Здесь снова было пусто, всего несколько занятых столиков внизу, и я заметила силуэты на втором ярусе под огромным прозрачным куполом. Почему столовая не самое популярное место, я поняла достаточно быстро. Я раньше даже представить не могла, что можно умудриться испортить овсянку! Ее умели варить даже братья, а мужчины нашей семьи к готовке приспособлены не были.

К счастью, в столовой можно было есть не только бесплатную еду, имелась еще линия раздачи для тех, кто еще не потратил все деньги. Например, для меня, и я решила попытаться счастья там.

– А это точно можно есть? – спросила я подозрительно и указала на аппетитную с виду булочку.

– Конечно, – ответила мне подавальщица. – Сюда мы студентов не допускаем…

– А туда допускаете? – подозрительно уточнила я и указала подбородком в сторону готовой еды.

– Конечно. Сегодня – вторник готовит второй курс бытового факультета.

Сначала я не поняла, но потом сложила в голове два и два, и картина мне понравилась не очень.

– То есть, – предположила я, – ближе к пятнице можно будет есть даже бесплатное?

– Студенты у нас всегда очень стараются. – Подавальщица поджала губы, но правильный ответ без туда читался между слов. До среды лучше питаться платно или в городе. Ну или не привередничать и набирать наравне с братьями, отчаливающими в казарму.

Закинувшись кофе и булочкой, я поспешила на пары. Сегодня у нас по расписанию стоял предмет «Введение в артефакторику» и проходить он должен был в мастерской номер три.

Все мастерские располагались на минус первом этаже, там же, где были лаборатории и аудитории некромантов. Не самое лучшее соседство, но считалось, что студенты, которые варят зелья и могут что-то взорвать, ваяют что-то из камня и металла (и опять же могут что-то взорвать или спалить) и оживляют мертвецов – одинаково опасны для других мирных жителей академии и лучше их отселить в подземелья, чтобы остальные не страдали. Я считала дискриминацией такое положение дел, но, что не удивительно, никто моего мнения по этому поводу не спрашивал.

Чтобы попасть на минус первый этаж нужно было просто приложить руку с меткой к двери и все. Потом одолеть узкую, ведущую в подвал лестницу и потом не заблудиться в слабоосвещенных катакомбах. Почему бы администрации не перестать экономить на магических светильниках, непонятно.

Внизу мне не очень понравилось. Каменные низкие потолки, стены из необработанного кирпича и, несмотря на то что перед первой парой тут было немноголюдно, меня не покидало ощущение тесноты. А еще я не понимала, куда идти, поэтому свернула налево.

Не обнаружив на дверях цифр, я просто ломанулась в третью по счету. Ну, а вдруг повезет? Не повезло, дверь не поддалась, а символ на ней, совсем непохожий на песочные часы (знак артефакторов) предостерегающе засветился, тонко намекая, что дальше мне не пройти. Но я зачем-то дернула за ручку еще раз.

– Кого я вижу! – Справа от меня нарисовался рыжий Андреас. Вот никого другого мне судьба не могла послать? – Молли, ведь? – уточнил он.

– Эдмондс, – специально для дружка Дрейка уточнила я. – Чего надо?

– Мне ничего, я на пары иду, как полагаю, и ты. Ты же артефактор, зачем к некромантам ломишься? Без специального артефакта, ты туда не попадешь. И если тебе он нужен, то всегда за тысячу лир…

– Ой!

Я осознала свою ошибку и удивленно оглянулась. Да, золотых пиджаков здесь не было, кроме нас с Андреасом. А вот серых предостаточно, видимо, я свернула не в ту сторону.

– Проводить? – спросил меня Андреас.

– Сама дойду, – буркнула я и развернулась на девяносто градусов. Можно было бы уточнить у Андреаса, где найти вторую аудиторию артефакторов, но парень меня настораживал. Было в нем что-то такое, скользкое, поэтому я предпочла свернуть общение и искать сама. Андреас не настаивал, а мне стало интересно: он передаст своему дружку, что я и есть та, кого он ищет или попытается усложнить жизнь?

