Силой я взял себя в руки. Дал себе команду: разберись со всеми этими вопросами по очереди. Хватит и этого. Ощущения отдельно, гадания отдельно. Так, это Тень сестрицы Флоры. Она живет на другом краю континента, в местечке под названием Вестчестер. Доберись до телефона, свяжись со справочной и позвони ей. Скажи, что дело срочное, что тебе нужно убежище. Она не откажет, даже если ненавидит тебя хуже горькой редьки. А потом бегом на самолет, и вали отсюда. Подумать успеешь по дороге, если захочешь, а сейчас – спокойно.

Из аэропорта я позвонил Флоре, трубку поднял ты, Корвин. Эта переменная сломала все уравнения, которые я успел выстроить для себя. Ты внезапно появился в это время, в этом месте, на этом этапе событий. Ты предложил мне защиту, и я обеими руками ухватился за твое предложение. Не потому, что мне так уж была нужна защита, с той шестеркой я как-нибудь и сам управился бы. Не в том дело. Нет, я подумал, что они – твои. Я думал, что все эти годы ты таился, выжидая нужного момента, чтобы сделать свой ход. Теперь, думал я, ты готов. Этим все объяснялось. Ты убрал Бранда и подготовил зомби, умеющих ходить в Тени, чтобы вернуться и застать Эрика со спущенными штанами. Я хотел быть на твоей стороне, потому что ненавидел Эрика, а еще потому, что знал: планировать ты умеешь и, как правило, добиваешься того, чего хочешь. Я сказал, что за мной погоня через Тени, чтобы услышать, что ты на это скажешь. Ты никак не отреагировал, но это ничего не значило. Либо ты что-то скрываешь, решил я, либо действительно не имеешь понятия, где меня носило. Не исключал я и возможности угодить в расставленные тобой сети, но мне уже и так было несладко, к тому же я не считал себя такой уж важной фигурой в игре, от которой тебе до зарезу нужно было избавиться. В особенности если бы я предложил тебе помощь и поддержку, а именно так я бы и поступил со всей доступной мне искренностью. Итак, я вылетел в Вестчестер. И будь я трижды проклят, если эта шестерка потом не оказалась в одном самолете со мной! Это что, эскорт, гадал я. Потом бросил гадать: не время для новых предположений. Когда самолет приземлился, я снова стряхнул их с хвоста и рванул прямо к дому Флоры. Там я повел себя так, словно ни о чем не догадывался, желая проверить, как ты себя поведешь. Когда ты помог мне разделаться с компанией преследователей, я окончательно растерялся. То ли их вторжение действительно было для тебя полным откровением, то ли это была хитрая уловка – избавиться от нескольких приспешников, чтобы я о чем-то не прознал? Ладно, сказал я себе: я ничего не знаю и готов сотрудничать, посмотрим, что задумал Корвин. Так что я оказался самым подходящим партнером в той игре, которую ты затеял, чтобы скрыть состояние твоей памяти. А когда я узнал правду, было уже слишком поздно. Мы направлялись в Ребму, и тебе все это пользы бы не принесло. Потом, после коронации Эрика, я не посчитал нужным сообщать ему всю эту историю. Я стал его пленником и относился к нему сам понимаешь как. Я даже решил, что однажды эта информация может мне пригодиться – скажем, купить билет на волю, – если та угроза однажды все-таки станет реальной. Что до Бранда, я сомневался, чтобы мне кто-нибудь поверил – ведь только я знал, как попасть в ту Тень. Эрик бы на это всяко не купился – только посмеялся бы и предложил выдумать историю поинтереснее, чтобы освободиться. Опять же, о Бранде я с тех пор ничего не слышал. Другие тоже, сколько я знаю. Может, теперь он и правда мертв. Собственно, вот такая история, которую мне никак не удавалось тебе поведать. Сам решай, что это значит.

Глава третья

Я изучающе смотрел на Рэндома, помня, что в картах он профи. Понять по его лицу, врет ли он, полностью или частично, можно не лучше, чем по картинке того же бубнового валета. Кстати, милая подробность. И таких в его рассказе хватало, что добавляло правдоподобности.

– Выражаясь словами Эдипа, Гамлета, короля Лира и прочих ребят вроде них, – сказал я, – жаль, что раньше я не знал об этом.

