Профессор ничего не ответил. Он встал из-за стола, прошёл к книжному шкафу и провёл рукой по корешкам книг, будто искал в них ответы. Лёгкий треск камина подчёркивал тишину, а тени от огня на мгновение пробежали по его лицу, высвечивая усталость и нечто большее – страх.

– Виктор, ты знаешь, что прибор уже существует, – произнёс он наконец. Голос его стал тише, почти шёпот, но каждое слово звучало отчётливо. – Но знание о нём слишком опасно. Даже для нас.

Виктор медленно выпрямился в кресле. В его глазах вспыхнул интерес, но он сдерживал себя, стараясь говорить спокойно.

– Если он существует, мы должны его использовать. Может, не сейчас, но вскоре. Покажите его мне, Николай Васильевич. Я должен знать, что именно вы создали.

Профессор обернулся. На его лице отразился целый спектр эмоций: усталость, страх, сомнение, но за всем этим скрывалась твёрдость.

– Пока ещё рано, – сказал он твёрдо, глядя прямо в глаза Виктору. – Этот прибор не игрушка. Это инструмент, который способен изменить само понятие времени. Если он попадёт в чужие руки… – его голос затих, он отвернулся к полкам. – Последствия будут катастрофическими.

Виктор поднялся из кресла и подошёл ближе, поставив бокал на стол. Его голос стал мягче, но настойчивее.

– Николай Васильевич, я ваш друг. И ваш партнёр. Я никогда не стану использовать это открытие против вас. Но я должен быть уверен, что оно в безопасности. Я должен знать, что оно под контролем.

Профессор долго смотрел на него, словно пытаясь оценить искренность его слов. Затем он медленно покачал головой.

– Нет, Виктор. Ещё не время. Если этот прибор увидит свет раньше, чем мы будем готовы, это уничтожит всё. Всё, что мы создали. И нас самих.

Виктор глубоко вдохнул, его лицо вновь стало сосредоточенным. Он посмотрел на старика с пониманием, но в его глазах мелькнула тень разочарования.

– Хорошо, – наконец произнёс он. – Но я надеюсь, вы доверите мне эту тайну, когда придёт время.

– Обещаю, – кивнул профессор, возвращаясь к своему столу. – Когда придёт время. Но пока всё должно оставаться здесь. В этом доме. В тайне.

Комната снова погрузилась в тишину. Тени от огня танцевали на стенах, словно высвечивая невидимые границы секретов, которые разделяли этих двух людей. Тиканье старинных часов звучало как мерное напоминание о времени, которое этот дом, возможно, уже не подчинялся.

Профессор повернулся к книжному шкафу, его пальцы скользили по корешкам книг, но мысли явно витали где-то далеко. Он стоял так несколько мгновений, прежде чем заговорить, его голос звучал тихо, но в нём чувствовалась усталость.

– Виктор, ты ведь знаешь… Ольга была для меня больше, чем просто старый друг.

Виктор медленно поставил бокал с коньяком на стол и внимательно посмотрел на профессора. Его лицо осталось серьёзным, но в глазах мелькнуло что-то вроде понимания.

– Я догадывался, – произнёс он, голос его был ровным. – Но я думал, это было давно. Когда вы были молоды.

– Это так, – профессор слегка кивнул и отвернулся к окну, за которым клубилась густая тьма ночи. – Но её влияние никогда не исчезало. Она… – он замолчал, будто выбирая слова, – она была частью моей жизни слишком долго, чтобы просто исчезнуть из неё. Даже когда наши пути разошлись, она всегда возвращалась.

Виктор опёрся локтями на стол, скрестив пальцы, и наклонился чуть вперёд.

– Она ведь была вашей любовницей, не так ли? – спросил он прямо, его голос звучал спокойно, но в нём угадывалась скрытая осторожность.

Профессор не сразу ответил. Он обернулся, его взгляд стал тяжёлым, словно эти слова, наконец произнесённые, вывели наружу что-то болезненное.

– Да, – наконец произнёс он, голос стал чуть громче, но в нём звучала горечь. – Ольга была моей любовницей. Много лет назад. И, как бы я ни пытался это исправить, её чувства к нам – ко мне – не угасли. Она всегда считала, что я ей что-то должен.