В итоге в аудиторию я вошла почти самая последняя, едва не провалив такой тщательно подготовленный план – ведь у Молли уже должен был прозвенеть будильник, а значит, она тоже скоро будет здесь.

– Итак, кто это у нас? – невысокий, с седыми длинными волосами старичок, водил узловатым пальцем по списку студентов, который у него был не по старинке в журнале, а внесен в довольно дорогой, тонкий серебряный планшет, с помощью которого можно было посылать сообщения друзьям или знакомым, если, конечно, знаешь, как они записаны. Ну или, вот, делать записи. На его кафедре стояла табличка: «Профессор П.М. Мориссон». Видимо, специально для забывчивых студентов.

– Молли… – представилась я, и пульс резко подскочил, словно я боялась, что меня раскроют, но никто даже внимания не обратил, и я с облегчением выдохнула.

– Та-ак… и из опаздывающих у нас только Эрика Ройэн. Передайте ей, что я не терплю прогульщиков! – сурово выдал дедушка божий-одуванчик, но что-то мне подсказывало, что на зачете он всем задаст жару. Пожалуй, поостерегусь прогуливать его пары.

Я заняла последний свободный артефакторский стол, рассчитанный на двоих, и погрузилась в работу. Сегодня преподаватель просто попросил нас выбрать любимый материал для работы и преобразовать его во что угодно. Я взяла серебро и привычно ваяла стрекозу – любимая форма и занятие. Стрекоза махала крылышками и была очаровательной. Собственно, это все, что можно было сказать о моем таланте. Лучше всего у меня получались красивые и бесполезные вещи.

Я так увлеклась, что даже не заметила тихий стук в дверь. В аудитории показалась взлохмаченная голова моей соседки. У Молли был шальной вид, и мне стало даже слегка стыдно, но я, правда, не придумала никакого другого решения.

– А-а-а, вот и Эрика пожаловала, – с сарказмом в голосе протянул профессор. – Проходите юная любительница сна, но я не дам вам времени на работу больше… любите спать, любите быстрее работать…

– Простите… но я не…

– Верю, что вы опоздали по какой-то очень уважительной причине. Но юная леди, это высшее учебное заведение, а не школа. Тут важны только ваши способности и навыки, а почему вы опоздали, никого не интересует.

Молли замерла и посмотрела по сторонам. Она краснела и бледнела, и только я поняла – она, скорее всего, хотела не оправдаться, а поправить преподавателя, который назвал ее моим именем. Она чувствовала себя явно некомфортно в центре внимания, а я пожалела, что поступила эгоистично и подло.

– Проходите уже, Эрика, не теряйте времени. – Молли кивнула и молча двинулась среди рядов. – На первый раз прощаю, если, конечно, вы покажете, на что способны.

Соседка смотрела на меня коршуном, но не стала пытаться прояснить ситуацию в середине пары, просто заняла единственное свободное место, которое находилось за моим столом.

– Что я тебе сделала? – одними губами спросила она, а в глазах блеснули слезы.

– Ну, прости, – сложно извиняться, если не испытываешь угрызений совести, но я правда старалась. – Держи…

Я через стол протянула соседке почти доделанную стрекозу в знак примирения.

– Это что? – Молли скептически поджала губы.

– Ну, ты не успела сделать свой артефакт из-за меня. Время почти истекло, – миролюбиво заметила я, но Молли отрицательно помотала головой.

– Нет, Эрика, я не хочу идти у тебя на поводу. Приму твою помощь, значит, сделаю вид, будто ничего не произошло! А мне это не нравится!

– Заставишь признаться? – вздохнула я с сожалением. План был хорош, и я уверена, он бы сработал, но, пожалуй, если Молли заставит меня рассказать про обман, я не стану упрямиться. Я, и правда, перегнула палку.

– Нет, делай, что решила. Ведь не отстанешь же, но знай, вранье никогда не проходит бесследно. Говоришь, что этот Дрейк плохой. Решил отомстить моему брату и поспорить на меня, а сама ты поступаешь хорошо?

– Все зависит от конечной цели, – ответила я. – Если цель благая, можно немного побыть… не очень хорошим человеком.