– Но у меня действительно впервые появилась возможность все тебе рассказать.

– Это да, – согласился я. – Увы, твой рассказ ничего не проясняет, а, наоборот, только сильнее запутывает головоломку. А это непросто. Итак, мы имеем Черную Дорогу, что упирается в Колвир. Она проходит сквозь Тени, и некие существа наловчились пользоваться ею, чтобы попадать в Амбер. Какие именно силы за всем этим стоят, мы не знаем, но они явно злобные и, судя по всему, становятся сильнее. Я давно чувствую, что в происходящем есть доля моей вины, потому что все это как-то связано с моим проклятием. Да, оно было. Но проклятие или нет, рано или поздно все воплощается в то, с чем можно сражаться. И именно этим мы и займемся. Но всю эту неделю я пытался понять, какова роль Дары в ходе событий. Кто она вообще такая? Что она такое? Почему так страстно желала пройти Образ? Как вышло, что ей это удалось? Да еще эта ее угроза… «Амбер будет разрушен» – так она заявила. И то, что все это произошло, пока нас атаковали по Черной Дороге, – это не совпадение, нет. Тут явно кусок общей схемы. И все это связано с тем фактом, что в Амбере есть предатель: убийство Каина, записки… Кто-то из наших науськивает внешних врагов или сам за ними стоит. И вот теперь ты, посредством этого вот типа, – я пнул мертвеца, – связываешь это с исчезновением Бранда. Получается, что смерть или пропажа отца – из той же оперы. Если все так, выходит, перед нами серьезнейший заговор, детали которого разрабатывались многие годы.

Рэндом заглянул в буфет в углу, достал оттуда бутылку и пару бокалов. Наполнил оба, подал мне один из них и вернулся к своему креслу. Мы молча выпили за бренность бытия.

– Ладно, – сказал Рэндом после непродолжительной паузы. – Строить заговоры у нас у всех тут любимое занятие. И времени у каждого хватало. Мы с тобой слишком молоды, чтобы помнить наших братьев Озрика и Финндо, которые отдали свою жизнь на благо Амбера. Но после разговоров с Бенедиктом у меня сложилось такое впечатление, что…

– Да, – прервал я Рэндома, – что они более чем просто задумывались о троне, а потому их геройская смерть за Амбер стала необходимой. Я это тоже слышал. Может, так, может, нет. Правды мы уже не узнаем. И все-таки… Скорее всего, ты прав, хотя это ни к чему нас не приведет. Не сомневаюсь, что прежде такое случалось не раз. И не исключаю из подозрений никого. И все же – кто? До тех пор, пока не узнаем, работать нам придется с немалым гандикапом. Причем любой ход, направленный вовне, с вероятностью лишь раздраконит зверя. Мысли есть?

– Корвин, – сказал Рэндом, – если честно, за всем происходящим может стоять любой из нас. Даже я, хотя я томился в плену у Эрика и все такое прочее. Отличное прикрытие, кстати – я бы испытывал искреннее наслаждение разыгрывать из себя беспомощного страдальца, а на самом деле держать в руках ниточки, дергая за которые я заставляю остальных приплясывать. Любой из нас способен на такое. Свои мотивы и амбиции найдутся у каждого. А уж для тщательнейшей предварительной подготовки за эти годы у всех хватало и времени, и возможностей. Нет, так с подозреваемыми не разобраться, все мы хороши. Давай попробуем уйти от мотивов и возможностей и подумать: что же отличает нашего злоумышленника? Я бы даже так сказал: давай рассмотрим методику его действий.

– Отлично. Приступай.

– Кто-то из нас больше других знает о том, как манипулировать Тенями. Что на входе, что на выходе, как и почему… Еще у него есть союзники, найденные очень и очень далеко. Это вот сочетание он и обрушил на Амбер. Далее, невозможно посмотреть на кого-то и понять, обладает ли он особыми способностями и навыками. Так что давай подумаем, где он мог их получить. Возможно, просто научился самостоятельно где-то в Тени. Или же научился всему этому здесь, когда Дворкин был еще жив и давал уроки.

