жизни.

Я хотел переехать, даже несмотря на тонкие жалюзи, которые, кажется, шили советские квантум-физики из ткани, которая одновременно существует, когда комары хотят в них скрыться, и не существует, когда солнечный свет свободно и радостно проходит через них в 3 часа ночи.

Когда я смотрел тогда на красивые здания, я чувствовал, как душа спела песнь и появилось желание тоже что-то делать, куда-то стремиться и развиваться. Правда, я не сразу стал стремиться, но… Вдохновение пришло сразу и так же сразу пропало, когда я вернулся в Ройтон. Мне нравится Ройтон, мне нравятся ройтонцы, они очень колоритные и родные. Но… Невысокие на Неве здания звали меня в путь.

А мой путь требует постоянный уход за моим русским…

Глючики

20 лет прошло с того урока с Кэтрин, и мой русский все еще не идеальный. И последнее время он стал порой сильно глючить. К счастью, не постоянно, только когда надо говорить.

Много работаю сейчас, иногда весь день говорю только на английском. В такие дни мой русский тяжело переносит эту обиду и драматично падает до уровня, который был в 2003-м. В результате я задаю вопросы в магазинах и ресторанах, а в ответ вижу выражение лица особого сорта. Затрудняюсь описать его, но…

Представьте себе, что стоите в летнем саду, белок разглядываете. Внезапно неуклюже пришлятается ирландский сеттер и с вежливой мордой говорит вам:

– Здробствуйдень, молотый чебурек.

Что происходит с вашим лицом? У меня так: приоткрывается рот, слегка выпучивается правый глаз, чтобы больше инфо получить, и закрывается левый от легкого ужаса. Вы непроизвольно произносите «уэ-э-э?».

Вот. Вот как на меня смотрят в магазинах и рестиках теперь Хочется прямо убежать и спрятаться в темный угол. Стыдовищно!

Но сейчас белые ночи и солнечные дни, темных углов нет. Не могу сделать вид, что я померещился, и исчезнуть. Приходится продолжать выносить разговор, несмотря на слова-химеры типа «здробствуйте» – нечестивый плод запретной любви между «добрый день» и «здравствуйте».

Три дня назад я пришел в ресторан с намерением получить столик и русское меню.

Я: «Здрабрый чжень, свадобный столь ест?»

Офицант: «У-э-э-э…»

Вижу, что получилась абраскафандра, и стараюсь вместе с мозгом исправить ситуацию.

Я: «Мозг, прием!»

Мозг: «М-м-м? Сплю…»

Я: «Зачем смешиваешь слова?? Можешь так не делать?!»

Мозг: «Умение “не мочь” тотчасновременно не доступно».

Я: «Мозг, плиз, говори нормально».

Мозг: «Normal».

Я: «Да чтоб тебя!»

Средневременно вижу, что официант уже приходит в себя, значит, время на истеке. Надо успеть до «Вам английское меню?». England expects, Craig! Скажи что угодно!

Я: «Ерстолан арботает?»

Мда. Вполне чтоугодное.

У меня дальше слов нет, только буквы да слюни. С ударением на слюни.

Официант добрый, глазами спрашивает: «А можно хотя бы квадратные буквы?»

«Неа, у меня в голове все кружится…»

Посетители кафе начинают подглядывать на происходящее. Я сочусь стыдом, они зреют мой позор.

Официант решительный, берет ситуацию под контроль.

Официант: «Так, столик на одного?»

Мозг: «Да».

Я: «Да».

Мозг: «Вот видишь, ситуация сама разрулилась. Авось рулит».

Я: «Да ну! Нам нужен стол на двоих! Алиса же придет».

Мозг: «Столы все одинаковые. Стул потом попросим».

Я: «…»

Мозг: «Я абсолютно прав. Я мозг!»

Я: «Блин, придется Алису попросить просить…»

Мозг: «Ну, зато когда она назовет тебя “детка”, она будет права на двух уровнях».

Лингвистически-индуцированный инфантилизм. Но это отдельная тема.

А почему я паникую при такой ситуации? Не опасно же, самый страшный исход – стол не дадут. Почему мое тело включает механизм «бей или беги»?

В юности не знать правильный ответ было поводом для наказания. Если для экзамена надо было перевести на английский «волосы на висках» и я написал hair on the whiskeys вместо the hair on his temples, то поставят двойку. Двойка – позор. Двойка значит, что работать не сможешь, зарабатывать не сможешь, дачу в Солнечном никогда не купишь. Это экзистенциальная угроза. Соответственно, тело включает эту реакцию. И, хотя я давно умею из нее выходить и смирился со своей обшибкофренией, я знаю, что недопонимания и мешанина неизбежны. Я ученик русского как иностранного, каша-малаша – пища наша.

Интересно, почему я до сих пор так реагирую?..

Думаю, что это из-за неожиданного столкновения с неприятной мне реальностью – говорю с ошибками и акцентом. У меня бывает иллюзия, что мой русский идеальный, ведь когда общаюсь со своими русскими друзьями, если вдруг выскажу что-то на ломаном русском, они готовы помочь и починить его для меня. Иногда даже не замечаю, что они оказывают мне эту добрую любезность.

Получается, что живу я у своих русских за пазухой. А когда заговорю с незнакомым человеком, который не ожидал разговора с ирландским сеттером, то выпадаю из этого рая в панику.

Но! К большому счастью, иногда я заговариваю с новыми людьми так хорошо, что они не замечают, что я не русский. Сегодня я говорил с мамой Алисиной подруги. Когда я сказал, что я англичанин, поэтому зовут меня Крэйг, она удивилась и сказала: «А я думала, вам просто дали модное иностранное имя». Сразу вспомнил момент из фильма: не гренки, а крутоны. Не Григорий, а Крэйг.

А если правильно перевести мое имя на русский, то «Скала». Я – Скала Ясеньградов. Не очень, при чем тут это, но мне нравится, как звучит

Ну вот, все не так плачевно: в основном меня понимают. Говорю с ошибками, но имею возможность общаться с вами ❤

До конца без конца

Я еще не до конца выучил русскую грамматику. Порой ошибаюсь, когда выбираю совершенный или несовершенный вид. Разницу понимаю! Но могу перепутать «провести» и «проводить».