– Есть место, где вы сможете найти приют, – сказал он Инь Юаню, – если только вы согласитесь снизойти до положения домашнего учителя.

– А это далеко отсюда? Как это место называется? – спросил Инь Юань.

Рассказав ему историю семьи Лянь, Тан Ао добавил:

– Сейчас госпожа Лянь больше всего на свете хочет, чтобы ее дети учились, но, так как у нее нет средств, чтобы пригласить учителя, дело это все откладывается. В ее доме есть три пустые комнаты. Пожалуй, лучше всего будет, если я напишу ей письмо, вы там поселитесь, возьмете себе еще несколько учеников, дочь ваша сможет подработать шитьем, – я уверен, что на пропитание вам хватит. Боюсь только, что вы в чем-нибудь другом нуждаетесь, – так я предоставлю вам сто монет, чтобы вы их взяли с собой на случай каких-нибудь непредвиденных обстоятельств. Если же я когда-нибудь буду возвращаться на родину, то, конечно, приеду к вам в деревню Нарциссов, и тогда мы все снова увидимся и все вместе вернемся домой.

– Значит, я из рыбака да стану вдруг учителем! – радостно воскликнул Инь Юань. – Не только избавлюсь от нищеты, но и дети мои смогут целиком отдаться учебе, да потом и на родину легче будет вернуться. – Растроганный, он принялся благодарить Тан Ао.

– Я сейчас подумал о том, как ради своей матери Лянь Цзинь-фэн не побоялась нырять в море, – сказал Тан Ао. – Таких почтительных дочерей и в древности было мало. В ней сочетаются прекрасная внешность и хорошая душа, а стоит ей взмахнуть кистью, и стихи готовы; вот уж можно сказать, что в ней одной соединились талант, добродетель и красота! Раньше я думал было женить на ней своего сына, но сейчас вижу, что она и ее брат подходят вашим детям не только по возрасту и внешности, но и по происхождению; из них получатся две прекрасные пары. Я хотел бы взять на себя роль свата и успешно завершить это доброе дело. А вы, учитель, как на это смотрите?

– Если иметь снохой и зятем такую почтительную дочь и такого прекрасного сына, так о чем же еще говорить! – воскликнул Инь Юань. – Но разве я могу спокойно допустить, чтобы ради моего сына вы отказались от такой хорошей снохи!

– Ну, со свадьбой моего щенка ^[245] можно еще подождать, – ответил Тан Ао. – И потом, кроме этой девушки, есть еще одна почтительная дочь, которая может составить ему подходящую пару. Я надеюсь, что вы мне поможете в этом. – И он рассказал Инь Юаню, как он повстречал в Восточных горах Ло Хун-цюй, убивавшую тигров, чтобы отомстить за смерть матери.

– Раз Восточные горы в пределах царства Благородных, то, после того как я поселюсь в семействе Лянь, обязательно побываю там и устрою этот брак, – сказал Инь Юань. – К тому же мы с братом Бинь-ваном когда-то служили вместе при дворе, были очень близки, и дело это с первого слова выйдет! Вы можете быть совершенно спокойны!

– Я буду бесконечно вам благодарен, учитель, если вы согласитесь взять на себя роль свата, – воскликнул Тан Ао. – Ну, а сейчас, поскольку мы обо всем договорились, я вернусь на джонку и напишу письмо, чтобы вы могли скорее отправиться в путь; а то, если госпожа Лянь пригласит какого-нибудь другого учителя, будет очень неловко.

Инь Юань закивал головой в знак согласия. Тан Ао и его спутники тотчас же попрощались со стариком и отправились обратно на джонку. Написав письмо, Тан Ао отнес его Инь Юаню, а также передал ему два свертка с серебром и кое-какую одежду. Обливаясь слезами, простился учитель со своим учеником.

* * *

Раздобыв себе обувь, смыв с ног грязь и переодевшись, Инь Юань вместе со своими детьми направился морским путем в деревню Нарциссов, где и вручил госпоже Лянь письмо от Тан Ао. Увидев брата и сестру Инь, госпожа Лянь очень обрадовалась, а Инь Юаню сразу же полюбился ее сын Лянь Лян. Они тут же обменялись подарками, принятыми при сговоре, заключили брачный договор и поселились вместе; брачную же церемонию решили отложить до того времени, когда они вернутся на родину.

