– И я… в своем красном нетбольном… платье, – заторможенно тянет она слова.

Улыбаюсь, ведя ее к лифту:

Какая жалость! —

Глава 5

Я медленно подвожу ее к лифту и нажимаю кнопку. Она покачивается, и я, поддерживая, крепче обнимаю ее за талию.

– Стой спокойно, – строго говорю ей.

Она косится на меня, и я улыбаюсь.

– Не см-мей… – тянет она, валясь вбок.

Я подхватываю ее, прижимая к своему телу.

– Чего не сметь?

– Р-раз… драж-жать… меня. – Ее веки снова трепещут, закрываясь.

Я откровенно посмеиваюсь.

– Это невозможно!

Лифт останавливается, я вывожу ее в коридор, мы поворачиваем за угол и оказываемся у выхода из здания. Она опускает голову мне на плечо и окончательно закрывает глаза. Стеклянные двери добросовестно отражают нас двоих: вот уж не думал, что когда-нибудь такое увижу.

Кэтрин Лэндон, сонная и спокойная, приютилась у меня под мышкой.

Двери выходят в вестибюль, и я медленно вывожу из них свою сотрудницу; это просто ужас, насколько она одурманена!

– Все в порядке, сэр? – К нам встревоженно подбегает охранник.

– У нее помрачение сознания, реакция на какое-то лекарство, – объясняю ему.

– Я могу чем-нибудь помочь? – выпаливает он, попеременно глядя то на нее, то на меня.

– Нет, спасибо, я прослежу за тем, чтобы она безопасно добралась до дома.

Он трусцой бежит к входной двери, распахивает ее и придерживает перед нами.

Мой «бентли» стоит на наружной парковке, Эндрю выходит из машины и настороженно хмурится, увидев, что я практически тащу Кейт на себе.

– Что с ней такое? – спрашивает он.

– Просто сомлела, реакция на какое-то лекарство. Мы отвезем ее домой.

Он поспешно открывает заднюю дверцу.

– В машину, – командую я Кейт.

Она, не размыкая глаз, пристраивается головой мне на грудь.

– Я просто пойду… пешком, – выдыхает еле слышно.

Вот срань господня!

Прикрываю ладонью ее макушку, чтобы не стукнулась, и заставляю наклониться как надо, а потом один сильный толчок – и она падает на заднее сиденье.

– Ой! – корчит недовольную гримасу.

Сажусь рядом с ней и захлопываю дверцу.

– Ты где живешь? – спрашиваю я, пока Эндрю встраивается в поток машин.

Она тычет пальцем в окно.

– Во-он там.

– Где «там»?

– Вон! Там! – огрызается она, словно имеет право злиться.

Молча закатываю глаза; даже пьяная в стельку, эта женщина меня раздражает.

– Скажи мне свой адрес или я сейчас снова буду рыться в твоем чертовом чемодане!

– Дом двадцать четыре… – Она морщится и поднимает дрожащий палец. – А, нет, погоди, это мой старый адрес… эм-м-м-м…

– Господь всемогущий! – нетерпеливо бью по лбу ладонью.

– О, вспомнила! – радостно восклицает она.

– И?..

– Это… сорок четыре… Кент-роуд.

– Ты уверена?

– Тс-с-с, не говори ничего, – шепчет Кэтрин, преувеличенно осторожно поднося палец к губам. – У меня от тебя уши болят. – И для верности обеими руками указывает на уши, а то вдруг я не понял.

Усмехаясь, наблюдаю за ее забавной пантомимой.

– Кент-роуд, сорок четыре, – повторяю для Эндрю.

– Есть, шеф!

На следующем перекрестке он поворачивает направо.

Голова у Кейт бессильно болтается, и я снова подгребаю ее под мышку и прижимаю к себе. Она закрывает глаза и укладывается щекой мне на грудь.

Мы минут десять тащимся в пробке, она засыпает крепче, сует под щеку ладонь – будто на ночлег устраивается.

Я смотрю на нее, и меня охватывает странное ощущение.

Хм-м… интересно.

Через некоторое время Эндрю заезжает на парковку, потом поворачивается и смотрит на нас.

– Мы приехали.

Хмурюсь, глядя на обветшалый дом с террасами.

– Это точно здесь?

– Угу.

– Кейт, – шепчу я. Она не просыпается, и я легонько встряхиваю ее за плечо. – Ке-эйт, – повторяю.

– Если вы хотите ее разбудить, то не нужно шептать, – советует Эндрю.

