Она была подобна вспышке молнии, поразившей меня прямо в гребаное сердце своей красотой. Заставила меня и всех остальных парней – и девушек – в этом зале несколько раз обернуться. Не медля, мне хотелось выколоть им всем глаза вилкой, которая лежала на столе передо мной.

Моя. Все внутри меня – и мой член – буквально кричали об этом.

И, честно говоря, я никак не мог заставить этого сумасшедшего ублюдка успокоиться.

Ее золотые кудри беспорядочно рассыпались вокруг лица, будто они были сами по себе, а эти глаза?.. Что ж, давайте просто скажем, что они напоминали две чашки кофе – один взгляд, и ты уже бодр и полон сил для новых свершений.

Она была самой горячей девушкой, которую я когда-либо видел. Каждый сантиметр ее тела притягивал так, что я не смог сопротивляться, даже если бы захотел.

Не то чтобы я пытался устоять. Я не идиот.

Мое влечение к ней было подобно товарному поезду, мощному и беспощадному, а мой член так затвердел, что я боялся случайно порвать штаны.

Это ощущалось так, словно я впервые за долгое время смог по-настоящему вдохнуть полной грудью. С того самого момента, как увидел тот билборд и понял, что это она. Как будто с того самого дня, как она покинула меня в детстве, я сдерживал дыхание.

И сейчас я могу свободно вдохнуть.

Я ехал по дороге в Далласе, панорама города растянулась передо мной: во все стороны расползались лабиринты зданий и огней, которые, казалось, будут гореть вечно. На перекрестке мой взгляд зацепился за рекламные щиты, выстроившиеся вдоль обочины. Вспышками мелькали рекламы разных продуктов: от фаст-фуда до роскошных автомобилей. Каждая боролась за то, чтобы проезжающие автомобилисты обратили на них свое внимание.

И вот мой взгляд остановился на одном конкретном рекламном щите, который заставил меня тут же недоуменно ударить по тормозам.

Это была она – девушка, значащая для меня больше, чем жизнь, воплощение десятилетия, полного желания и тоски. Рядом с ней сидел огромный леопард, свирепые глаза которого были прикованы к чему-то за объективом камеры, – кажется, это какая-то реклама духов.

Я сразу понял, что это она, Лайла, девушка, которую когда-то потерял. Единственная, кого я когда-либо любил.

Лавина воспоминаний тут же накрыла меня… я давно похоронил их и старался забыть.

Я дернул головой, отгоняя мысли о моменте, когда наконец нашел Блэйк. Похитить ее и увезти с собой на какой-нибудь отдаленный остров в данный момент перестало казаться плохой идеей.

Потому что теперь, когда я нашел ее… Теперь, когда смог наконец дышать… Могу, черт, поспорить на что угодно: больше никогда ее не отпущу.

– Как тебя зовут, солнышко? – спросил я вместо того, чтобы схватить и утащить ее прочь.

Думаю, я заслужил за выдержку гребаную медаль.

Она поморщилась, будто ей было ненавистно это «солнышко». Мне придется поработать над этим чуть позже. Сейчас трудно было думать о чем-то другом, когда я смотрел на нее. Ее присутствие подобно солнцу, наконец выглянувшему после долгого периода гребаных дождей.

Только посмотрите на меня – уже становлюсь поэтичным. Надо будет напомнить Линкольну при следующем разговоре, каким умным и харизматичным я был.

– Меня зовут Блэйк, и сегодня я буду вашей официанткой, – профессионально сказала она слегка дрогнувшим голосом.

Я усмехнулся про себя, потому что Солнышко определенно была очарована мной так же, как и я ей.

А еще только что у меня появилось новое любимое занятие… слушать, как она говорит.

Голос, очевидно, отличался от того, что был у маленькой Блэйк, но в нем все еще было то самое неповторимое очарование, привлекшее меня с самого начала. Это заставило внутреннего ребенка признать, что я нашел волшебство… уже тогда.

Она прикусила сочную нижнюю губу перед тем, как рассказать мне обо всех блюдах дня. Ни одно из них не заинтересовало меня: все, что она называла, не было тако или стейком. Но все равно кивнул. Я мог слушать все, что она говорит… на самом деле, все, что угодно.

