За эти шесть дней он успел прочесть собрание сочинений из пяти томов о истории Империи, несколько монографий о политическом устройстве мира, включая куда более широко освещенный ход истории, нежели его показывали в школьных учебниках.

Он изучил несколько дневников известных путешественников из Императорской Географической Гильдии. Просмотрел записи ученого, пытавшегося перевести язык Фае (что сильно позабавило Арди, учитывая насколько сильно ошибался в своих предположениях видный лингвист), после чего с довольно живым интересом проглотил кипу очерков, журналов и даже учебников, освещавших развитие технологий.

Теперь его уже не удивляли ни отопление, ни канализация, ни наличие в особняке лифта, который Ардан хотел бы посетить, но тот находился в вечно запертом западном крыле.

Некоторое время юношу терзало любопытство, что могло находиться за дверьми коридора, ведущего туда, но каждый раз, стоило ему оказаться по близости от прохода, как рядом, напоминая чем-то Цасару, возникал Дэвенпорт.

Так что Арди отмахнулся от этих мыслей, как от не имеющих для него никакого значения.

Ну и, пожалуй, самым приятным приобретением в библиотеке, помимо вороха новых знаний, стала карта Метрополии, которую юноша перечертил в свой блокнот.

В доме, без обсуждения, сформировалось негласное правило. Ардан должен был в обязательном порядке явиться на завтрак (однажды он проверил свою теорию на этот счет и сразу направился в библиотеку, но за ним явился все тот же Дэвенпорт), после чего был предоставлен самому себе.

Обед и ужин ему приносила Татьяна. Обед, обычно, в библиотеку, а ужин на тренировочную площадку – пожалуй, самое полезное для Арди, из того, что находилось в особняке.

Собственно в данный момент, допив кисловатый яблочный сок, Ардан закрыл труд на тему изменения флоры и фауны восточного материка после войны Эктаса и Галеса. Посмотрев на настенные часы, показывающие отметку в пять часов вечера, он поднялся на ноги и направился на выход.

Порой ему, конечно, хотелось прийти на площадку пораньше, но как и в случае с западным крылом, пока стрелка не коснется цифры «5», двери, ведущие в подвал, оставались закрытыми, а Дэвенпорт нес свой угрюмый дозор.

Посуду он оставил на столе.

Раньше порывался отнести на кухню, но из бесед с Татьяной понял, что подобное не очень удобно работникам дома, потому как у них свои, отлаженные процессы. Так что ему пришлось смириться с «дворянской» участью, что шло в разрез с законами охоты, но ведь и Ардан уже давно не живет среди зверей.

Закрыв за собой высокие, украшенные лакированными панелями двери, Арди не смог удержаться от того, чтобы в который раз полюбоваться работой резчика. Стоило створкам захлопнуться, как древесный барельеф мгновенно сложился фигурой раскинувшего крылья двухглавого феникса, смотрящего на запад и на восток, что, если верить учебнику истории, символизировало бескрайние просторы Империи, чьи берега ласкали сразу оба океана.

В когтистых лапах феникс держал скипетр царей прошлого и сферу пламени – новая жизнь Императоров. А на крыльях мифическая птица несла гербы королевств, царств и народов, некогда «вошедших» в состав нового государства.

Этот символ юноша видел и прежде, ведь именно так выглядел герб Империи Новой Монархии. Но еще никогда прежде тот не выглядел в его глазах столь величественным и в чем-то, даже, красивым.

Постояв несколько мгновений, отдавая дань уважения работе мастера, Ардан зашагал по коридору, цокая каблуками по белому мрамору.

Он спустился по лестнице, огороженной кованными перилами с позолоченным бортиком, в подвал, хотя больше этому помещению подходило бы название «подземный этаж».

Лестница заканчивалась просторным коридором, освещенным безжизненным, белым светом Лей-ламп, провода от которых змеились вдоль потолочного плинтуса.

