На праздновании моего Дня Рождения 12 февраля пришлось выдержать пикантную проверку, уж не знаю, кем организованную. Склоняюсь, к Екатерине, но, она все же кажется еще не сильно искушенной в интригах, тем более в амурных. Может ее матушка поспособствовала, есть вероятность и проверки со стороны Елизаветы Петровны.

– Петр Федорович, Вы скучаете? – подошла ко мне симпатичная особа в лице Матрены Павловны Балк-Полевой. – Такой кавалер и без дамы? Не против моей компании.

Молодая девушка озорно посмотрела на меня, а после быстро отвела взгляд, притворно смущаясь. Этот прием был выполнен топорно и мог вызвать смех. Симпатичная, можно сказать даже красивая девушка, которую я видел еще до болезни лишь мельком, не могла находиться на празднестве, так как не была ни фрейлиной Елизаветы, ни принадлежала к семье из высшего эшелона власти. Но девушка была на балу и стреляла голубыми глазками, вот только нервозность и избыточное волнение выдавали ее неопытность в искусстве флирта.

– Сударыня, я рад, что меня облагодетельствовало своим вниманием столь прекрасное создание, жаль, но позволю себе заметить, что влюблен и это чувство неотвратимо покоряет мое сердце, пребывая в неге фантазий и предвкушая таинство венчания. Екатерина Алексеевна без баталии и единого выстрела привела к покорности мою мужскую сущность, – сказал я и удовлетворенно улыбнулся.

Тогда я сам себе поаплодировал и за высокий, как мне показалось, стиль и за то, что вовремя начал свое признание Екатерине, когда рядом проходила статс-дама Мария Андреевна Румянцева, являющаяся, в том числе и надсмотрщицей моей невесты и статс-дамой императрицы. Пусть передаст слова и Елизавете и Екатерине. Да и то, что я не поддался на флирт Матрены, такой наивный, неумелый, придавало мне некие бонусы в отношениях с будущей женой. А то, что Румянцева «случайно» проходила мимо, снимало всякие сомнения о действительном интересе со стороны Балк. Жаль девочку, ведь в обществе ее попытка флирта вряд ли будет принята без осуждения, тем более, что кроме статс-дамы Румянцевой рядом оказались фрейлины, которые побежали обсуждать такой афронт.

* **

Москва

Апрель-май 1745 г.

В апреле 1745 года двор выехал в Москву, где предполагалось пробыть до лета, может и до Петрова дня. Выезд был приурочен дню коронации Елизаветы Петровны 25 апреля.

Еще до выезда в Первопрестольную, аккурат после моего Дня Рождения, стало известно, что тетушка собирается подарить молодоженам поместье в Люберцах. Ну, может не столько поместье, сколько дворец, но я предполагал использовать этот подарок максимально, в моем понимании, выгодно. В самом начале марта был послан в Москву Тимофей Евреинов, чтобы понять, что там с предполагаемым подарком. Приказчик Ивана Ивановича Шувалова, к которому я обращался через Бернхольца, нашел несколько человек с опытом управления поместьями, строительством и, как это бы сказали в будущем, – ландшафтного дизайна.

Я не хотел заселяться в заброшенное «наследие» Светлейшего князя Меньшикова. То, что дарует императрица, должно работать и приносить пользу, а не сплошное сибаритство, основанное на пьянстве и разврате. В Люберцах я хотел сделать многое: создать оранжереи с выращиванием теплолюбивых фруктов и ягод, собирался засеять поля картофелем, кукурузой, ячменем, овсом, сахарной свеклой, отказавшись временно ото ржи. Предполагал организовать сахарный заводик через год-два, если эксперимент удастся. Картофель, кукуруза должны пойти прикормом для свинокомплекса и коров, овес прикормом для лошадей. Это для «потешных» полков, чтобы питались на месте, да и помогали в хозяйстве. Вот для организации большого хозяйства, был отправлен Тимофей Евреинов и его брат Петр. Выкрестам поручено купить землю вокруг той, что будет принадлежать мне по праву. Ненужно, чтобы картофельные поля начинались сразу в метре от дворцового крыльца, а вот километра полтора-два парковой зоны и уже после сельское хозяйство и фруктовые сады, это более правильно.