– Нельзя, – упрямо заявила Молли, а я пожала плечами. Ничего плохого я делать не собиралась. Ну, только немного уложить жизнь одному борзому мажорчику. Разве это делает меня плохим человеком? Определенно, нет. – А стрекозу все же возьми… времени мало.

Но Молли меня не слышала, она уже работала с камнем. Если я любила мягкий и плавкий металл, который подчинялся моему огненному дару, то вот соседка работала с камнем. Надо сказать, достаточно быстро и ловко. У нее были все шансы успеть и без моей помощи.

Надо будет купить эклеров и попробовать загладить вину так. Интересно, где тут ближайшая приличная пекарня? А то и, правда, вышло некрасиво. И все из-за моего дурацкого характера. Я была упряма и всегда добивалась своего. Иногда, правда, вот так, идя напролом. Я старалась бороться с дурацкой чертой характера, но получалось плохо. Она всегда вылезала в самый неподходящий момент и все портила!

Мы сдали работы преподавателю, он даже толком не смотрел их, сказал, что это нужно лишь для того, чтобы понимать, в каком направлении нам двигаться.

– Ну прости, Эрика… – продолжила я канючить, когда мы убирали со стола инструменты. Называть кого-то своим именем было очень странно. Соседка ничего не ответила, собрала массивную сумку-котомку и потопала к выходу, надувшись, как мышь. Точно придется пускать в ход тяжелую артиллерию. Против эклеров устоять не может никто. Это я точно знаю. Даже папа тает. Главное, чтобы коробка была побольше.

– Молли! – Я не сразу среагировала на голос. Точнее, я бы и не среагировала, но соседка прошипела.

– Тебя зовут! Разве не слышишь?

– Ты пойдешь завтракать? – поинтересовался светловолосый вихрастый парень. Я его помнила вчера по приветственному собранию.

– Я уже. Привыкла рано вставать, – вежливо отказалась я.

– Молли… – задумчиво протянула симпатичная брюнеточка, переводя взгляд с меня на мою соседку. – А вроде бы вчера вы представлялись наоборот…

Я замерла, переживая, что наш обман расколется.

– Она Молли, а ты…

– Нет… – Молли вымученно улыбнулась. – Мы просто вместе были, вот вы и перепутали. Я Эрика.

Я выдохнула. Вчера мы все знакомились в суматохе и почти не общались, поэтому я попросту забыла, кому я представлялась и делала ли вообще это. К счастью, все остальные тоже не обратили внимания. Имен своих однокурсников я точно не запомнила. К счастью, и они тоже.

Поэтому мы решили познакомиться еще раз в более неформальной обстановке. Для начала – в столовой. Я есть не хотела, но решила составить компанию, до следующей пары был небольшой перерыв.

Когда мы всей гурьбой вывалились в коридор, я встретилась взглядом с холодными синими глазами. Дрейк. Надо же, некромант (судя по стальному идеально отглаженному пиджаку) появился даже быстрее, чем я его ожидала. Вчера парень был просто в рубашке, и к какому факультету он принадлежит, я не поняла. На метку на руке просто внимания не обратила.

Парень стоял, подпирая стену, и неотрывно смотрел на меня. Смотрел так, что щеки моментально вспыхнули, а дыхание сбилось. Холодные синие глаза под графитовыми ресницами, пепельная челка, падающая на глаза. Да почему же он такой красивый! Это усложняет дело. Я залипла на его широкие плечи и руки, небрежно засунутые в карманы. Рукава пиджака были подернуты наверх и открывали белоснежные манжеты рубашки и сильные, загорелые запястья. Взгляд зацепился за часы. Белое золото, сдержанная форма, но я точно знала, сколько они стоят. Такие же вручили папе в прошлом году за двадцать лет безупречной службы на благо короны. Дрейк явно двадцать лет безупречно никому не служил. Глядя на совершенство перед собой, я как-то растеряла боевой запал. Парень был явно не моего уровня – богатый. Даже не так – очень богатый, самоуверенный и явно ест наглых первокурсниц на завтрак, а у меня из опыта общения с противоположным полом – поцелуй на спор в старшей школе.