Пройдя вперед, Ардан оказался у массивных, монолитных металлических дверей высотой от пола до потолка и толщиной сантиметра в три. Наверное, такие бы могли выдержать попадание снаряда тяжелой артиллерии, но при этом открывались так же легко, как и самые тривиальные их сородичи.

За ними, тонущий все в том же безжизненном свете, находился просторный зал. Впрочем, в данном случае, слово «просторный» скорее принижало достоинства помещения, нежели описывало его в достаточно мере.

От входа до противоположной стены Арди насчитал что-то около ста двадцати метров, при этом в ширину зал достигал почти сорока.

Кроме проводов Лей-ламп на стенах виднелись и другие. Те спускались до самого пола, соединяясь с невысоким, не больше ладони, бортиком, расположившимся по периметру всего зала.

Сперва Ардан не понимал в чем суть этого устройства, но как только решил призвать Ледяную Стрелу, дабы использовать её в будущем как точку опоры при расчете убойной силы заклинаний Незнакомца, как все стало понятно.

Стоило заклинанию, сформировавшему перед ним ледяной снаряд, отправиться в короткий полет, как бортик запылал белым светом и накрыл все помещение едва различимым мерцанием прозрачного купола. Стрела врезалась в него и даже не то, что заставила вздрогнуть, а попросту растворилась в пелене, став её частью.

Ардан в тот день настолько поразился увиденному, что не сразу осознал и второй удивительный феномен тренировочного зала. Та Лей-энергия, что он использовал для воплощения печати, никуда не исчезла, а зависла в пространстве, причем оказалась настолько концентрированной, что юноше буквально не составило ни малейшего труда забрать её обратно.

В следующий раз, разумеется.

Потому как в первый он прозевал окно возможностей. Потраченная энергия Лей, после того, как барьер поглощал заклинание, сохранялась в пространстве ровно двенадцать секунд. А затем растворялась.

Но даже так – зал, в глазах юноши, являлся самым настоящим сокровищем, поскольку позволял колдовать не заботясь о том, что он останется без лучей в звезде. И, учитывая, что в кошельке у него повесилась муха и звенело немногим больше двух эксов, то недооценить размах приятного сюрприза оказалось попросту невозможно.

Так что, разумеется, уже на второй день Ардан опробовал полный набор боевых печатей, оставленных Незнакомцем. Морозная Тьма, как он и предполагал, создавала статичную, холодную кляксу тьмы, в которой даже его глаза различали лишь общие очертания.

Ледяная Стена призывала в реальность движущуюся стену изо льда, а модификациями печати юноша совершал в ней несложный обмен. Если хочется, чтобы двигалась быстрее, то стена выходила тоньше и ниже, а если нужна массивнее и габаритнее, то скорость перемещения могла снижаться вплоть до сравнимой с улиткой.

Кстати, чтобы пробить Стену в её самом крепком исполнении Ардану потребовалось пять Стрел, что, благодаря несложной арифметике, явно намекало, что самостоятельно он бы сломать её не смог.

Увы, проверить, как с ней справились бы другие маги у юноши возможности не имелось – не Урносову же предлагать, хотя такая мысль разок и пробежала в сознании Арди, но тут же оказалась забракована в виду своей абсолютной идиотии.

Что же касалось Ледяного Залпа, то в первый раз, когда Ардан сформировал печать, то она, как и рассказывал Март, попросту рассыпалась на глазах, хоть с виду не было допущено ни одной ошибки.

Рассыпалась она и на второй, и на третий раз, пока Арди не сообразил, что если все его заклинания, связанные с водой или льдом, получались чуть сильнее, то, значит, в данном случае он добавлял больше Лей-энергии, чем требовалось.

Это сперва навело его на мысль о том, что можно было бы тратить для воплощения заклинания, к примеру, не шесть, а пять лучей, но уже после третьего эксперимента, когда печать не просто рассыпалась, а даже не формировалась, с идеей пришлось распрощаться.

