– Думаю, что переезд очень затратное дело. Наша мебель может его не пережить. Кухню забрать не сможем, она встроенная. Да и квартира у черта на куличках. На работу придется добираться час и на проезд деньги опять же. А ремонт?

– Там вроде будет ремонт.

– Ха! Обои и линолеум? Санузел без отделки. Двери только в кухню.

– Хоть что-то. Ты поговори с ним.

– Почему вы так озаботились этим, Федор Иванович? – отставляю стакан и опираюсь на стойку руками, вглядываясь в его полное лицо.

– Ко мне вчера тоже приходили. – Он грустно опускает голову. – Предлагают хорошие деньги. Пока.

– Вы же отказали? – с надеждой спрашиваю.

– Я думаю, Марина, думаю. Но, лучше бы тебе подыскивать другую работу.

Приехали! Отличный Новый год намечается…

За окном только начинает светать. Я сижу в кухне на диване с чашкой чая и смотрю в окно. Больше на свое отражение в нем. Может и вправду согласиться? Надо с отцом поговорить. У него сегодня вторая дневная, он уже ушел. Вечером поговорю. Нас ведь все равно выселят рано или поздно. Требовать другую квартиру мы уже пробовали. А папа принципиально не хочет уезжать отсюда. Тут он был счастлив с мамой.

Отрываюсь от окна и иду к раковине мыть кружку. Пора выходить на работу. В тесной прихожей надеваю куртку и ботинки. Шапку не люблю, натягиваю капюшон. Сегодня подморозило хорошо так. На улице кристальная ясность и морозная безмятежность. Люблю зиму.

Выхожу из подъезда и наталкиваюсь на риэлторов. Похоже они ко мне.

– Марина Александровна, здравствуйте! – ко мне бросается женщина, если память не подводит – Анастасия. – А мы к вам!

Следом за ней, ко мне идет молчаливый мужчина.

– Здравствуйте. – Останавливаюсь перед ней.

– Марина Александровна, вы подумали? Что говорит ваш отец?

– Он против, как и раньше. Если бы не так далеко от нашего района, то я смогла бы его уговорить. И плюс расходы на переезд и ремонт. У нас нет таких денег.

– Мы понимаем, но и вы нас поймите. Ваш дом скоро опустеет. Все ваши соседи уезжают. А нам срок стоит, выселить всех до нового года. – Она опускает глаза и шмыгает носом. – Вы ведь рано или поздно съедите, а я по шапке получу, если не выполню контракт. У меня двое детей. – Она хватает меня за рукав. – Я прошу вас! Поговорите с отцом. Нас он выгоняет все время.

Мне жалко ее. Трется тут днем и ночью. Весь дом уже наизусть знает. Да что ж это такое?!

Вырываю рукав из ее рук. Жалость тут не уместна.

– Я попробую, но ничего не обещаю. Он законный собственник этой квартиры и, если захочет, то останется, и ничего вы не сделаете.

Анастасия опускает голову и обиженно отворачивается. Я направляюсь прочь под мрачным взглядом мужчины.

Проходя первый подъезд, встречаю соседа, который только вышел.

– Привет, Мариш! – машет свободной рукой, во второй большой черный мусорный мешок.

– Здравствуйте, Аркадий! Решили уборку сделать перед Новым годом? – указываю на мешок.

– Нет. – Останавливается напротив меня. – Мы завтра переезжаем в новую квартиру.

– Как? И вы? – опускаю руки.

– Да, и мы. Выбора особо нет. Я договорился с местной школой, с третьей четверти Андрюха пойдет уже туда. А сейчас есть время, пока я в отпуске, все подготовить и переехать.

– Бросаете значит? – опускаю голову.

– Почему бросаем? – улыбается усатыми губами. – Вы тоже можете хоть завтра уехать.

– Ага. Сегодня с нашего подъезда с двадцать пятой и двадцать седьмой квартиры уедут. Совместно.

– Так что это получается? – Аркадий чешет бороду. – Вы одни тут остаетесь?

– Получается, что одни.

– Марина, переезжай. Отец себя губит, хоть ты свою жизнь наладь. – Он гладит меня по плечу.

– Куда я от него? В такую же однушку…

Грустно стало и одиноко. Мы попрощались, и я пошла дальше, пряча руки в карманы. Замерзла торчать на улице.

