Марика Крамор: Бывшие. Нас просто не было

Глава 1

ВЕРА

ЧТО ЭТО?!

Дернувшись от испуга, я резво шагаю назад, запоздало поднимая голову. Я пытаюсь найти адекватное объяснение, но даже не успеваю переварить невозможное: правым бедром я только что почувствовала мимолетную твердость уверенного касания. Секунды не проходит, как спина моя упирается в неожиданную преграду, и я в истерическом ужасе отпрыгиваю в сторону. Нет! Нет! Быть такого не может!!!

Меня пробивает холодная дрожь, когда я ловлю на себе сальный взгляд дяди Жоры. Руки мои в желтых резиновых перчатках слабеют и безвольно опускаются. Прямо на пол с заледеневших пальцев стекают пенные капли, расходясь по полу белоснежными пушистыми цветами: я еще не закончила мыть посуду.

Вода так и продолжает насмешливо литься из крана и издевательски громко стучать о дно раковины. Надо бы прикрыть, а то милостивый хозяин мне потом припишет лишний нолик в счета за квартиру.

– Георгий Александрович… – смелым тоном начинаю я, все еще пытаясь найти какое-то логическое объяснение обжигающему прикосновению. Ну, мне точно не показалось! Очень надеюсь, что он случайно меня задел! – А Вы же вроде на работе должны быть, – с ходу забрасываю я аргументами.

– Да вот, Верочка. Раньше освободился. Домой приехал…

Его тихая беспечная фраза взрывается в моей голове фейерверком невысказанных слов. «Ну, так и шел бы к себе в комнату», – захотелось на него прикрикнуть. Но я смиренно держу язык за зубами. Это особо обидчивый экземпляр. Мне не раз от него перепадало. Завуалировано, конечно.

– Понятно. А я тут посуду мою. Пока Дина спит.

Полуторагодовалую дочь я уложила в кроватку час назад. За это время мне удалось наспех помыть голову, приготовить легкий ужин и развесить на сушке детские вещи. Только посудой заняться не успела. Я надеюсь, кое-кто не разбудит моего ангела своим свирепым сопением?!

В сердцах я возмущаюсь, но… Напряжение давит. Обстановка накаляется. Дядя Жора продолжает стоять в паре шагов и поедать меня глазами. Я надеюсь, мне показалось, что его липкий взгляд зацепился за мои верхние девяносто?

Невзначай я делаю еще два шага в сторону от него. На всякий случай. Мало ли что, может его действительно переклинило. На секунду перевожу оторопелый взор на дверь кухни, просчитывая, смогу ли проскользнуть мимо дядюшки в коридор и поспешно ретироваться в свою комнату.

Глаза дяди Жоры хищно блестят. Как неприятно! Моя догадка ведь не может быть правдой? Но прикосновение мне точно не почудилось!

– Давно спит? – невзначай уточняет дядя Жора, облизывая нижнюю губу. Вызывающе дёргает мохнатой бровью. И сальным взором облепляет мое тело. Это что еще такое?! «Дядюшка, ты вообще офигел?» – хочется заорать мне, но я, естественно, замираю мышью. И тяжело сглатываю. Сердце падает в пятки. Какой у него взгляд… кровь стынет в жилах. По телу ползет липкий озноб. И кажется, даже волосы на затылке встали дыбом. Мне это совсем не нравится!

– Да, – отвечаю я уверенно. – Через полчаса должна проснуться.

Я стягиваю мокрые перчатки, из последних сил борясь с желанием треснуть ими по наглой отъевшейся физиономии! Но позволяю себе лишь бросить их в раковину. В моих руках оказывается полотенце, я на автомате торопливо вытираю пальцы. Случайно роняю его на пол. Ну уж нет, поднимать не стану!

– Так… полчаса это не так уж и мало, – нагло заявляет дядюшка, неприятно растягивая слова, приближается сам и наклоняется за полотенцем. Выпрямляется медленно. И прямо передо мной. Вот же черт старый! – А Марина сегодня задерживается на работе. Она мне недавно отзвонилась. Так что… можно сказать, мы с тобой до вечера вдвоем.

Он смотрит сверху вниз. Лютая надменность и самонадеянность скользят в его напыщенном взгляде. А что еще теплится в их глубине… мне даже немного жутко разбирать.

