Я посмотрела на свой стол, на котором царил некоторый беспорядок, и мне опять стало неловко.

– Извини, я должна была прибраться.

– Ты же не знала, что я окажусь здесь, – заметила Мэй, и ее тон был очень серьезным.

Я оглянулась на нее. Мэй смотрела на меня так, как будто изучала. Мне стало жутко.

Еще более глубокая тишина заполнила комнату, создавая странное, тихое напряжение.

– Извини, что вторглась к вам в дом, – продолжила она. – К тебе и твоей семье.

– О, все нормально. – Мне не нравилось, что она гостит здесь, но я не хотела, чтобы она чувствовала себя плохо из-за этого. Мне казалось, что она ни в чем не виновата.

Мэй медленно обвела взглядом мою комнату, рассматривая каждую вещь с невероятной сосредоточенностью.

– Похоже, тебе неплохо живется, – резюмировала она.

По моему телу пробежал холодок, и под фланелевой пижамой выступили мурашки. Наверное, мне действительно жилось неплохо, но когда кто-то вот так, с любопытством – почти с завистью – указал на это, мне стало не по себе. Я хотела уйти, но решила, что сейчас – отличная возможность выяснить, что на самом деле произошло с ней.

Смелее, Джулс.

– Наверное, да, – ответила я, стараясь говорить непринужденно. – Так откуда ты?

Мэй отвернулась от меня и села на кровать, как будто сам вопрос вызвал у нее усталость. Может быть, я перестаралась.

– Ты можешь не говорить мне, если не хочешь…

– Из Тисдейла, – сказала она, зарываясь пальцами ног в ворс ковра.

– Здорово, – проговорила я, понятия не имея, что это за город. – Это далеко?

Она глубоко вдохнула и тяжело выдохнула, словно обидевшись на то, что я задала ей этот вопрос.

– Думаю, около часа езды.

Теперь я чувствовала себя неловко из-за своей назойливости.

– Я всю жизнь прожила в Ремингеме, – осторожно призналась я. – Мои родители отсюда родом. Точнее, мой отец. Мама переехала сюда, когда училась в старшей школе. Мои бабушка и дедушка тоже отсюда – с папиной стороны. Мы проводим с ними праздники. Маминых родителей уже нет. Ее мама умерла несколько лет назад, а ее отец… Я думаю, он умер давно. Она никогда не говорит о нем.

Я машинально постучала указательным пальцем по наушнику.

Мэй не ответила. Она стояла спиной ко мне. Под воротником голубого халата виднелась часть белой повязки. Я задумалась, не придется ли ей спать на животе, чтобы не давить на то, что находится у нее на спине.

– Ты в порядке? – спросила я, не отрывая взгляда от бинтов.

Ветер стучал в оконное стекло.

Мэй посмотрела на ненакрашенные ногти у себя на ногах. Затем повернулась и посмотрела мне прямо в глаза.

– Буду.

Я не знала, что на это ответить. Спустя несколько секунд молчания я ушла, пожелав ей спокойной ночи.

В Мэй было что-то не так. Не то чтобы я считала ее вампиром, оборотнем или кем-то еще в этом роде. Просто она, казалось, была не на своем месте в обычном мире. Я не знала, как к ней относиться.

Когда я проходила мимо спальни родителей, направляясь в комнату Дани, из-за двери доносился негромкий спор. Мои родители никогда не ссорились, и это лишь добавляло странности всей этой ситуации. Злился ли папа на маму? Было ли что-то такое в Мэй, о чем мама рассказала ему, а не нам? Что было не так с Мэй?

Вернувшись в комнату Даниэль, я обошла раскладушку, на которой та спала, и улеглась в кровать. Я забралась под розовое покрывало и включила музыку Билли Холидей, которую часто слушала во время работы. Я любила классический джаз – он успокаивал меня, когда я испытывала тревогу, а это случалось чаще, чем мне хотелось бы признавать.

Я надела наушники и открыла окно поиска на своем телефоне, однако быстро сообразила, что не знаю фамилии Мэй. Я поискала в социальных сетях, но никого, хоть сколько-нибудь похожего на нее, не обнаружила.

Тогда я набрала «Тисдейл, Огайо». Может быть, место, откуда она родом, расскажет мне о ней что-нибудь еще.

