Последнее слово Безродный сплюнул так, будто даже произносить его было неприятно.

– Вы удивительно спокойны, мой господин.

– А у меня есть поводы для беспокойства? – хмыкнул Безродный. – Мальчишка матабар – это лишь одна из пешек в партии, где фигур куда больше, чем даже ты, мой верный слуга, можешь себе представить. И то, что у нас не получилось его использовать так, как было задумано, ничего не меняет в общей картине происходящего. Отложим, пока, его в сторону. Пусть за ним приглядывают наши верные соратники, но без особых усердий.

– Но в донесении второй канцелярии…

– Если бы, слуга, я беспокоился из-за каждого неуча, обладающего способностями в искусстве Эан'хане и Звездной Магии, то давно бы уже сошел с ума.

– Но этот неуч – потомок Арора.

– Арор, – фыркнул монстр. – Арор был слеп, глух и нем. Никогда не видел дальше своих нелепых представлений о благородстве и чести. И теперь он мертв. А я жив. Что мне его щегол… Я больше, чем уверен, что уже после Нового Года он подожмет свой хвост и вернется к родным.

– А что делать с ними?

– Ничего, – прохрустели ветви. – Полковник что-то подозревает… не хочу давать ему лишней пищи для размышлений. Оставь все, что связано с Эгобарами, до лучших времен. Уже сегодня отзови своих людей из Дельпаса. Не стоит распылять наши ресурсы… А пока, пожалуй, займемся другими фигурами на доске. Что там с нашими планами насчет…

Внезапно монстр осекся и его четыре глаза устремились к двери. Арди, скрытый мраком, отодвинулся в сторону, но, в процессе, зацепился мизинцем за косяк и, резкая вспышка боли, вкупе со всем, что он только что услышал, заставила его потерять концентрацию.

– Ты не закрыл дверь, слуга, – прозвучал вполне себе обычный, человеческий голос.

– Да, мой господин, – ответил ему тоже вовсе не кукольный.

Арди, стараясь не дышать, стоял, прислонившись спиной к стене и слушал шаги приближающегося человека. И, перед тем, как тот закрыл дверь, Ардан успел увидеть очертания силуэта того, кто сидел за массивным, черным роялем. Внешне – простой человек, разве что на его правой руке отсутствовал безымянный палец.

После того, как дверь захлопнулась, Ардан, все так же, насколько мог, аккуратно, стараясь не шевелиться, снял туфли и, подняв посох, аккуратно зашагал в сторону дверей.

В его голове билась всего одна, единственная, мысль:

«Зачем… ну зачем… тебе ведь говорили – не выходи из комнаты!»

И, все же, он вышел, и, в результате, стал свидетелем того, о чем догадывался прежде – кто-то пытался не допустить его появления в столице, но вовсе не по той причине, о которой думал Ардан.

Это никак не было связано с его родословной, а тем, что его смертью хотели уколоть Императора. Вот так вот просто и незатейливо – уколоть. И это все, чего стоила его жизнь.

Спящие Духи…

Подойдя к дверям, ведущим из коридора, Ардан посмотрел на стражников, все еще обсуждавших каким образом мог свалиться подсвечник.

Надев обратно туфли и, держа в руках посох, юноша вздохнул и покачал головой. Ему даже пытаться не надо было – он знал, что не справиться с тем, чтобы еще раз соткать накидку из тьмы. Так часто за день использовать искусство Эан'хане у него попросту не хватало сил. А это означало только одно:

– Прошу прощения, господа, – произнес Ардан, специально спотыкаясь о собственную пятку и, едва, не кубарем влетая в коридор. – Ой… мда… а вы… ик… ой… а тут… мне бы обратно… там… это…

Оставалось только надеяться, что его спектакль, в котором он изображал завсегдатаев салуна, когда те перепьют виски или водки, увенчается успехом.

– Еще один, – крякнул старик, – напился до того, что регалии свои где-то потерял.

– Рег… рега… регальки? – икал Ардан, держась за стену и пряча лицо в складках сумрака. – А причем тут… ой… галька?

– Талит, – окликнул молодого Велислав. – Иди, помоги, господину магу, найти его покои.

