Каким-то образом появилось куда больше того, что следовало сделать, – больше того, что они ожидали. Они прочитали все санитарно-гигиенические правила, подали заявку на включение в реестр. Они нарисовали логотип на своем белом фургоне. Большое развевающееся алое перо. Под ним – название фирмы и номер телефона. Они отправились в типографию заказать визитки, буклеты и приглашения.

– Я знаю этот адрес, там была типография Магуайров, – сказал старый мужчина, принимавший заказ, когда Том и Кэти закончили обсуждать с ним шрифты.

– Да, это так, мы только что купили здание. А вы их знаете? Они были хорошими печатниками?

– О, наилучшими в свое время, но потом все изменилось, и все из-за того происшествия.

– Какого происшествия?

Мужчина перевел взгляд с одного на другого и решил промолчать.

– Не знаю, просто не помню, – сказал он.

– Они сейчас в Англии, – с надеждой сообщил Том.

– Помоги им Бог, где бы они ни были, – ответил старик.

В фургоне она сидела очень тихо.

– Кэти, мы никогда не узнаем. Перестань ломать голову, – сказал Том.

– Мы ведь знали, что там было нечто странное. И конечно, мы за миллион лет не выведаем это у Джеймса.

– Это не важно.

– Разве тебе не хочется знать? Мужчины иногда уж слишком нелюбопытны.

– Наверное, это практично. Давай сегодня пойдем куда-нибудь, выпьем кофе и составим список.

Они занимались делами «Алого пера» вне дома. Было бы несправедливо оккупировать кабинет Нила либо выгонять Марселлу из ее собственной гостиной или кухни. И дело не в том, что Нил и Марселла стали бы как-то возражать – ни один из них не выразил ни малейшего недовольства, – просто у них не было времени помочь. Почти каждый вечер Нил участвовал в работе комитетов и давал консультации. Марселла записалась на двухнедельный курс аквааэробики, чтобы подтянуть и без того безупречное тело. Они говорили, что с радостью помогли бы, если бы у них было время.

И действительно, однажды вечером Нил покрасил лестницу, а в другой вечер Марселла помогла подшить занавески. А потом был вечер, когда Нил и Марселла умирали со смеху над правилами вентиляции. Они хихикали над фразами вроде «прибор для регулирования паровых испусканий» или «размер ячеек 16, максимальный размер пор 1,2 миллиметра, необходимый для защиты от мух…». Кэти и Том успели привыкнуть к подобным фразам еще в колледже общественного питания и лишь пожимали плечами в ответ на это веселье. И их главный спонсор тоже относился ко всему покойно.

– Если бы я не верила, что вы оба можете это сделать, то не вложила бы свои с трудом заработанные деньги, – просто сказала Джеральдина.

– Как она сумела заработать столько, что смогла дать нам такую сумму? – гадал Том.

– Понятия не имею. Раньше я думала, что она была любовницей старого мистера Мёрфи, но явно нет. Наверное, просто сделала удачное вложение, мне кажется.

– Ну, пока все неплохо, – постучав по дереву, сказал Том.

Из Лондона написал Джо Фезер.

– Почему он никогда не останавливается дома, у ваших родителей? Они были бы рады… – поинтересовалась Кэти.

– Не знаю, – ответил Том. – Эгоистичность, пожалуй.

То, как он это произнес, заставило Кэти бросить на него взгляд. «Мир полон тайн», – грустно сказала себе Кэти, когда они начали составлять список для приема по случаю открытия их компании.

– Рики имеет хорошие связи, – начала Кэти.

– На его новогодней вечеринке я вел себя как последняя задница, – смущенно вспомнил Том.

– Если и так, а это на тебя не похоже, то полагаю, он вряд ли вспомнит, – успокоила его Кэти.

– Ну…

– Продолжай: «Если бы я так сказал, ты бы ответила, что мне кажется, будто весь мир вращается вокруг меня».

Том засмеялся:

– Да, ты права. Пригласим Рики ради его связей, и Шону, конечно, и пару ребят, которых знаем по колледжу. Но прежде всего, думаю, мы должны пригласить друзей и родных, ведь так?