В поисковой выдаче появились найденные ссылки. Я пролистала несколько записей об этом городе. Информации было немного: фермерский городок… основан в тысяча восемьсот каком-то году…

Затем я щелкнула на последнюю ссылку. На экране появилось изображение: перевернутая пятиконечная звезда, обведенная кругом.

Символ показался мне знакомым, но прежде чем я успела сообразить, что он означает…

ХРЯСЬ!

Глава 9

Это была ветка. Тяжелая ветка.

Она упала с дуба во дворе нашего дома. Ветер дул с такой силой, что мертвая ветка угодила в эркер нашей гостиной, разбив стекло. Дани проспала это событие (сюрприз-сюрприз), а мама пошла успокаивать Мэй. Я помогла папе убрать стекло и затянуть окно брезентом. Никто из нас не сказал ни слова. Я видела, что он слишком озабочен тем, что происходило между ним и моей матерью, а на дворе стояла глубокая ночь, и задавать вопросы было не очень-то правильно.

К тому времени, как я вернулась в постель, я была уже слишком вымотана, чтобы продолжать расследование. Мне нужно было выспаться перед завтрашней встречей.

Однако всю ночь я ворочалась и металась. Я то и дело проваливалась в кошмарный сон, в котором я стояла в нашем гараже, а вокруг была кромешная тьма. Я пыталась нащупать выход, но стены были слишком гладкими и как будто тянулись замкнутым кругом.

Не стоит и говорить, что на следующее утро я чувствовала себя совершенно измотанной. Добравшись до кухни, я с трудом заставила себя открыть глаза. Мама уже приготовила завтрак, оставив на столе блинчики.

Я решила, что мне нужен кофеин. Сегодня тот день, когда я начну пить кофе.

Я подошла к френч-прессу и налила себе чашку. Кофе вонял дымом, кислятиной и совершенно гадостно, но мне было все равно. Сегодня мне предстояло собеседование, и я должна была сохранять бодрость.

– С каких это пор ты пьешь кофе? – Хелен вошла на кухню, на ней был серый блейзер поверх темно-синего облегающего платья.

– Мне он нужен. У меня сегодня собеседование.

– Он крепкий, – предупредила Хелен, не спрашивая, по какому поводу у меня собеседование.

– Знаю, – ответила я, хотя понятия не имела, что означает «крепкий» – уровень кофеина, вкус или и то, и другое. Я вылила остатки кофе в огромную кружку, так что для нее ничего не осталось.

Хелен посмотрела на пустой френч-пресс.

– Я попрошу Лэндона заехать по пути и привезти мне стаканчик кофе, – пожала она плечами. – Что случилось с окном в гостиной?

Если Хелен не знала о ветке, то, вероятно, ничего не знала и о Мэй. Я слышала, что вчера она вернулась домой довольно поздно. Возможно, у мамы не было времени поговорить с ней. Но мама должна же была, по крайней мере, предупредить ее об этом сообщением. «Эй, у нас в доме ночует странная девушка с кровоточащей спиной». Существуют ли для этого подходящие смайлики?

– Ветка, – коротко известила я сестру. – Ты вообще в курсе, что происходит?

Прежде чем Хелен успела ответить, на кухню вошла Мэй. Я ахнула. На ней была моя одежда.

Мама попросила меня одолжить кое-какие вещи, что я и сделала, но все равно было странно видеть результат. На Мэй были мои темные джинсы и черный свитер с вырезом-лодочкой, который мама купила мне в восьмом классе. Я думала, что он придаст мне утонченный вид, но когда я его надевала, он всегда казался громоздким и никогда не сидел на плечах как надо. У Мэй он ниспадал с левого плеча, выгодно подчеркивая ее изящные ключицы. Над верхним краем виднелась белая повязка.

Должно быть, Мэй заметила мой взгляд, потому что поспешно поддернула свитер, чтобы прикрыть плечи.

Я опустила взгляд на свой кофе и заставила себя сделать глоток.

– Привет, я Хелен. Ты подруга Джулс?

Мэй посмотрела на меня. Была ли она моей подругой? Как я должна была ответить на этот вопрос? Ведь мы еще даже не были толком знакомы.

К счастью, прежде чем кто-то из нас успел ответить, появилась мама, прервав неловкий момент. Она была одета в светлые брюки и голубую блузку.