– Пойду-ка я лучше к дочери, – заявляю твердо. И только делаю шаг вперед, как дядя Жора собой заслоняет мне дорогу. – Я говорю, мне к дочери надо! Подвигайтесь!

Возмущение зашкаливает! Он из ума выжил?! Тетя Марина если узнает, отрежет все его выпуклости!

– Не буди ребенка. Вон… со мной лучше посиди. Верочка…

Ой, как противно он смакует мое имя!

– Да мне некогда совсем, Георгий Александрович. Дел выше крыши! Отойдите.

– Ну перестань. Иногда нужно и отдыхать.

– Успеется, – вновь возражаю я.

– А я настаиваю. Посиди. Со мной. Поболтай.

– Тетя Марина приедет. Она с вами и поболтает. А мне некогда.

Я уверенно шагаю вперед и тут же упираюсь в твердую мужскую руку.

– А я говорю, посиди… – огорошивает он зловещим тоном.

И кивает на стул.

– Зачем это?

Неприятно стоять так близко к нему. Омерзителен его взгляд. Отвратительно, как мужчина восхищенно шарит глазами по моему телу.

– Тебе у нас нравится, Вера?

– Да. Я очень благодарна, что вы с тетей Мариной приютили нас с дочерью после гибели Гриши, – я нарочно произношу громкое имя мужа, словно он даже в эту минуту может мне помочь. Как будто его сила и нерушимая любовь защищают нас с малышкой и сейчас. Даже когда моего любимого уже нет на белом свете. – И позволили оклематься от страшной потери.

На глаза наворачиваются слезы. Мне совсем не легче, хоть и прошло не так мало времени. Боль не притупилась нисколько, беспроглядная засасывающая мгла расправляет надо мной крылья и теперь. Но осознание, что я нужна Дине веселой, уравновешенной и «живой», остужает мой пыл каждый раз, немного приводя в чувство.

Жена дяди Жоры – родная тетка моего погибшего мужа, и когда случилось несчастье, она одна из немногих активно участвовала во всем, что происходило после того страшного известия. Она приезжала, отпрашивалась с работы при необходимости, сидела с Диной, когда мне не на кого было дочь оставить. Поддерживала морально и даже немного материально. И именно она предложила мне пожить у нее хотя бы несколько месяцев, пока я не войду в колею: не пристрою малышку в сад, не разберусь окончательно с работой. Я так признательна тете Марине… и от этого происходящее кажется еще более диким. Ужасным!

– Ну вот видишь. Ты у нас уже давно… нас с Мариной это не напрягает. Но… мне кажется, ты могла бы быть более благодарной.

Сердце бьется где-то у горла. У меня перехватывает дыхание. Даже интересно, как он это себе представляет?!

– Я вам крайне признательна. И в будущем, конечно, смогу отблагодарить очень весомо, – соглашаюсь я, стараясь отвлечь его. Но это и становится моей фатальной ошибкой.

Глава 2

– На стул сядь! – рявкает Георгий Александрович. Возраст его не слишком-то и почтенный, зато лоб уже изрыт глубокими морщинами. По виску, оставляя за собой прозрачный влажный след, ползет одинокая крупинка пота.

– Не сяду! Мне нужно к дочери, – грубо отзываюсь я, в душе надеясь, что еще удастся избежать неприличной сцены!

– Она спит, – выдает дядюшка, противно шевеля губами. У него усы и неприлично отросшая борода, но супруг тети Марины не привык безукоризненно следить за шевелюрой на своем лице. – Не мешай ей. Здесь тебе будет намного интереснее.

Я свирепым взглядом чуть ли потолок не прошибаю. Боже, какая самонадеянность!

– Георгий Александрович, давайте договоримся по-хорошему. Если я вам мешаю, надо было так и сказать. Но я уже все поняла. Сегодня же съеду. Никаких вопросов.

– Да ну, что ты. Я же говорю, нам с Мариной вполне удобно. Когда ты к нам переехала… стало как-то… теплее, что ли…

– Георгий Александрович. Дина сейчас проснется. И придет искать меня сюда.

– А мы дверь закроем. На стул, говорю, сядь. Не капризничай, девочка. Я же вижу, как ты на меня смотришь, хватит овцой прикидываться.

Он пытается погладить меня по лицу, но я уворачиваюсь.

Ну и как мне с ним бороться? Ножом размахивать?

– Что вы хотите, Георгий Александрович? Давайте я вам заплачу за каждый прожитый месяц и уеду сегодня же. Так вам нормально будет?