– Сэр? – спросила она, и я осознал, что пялюсь… восхищенно.

– Есть какое-нибудь блюдо дня, в которое включен обед с тобой? – сострил я. Потому что, действительно, был гребаный идиотом.

Я заметил, как выражение ее лица становится холодным, – это был явный отказ, который нельзя было никак по-другому трактовать.

– Я не продаюсь, – выпалила она в ответ, тут же развернувшись от меня в красноречивом отрешении.

С печальной улыбкой я смотрел, как она уходит. Надо сказать, что вид сзади был таким же потрясным, как и спереди.

Все было нормально. Потом я обязательно отыграю полную сцену искупления. А сейчас надо сосредоточиться на плане и сделать все, чтобы она не возненавидела меня после первой встречи. Обычно я более обаятельный, чем сейчас.

После того как увидел ее на рекламном щите в Далласе, я немедленно зашел в старый добрый Google, чтобы просмотреть рекламную кампанию и убедиться, что не сошел с ума от многолетних попыток выдать желаемое за действительное. Как только у меня появились какие-никакие средства после окончания колледжа, я начал искать, куда исчезла Лайла. И не смог найти ничего. Будто она никогда и не существовала.

Или умерла.

На протяжении многих лет эта мысль крутилась в голове, как бы сильно я ни надеялся, что Лайла где-то там, живет гораздо лучшей жизнью, чем та, что была у нас в приюте.

Из Google я узнал, что модель этого кампейна зовут Блэйк Шепфилд. С небольшой помощью жуткого частного детектива Линкольна выяснилось, что Блэйк много лет назад удочерили, и все это время она жила в Нью-Йорке… А еще, что при оформлении опеки ей официально сменили имя – хотя частный детектив не смог найти подробностей о том, как ее звали раньше.

Это многое объясняло.

Невозможно найти того, кого больше не существует.

Даже если бы у меня не было всей этой информации, я все равно узнал бы ее. Ни у кого больше нет таких глаз. Ни у кого, кроме нее.

Завораживающие темно-синие глаза, оттенок которых, казалось, плавно переходил в фиолетовый, были не похожи ни на что, когда-либо виденное мной раньше. Бездонные, бесконечные, словно бескрайние просторы ночного неба перед рассветом. В этих таинственных озерах таилась загадка, сокрытая длинными темными ресницами, которые только подчеркивали их глубину. Когда она смотрела на меня, казалось, могла видеть насквозь, заглядывать в душу, и я даже ребенком боялся, что она подумает, словно мне чего-то не хватает.

Я сел ровнее, заметив, что Блэйк вновь идет в мою сторону. Лихорадочно я всматривался в строчки меню, пытаясь найти хоть что-то, что могло мне понравиться. Это место было шикарным. Я всегда чувствовал себя более комфортно в простеньких забегаловках, чем в таких местах, как это.

Но тут была она. Значит, здесь буду и я.

– Уже выбрали? Или вам нужно больше времени? – холодно спросила она, очевидно, все еще под впечатлением от моих закидонов.

– Стейк с хрустящим картофелем фри, – сказал я, внутренне ликуя от легкой искорки веселья в ее взгляде от того, что я заказал картошку.

– Классическая картошка фри?

– У вас есть картофель по-деревенски? Слышал, этот вариант вкуснее всего.

Она фыркнула, и я понял, насколько нелепой была моя широкая улыбка, впрочем, как и все, что слетало с моих губ сегодня. По крайней мере, она больше не злилась.

– К сожалению, она закончилась, – с милой улыбкой сказала Блэйк.

– Что ж, переживу, – протянул я и поддался вперед: она так чертовски пьянила. – Можно еще воды? Пересохло в горле.

Мне была ненавистна сама мысль, что Блэйк сейчас мне прислуживает, но я обязательно заглажу вину перед ней позже. У меня еще есть дела, которые нужно сделать.

– О, конечно! – воскликнула она, округлив глаза так, будто получила сигнал об опасности. Блэйк схватила графин с водой и поспешила уйти.