Да, я намеривался создать потешные полки, которые, впрочем, потешать не станут, а будут обучаться новому строю и тактикам. Пока это будут две роты, на их основе сформирован полк, дальше «будем посмотреть», хотелось бы полк преобразовать в дивизию, но десять тысяч личных войск… На данный момент это выглядит фантастично.

Выделил я на мероприятия по сельскому хозяйству, как и на строительство казарм аж пятьдесят тысяч рублей. Это «аж» было для меня огромной суммой, команда сельскохозяйственного десанта же засомневалась в достаточности суммы, когда прониклась масштабами строительства и преобразований. Но это не слишком большая проблема, так как все и сразу я не жду, этапы и очередность работ выстроены и на последнем месте стоит косметический ремонт самого дворца и облагораживание парка рядом, на что, я очень надеялся, даст денег тетушка.

* **

Район Новгорода Великого

14 апреля 1745 года

– Ха-ха, дочь моя, неужели Вам не весело? – спросила Екатерину Иоганна Елизавета, чуть отсмеявшись после очередной шутки графа Андрея Гавриловича Чернышова.

Однако, Екатерина была обескуражена вниманием со стороны мужчины именно к ней, а ему уже за сорок лет. Возраст, конечно, мало имеет значение, но не в случае с невестой наследника престола российского. А мама, как будто и не замечает, что знаки внимания Чернышова только лишь вскользь адресуется к Иоганне Елизавете, но целенаправленно бьют по Екатерине.

Недалеко от Новгорода карета невесты наследника двигалась в большом поезде части двора в направлении Москвы. Уличив момент, когда статс-дама Румянцева решит проехать часть пути в другой компании, Чернышов решил поиграть в тайные знаки, и намеки в отношении, прежде всего, принцессы и ее матери, во второй ряд [Екатерине действительно приписывали симпатию с графом Андреем Чернышовым. Ходили слухи о том, что они целовались. В своих дневниках Екатерина упоминала о признании от Чернышова в симпатии, но утверждала, что дальше отношения не зашли].

Андрею Гавриловичу действительно нравилась Екатерина, рядом с ней он чувствовал себя и моложе и вдохновенным. Понимал ли уже далеко не мальчик Чернышов, что такая связь может сулить проблемы? Да, понимал, но где вероятность проблем, там часто и возможности. Так что Андрей Гаврилович не спешил заставлять себя избавиться от этого «беса в ребре» и попробовать добиться благосклонности Екатерины.

Были ли и другие факторы, которые влияли на поведение графа? Да. Пусть и завуалированная, но просьба от самой императрицы «прощупать» характер невесты наследника так же имела место быть. А то та уж больно правильной кажется. Ну и желание Андрея Гавриловича немного «насолить» Великому князю, что не отлучив официально от себя, по сути, прекратил отношения с ранее любимым графом. Это он, с одобрения Брюммера, за почти безграничное финансирование от гольштейнского обергофмаршала, оказывал ряд услуг наследнику: покупал и прятал вино и пиво, часто сопровождал на охоте и подливал вина, подбирал симпатичных девиц для забав Петра Федоровича. С последним, правда были странности – наследник не возлег ни с одной из красоток-прислужниц, хоть и восхищался, когда девицы маршировали с оголенной грудью. Так что скучал Чернышов и думал, как не потеряться при дворе после уже сложившейся по факту отставки от Великого князя.

– Простите, мама, я все думаю о Петре Федоровиче, – виновато ответила принцесса.

– Это правильно, дочь моя, скоро ты станешь женой наследника и нужно думать и о нем тоже, – Иоганна Елизавета выверенным выстрелом шаловливых глаз стрельнула в сторону одного из красивейших мужчин двора графа Чернышова. Граф, как заправский дамский угодник, похотливо бросил взгляд на мать невесты наследника, потом и томный взор на Екатерину. Опытный лавелас хитро распределял свои лучшие взгляды

– Граф, – обратилась Екатерина, в этот раз не предав значения тайному знаку внимания опытного мужчины. – Вы же близкий друг его Высочества. Ваши слова о Великом князе, как мне кажется, разнятся с тем, кем именно является Петр Федорович.