– Ты бы за дорогой так следил! – ощетиниваюсь я.

Тоже мне умник!

Он хмыкает, выходит из машины и открывает заднюю дверцу с моей стороны. Я выбираюсь наружу, потом наклоняюсь, заглядывая в салон.

– Кейт! – говорю громко. – Проснись, мы дома!

Эндрю подсовывается сбоку, желая помочь.

– Сам справлюсь, – говорю ему.

Кейт хмурит брови, приходя в себя, и сонно оглядывается.

– А?..

Я протягиваю ей руку, она берется за нее, и я тащу ее на себя, но неповоротливая тушка соскальзывает с сиденья на пол машины.

– Ой…

Я хмыкаю, тянусь к ней, безнадежно запутавшейся в собственных руках и ногах.

– Что, красное платьице слишком скользкое, деточка? – ехидно спрашиваю.

Эндрю закатывает глаза.

– Адский ад! – бормочет он себе под нос.

Я покрепче беру Кейт за руку, рывком вытаскиваю из машины и тут же обхватываю рукой. Мы медленно поднимаемся по шести ступенькам, ведущим к террасе.

– Теперь по лестнице, – командую.

Она, вместо того чтобы послушаться, оседает на нижнюю ступеньку:

– Я просто вот тут посплю…

– Кейт! – гаркаю своим специальным командным голосом. – Сосредоточься, пожалуйста, и давай поднимемся по лестнице!

Она так и норовит снова усесться, и я кошусь бешеным глазом на Эндрю, который потешается, прислонившись к машине и наблюдая за этим спектаклем.

– Заткнись! – шиплю ему.

Он улыбается, подмигивает мне и закуривает сигарету.

Вот в чем заключается неудобство, когда семь лет ездишь с одним водителем: он непозволительно расслабляется.

– Кейт! – гаркаю я в сердцах. – Поднимись по лестнице – и тогда сможешь лечь спать!

– М-м-м. – Она, улыбаясь с закрытыми глазами, преодолевает одну ступеньку.

– Вот умница…

Еще две ступеньки.

– Хорошая девочка!

– Буду спать здесь…

Я тащу ее на себе, мы наконец добираемся до входной двери, и я нажимаю кнопку звонка.

Кейт прислоняется ко мне, снова задремывая; крепко обнимаю ее, чтобы не упала.

Две таблетки – и такая реакция… Думать не хочу, что случилось бы, попробуй она по-настоящему серьезный дурман!

Снова звоню в дверь… нет ответа.

– Кейт, дома кто-нибудь есть?

– Есть. – Она глупо улыбается мне. – Мы!

– Я имею в виду твоих соседей по квартире.

Она пожимает плечами и льнет ко мне.

– Где твои ключи? – спрашиваю я.

Еще одно пожатие плечами.

– Да едрить же твою через колено! – Роюсь в ее сумке и достаю ключи. – Какой ключ?

– Кра-асненький…

Беру красный ключ и отпираю дверь.

– Привет! – громко говорю в коридор.

Нет ответа.

Оглядываюсь на машину, Эндрю пожимает плечами.

– Вот и твоя кроватка, – говорю я, завожу Кейт внутрь и закрываю за нами дверь.

Ну, раз с входной дверью квартиры мы разобрались, спрашиваю:

– Где твоя спальня?

Она тычет пальцем в крутую узкую лестницу, и я задираю голову, оценивая высоту. Вот черт!

– Ну конечно, разве могло быть иначе! – вздыхаю я.

На минуту задумываюсь. Что мне теперь делать? Не могу же я просто оставить ее здесь.

– Ладно. – Нагибаюсь и перебрасываю ее через плечо.

– Ой… не надо, – невнятно бубнит она. – Поставь меня!

– Замолкни, – шлепаю ее по заднице. Одна ступенька, другая…

Преодолеваю еще пару ступенек, и у меня начинают гореть мышцы. Тяжело дышу.

Пошатываюсь, едва не заваливаясь назад.

Не уронить бы ее.

Почему с этой чертовой бабой все так сложно?

Скрежеща зубами, продолжаю подниматься по лестнице, стараясь идти как можно быстрее.

– Поставь меня, – ноет она, и я снова даю ей шлепка.

– А ну, веди себя хорошо! Сломанная спина – последнее, что мне сегодня нужно.

Мы добираемся до верхней площадки, я снова ставлю ее на ноги, хватаюсь за грудь и жадно вдыхаю ртом воздух. Вот адище!