– Само собой, хотя надо сказать, что вряд ли кто-нибудь из моих друзей и родных отложит дела ради этого и пропустит дневные ставки с коллегами, так мой па называет своих приятелей.

– Да и мой тоже… – пробормотал Том. – Но это не важно.

– Может, договоримся тогда? Если ты не пригласишь свою родню, я не приглашу моих? – попросила она.

– Ты отлично знаешь, что родни по браку у меня нет, а вот ты должна пригласить своих, что тоже отлично тебе известно.

– Это просто пожелание, – вздохнула Кэти. – Если даже Ханна придет, то всем испортит настроение, а если я не приглашу ее, будет дуться полгода.

– А что Нил говорит?

– А как ты думаешь? Он говорит, чтобы я сама решала. Как будто на это есть правильный ответ!

– Так мы ее приглашаем?

– Боюсь, да. А у Марселлы есть какие-нибудь противные родственники, которые могут испортить вечер?

– Нет, она о таких не упоминала.

– Ладно, тогда я единственная, кто приглашает большого злого волка, – сказала Кэти. – Давай продолжим. Мы будем приглашать кого-нибудь из известных людей? Они вполне могут прийти.

– Определенно попробуем пригласить.

Том загорелся, и тень Ханны Митчелл уже не висела над ними.

– А мы что будем делать на вашей вечеринке? – спросила Мод.

– Не думаю, что вы там будете, – ответила Кэти.

– Но где еще нам быть? – произнес Саймон так, словно все уже было оговорено.

– Видишь ли, Саймон, это, вообще-то, для людей постарше.

– Ну, я бы сказал, для людей всякого возраста. – Саймон успел подумать об этом.

– Конечно, но не для тех, кому всего девять, – возразила Кэти, стараясь говорить как можно более ровным тоном.

– Но куда нам деваться? Ты уходишь, Нил тоже, и Матти с Лиззи уходят. И тетя Ханна, и дядя Джок. Никого не останется, чтобы за нами присмотреть.

– Матти говорил, когда забирал нас из школы, что мы тоже пойдем, – добавила Мод.

У Кэти снова возникло желание дать отцу хорошего пинка за его услужливость. Но потом она вспомнила, что он приходит к школе и ждет детей, а это было куда больше того, на что, похоже, был готов хоть кто-нибудь из Митчеллов. Она должна думать, она не должна паниковать.

– Уолтер, ваш старший брат Уолтер присмотрит за вами.

Кэти была весьма довольна тем, что нашла в своей шляпе этого кролика.

– Нет, он говорил, что поедет кататься на лыжах! – победоносно воскликнула Мод.

– Мы захватим куртки. Матти думает, для нас там может найтись хорошая работа.

– Вот как? А он, случайно, не предполагал, что я сама буду делать на этой вечеринке, или он планировал только вашу работу?

– Нет, такого он не говорил, – серьезно ответил Саймон. – Наверное, он думал, что ты просто сама знаешь, что делать, это же твой официантский бизнес, ну и все такое.

– Кейтеринговый бизнес, – строго поправила его Мод.

Фезеры поинтересовались у Тома, должны ли они ответить на приглашение официально.

– Ты сдержался? – Кэти трудилась над заварным тестом.

– С огромным трудом, – признался Том. – И это так глупо. Я же сам слышал сарказм в собственном голосе, когда спрашивал, не боятся ли они, что их не впустят.

– Они, как и мои, не привыкли к вечеринкам, – постаралась успокоить его Кэти.

– Ну, твои, по крайней мере, не станут щупать стены и говорить, что тут все всерьез нуждается еще в одном слое штукатурки, что все делалось слишком поспешно из-за нехватки времени… – Утешить Тома было невозможно.

– Да, но моя мать захочет надеть желтую нейлоновую куртку и мыть посуду в кухне. Такое уже трижды случалось, а мой папа говорит, что принесет с собой пиво, потому что от всех этих дорогих вин у него болит голова.

Кэти закончила заполнять поднос маленькими заготовками для пирожных и устанавливала таймер.

– Но у тебя есть еще и Джеральдина. Она тебя перед всеми расхваливает. – Том, говоря это, ловко разделывал цыплят.