– Должны? – повторил Виктор, поднимая бровь. – Что вы имеете в виду?

– Она считала, что я предал её, – продолжил профессор. – Что я выбрал науку вместо неё. А затем… – он снова замолчал, его взгляд затуманился, будто он вспоминал что-то болезненное. – Она хотела вернуться в мою жизнь. Постоянно напоминала о том, что было. О том, что мы могли бы быть вместе.

– Ваша подруга знала что-то об устройстве? – спросил Виктор

– Ольга ничего не знала о приборе, – тихо сказал он, глядя на Виктора. – Я никогда не говорил ей. Даже намёка не делал. Её интерес к моей работе всегда был поверхностным. Она видела в моих исследованиях лишь моё увлечение, мою одержимость. Но о настоящем масштабе… она не знала.

Виктор нахмурился, не отводя взгляда.

– Вы уверены? Ведь она была близка к вам. Достаточно близка, чтобы… узнать.

Профессор покачал головой, его взгляд остановился на портрете, висевшем на стене кабинета.

– Нет, – твёрдо сказал он. – Ольга всегда жила прошлым. Её интересовали наши отношения, а не наука. Она хотела вернуть то, что у нас было. Но моя работа для неё была чем-то далёким, почти ненужным. Она часто говорила: «Ты тратишь свою жизнь на формулы, а я – на воспоминания». Эти слова много раз звучали в её устах, и я понимал, что она никогда не вникала в суть.

Виктор задумчиво провёл рукой по подбородку.

– Но если она не знала, значит, её смерть не связана с прибором? Или вы думаете, что кто-то другой мог узнать?

Профессор поднял глаза, в которых читались усталость и беспокойство.

– Я не знаю, Виктор. Но прибор – слишком опасное знание. Даже подозрение о его существовании может привести к трагедии. Именно поэтому я держал его в тайне. Даже от тебя, даже от Али.

Виктор встал, медленно обошёл стол и остановился рядом с профессором, положив руку ему на плечо.

– Николай Васильевич, я понимаю, почему вы храните тайну. Но вы должны быть уверены, что ваша тайна защищена. Если не Ольга, то кто-то другой мог заинтересоваться вашей работой. Кто-то, кто знал, как добраться до неё.

Профессор поднял руку, снимая очки и устало массируя переносицу.

– Ты прав, – прошептал он. – Но я всё ещё не уверен, насколько мы в безопасности.

Виктор медленно кивнул, затем сел обратно в кресло.

– Я не буду настаивать, – сказал он, чуть смягчив тон. – Но если вы почувствуете, что нужно показать мне прибор, или если ситуация станет опасной, я должен знать. Чтобы защитить вас и Алю.

Ночь опустилась над дачей, укутывая её тишиной, нарушаемой лишь редким шорохом деревьев за окном. В комнате, где едва горел свет ночника, Борис лежал на широкой кровати, задумчиво смотря в потолок. Рядом с ним Ирина, его жена, притянула к себе покрывало, повернувшись к нему лицом. Её взгляд был настойчивым, а голос, хоть и тихий, не скрывал беспокойства.

– Борис, – начала она, аккуратно подбирая слова. – Я никогда не спрашивала тебя о твоей работе. Мне это было неинтересно. Я уважала твои границы.

Борис медленно повернул голову к ней, но ничего не сказал. Его синий взгляд, острый и проницательный, встречался с её глазами. Ирина нервно сглотнула, но продолжила.

– Но сейчас… после всего, что произошло, я больше не могу игнорировать. – Она приподнялась на локте, её лицо было полно напряжения. – Ты ведь знаешь, что на самом деле происходит, не так ли?

Борис вздохнул, сложив руки за головой. Его голос, когда он наконец заговорил, был низким и спокойным.

– Что ты хочешь услышать, Ирина? Ты думаешь, я знаю, кто убил Ольгу? Или что это как-то связано с профессором?

Ирина нервно выдохнула, её взгляд заметался по комнате.

– Я не знаю. Но что-то здесь не так, Борис. Все эти странности, напряжение между гостями, появление полиции, их поспешный отъезд… Ты ведь был ближе к профессору, чем кто-либо из нас. Если кто-то и знает, что скрывается за его исследованиями, то это ты.

Борис с лёгкой усмешкой повернулся на бок, опираясь на локоть, чтобы посмотреть на неё.