Я молча уставился в свой бокал. Дворкин, возможно, и сейчас жив. Это он обеспечил мне способ бегства из подземелий Амбера. Этого я не говорил никому – и говорить не собирался. Во-первых, Дворкин явно сошел с ума – поэтому, собственно, отец и запер его в темнице. Во-вторых, он обладал совершенно непонятным мне могуществом, чем лично меня убедил, что может быть весьма опасен. При этом ко мне он оказался весьма добр, а всего-то понадобилась толика лести и общих воспоминаний. Если Дворкин все еще там, я подозревал, что при должном терпении сумею с ним договориться. Так что весь этот вопрос я мысленно запер на кодовый замок как потенциальное секретное оружие. Пока менять это решение причин не было.

– Бранд постоянно ошивался около Дворкина, – сказал я вслух, поняв, к чему клонит Рэндом. – Его такие штучки всегда интересовали.

– Точно, – кивнул Рэндом, – он наверняка про такое знал больше нас, если сумел связаться со мной без Козыря.

– Ты думаешь, Бранд вступил в сговор с врагами, открыл им дорогу в Амбер, а потом обнаружил, что больше им не нужен, и его просто выжали как тряпку и бросили?

– Не обязательно. Хотя не исключено и такое. Но мне на ум пришел вот какой вариант – учти, впрочем, что я могу быть предубежден. Думаю, Бранд был в этих делах докой в достаточной мере, чтобы отслеживать, когда другие творят нечто необычное с Козырями, Образом или в Тени близ Амбера. А потом он поскользнулся. Может, недооценил противника и схватился с ним в открытую сам, вместо того чтобы обратиться к отцу или Дворкину. И что же? Враги схватили его и сунули в башню. Убивать не стали то ли потому, что решили, что оно того не стоит, или же планировали как-то использовать позднее.

– Звучит убедительно, – кивнул я. Так и хотелось добавить: «И превосходно вписывается в твой рассказ», глядя в лицо матерого картежника. Вот только… когда-то, когда я еще был с Блейзом, перед нашим походом на Амбер, я работал с Козырями, и у меня состоялась очень краткая связь с Брандом. Он успел намекнуть, что он в беде и в плену, а потом связь прервалась.

История Рэндома с этим эпизодом сходилась на ять, так что я проговорил:

– Если Бранд способен указать на врага, мы должны вытащить его и уговорить провести опознание.

– Я очень надеялся на подобное предложение, – отозвался Рэндом. – Терпеть не могу оставлять дела такого рода незаконченными.

Я встал, сходил за бутылкой и снова наполнил бокалы. Выпил, закурил новую сигарету.

– Но прежде чем мы этим займемся, – продолжил я, – нужно придумать, как сообщить о гибели Каина. Кстати, а где Флора?

– В городе, наверное. Утром была здесь. Хочешь, отыщу ее для тебя.

– Будь добр, отыщи. Кроме нас, она единственная, кто своими глазами видел этих ублюдков – когда они вломились в ее особняк в Вестчестере. Так что используем ее, пусть хоть так рассчитается за их невежливость. Кроме того, мне бы еще кое о чем ее поспрошать.

Рэндом допил вино и встал.

– Ладно, пойду поищу. Куда ее привести?

– В мои покои. Если меня не будет, подождите.

Я встал и вышел в зал следом за ним.

– У тебя есть ключ от этой комнаты?

– Он висит на крючке внутри, около двери, – ответил Рэндом.

– Возьми его и запри дверь. Разоблачения раньше времени нам ни к чему.

Рэндом запер дверь и отдал мне ключ. Мы вместе спустились по лестнице на пролет ниже. Дальше Рэндом пошел один. Я проводил его взглядом и отправился к себе.

Открыв сейф, я вынул оттуда Камень Правосудия – рубиновый кулон, с помощью которого отец и Эрик управляли погодой в окрестностях Амбера. Умирая, Эрик рассказал мне, какая нужна процедура, чтобы настроиться на Самоцвет самому. До сих пор у меня до Камня руки не доходили, да и сейчас, честно говоря, времени не было. Но, беседуя с Рэндомом, я решил, что нужно выкроить это время. В тайнике у камина в комнате Эрика я нашел записи Дворкина – о том, что они там лежат, Эрик тоже успел мне поведать перед смертью. Мне очень хотелось узнать, где он сам их раздобыл – записи явно были неполными. Я вынул их из ящичка сейфа и снова просмотрел. Все сходилось с объяснениями Эрика о процессе настройки.