– А почему я?

– Потому что ты моложе, а меня раздражают даже трезвые маги, не говоря уже о в стельку пьяных.

– А кто тебя, тогда, Велислав, не раздражает?

Молодой подошел к Ардану и закинул его левую руку себе на плечо.

– Здоровенный какой, – прокряхтел он.

– Ты меня не раздражаешь, Талит, – дернулись уголки губ Велислава, – в те моменты, когда рожи твоей, уродливой, не вижу.

– Иди ты в задницу, – огрызнулся стражник и повернулся к Ардану. – Помните, господин маг, куда вам?

– Ко-ко-конечно, – закивал Арди, все так же, пряча лицо. – Во-о-о-он туда.

И ткнул посохом в сторону… окна.

– Понятно, – вздохнул молодой. – Пойдемте тогда… будем искать.

И они направились в противоположную сторону. И, когда Арди думал, что опасность миновала, старший, внезапно, окликнул напарника.

– Талит!

Время словно замедлилось, а Ардану казалось, что стук его сердца слышен по всей Метрополии. Мгновения растянулись на целые года и…

– Сменщика позови, если будешь задерживаться, – буркнул Велислав. – В карауле двое должны стоять.

– И без тебя знаю.

С этими словами они поплелись по коридорам и, спустя минут десять оказались, как теперь понимал Арди, в гостевом крыле, в который обнаружились куда более короткие пути, нежели тот, коим следовал недавно юноша.

Около самой двери Ардан «слез» с плеча стражника и, похлопав того по плечу, потянулся к латунной ручке.

– Господин маг?

– Мм-дааа? – протянул Арди, утыкаясь лицом в косяк.

Он сжал посох так крепко, что… что понятия не имел, зачем это сделал. Он даже не представлял, что ему делать, если стражник его узнает (вдруг видел на балу) или задаст какой-нибудь ненужный вопрос или… да еще тысячи других таких «или».

– Вы, пока не проспитесь, лучше не выходите, – прозвучало за спиной, – в этом лабиринте даже после нескольких лет службы, порой, плутаешь. И это на трезвую голову.

– А… ага… да-да… м-дааа… ну да…

И Арди, прошмыгнув в свои покои, закрыл дверь и медленно, чуть ли не задыхаясь, пытаясь унять бешено бьющееся сердце, сполз по стене.

В его сознании кружились сотни мыслей, но одна из них звенела громче других – все, о чем его предупреждали прежде, вовсе не являлось преувеличением или сгущением красок.

Ему нельзя высовываться не только из комнаты, а вообще – высовываться. И, самое главное, в следующий раз так сильно может и не повезти.

Арди отдавал себе полный отчет в том, что его актерских способностей было не достаточно, чтобы обмануть даже самого наивного и доверчивого из людей. Так что единственное, чем он был обязан успеху, так это тому, что во Дворце был праздник, на который не приглашали абы кого и потому стражи, которые за прошедшие ночи явно встретили далеко не единственного нетрезвого гостя, не сильно внимательно отнеслись к ситуации.

А еще…

Еще тот Бездомный Фае. Или же не Фае, потому как, без Взгляда, выглядел вполне обычным, пусть и не с полным комплектом пальцев, человеком. Что, если верить свиткам Атта'нха было попросту невозможным и…

– Меня это не касается, – покачал головой Арди, а затем вспомнил, что именно он услышал. – Ну ладно… меня это теперь не касается. И все же, он ведь говорил про маму и брата, но они под защитой короны… да и все остальное… а вот все остальное это мысли завтрашнего дня.

Глава 36

Ардан поправил воротник костюма и посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на него взглянул все такой же, мало ему знакомый франт в дорогой одежде, с посохом и небольшим саквояжем в руках, и заплечным мешком за спиной. На сгибе локтя покоилось теплое пальто, сшитое матерью.

Он оглянулся, окинул взглядом дворцовую комнату, которая служила ему, пусть и короткое время, но пристанищем; и заглянул в окно, где все так же била о гранитные стены черная река, пленяющая в своих медленных волнах отсветы Лей-фонарей. Этого всего Арди уже больше не увидит. И от подобного осознания он испытал некое… спокойствие.