– Ирина, ты всегда была проницательной. Но есть вещи, которые лучше не знать. Особенно тебе.

Ирина нахмурилась, её взгляд стал жёстче.

– Почему? Ты что, думаешь, я не справлюсь с правдой?

– Я думаю, – медленно ответил Борис, – что правда может оказаться опаснее, чем ты себе представляешь. И не только для тебя, но и для всех нас.

Её глаза расширились, и она откинулась на подушку, глядя на него с недоверием.

– Это действительно настолько серьёзно?

Борис на мгновение закрыл глаза, как будто обдумывая, насколько далеко он готов зайти в этом разговоре.

– Да, – ответил он наконец. – Серьёзно. Но то, что ты знаешь меньше, – это твоё преимущество. Не нужно вмешиваться.

Ирина сжала покрывало в руках, её голос задрожал.

– Борис, я не хочу, чтобы ты снова что-то скрывал от меня. Если это касается нашей безопасности, я имею право знать. Ольга была странной, я всегда чувствовала это. Но если её убили из-за чего-то, что связано с профессором… с тобой… я должна знать.

Борис посмотрел на неё долгим взглядом, а затем снова лёг на подушку, глядя в потолок.

– Ольга ничего не знала о том, что важно, – наконец произнёс он. – Её убили не за её знания. Это было предупреждение. Или ловушка. И возможно, не для неё.

– Тогда для кого? – прошептала Ирина, её голос едва не сорвался.

– Пока это лишь предположение, – спокойно ответил Борис. – Но, если хочешь в будущем узнать правду, держись рядом со мной. Это единственное, что я могу предложить.

Ирина молчала, её лицо выражало смесь страха и гнева. Борис положил руку на её плечо, его прикосновение было неожиданно мягким.

– Всё будет хорошо, – сказал он, его голос звучал уверенно, почти успокаивающе. – Я не позволю, чтобы что-то случилось с тобой.

Она смотрела на него, не зная, верить ему или нет. Но в глубине души понимала: он знает больше, чем говорит.

В комнате домработницы царил полумрак. Единственным источником света была старая настольная лампа с потрескавшимся абажуром, освещавшая небольшой столик, заставленный стопкой книг, мелочами и недопитой кружкой чая. Валентина сидела на краю кровати, сгорбившись, её лицо отражало усталость и тревогу. Она переплетала пальцы, словно пытаясь успокоить дрожь.

Внезапно раздался тихий, но отчётливый стук в дверь. Валентина вздрогнула, её глаза метнулись к двери, будто она ожидала чего-то неприятного. Она на секунду замерла, а затем встала, медленно подошла к двери и приоткрыла её.

На пороге стоял мужчина. Его лицо скрывала тень, но фигура была внушительной, голос низким и уверенным.

– Можно войти? – произнёс он, его голос звучал тихо, почти шёпотом, но в нём чувствовалась неумолимость.

Валентина оглянулась через плечо, словно боясь, что кто-то мог увидеть их. Затем, поколебавшись, она кивнула и распахнула дверь шире. Мужчина вошёл, его шаги были бесшумными, а движения точными, как у хищника. Дверь за ним тихо захлопнулась.

– Ты что здесь делаешь? – резко спросила Валентина, её голос дрожал. – Мы договорились, что ты больше не придёшь.

Мужчина ухмыльнулся, его тень упала на стену, растянувшись и придавая комнате ещё более зловещий вид.

– Я пришёл потому, что дело ещё не закончено, – ответил он, его голос был холодным, но в нём чувствовались подводные течения эмоций. – Ты что, думала, я оставлю тебя здесь одну, когда всё рушится?

– Всё рушится именно потому, что ты здесь! – прошипела она, оборачиваясь к нему. Её глаза блестели от подступающих слёз, но в них была злость, не свойственная её обычной мягкости. – Ты должен был уйти. Уйти сразу после…

Она запнулась, не договорив. Мужчина шагнул ближе, его тёмные глаза пристально смотрели на неё.

– После чего? – мягко спросил он, но в его голосе чувствовалась угроза. – После того, как я сделал то, что ты хотела?

Валентина резко отвернулась, её плечи подрагивали. Она обхватила себя руками, словно пытаясь защититься.