Нелегкая работенка.

Кейт еле держится на ногах, я хватаю ее за руку и волоку в спальню.

Подвожу к кровати, отдергиваю одеяло и укладываю. Снимаю с нее одну кроссовку, и она вяло брыкается, – видимо, в знак протеста.

– Знаешь… – развязываю шнурки второй кроссовки, – многие женщины были бы готовы жизнь отдать, лишь бы я снял с них обувь в постели.

– От… чайные. – Она с трудом ворочает языком.

– И никакие не отчаянные.

Сняв вторую кроссовку, невольно улыбаюсь. На Кейт светло-розовые носки, я укладываю ее ноги под одеяло и подтыкаю поуютнее со всех сторон.

Она сонно улыбается мне и протягивает руку.

Я беру ее ладонь в свою и сажусь рядом на кровать; веки у нее отяжелели, ей едва удается держать глаза открытыми. Я убираю волосы с ее лба. Смотрю на нее.

Светлые пряди разметались по подушке, пухлые губы – ярко-розовые. Темные ресницы трепещут, когда она силится не закрыть глаза.

А ведь на самом деле она очень…

Обвожу взглядом ее спальню, окрашенную в цвет сливок, с огромной белой деревянной кроватью. Здесь есть книжный стеллаж и трюмо, косметические штучки в корзинках и фотографии в рамках; комната очень обжитая и уютная. Под потолком натянуты елочные гирлянды, в углу – массивное кресло для чтения с оттоманкой. Чем-то напоминает комнату в студенческом общежитии, от такой и я бы в свое время не отказался.

Снова смотрю на Кейт и вижу, что она сладко спит, по-прежнему уцепившись за мою руку.

Рассматривая ее, ловлю себя на том, что улыбаюсь. И что мне теперь делать? В смысле, нельзя же просто оставить ее одну. А если что-нибудь случится?

Это была бы преступная халатность.

Наверное, придется ждать…

Через час природа настоятельно зовет меня в туалет, но Кейт по-прежнему крепко держит меня за руку. Стоит ею шевельнуть, как она хмурится и вцепляется еще сильнее.

– Не надо, – бормочет сквозь сон.

– Я мигом вернусь, – заверяю шепотом.

– Я сказала – нет…

Самодурка какая! А я уже и с голоду помираю, и вот-вот обмочусь.

Вот попал!

Решительно встаю, захожу в смежную ванную комнату и осматриваюсь: маленькая какая!

Корзина для грязного белья; розовые полотенца и коврик в тон. Делаю свои дела, мою руки, потом возвращаюсь в комнату. Подхожу к книжному стеллажу и разглядываю фотографии в рамках: на одной немолодая пара, на другой сама Кейт, совсем юная; должно быть, на первой – ее родители. Фотография собаки, черно-белой бордер-колли. Фотография, где Кейт с мужчиной примерно ее возраста, сделанная пару лет назад. Интересно, это был ее парень?

Помнится, она говорила, что бойфренда у нее нет…

Продолжаю рассматривать ее пожитки – вижу несколько кристаллов, расставленных в малопонятном порядке.

Только не говорите мне, что она из этих психов, которые верят в исцеление кристаллами!

Хм-м…

Очень эклектичная обстановка. Совершенно не похоже на мой идеально обставленный пентхаус.

Пробегаю взглядом корешки книг: что она читает?

Фу, романчики про любовь!

Никогда бы не подумал.

Хрустальная розетка, и в ней несколько золотых украшений. Улыбаюсь, беру одно из ее колец и надеваю на мизинец; дальше первой фаланги не налезает.

Надо же, какие крохотные у нее руки!

Снимаю, кладу обратно и продолжаю смотреть фотографии. Это как игра в «покажи и расскажи», и я узна́ю о Кейт все.

Кстати, как ни удивительно, нигде не видно ни метлы, ни котла.

Достаю из ее сумки телефон, возвращаюсь к кровати и сажусь рядом. Она перекатывается на бок и кладет руку поперек моих бедер.

Внутри все отзывается сладкой дрожью.

Прекрати сейчас же.

На самом деле мне бы давно пора ехать, я здесь уже не один час. Где, черт возьми, носит этого дурацкого Дэниела с его омерзительно белозубым оскалом?!

– Кейт, – пытаюсь разбудить ее. – Ке-эйт. – Подношу к ее лицу аппарат. – Разблокируй свой телефон, мне нужно кое-кому позвонить.