– А у тебя есть сексуальный братец, чтобы радовать всех женщин. Давай надеяться, что он будет в ударе. Мне нравится за ним наблюдать, когда он действует. Просто изумительно, как они к нему тянутся.

– Я сначала постоянно боялся, что Марселла, как только познакомится, влюбится в него, но, к счастью, этого не случилось.

– Марселла? Влюбилась бы в Джо, когда у нее есть ты? – Кэти засмеялась.

– Но он очень привлекательный, – с легкой тревогой откликнулся Том.

– Ты хочешь сказать, очень банальный. Твоя Марселла слишком умна для этого.

В последние дни перед приемом по случаю открытия Марселла постоянно смущала Кэти, оказывая немалую помощь. Она прибегала с работы в «Хейвордсе», переодевалась в джинсы, доставала свои резиновые перчатки, чтобы защитить руки, и делала любую черную работу, какую только ей поручали, однако отказывалась подавать и помогать на самом приеме. Похоже, у нее были к тому серьезные причины.

– Послушай, Кэти, ты должна понимать, что значит иметь мечту и цель. Вы с Томом уже добились своего. А я пока нет. Я хочу стать моделью. Я знаю, что могу, и верю, что не хуже других. Я потратила целое состояние на разные курсы и портфолио. Я просто не могу показаться на публике в качестве официантки или того, кем я вечно была, – маникюрши.

– Ты могла заниматься и чем-нибудь похуже, – резковато откликнулась Кэти.

– А ты могла быть машинисткой или продавщицей, но хотела большего, – живо ответила Марселла.

Она отказывалась надевать рабочую куртку. Она должна быть только гостьей. Она пообещала, что поможет им убраться после приема, но на публике будет исключительно приглашенной. Марселлу невозможно было убедить, а потому Кэти и не старалась. В конце концов ей пришлось объяснить Тому, что ужасные близнецы могут присутствовать на вечере. И на том они договорились.

Джеймс Бирн обещал прийти. Кэти немного удивилась, но была довольна.

– И конечно, если есть кто-то… э-э-э… если вам захочется… ну… привести кого-нибудь с собой… – неуверенно предположила она.

– Спасибо, но я приду один.

Они наконец дошли до того, что называли друг друга по имени, хотя общаться с этим немолодым человеком было не так-то легко. Бирн был таким учтивым, таким старомодным. И чрезвычайно неразговорчивым. Дело с Магуайрами, похоже, было уже завершено. Однако Кэти и Том знали об этой семье печатников ничуть не больше, чем в первый день Нового года, но о Джеймсе узнали чуть больше.

Он жил в так называемой квартире с садом в одном из больших викторианских домов в Ратгаре. Основную часть своей жизни он служил бухгалтером в крупной провинциальной фирме и лишь пять лет назад переехал в Дублин. И теперь был на пенсии. Они не осмеливались спрашивать его, чем он занимается целыми днями и не трудно ли ему находить дела, как не осмеливались и спрашивать, была ли у него семья. Их разговоры, хотя и теплые, и непринужденные, всегда оставались профессиональными. Однажды Том поинтересовался, не знает ли Джеймс кого-нибудь, кто мог бы заняться их бухгалтерией. Они объяснили Бирну, что, возможно, полдня в неделю будет достаточно на раннем этапе дела, а возможно, им вообще это не понадобится. Но может быть, он кого-нибудь порекомендует?

– Я был бы рад этим заняться, – ответил он.

– Поискать человека? – Кэти не поняла, что он имел в виду.

– Нет, я хочу сказать, заняться вашей бухгалтерией, если вас это устроит. Два часа в неделю для начала будет довольно.

– Но, мистер Бирн… то есть Джеймс… мы не можем просить вас… – начал Том.

Кэти вдруг ощутила, что Бирн очень одинок и что ему нечего делать.

– Но если бы вы занялись нашей бухгалтерией на испытательный период, мы были бы в восторге, – решительно произнесла она.

И на лице Джеймса Бирна появилась непривычная улыбка, сделав его красивым. Все таким же серьезным, несмотря на улыбку, но определенно очень красивым.

– Я купила твоей матери платье и записала в парикмахерскую, – заявила Джеральдина.

– Обанкротишься! – запротестовала Кэти.