Глава 3

Отправляюсь на работу. В голове настойчиво звенит звоночек о том, что все летит в тартарары! Сейчас лишусь квартиры, придется тратить деньги… я их по рублю собираю. Моя мечта и так далеко от меня, а теперь станет еще дальше. Потом еще и работу потеряю. Кто меня возьмет к себе? В новом районе и кафешек особо нет. А если и есть, то новые и дорогие. Надо полистать объявления на досуге.

Только, как быть с папой? Он уперся рогом и не хочет уезжать. Кричит, что умрет в этой квартире и точка. Теоретически, нас не имеют права выселить насильно. Но, какая это жизнь – одни в доме? Дедушка Мороз, прочтите мое письмо, пожалуйста! А то хоть волком вой. Все в подтверждение моей фамилии – Волкова. Смеюсь сама с себя. Ладно, что-то будет. Надо надеяться и верить. Вечером поговорю с отцом. Только, что говорить?

Захожу в кафе и шмыгаю носом. После морозного воздуха, нос, в теплом помещении, сразу сопливит. Тани еще не видно. Может, переодевается? Иду в подсобку и, по пути, заглядываю к Лидочке.

– Привет, Лида! – перекрикиваю музыку из радио.

– Привет. – как-то невесело говорит она.

– Что-то случилось? – захожу в кухню. Чувствую, что ей есть, что мне сказать. Лида, кладет маленькое кухонное полотенце на стол и идет ко мне.

– Танечка, – она сбивается с мысли, – она…

– Что с ней?! – начинаю волноваться.

– В больнице. – начинает всхлипывать.

– Не поняла, Лида. – теряю терпение. – Что с ней?!

– Слава ее… избил. – она начинает плакать.

– Вот урод! – во мне вскипает гнев.

Начинаю ходить назад и вперед по кухне в куртке.

– Что он сделал?

– Сотрясение у нее. Федор поехал в больницу. – Лида двигает к себе табуретку и садиться, опустив голову.

– Козлина ленивая! – расстегиваю молнию на куртке. – А Ваня?

– Ваня в школе сейчас. Не знаю, как он… это все произошло после того, как он ушел.

– Значит еще не знает. – опираюсь двумя руками на стол и думаю, что делать. – Я заберу его со школы и приведу сюда. А вечером поеду в больницу.

– Давай, Марина. Сегодня работаешь одна.

– Это я уже поняла.

Со злостью открываю дверь и выхожу. Чертов год! Когда это все закончится?! Бедная Таня… и так жизнь не сахар. Но теперь он не отвертится от полиции. Отвалит от нее, как миленький. Захожу в подсобку и начинаю переодеваться.

Хватаю ведро и тряпку и иду в зал. Надо быстро все помыть до открытия.

Смена пролетает мгновенно, когда одна. Времени присесть даже нет. С другой стороны, это хорошо, в голову не лезут ненужные мысли. Смотрю на часы над входом в кафе – 15:00. Надо бы сбегать в школу, забрать Ваню.

– Лида! – открываю дверь в кухню. – Отпусти меня на полчаса. Я за Ваней сбегаю.

Лида отрывается от плиты и достает телефон с кармана.

– Сейчас Феде позвоню, что бы пришел. А ты иди.

Я выскакиваю из кафе, застегивая куртку, и мчусь на всех парах во двор. Школа совсем близко. В этом плане наш район идеальный. Все в шаговой доступности. Пройти через двор по диагонали и завернуть за дом, вот и школа.

Дети выходят кучкуясь. Хватаются за снег, лепят снежки, носятся с ними по школьному двору. Только бы мне не прилетело в голову. Натягиваю капюшон сильнее и забегаю на крыльцо.

На школьной вахте сидит суровая женщина. Подхожу к ней и объясняю за кем пришла. Она достает телефон и набирает учительнице. Жду, наяривая круги по холлу.

Ваня выбегает ко мне из—за угла и резко останавливается. Его смышленые глаза начинают прочесывать все помещение.

– Не ищи, – подхожу ближе, – мамы нет. Сегодня тебя заберу я. – протягиваю руку.

– Почему? – дает свою ручку, и мы идем на выход.

– Так получилось, Ваня. Сейчас мама очень занята и не может никак вырваться. – говорю набор слов, не зная, как ответить.

Ваня смотрит себе под ноги, подкидывая комки снега ботинками. Идем по двору и молчим.

***

– Тетя Лида, приготовит тебе что-нибудь вкусное. – пытаюсь наладить разговор.

– Что? – поднимает на меня взгляд.