Через несколько дней Инь Юань отправился в Восточные горы, повидал там Ло Луна и договорился с ним о браке Ло Хун-цюй с сыном Тан Ао, Тан Сяо-фэном. Вернувшись в деревню Нарциссов, он начал учить детей госпожи Лянь и нашел еще несколько учеников; дочь его, Хун-юй, занялась шитьем, так что на жизнь им вполне хватало. Так как Инь Юаня связывала долголетняя дружба с Ло Бинь-ваном, то, видя, что отец его, Ло Лун, стареет и часто болеет, Инь Юань постоянно навещал его. Ло Лун вскоре умер.

Ло Хун-цюй, после отъезда Тан Ао убившая еще двух тигров и выполнившая таким образом свой обет мщения за смерть матери, купила гроб на деньги, оставленные в свое время Тан Ао, и похоронила деда возле храма.

Узнав о том, что Ло Хун-цюй – будущая сноха Тан Ао и через него приходится ей родней, госпожа Лянь воодушевилась примером Тан Ао, всегда помогавшего людям в трудную минуту, и попросила Инь Юаня перевезти девушку к ней. Так Ло Хун-цюй поселилась в семье Лянь.

Прошло два года. Так как вестей от Тан Ао не было, то, опасаясь, не вернулся ли он на родину другим путем, они тоже отправились в Линнань к его семье, предварительно обсудив это между собой.

* * *

В тот день, когда Тан Ао распрощался с Инь Юанем, он пошел к берегу моря. Находясь уже недалеко от джонки, он вдруг услышал детский плач. Поспешив на этот плач, Тан Ао увидел, что рыбак вытащил сети, в которых было много каких-то удивительных рыб. Как раз в это время подоспели До Цзю гун с Линь Чжи-яном, которые тоже пришли узнать, в чем дело. Подойдя поближе, Тан Ао понял, что это плачут рыбы. У этих рыб было по четыре ноги; верхняя часть туловища у них была точь-в-точь как у женщин, а нижняя – как у обычных рыб.

– Это заморская «рыба-человек», – сказал До Цзю гун. – Вы, наверное, видите их впервые, почтенный брат Тан. Почему бы вам не купить парочку и не взять с собой на джонку?

– Как их возьмешь на джонку, когда они так жалобно плачут, – возразил Тан Ао. – Уж лучше их купить, чтобы отпустить на волю; вот это будет доброе дело. – И скупив у рыбака всех рыб, Тан Ао бросил их обратно в море. Очутившись в воде, рыбы тотчас же выплыли на поверхность и, обернувшись к берегу, несколько раз кивнули головой, словно в знак благодарности; затем они уплыли.

Друзья поднялись на джонку, и Тан Ао расплатился с рыбаком. В это время вернулись и матросы с купленной ими рыбой.

* * *

Они проплыли еще два дня. Джонка шла мимо страны Волосатых.

– Не можете ли вы мне объяснить, как это получилось, что люди здесь как люди, а такие волосатые? – спросил Линь Чжи-ян.

– Когда-то я разузнавал, в чем тут дело, – ответил До Цзю гун. – Оказывается, было время, когда они были такими же, как все люди. Но потом из-за того, что они были очень скупы – им, как говорится, «и волосок-то у себя жалко выдрать», – судьи подземного царства присудили им погрязнуть в их грехе, и у них все тело покрылось длинными волосами. И представьте себе, с течением времени души всех жадных и скаредных людей из других краев тоже стали направлять сюда для нового рождения ^[246]. Поэтому их здесь теперь так много.

Через несколько дней путники доехали до какого-то большого государства. Сверившись с компасом, До Цзю гун сказал:

– Оказывается, перед нами страна Долговечных.

Услыхав это, Тан Ао очень обрадовался.

Что последовало за этим, вы узнаете в следующей главе.

Глава 16

О сложных иероглифах спросив
пытливо, девушка в лиловом
Услышала заносчивый ответ
надменного седого старца.