Было трудно удержаться на месте. Мне хотелось броситься к ней, схватить за талию, перекинуть через плечо и увезти отсюда.

Но надо было придерживаться плана: он этого не позволял.

Я отодвинул от себя стакан и намеренно не взял его в руки, поэтому Блэйк пришлось наклониться над столом, чтобы налить воды. Эта поза позволила мне легко вытащить телефон из ее кармана – я заметил, как она смотрела на него несколько минут назад.

Годы уличных краж в детстве значительно облегчили задачу. Она даже не заметила пропажу.

– Отойду оформить ваш заказ, – пробормотала Блэйк, и на ее щеках появился слабый румянец.

Я задумчиво смотрел ей вслед, а затем перевел взгляд на телефон, что лежал на коленях.

Эта версия плана была куда проще изначальной. Не думал, что все получится так легко: полагал, что придется нанять кого-нибудь способного взломать ее телефон и внести нужные мне изменения. Но у маленькой мисс Солнышко не было пароля на телефоне. Поговорим о кибербезопасности в другой раз.

Я пролистал вкладки до контактов, внутренне раздражаясь от того, сколько раз Кларк, – ее парень, о существовании которого узнал от частного детектива, – звонил и писал ей сегодня. Я безжалостно заблокировал его номер, а потом создал новый контакт со своим номером, который подписал как «Кларк».

Еще несколько секунд потребовалось, чтобы установить приложения для слежки, о котором рассказал частный детектив, на ее телефон. Оно позволит мне просматривать все сообщения, что она получает и отправляет, а также мониторить активность в приложениях. На всякий случай я заблокировал Кларка и в социальных сетях.

Вот и все. Идеально. Я был уверен, что сегодня меня ждет хороший день. То, что сделал сейчас и сделаю позже, чтобы заполучить ее… это не совсем то, что я видел в своих мечтах, но что ж, приходится работать с тем, что есть.

Обведя глазами зал ресторана, я заметил, что она обслуживает другие столики. Это дало мне немного времени, чтобы проанализировать некоторые сообщения, что Блэйк получала. У моей девушки было мало друзей: соседка по комнате и несколько подруг-моделей, с которыми она иногда встречалась. В ее досье были пометки из модельного агентства, на которое она работала, о том, что она чувствовала себя некомфортно в «сценах с другими людьми». На самом деле, все ее немногочисленные друзья – придурки. Такой вывод можно легко сделать, особенно после прочтения сообщений в телефоне Блэйк. Так точно не может продолжаться.

Но больше всего меня разозлил Кларк. Этот маменькин сынок ежедневно признавался ей в любви.

Дыши, Ари. Он скоро исчезнет.

Краем глаза я заметил движение в свою сторону, и понял, что она почти подошла к столу с заказанной мной едой. Быстро бросив телефон на колени, я одарил ее подобием чего-то вроде обаятельной улыбки.

– Ваш заказ, – весело сказала она вежливым тоном: такой люди обычно используют с незнакомцами.

Мне не терпелось стать для нее кем-то большим, чем просто незнакомцем: лучшим другом, смыслом ее жизни.

Это был единственный исход, который я мог спокойно принять.

– Как долго ты здесь работаешь? – спросил я, когда она уже повернулась, чтобы уйти. Естественно я знал ответ, но отчаянно нуждался в продолжении разговора с ней.

– Всего несколько недель. Я только недавно переехала, – на ее щеках вновь появился румянец, и мне не было до конца понятно, почему она смутилась. – Это подработка.

– Пробуешь себя в моделинге? – я сделал вид, будто ткнул пальцем в небо. Румянец на щеках Блэйк стал еще гуще.

– Я ходячее клише. Знаю.

– Обычно так в жизни и бывает. Но с таким лицом, как у тебя, солнышко… Не сомневаюсь, скоро ты станешь одной из тех известных супермоделей.

Она вдруг резко помрачнела… и тут я задумался, а хотела ли на самом деле такого будущего Блэйк?

– Да, это было бы невероятно, – наконец пробормотала она. Но в голосе не было никакого энтузиазма.

– Так, знаешь что? Я тоже только недавно переехал. Это значит, что мы обязаны стать лучшими друзьями.