– Все так, любезная Екатерина Алексеевна, – ответил Чернышов чуть ли облизываясь на Альхальтцербску нимфетку, но не забывая одаривать намеками и ее мать. – К сожалению, нужно признать, что был близок к Петру Федоровичу. Нынче Великий князь мало нуждается в моих услугах. Вина не пьет, девиц и слуг маршировать не учит, собаки чаще в вольере, чем в его опочивальне. Петр Федорович все больше занимается атлетикой, читает и что-то пишет, постоянно пряча записи в сундук под замок. Даже больше, дела сердечные не увлекают наследника.

– Не соглашусь с Вами, граф, – решила поучаствовать в разговоре Иоганна Елизавета, которая скорчила недовольную рожицу после очередного томного взгляда Чернышова на ее дочь.

Бецкого пришлось оставить в Петербурге, императрица не собиралась его брать с собой, так что будущая теща наследника престола российского, рассчитывала на очередную интрижку в дикой купеческой Москве, пока покоритель ее сердца Бецкой остался в столице.

– Я знаю, сударыня, что Великий князь оказывает Екатерине Алексеевне знаки внимания, одаривая ее цветами, это при дворе все знают, – Андрей Гаврилович широко, призывно улыбнулся, что даже Иоганна Елизавета чуть смутилась, не говоря уже о неопытной в кокетстве Екатерины.

– А еще он подарил богатые подарки моей дочери, не меньше чем на три тысячи рублей, – вновь проявила свою падкую до денег натуру Иоганна.

– Говорят, что он потратил и все пять тысяч. Никогда не думал, что Петр Федорович станет столь щедрым, раньше он скорее потратил бы деньги на добрый штуцер или породистого щенка. Признаться, я огорчен, что Петр Федорович изменился, – сказал граф и поправил подушку, чтобы поудобнее сидеть, только что карету качнуло на очередном ухабе и подушки съехали из-под седалища.

Екатерина, было дело, хотела возразить, порываясь доказать, что такой наследник лучше, что он приятен, даже немного галантен, умеет плести словестные кружева, но одернула себя. Она не должна поддаваться эмоциям и чувствам, тем более к этому… к кому именно так для себя принцесса и не определила. Хотела назвать Петра «уродом», но нет – он вполне симпатичен, особенно после того, как стал заниматься атлетикой и закаляться. Он трус? И это не особо доказуемо. Не было еще случая, чтобы однозначно сказать, что Петр Федорович чего-то боится. При дворе говорили, что он даже перестал закрывать глаза при выстреле из фузеи или штуцера и не дергается при выстреле, что исполняют другие, стоящие рядом с наследником. Более того, Брюммер, рассказывал одной служанке, которой он… уделил толику своего внимания, что наследник фехтует отлично и стрелять стал даже лучше прежнего. А ведь и ранее его считали неплохим стрелком, пусть и прячущим глаза после выстрела.

Но больше всего Екатерину удивило поведение, как и красивые слова в ее адрес, если верить пересказу графине Румянцевой. Матрена Павловна Балк-Палевая являлась претенденткой в фрейлины Екатерины после свадьбы ее с наследником престола российского. Вот и проверила коварная невеста, с допущения самой Марии Андреевны Румянцевой, решительность будущей фрейлины. Балк проиграла в карты, играть в которые просто не умела, а в исполнении платы за проигрыш, должна была попытаться привлечь к себе внимание Петра Федоровича, пофлиртовать с наследником. Балк оказалась боязливой и не решалась без дозволения статс-дамы Марии Андреевны Румянцевой. На удивление, та согласилась, но при условии, что будет находиться рядом, оберегая от бесчестия девицу или какого-нибудь апломба.

«Неужели он и вправду влюбился в меня?» – думала Екатерина, не ощущая, как колени графа Чернышова исподволь дотрагиваются до ее коленок. Пусть и через плотную шерстяную юбку ощущений ярких не предвидится, но граф в некотором роде пошел в атаку.

* **

Карета государыни по дороге

в Москву в районе села Хотилово

14 апреля 1745 года