– О, отлично, ты познакомилась с Мэй, – обратилась мама к Хелен. – Мэй поживет у нас несколько дней.

Мэй прислонилась боком к стойке, как будто ей трудно было стоять без опоры. Глядя на ее стройное тело, я подумала, не испачкала ли она кровью мою кровать.

– Красивый вырез на свитере, – похвалила Хелен. Мэй провела пальцами по своим волосам, заплетенным в косу, свисавшую до локтей. Несмотря на темные круги под глазами и отсутствие макияжа, выглядела наша гостья великолепно.

– Спасибо, – тихо ответила Мэй. – Мне этот свитер одолжила Джулс.

– Тебе он идет больше, чем ей.

– Большое спасибо, – огрызнулась я на фразу Хелен, хотя знала, что она права.

– Куда делся кофе? – спросил папа, войдя и увидев пустой френч-пресс. Вид у отца был более усталый, чем обычно.

– Джулс выпила все. Пока! – Хелен схватила протеиновый батончик и легкой походкой удалилась.

Папа повернулся ко мне.

– Если ты собираешься пить мой кофе, Джулс, то по крайней мере приготовь еще. – В его голосе прозвучала нотка раздражения.

– Я не знаю, как это делается, – попыталась оправдаться я.

– Ничего страшного, – сказал он, смягчившись. Папа никогда не мог долго сердиться на нас. – Я как-нибудь покажу тебе, как надо.

– Ты хорошо выглядишь, – похвалила мама, проводя ладонью по его руке. – Это тот новый костюм, который мы купили?

– Угу… – Папа кивнул, настолько скованным я его никогда не видела.

Мама потянулась за своим термосом, и тут до нее дошло:

– У тебя же встреча! Я забыла, что она сегодня.

Папа ничего не ответил, но было видно, что он немного обиделся на ее рассеянность.

– Ты понравишься региональному специалисту, – сказала мама, заваривая «Эрл Грей». – Я уверена, что он повысит тебя в должности.

Насколько я поняла, папа собирался претендовать на пост руководителя процесса по слиянию банков, в одном из которых он работал.

– Будем надеяться, что так и будет, – неуверенно ответил папа, засыпая во френч-пресс свежую порцию помолотого кофе.

– Питер, – начала мама, – я знаю, что у тебя сегодня важный день, но не мог бы ты снова отвезти девочек в школу? Мы с Мэй должны уладить кое-какие дела в суде.

– Конечно, – согласился отец, заворачивая верхний край пакета с кофе. – Мэй, ты не голодна?

Папа мог испытывать раздражение, но он был жителем Среднего Запада до мозга костей и не мог быть невежлив с гостями.

– Нет, – тихо ответила Мэй. – Спасибо.

– Мы с Мэй собираемся позавтракать в закусочной, – объяснила мама, допивая чай.

Я знала, какую закусочную она имеет в виду. Мама водила меня туда обедать всякий раз, когда я приходила к ней на работу. Мне нравились виниловые сиденья и блестящие столы. Но больше всего мне нравилось, что, когда я там бывала, мама оставалась со мной наедине. Похоже, теперь нам никогда уже не удастся побыть вдвоем.

Зато нашлось время для Мэй.

Я посмотрела на эту чужую девочку, поселившуюся в нашем доме. За одну ночь она успела внести разлад в отношения между моими родителями, на ней моя одежда смотрелась лучше, и теперь мама собиралась сводить эту чужачку на завтрак.

Но по-настоящему меня беспокоило то, что я понятия не имела, кто эта девушка.

Глава 10

– После этого точно останется шрам, – заключила Конни, осматривая спину девушки. – Но, похоже, рваные края заживают хорошо и твои жизненные показатели в норме, – добавила она, пытаясь найти положительные стороны.

– Это замечательно! – воскликнула Сюзанна.

Конни подняла на нее взгляд – та стояла, склонившись над смотровой кушеткой и наблюдая за происходящим. Мэй сидела на краю кушетки, больничная рубашка была распахнута сзади, чтобы Конни могла промыть раны. Мэй ничего не сказала, просто уставилась на ветку дерева за окном палаты терапевтического отделения, расположенной этажом выше, чем травматологическое отделение, в котором она лежала прежде.