– Верочка. Что ты так в деньги уперлась? Давай ты просто станешь послушной девочкой. И живи у нас сколько хочешь.

Да у меня собственно желание уже отбито! Я уж сама как-нибудь. Тетю Марину жаль, она наверняка даже не подозревает, какая скотина ее дражайший супруг.

– Это нехорошо. Тетя Марина этого не заслужила, – единственное, что я могу выдавить членораздельно. И без брани.

– Так это же не твои заботы, лапушка, – продолжает сладкой патокой разливаться дядя Жора, и тут же его тон становится резким, жестким, не терпящим возражений. – Значит, слушай сюда. Я люблю быстро, сговорчиво и громко. Поняла? – зловеще уточняет этот омерзительный человек. И тут же толкает меня в живот, а краешек стола впивается мне в бедро тупой обескураживающей болью. – Не хочешь на стул – на стол садись.

Я даже моргнуть не успеваю, как этот мерзавец усаживает меня на стол. Дальше все происходит словно в какой-то размытой проекции. Его руки повсюду, жалят даже поверх одежды, а мне не удается отбиться. Он такой тяжелый, его не оттолкнуть и не ударить.

Чувства страха и ужаса порядком размыты, я просто отказываюсь верить в происходящее. Все это мне кажется дурным сном. И даже времени сообразить не хватает.

– Можешь кричать. Не стесняйся, я одобряю все.

Я опомниться не успеваю, руки мои оказываются в жестоком плену, а холодные твердые пальцы впиваются в запястья. Он налегает сильнее. Немного вдалеке вдруг слышится тихое шуршание и громкий хлопок. Входная дверь закрылась?!

Муж тети Марины замирает и тяжело сглатывает. Взгляд его становится стеклянным. Он усиливает хватку, резко тянет меня на себя.

Плюхается на стул и силой усаживает к себе на колени.

Тут же его широкая ладонь давит мне на лопатки, заставляя рухнуть ему на грудь, все происходит так быстро, что я не успеваю ни отреагировать, ни опомниться. Носом я по инерции утыкаюсь в его шею.

– Да отвянь же ты от меня, мерзавка!!! – мгновенно возмущается дядюшка мне на ухо. Этот вопль пробирает до костей, аж зубы сводит, кажется, словно об стенку головой удалили, так громко он кричит, дезориентируя меня окончательно.

Резкий толчок, и я лечу на пол, испуганно всплескивая руками. Ударяюсь тазовой костью. Ай, больно, больно, больно!

– Это что здесь происходит?! – кухня наполняется густым возмущенным визгом тети Марины.

– А я тебе сразу сказал! Нечего эту дешевку дома у нас держать! – голосит дядюшка. Ну и сволочь! – Что, Марин, убедилась?!

– Вера! Как ты могла?! – округляет глаза тетя Марина, а я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги, рьяно потираю ушибленное место.

– Я только порог перешагнул, – продолжает оскорбляться дядюшка, – еле ноги домой приволок, падаю уже от усталости. Так эта же на меня накинулась и на кухню, и давай рубашку стягивать!

Я ошалело хлопаю ресницами. Вот это цирк!

– Вот бесстыдница! Вера! Мы же тебя с ребенком приютили! – потрясенно восклицает тетя Марина.

– Да он сам на меня бросился! Я стояла мыла посуду! А он подкрался!

– Нет, ты посмотри на эту ушлую! – гаркает дядя Жора. – Она еще и на меня стрелки переводит! Значит так, солнце мое! Либо ты эту потаскуху сегодня же вышвыриваешь к чертовой матери! Либо я сам уезжаю, а ты оставайся в этом дурдоме!

– Тетя Марина! Да я бы никогда в жизни! Я же говорю: он сам!

– Замолчи сейчас же! Чтобы через полчаса духу твоего здесь не было! Я еще и опеку натравлю! Какая из тебя мать только выйдет?!

Наши крики предсказуемо разбудили Дину, и моя малышка босиком шлепает на кухню, боязливо подходит ко мне, стирая крупные слезки ладошками.

Я мгновенно беру дочку на руки.

– Тише, зайка, все хорошо.

– Иди вещи собирай. Немедленно. Не думала я, Вера, что ты такая гадина.

– Да я сама с ним больше не останусь под одной крышей ни минуты! Тетя Марина, зря вы мне не верите, присмотритесь получше, с кем вы живете.