Так что уже четвертый день Ардан, сидя на полу, пытался понять, как ему переформатировать печать таким образом, чтобы она могла впитать тот излишек силы, который он невольно в неё вкладывал. А еще попутно штурмовал разумом загадку на тему, почему подобная проблема возникала только именно с этим заклинанием, а не с любым другим, хотя и те получали больше Лей, чем задумывалось изначально Незнакомцем.

И самое обидное – в учебнике юноша не смог найти ни одной главы, описывающей данную задачу.

Увы, попытка догадаться о значениях всех этих хитроумных сплетениях геометрических форм и рун, не имея крепкой почвы, чтобы оттолкнуться, оказывалась сродни надежде взлететь без крыльев.

Но Арди не был бы собой, если бы спасовал перед головоломкой. Так что теперь его тренировки в зале начинались с того, что он первые полтора часа посвящал черчению новых версий Ледяного Залпа и экспериментам с ним.

В первый раз едва не отморозил себе ногу, когда печать лопнула и взорвалась фонтаном ледяных брызг. Затем, где-то к ближе концу первого десятка попыток, он смог создать некое подобие Ледяной Стрелы, но только с разветвленным наконечником.

Та не обладала какими-либо летными характеристиками, так что незатейливо рухнула на пол. Ардан уже испугался, что испортит покрытие (тоже какое-то странное, не твердое, но и не мягкое, не каменное, но и не деревянное), но мерцающая пелена впитала её так же легко, как и в любом другом случае. Так что купол не только прикрывал стены и потолок, но и пол. И что удивительно – Ардан его совсем не ощущал…

Второй десяток вариаций печатей вообще не сработал, на третьем он добился того, что на мгновение в воздухе появилось две миниатюрных, даже не дротика, а вязальных спицы. Разумеется такие снаряды его собственные пальцы не смогли оцарапать, хоть и подсказали основной принцип действия печати.

Эти спицы, зависшие над плечами Ардана, ощущались им как продолжение собственного тела и он мог управлять ими почти так же, как собственными руками. Стоило отдать мысленный приказ, как спица мгновенно срывалась в полет по траектории, выбранной взглядом (это юноша тоже выяснил на личном опыте, когда отдал приказ при этом разглядывая собственные ноги).

Сегодня он должен был начать четвертый десяток попыток в раскалывании, едва ли не наугад, скорлупы этой строптивой головоломки, но решил ненадолго отложить.

Скасти всегда учил, что если загадка, даже спустя длительное время, не дается, то стоит ненадолго от неё отстать, чтобы дать возможность глубинам разума осмыслить задачку с другой стороны.

– Ну ладно, – произнес Ардан, укладываясь спиной на пол (неожиданно теплый) и прижимая к груди посох.

Обычно в середине занятий, после попыток раскусить Ледяной Залп, Ардан тратил час на то, чтобы довести Ледяную Стрелу до той же скорости применения, что и Щит, вот только все, чего добился – способности воплощать печать из разума, без подглядок в гримуар.

Что до скорости, то в лучшем случае процесс, без помощи гримуара, занимал до пяти секунд, а это попросту несерьезно. Не говоря уже о том, что Ардан никак не мог проверить, сможет ли он использовать Стрелу в момент неожиданности или без предварительной подготовки. Рядом ведь больше не было вампира, бросающегося в него камнями…

И только после практических тренировок с Ледяной Стрелой, Арди переходил к тренировкам искусства Эан'хане. В отличие от занятий со Звездной Магией, здесь не требовались ни расчеты, ни печати, ни бесчисленные попытки довести действия до автоматизма.

Только разум, воля и желание. Соединив их воедино, Говорящему требовалось услышать среди шепотков мира расслышать то, зачем он «приходил».

И, обычно, Ардан заканчивал занятия именно так – лежа на полу, открыв миру свое сознание. Но, несколько дней назад ему показалось, что под конец занятий кто-то или что-то следит за ним.

Скорее всего – магия Урносова, решившего подглядеть за гостем. Так что Арди решил изменить расписание, чтобы не давать Старшему Магистру лишней пищи для размышлений.