Итак, Тан Ао сказал До Цзю гуну:

– Я раньше слышал, что за морем есть страна Долговечных, где все люди живут очень долго. И еще я слышал, что в этой стране сохранились старые законы со времен Паньгу ^[247]. Почему бы нам не пойти поглядеть на эту страну?

До Цзю гун и Линь Чжи-ян охотно согласились. Джонка подошла к пристани, и трое друзей, сойдя на берег, отправились в город. У всех встречных был очень странный вид: лица, шеи и туловища у них были одинаковой длины – по три чи.

– У них такие длинные шеи, – сказал Линь Чжи-ян, – что если они приедут к нам, в Поднебесную империю, и закажут себе у наших портных воротнички, то те не смогут даже подобрать подходящих выкроек такого размера!

Путники быстро отыскали место, где хранились древние записи; там они увидели хранителя и объяснили ему цель своего прихода. Узнав, что они прибыли из Поднебесной империи, хранитель, конечно, не осмелился проявить неучтивость и тотчас же пригласил их зайти. Он предложил им чаю и, вынув ключи, отпер железный ларь.

Тан Ао взял из ларя тетрадку, на которой была надпись: «Первый свиток».

– Оказывается, в архивах Паньгу речь идет только о луках ^[248], – заметил Линь Чжи-ян. Услышав это, хранитель не мог удержаться от смеха. Но Тань Ао сразу нашелся:

– Вот ты не взял с собой очков, шурин, а без них не различаешь знаков. Тут ведь написано «свиток», а не «лук».

Раскрыв тетрадку, Тан Ао увидел, что вся она исписана какими-то завитушками и точками; это был древний стиль письма, разобраться в котором не было никакой возможности. До Цзю гун тоже перелистал несколько тетрадок и тоже ничего не понял. Раздосадованные и огорченные, друзья вернулись на джонку.

* * *

Через день Тан Ао, беседуя с До Цзю гуном, спросил его:

– Когда мы были на Восточных горах, шурин говорил мне, что за царством Благородных и страной Великих сразу будет страна Чернозубых, – почему же мы до сих пор не прибыли туда?

– Линь Чжи-яну запомнилось только, что страна Чернозубых лежит рядом с царством Благородных, но это ведь по суше, а не по воде. Вот проедем страну Бездетных, потом минуем страну Глубокоглазых, тогда и будет граница страны Чернозубых, – ответил До Цзю гун.

– Я слышал, что в стране Бездетных никогда не рождаются дети. Верно это? – спросил Тан Ао.

– Я тоже слышал об этом, – ответил До Цзю гун. – К тому же мужчины там ничем не отличаются от женщин; нельзя даже понять, кто там мужчина, а кто женщина. Когда-то я был в этой стране, бродил там по городу, чтобы посмотреть на людей, и увидел, что действительно никак не отличишь одних от других.

– Ну, если мужчины не отличаются от женщин, так откуда же взяться детям, – сказал Тан Ао. – Но если они не размножаются, не значит ли это, что число жителей уменьшается со смертью каждого человека? Почему же они до сих пор не вымерли, ведь их страна существует с давних пор?

– Правда, они не производят детей, – ответил До Цзю гун, – но зато их трупы не разлагаются, и по прошествии ста двадцати лет снова оживают. Видно, это про них говорили древние: «Через сто лет снова превратишься в человека». Поэтому и получается, что люди здесь поживут и умрут, а после смерти опять оживут, поэтому их число не уменьшается.

* * *

За разговорами они незаметно миновали страну Бездетных, и джонка подошла к стране Глубокоглазых.

На лицах местных жителей не было глаз, но, когда они поднимали руку вверх, на руке появлялся большой глаз. Если надо было посмотреть вверх, то ладонь поднимали к небу, если вниз, то поворачивали ладонь к земле. Таким способом было одинаково удобно смотреть направо или налево, вперед или назад.

– Еще хорошо, что у них на руках глаза, а не рты, – заметил Линь Чжи-ян, – а то во время еды они смогли бы обставить любого! Интересно, есть ли среди них близорукие. Вот было бы красиво, если бы они надевали очки на руку! А вы не знаете, Цзю гун, почему у них глаза на ладонях?