– А вот, что ты любишь?

– Я мамины котлетки люблю, маленькие такие. – блин! Тема не меняется. Мама для ребенка целый мир, о котором не забыть ни на секунду.

Мы доходим до кафе, и я открываю перед Ваней дверь. В зале много людей и мы быстро движемся к барной стойке, за которой стоит Федор. Он подходит к Ване, бросая на меня грустный взгляд, и ласково с ним разговаривает. Я бегу в подсобку раздеваться.

Пока Ваня кушает в кухне, Федор Иванович рассказывает мне, как съездил в больницу.

– У нее легкое сотрясение, хочет домой. Но я боюсь, чтобы ей не стало плохо, одной с ребенком.

– После смены поеду к ней, все узнаю. Если она будет в состоянии, то заберу. А если нет, то…

– Я Ваню заберу к себе сегодня. Мы с Лидочкой его займем на вечер и дольше, если потребуется. – решительно сказал он. – А тебе придется поработать одной пока.

***

Я киваю в ответ и ухожу к клиентам. Одно к одному. Снежный ком нехороших событий, только в какой момент он достигнет апогея?

После работы направляюсь прямиком в больницу. До нее ехать две остановки на троллейбусе. Сажусь на подогретое сидение и задумчиво разглядываю замершее окно. Размышлять обо всем устала, глаза сами закрываются, и я прижимаюсь лбом к холодному стеклу.

В больнице прием посетителей уже закончился. Пожилая женщина никак не хочет меня пропускать.

– Пожалуйста! – делаю жалостливое лицо. – Мне очень надо ее увидеть. Вопрос жизни и смерти!

Она смотри на меня поверх очков, явно усиленно обдумывая, пускать или нет.

– У вас пять минут. – нехотя произносит она.

– Спасибо, родненькая! – бросаюсь бегом к лестнице, Таня лежит на втором этаже.

В коридоре иду быстрым шагом, максимально тихо. Благо, плата Тани находится до поста медсестер. Не хочу еще и с ними объясняться. Открываю дверь и захожу. Душная палата, четыре койки и все заняты. У окна вижу Таню. Голова замотана бинтами, лицо опухшее, губа разбита. Боже мой…

– Таня. – тихо зову ее, садясь на стул рядом.

Она лежит с закрытыми глазами, веки затрепетали, и Таня медленно открывает глаза.

– Марина?

– Да, хорошая моя. – беру ее за руку, она слабо сжимает мою в ответ. – Как ты? – стараюсь сдержать слезы. Не могу смотреть на эти синяки. Как этот урод посмел?!

– Все хорошо. Скажи мне, где Ваня? – она с трудом говорит, но четко мыслит.

– Его заберет Федор и Лида. Все хорошо, мы его не бросим.

– Хорошо. – облегченно выдыхает. – Я так переживаю.

– Не надо. Поправляйся лучше. – опускаю взгляд, решаясь задать вопрос. – Таня, что произошло?

– Письмо, – она посмотрела на меня и криво усмехнулась, с разбитой губой, – оно сработало.

– Как? Ты просила сотрясение на Новый год? – не понимаю ее улыбки.

– Нет. А развода – да. Только метод получился радикальным.

– Вот он козел! – вскрикиваю я. – Развод теперь однозначно. Он хоть в полиции?

– Соседи вызвали и на помощь пришли. Его забрали сразу.

– Это хорошо. За что он тебя?

– Письмо. – Таня начинает истерично хихикать и сразу морщится от головной боли.

– Он его прочитал?

– Ага. Рылся в моей сумке и нашел. Пока я Ваню отправляла в школу, он его прочел.

– Ой, Таня, – хлопаю ее по руке, – суровый Дед Мороз нам попался. – хохочем вместе.

С больницы выхожу в хорошем расположении духа. Таня права, радикально, но наверняка. Она ведь давно хотела уйти от него. Но никак не решалась, а он в открытую говорил, что не отпустит. Конечно! Так удобно устроился. Козел! Сейчас ему все вернется, все!

До дома еду на автобусе, на часах десять вечера. Интересно, папа дома?

Захожу в плохо освещенный переулок и поворачиваю к дому. Во дворе темно, но над нашим подъездом горит единственный фонарь. А вот, что там делает машина? Причем какая-то крутая. Черная, вся блестит. Иду и напряженно вглядываюсь. В нашем подъезде остались только мы. Смотрю в свои окна – темно, папа еще не вернулся. Таааак….