За те недели, что он провел в особняке Анорских, затем коронация, бал и пара дней в гостевых покоях Дворца Царей Прошлого, юноша отчетливо для себя уяснил, что все это – не его.

Так что, покидая помещение, Ардан скорее радовался, нежели ощущал некоторое разочарование.

У дверей, со стороны коридора, его уже ждали. Невысокого роста мужчина с седыми волосами, но слишком мягким и гладким лицом, чтобы иметь возможность точно определить возраст.

– Идемте, – коротко, басовито, позвал мужчина.

Одетый в простой, но добротный шерстяной серый костюм и в, явно не новом, твидовом пальто, провожатый поспешил по коридору, то и дело останавливаясь и сверяясь с направлением. Он ненадолго замирал, будто что-то вспоминая, а затем двигался дальше.

Но, уже вскоре, они вышли на «главную магистраль». Как Арди это определил? По тому, что его провожатый начал идти не впереди, а рядом с ним. Просто потому, что места вокруг уже не оставалось. Настолько плотно народ набился в коридор.

Все такие холеные, вощеные, в дорогущей одежде, в украшениях и надушенные так, что у Ардана голова от разномастных запахов закружилась. А все равно – теснились, словно консервы в банке.

Юноша попытался отвлечься от происходящего и повернулся в сторону витражей, но лучше бы он этого не делал.

Мимо, с величием единственного петуха в курятнике, прошествовал чванливый мужчина в черном костюме. Он чем-то напоминал воздушный шарик. Один из тех, что детям покупали их родители на фестивалях.

С тонкими ножками, непонятно каким чудом держащие тяжелый, надутый живот. Тот едва-едва спасался в штанах и сорочке широким, шелковым поясом, замотанным в несколько слоев. В руках с кожей, нежнее, чем у детей, господин держал длинную трость с набалдашником в виде вороньей головы. Опирался на неё всем весом, из-за чего Арди опасался, что еще немного и на пальцах, выглядящих сродни сарделькам, лопнут перстни и громадные драгоценные камни выстрелят револьверными пулями.

Подбородок на красном, потном лице вообще не представлялось возможным отыскать – тот сливался с воротником сорочки и лежал едва ли не на груди господина.

Несколько волосков, зализанные на сторону, пытались скрыть лысину, от чего лишь подчеркивали её блеск, отражающий смешные солнечные зайчики от светильников.

Арди, провожая взглядом их игры, улыбнулся тому, как что-то столь курьезное способно, пусть и само того не подозревая, создать нечто красивое и изящное.

Может лишь немногим менее красивое и изящное, чем госпожа, шедшая под руку с пет… нет-нет, скорее – с индюком. Выше того на две головы, примерно по подбородок Ардану, в зеленом платье, вышитом мелкой сеточкой прозрачных, сверкающих камней (кажется, они назывались бриллиантами, но юноша не был точно уверен – слышал о них лишь из рассказов дедушки и читал в учебнике пару строк), со сложной прической, на каблуках, с меховым воротником вокруг шеи, она буквально плыла рядом и, словно корону, с гордо поднятой головой несла свои длинные, острые уши.

– Чему вы… так… улыбаетесь? – с явной отдышкой, внезапно спросил тучный мужчина. – Вам, в нашем внешнем… виде… что-то кажется… забавным?

Арди, спохватившись, убрал с лица глупую улыбку, но было уже поздно. На него пристально смотрели два рыбьих, серых глаза. И, Ардан, абсолютно случайно, исключительно из-за той растерянности в которой пребывал в последние дни, заглянул в них. И стоило ему это сделать, как юноше показалось, что он смотрит вовсе не в глаза, а в две проруби, где хищные щуки уже готовы растерзать его разум.

– Да как ты смеешь?! – и без того красный господин и вовсе покрылся багровыми пятнами и, даже, попытался замахнуться тростью, но не смог – покачнулся и едва не упал, вновь оперевшись на несчастную всем своим немалым весом.

– Ты… – зашипел он не хуже лесной змейки, – с какого ты курса?!